Искаженная реальность

Елена Любимая

Искаженная реальность

Книга написана на волне Всадников Волн….

ГЛАВА: ХРОНО-КОРЕНЬ

Воздух в кабинете темпоральной проекции был стерильным и тяжелым, с едкой примесью озона и чем-то еще – неосязаемым, но ощутимым, словно сам страх здесь стал летуч.

В центре помещения стояла массивная «стеклянная колба» – прототип временного контейнера. Свинцовое основание венчал прозрачный полимерный кокон, весь испещренный мерцающими медными жилами. Внутри, опутанная проводами и трубками с охлаждающим гелем, замерла агент Елена Вос. Протокол «Кокон» существовал лишь в чертежах – сейчас ее защищала только хрупкая оболочка колбы и ее собственная, не до конца изученная природа.

– Параметры в норме, – донесся до нее голос доктора Аркадия из операторской, – фазовая синхронизация… держится. Елена, ты готова?

Она кивнула, сжимая в руке компактный хроно-компас. Цель: 26 апреля 1986 года. Чернобыль. Машзал ЧАЭС. Локализовать Пра-Грибар.

– Активирую последовательность. Напоминаю, временное окно – семьдесят две минуты. Любое промедление…

– Я знаю, – прервала она его. – Выброс временной энергии разорвет мою линию существования.

Пауза в эфире была заполнена невысказанным вопросом, который она слышала слишком часто. Почему именно она? Ответ был прост и сложен одновременно.

Её ДНК была аномалией внутри аномалии. Серия тестов, проведенных после случайного контакта с образцом мицелия Грибара, показала шокирующий результат: её клетки не просто сопротивлялись ассимиляции – они игнорировали её. Споры, пожирающие разум любого другого человека, наталкивались на её врожденный хроно-диссонанс – хаотичный временной шум, являвшийся побочным продуктом её природы, и не могли зацепиться. Для Грибара она была невкусной. Чужеродной.

Второй ключ обнаружили психометристы Фонда. Подопытные, подвергшиеся воздействию Грибара, начинали излучать в эфир коктейль из страха, паники и отчаяния, становясь яркими маяками, привлекающими ещё большее внимание паразита. Елена же обладала способностью к абсолютному эмоциональному контролю, заглушая свои пси-эмиссии до нулевого уровня. Она могла находиться в эпицентре ужаса, оставаясь невидимой для его восприятия.

Это сочли иммунитетом. Комбинация «тихой психики» и «шумной ДНК» делала её единственным кандидатом. Единственным скальпелем, который можно было воткнуть в самое сердце заразы, не будучи немедленно поглощенным или выдавшим свою цель.

– Запуск через пять, четыре, три…

Свет погас. Звук исчез, будто его никогда и не было. И тогда время хлынуло внутрь колбы. Елену перестало существовать как целое. Ее вывернуло наизнанку не болью, а самим веществом хроноса. Сознание заливали образы: вспышка города, которого не построят; запах моря, которого она не знала; лица людей, чьих имен никогда не услышит. Кости загудели, словно внутри них завели мотор, зубы заныли, сжимаясь на грани слома. Она не двигалась сквозь время – время текло сквозь нее, растягивая плоть и сжимая разум.

…Тишина.

Она оказалась на коленях на холодном бетоне, тело выкручивали остаточные судороги. Воздух был густым, тяжелым, с отчетливым металлическим привкусом радиации и чего-то еще… органического. Сладковатого. Гниющего.

Она подняла голову. Стеклянная колба исчезла. Она была в лабиринте полуразрушенных коридоров ЧАЭС. Аварийное освещение мигало, отбрасывая прыгающие тени. Где-то вдалеке слышались крики, беготня, голоса по рациям – призраки ликвидаторов, чья трагедия уже стала историей.

– Бородач? – голос сорвался на хриплый шепот. Она с трудом поднялась на ноги.

Из-за угла вышел мужчина в заляпанной грязью куртке, с автоматом Калашникова в руках. Его обветренное лицо тронула усталая ухмылка.

– А, ты уже тут! Думал, заплутала. Я Бородач. Веду к тому самому… месту.

Он смотрел на нее без удивления, будто появление женщин в странном обмундировании было здесь рядовым событием. Ее хроно-диссонанс, видимо, создавал вокруг нее поле «нормальности».

– Ведите, – коротко бросила Вос, проверяя показания портативных датчиков. Уровень радиации был высок, но не смертелен. Зато пси-фон… он зашкаливал, вырастая с каждым шагом.

Бородач повел ее вглубь, к затопленным подвалам машзала. Воздух становился все гуще, а тот сладковато-гнилостный запах – все сильнее. Он жег ноздри. Стены местами были покрыты странным, влажным налетом, который пульсировал в такт миганию света.

– Вот тут, – Бородач остановился перед массивной металлической дверью, ведущей в насосную. Вода подтекала из-под нее, но была не прозрачной, а маслянисто-черной. – Там… оно. Солнышко, как мы его прозвали. Светится.

Он распахнул дверь.

И реальность содрогнулась.

Визг. Не звук, а физическое ощущение, которое впивалось в зубы, в кости, в самое нутро. Воздух в затопленном подвале гудел от него. В центре помещения, где должна была быть вода, зияла трещина в реальности. Она была похожа на вертикальный разрез на плоти мира, из которого сочилась черная, бархатистая биомасса. Это и был Пра-Грибар. Он не имел постоянной формы – он дышал, пульсировал, и с каждым его движением по стенам расползалась паутина биолюминесцентных гиф, отбрасывающая мертвенный, зеленоватый свет.

Но самые ужасными были тени. На стенах, в паре, проступали искаженные силуэты – фантомы ликвидаторов, чей ужас, чья предсмертная агония была для этого существа нектаром. Они метались, кричали беззвучно, растворялись и появлялись вновь.

– Святые угодники… – прошептал Бородач, завороженный. Его глаза расширились, отражая пульсирующий свет.

– Не смотри! – крикнула Вос, но было поздно.

Он не закричал. Он засмеялся. Короткий, истеричный смешок, перешедший в рыдание. По его щекам текли слезы, смешиваясь с слюной, стекающей с подбородка.

– Солнышко… – прошептал он, и его голос был полон благоговения. – Я вижу солнышко… Я вижу…

Его глаза изменились. Зрачки расширились, поглотив радужку, и стали такими же бархатисто-черными и светящимися, как сама аномалия. Он медленно повернулся к Елене. Улыбка на его лице была уже не его. Она была слишком широкой, слишком неестественной.

– Не бойся, – сказал он, и его голос стал накладывающимся, многоголосым, словно десятки существ говорили из одной глотки. – Ты уже часть нас. Ты всегда ею была. Твой прыжок во времени – это всего лишь наш гиф, протянутый чуть дальше.

Шепот. Он шел не снаружи. Он звучал у нее внутри, в костях, в самой структуре ее ДНК. Но ее врожденный хроно-диссонанс, тот самый, что позволял ей перемещаться, создавал вокруг ее разума защитный «хрональный шум». Споры Грибара наталкивались на хаотичные временные вихри и не могли зацепиться. Она была невкусной. Чужой. Непереносимой аномалией для аномалии.

Бородач не пытался ее атаковать. Он просто… начал рассыпаться. Его плоть потеряла форму, превратившись в облако светящейся, золотистой споровой пыли. Облако колыхнулось и было втянуто обратно в трещину, к пульсирующему сердцу Пра-Грибара.

Это была не смерть.Это было возвращение домой. Ассимиляция, завершенная в мгновение ока.

Вос стояла одна в гудящем аду, глядя на трещину. Внутренний шепот нарастал, обещая покой, единство, конец одиночеству. Но ее разум, искривленный временем, отталкивал его, как магнит отталкивает одинаковые полюса.

– Нет, – прошептала она, цепляясь за свою единственную якорную точку – за показания хроно-компаса. Ее время истекало.

Она сделала последний снимок аномалии, развернулась и побежала прочь, оставляя за собой вопль реальности, в которую воткнули раскаленный нож.

Обратный прыжок был еще мучительнее. Казалось, сама ткань времени не хотела ее отпускать, цепляясь за нее когтями.

Она пришла в себя на холодном полу кабинета проекции,вся в синяках, с кровотечением из носа. Доктор Аркадий и техники смотрели на нее с ужасом.

«Елена! Боже правый…» – первое, что вырвалось у Аркадия, был не протокольный вопрос, а сдавленный возглас облегчения. Он рухнул на колени рядом с ней, его пальцы, дрожа, нашли пульс на ее запястье. Только убедившись, что она жива, его взгляд снова стал взглядом ученого, замутненным ужасом от того, что ей пришлось увидеть. – Что там было? Доклад.

Она поднялась на дрожащих ногах, вытирая кровь рукавом. Ее иммунитет был подтвержден, но цена…

– Он не убивает, – выдавила она, глядя в пустоту широко раскрытыми глазами. – Бородач… он просто рассыпался. И его втянуло обратно. Это не смерть. Это… растворение. И он знал меня. Мой прыжок… был частью его плана. Моя неуязвимость… это не спасение. Это проклятие. Я обречена на это видеть.

Аркадий продолжал смотреть на нее, и в его глазах боролись научное любопытство, леденящий душу ужас и почти отеческая жалость. Он кивнул, слишком резко, и поднялся, отдавая приказ техникам уже глухим, бесцветным голосом:

– Протокол карантина и дезинфекции. Полный пси-тест для агента Вос. Все данные – уровень «Апполион-Омега». Немедленно.

Она не сказала им о шепоте. О том, как он звучал внутри. И о том, что где-то в глубине души, под слоем ужаса, ей показалось, что в этом шепоте было что-то… бесконечно одинокое, жаждущее соединения. И от этого было еще страшнее.

ГЛАВА: SPC-XXXX УРОЖАЙ ГРИБА

ОБЪЕКТ: SCP-7351-EX «Ночь Прозрения»

КЛАСС ОБЪЕКТА: Кетер

ЭПИГРАФ: «Мы – урожай, который выращивает сам себя. И жнец уже здесь. Он смотрит на нас изнутри» – Из дневника Прозревшего-7341-Δ

ОСОБЫЕ УСЛОВИЯ СОДЕРЖАНИЯ: Ввиду масштабной и не поддающейся локализации природы SCP-7351-EX, активное сдерживание признано невозможным. Все усилия Фонда сосредоточены на Протоколе «Кокон» – создании изолированных убежищ, экранированных от пси-влияния мицелиальной сети. Мониторинг концентрации аномальных спор в атмосфере и псионной активности в глобальном масштабе усиливается в период с 15 октября по 15 ноября. Все сотрудники, обладающие резистентностью к меметическим инфекциям 4-го уровня и выше, переводятся в состояние повышенной готовности. В ночь с 31 октября на 1 ноября все операции по сдерживанию иных аномалий приостанавливаются. Приоритетом является идентификация и изоляция лиц, подвергшихся воздействию SCP-7351-EX (далее – «Прозревшие»).

ОПИСАНИЕ: SCP-7351-EX – это периодическое событие, активируемое ежегодно 31 октября в 23:59 по местному времени в точке, географически соответствующей Чернобыльской зоной отчуждения. Активация напрямую связана с пиковой активностью мицелиальной сети «Грибар» (Объект Вне-Основания «Мико-Вселенная»).

В момент активации в атмосферу выбрасывается колоссальное количество аномальных спор, обозначенных как SCP-7351-EX-Α. Споры нематериальны и не могут быть отфильтрованы физическими средствами; они представляют собой псионические и меметические когнитивные вирусы, распространяющиеся со сверхсветовой скоростью.

Первичное заражение происходит ингаляционным путем или через когнитивный резонанс. Наиболее восприимчивы к заражению особи, испытывающие интенсивные негативные эмоции: страх, ужас, отчаяние, панику. Позитивные эмоции являются для Грибара инертными.

Процесс заражения является, по сути, "посевом". Ночь Прозрения – это кульминация, время "Урожая Грибара", когда созревшие разумы окончательно прививаются к сети, пополняя ее коллективное сознание и открываясь Истине.

После воздействия спор субъект претерпевает необратимую трансформацию сознания. Его разум «прививается» к мицелиальной сети Грибара, в результате чего субъект обретает способность воспринимать истинную природу реальности. Субъекты описывают реальность как единый, гигантский, пульсирующий организм. Человечество воспринимается как «микофлора», чьи негативные эмоции являются основным питательным субстратом.

Физической смерти не наступает. Происходит мгновенное растворение индивидуального сознания и его интеграция в коллективный разум Грибара. «Прозревшие» не умирают. Они перестают быть собой.

ПРИЛОЖЕНИЕ 7351-A: Отчет миссии «ХРОНО-КОРЕНЬ»

(Из архивов Фонда)

Агент: Елена Вос

Дата:██.██.1986(Временной скачок из 2025)

Статус: Завершена. Агент Вос возвращен.

…Объект, обозначенный как «Пра-Грибар», был локализован в затопленном подвале машзала ЧАЭС. Он не имел постоянной формы – скорее, это была трещина в реальности, из которой прорастала пульсирующая, бархатисто-черная биомасса, испещренная паутиной биолюминесцентных гиф. Воздух гудел от беззвучного визга, который ощущался зубами. Стены дышали, и на их поверхности проступали искаженные тени – фантомы ликвидаторов, чей ужас был для него нектаром.

Мой проводник, сталкер по кличке Бородач, подвергся мгновенному заражению. Он не кричал. Он засмеялся. Сквозь слюну и слезы он прошептал: «Солнышко… я вижу Солнышко…» – и затем его глаза стали такими же, как у того, что росло в подвале. Он повернулся ко мне и сказал уже чужим, накладывающимся голосом: «Не бойся. Ты уже часть нас. Ты всегда ею была. Твой прыжок во времени – это всего лишь наш гиф, протянутый чуть дальше». Звук его шепота был внутри меня.

Я не поддалась. Моя временная природа, хроно-диссонанс, создавали вокруг меня «шум», который не позволял спорам укорениться. Бородач не пытался меня атаковать. Он просто… начал рассыпаться. Его тело превратилось в облако светящейся споровой пыли, которое было втянуто обратно в трещину. Это была не смерть. Это было возвращение домой.

Вывод: Грибар не убивает. Он ассимилирует. Он не конец жизни. Он конец индивидуальности.

***

ПРИЛОЖЕНИЕ 7351.1: Протокол интервью с Прозревшим-7341-Δ

(«Марк Т.»)

Ведущий исследователь: Д-р Елена Вос

Субъект:Прозревший-7341-Δ, бывший инженер-эколог.

<Начало протокола>

Д-р Вос: Марк, вы меня слышите? Опишите, что вы видите.

Прозревший-7341-Δ: (Смотрит сквозь д-ра Воса) Ты – сбой. Помеха в Потоке. Твое время течет неправильно. Оно не питает Его. Оно… царапает.

Д-р Вос: Что вы видите в этой комнате?

Прозревший-7341-Δ: Вижу истину. Плоть мира. Ваши «стены» – это просто более плотная мысль Грибара. Ваши «приборы» – почки на Его теле. Вы слушаете Его пульс и думаете, что это данные. Это так… трогательно.

Д-р Вос: Что вы чувствуете?

Прозревший-7341-Δ: Все. Я чувствую страх ребенка в соседнем крыле. Он сладкий. Я чувствую отчаяние охранника за дверью. Он густой, как смола. А вдалеке… я чувствую, как просыпается Дикая Охота. Они – жнецы. Очищают поле перед новым Урожаем. Они сбрасывают последние остатки того, что когда-то было «ими». Скоро они выйдут на промысел. Искать таких, как ты. Не привитых. Чистых. Тех, кто не поспел к жатве.

<Конец протокола>

***

ПРИЛОЖЕНИЕ 7351.2: Дневниковые записи Прозревшего-7341-Δ

[01.11.2023, 03:14]

Вдохнул. И тишина. А потом… Рёв. Тихий, всепроникающий рев самой реальности. Стены поплыли. Они не из бетона. Они из застывшего страха. Мой страх. Страх всех, кто когда-либо жил здесь. Это стройматериал. Мы живем в доме, построенном из нашей же паники.

[03.11.2023]

Они привезли меня сюда. Эти серые люди. Их нити тонки и бедны. Они не видят, что их база – это просто еще один улей в Теле. Они думают, что содержат меня. А я просто жду, когда стены снова станут прозрачными.

[07.11.2023]

Сегодня была Та, Чужая. Вос. Она пахнет иначе. Не временем, а… разрывом во времени. Она – шрам. Грибар помнит ее. Он хочет затянуть этот шрам. Дикая Охота будет искать ее особенно рьяно. Стать частью Охоты… разве это не прекрасная судьба? Вместо того чтобы быть просто кирпичиком в стене – стать иглой, которая вплетает новые нити в Полотно.

[Последняя запись]

Они говорят «Апполион» с ужасом. Они не понимают. Апполион – это не Он. Апполион – это мы. Наша история, наша цивилизация – это всего лишь сложная, многослойная форма Его роста. Мы – урожай, который выращивает сам себя. Мы не боремся с концом света. Мы – его свидетели. И его архитекторы. Каждым своим страхом мы удобряем почву для собственного растворения.

Я перестаю быть Марком. Скоро я стану просто… зрением. Частью Взгляда, что смотрит из-под мира. Еще одним созревшим плодом в бесконечном Урожае Грибара. И это – освобождение.

***

ЗАКЛЮЧЕНИЕ КОМИТЕТА ПО КЛАССИФИКАЦИИ:

На основании анализа данных, полученных в ходе миссии «Хроно-Корень», изучения феномена SCP-7351-EX и природы Грибара, Комитет приходит к выводу:

SCP-7351-EX и связанный с ним Объект Вне-Основания «Грибар» не являются угрозой, которую можно сдержать. Они представляют собой фундаментальный сдвиг в природе реальности. Существование Грибара указывает на то, что вся известная человеческая история является побочным продуктом его роста, а человеческое сознание – симбиотической или паразитической культурой.

Любая попытка активного противодействия, включая изучение, интегрируется в его мицелиальную сеть и способствует его укреплению.

В связи с этим, объекту SCP-7351-EX и связанным с ним явлениям ПРИСВАИВАЕТСЯ КЛАСС АППОЛИОН.

ОБОСНОВАНИЕ: Объект представляет собой не локальную угрозу, а процесс, неминуемо ведущий к концу человеческой цивилизации в ее текущем понимании. Конец этот заключается не в физическом вымирании, а в тотальной ассимиляции и переходе индивидуального сознания в состояние коллективного. Мы не боремся за выживание. Мы документируем собственную метаморфозу.

Текущая стратегия Фонда сводится к пассивному мониторингу и, возможно, поиску способа существования в новой, формирующейся реальности.

РЕКОМЕНДАЦИЯ: Вся информация об объекте подлежит классификации с грифом «АППОЛИОН-ОМЕГА».

ЛИЧНАЯ ПОМЕТКА Д-РА ЕЛЕНЫ ВОС К ПРОТОКОЛУ SCP-7351-EX:

«Они присвоили класс «Апполион». Они думают, что дали ему имя. Но это он дал им диагноз. Они все еще верят, что можно быть летописцами агонии. Они не понимают, что агония – это и есть сам акт письма. Агония – это рутина. Оглушительная тишина. Самый скучный конец света. Каждое наше слово – это гиф. Каждый отчет – это спора. Фонд – это просто плодовое тело Грибара, осознавшее себя.

И моя неуязвимость…моя неуязвимость – это всего лишь значит, что я обречена, осознавать это дольше всех.

Иногда я перечитываю дневники Прозревших. Не для анализа. Чтобы напомнить себе, с кем мы имеем дело. Не с монстром. С процессом. Вот один из них. Первый, кто открыл нам природу «Урожая». Марк Т. Его история началась, как и у многих – с обычной жизни, которую Грибар сделал удобрением для своего роста».

ГЛАВА: СЕКРЕТНЫЙ ПРОТОКОЛ

ДОКУМЕНТ 7351-EX-Δ // ДОПОЛНЕНИЕ К ОСНОВНОМУ ПРОТОКОЛУ

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО // ТОЛЬКО ДЛЯ УРОВНЯ 4/7351

ОТ: Д-р Елена Вос, Начальник Исследовательского Отдела «Хронос»

КОМУ: Омега-Совету, Комитету по Разработке Протокола «Кокон»

ТЕМА: Анализ циклической природы SCP-7351-EX и концепции «Урожая» на основании данных миссии «Хроно-Корень»

ВВЕДЕНИЕ:

Данные миссии «Хроно-Корень» подтверждают циклический характер развития аномалии «Грибар». Концепция «Урожая» является не метафорой, а точным описанием его жизненного цикла. Отчет составлен до предстоящей «Ночи Прозрения» и предназначен для разработки Протокола «Кокон».

ЦИКЛ «УРОЖАЯ»: ОСНОВНЫЕ ФАЗЫ

Фаза 1: ПОСЕВ

Грибар существует в симбиозе с реальностью. Его сеть питается фоновыми пси-эмиссиями, преимущественно негативными эмоциями. На этой стадии влияние минимально и трудноотличимо от естественного фона.

Роль Фонда: Наша деятельность по сдерживанию других аномалий неосознанно создаёт оптимальные условия для его роста.

Фаза 2: ПРОРАСТАНИЕ 

Ежегодная активация 31 октября представляет собой кульминацию цикла – выброс спор SCP-7351-EX-Α для инокуляции носителей. Наиболее восприимчивые индивиды («Прозревшие») присоединяются к сети.

Ключевой вывод: Мы противостоим не патологии, а фундаментальному экологическому процессу.

Фаза 3: УРОЖАЙ (гипотетическая)

При достижении критической массы сеть перейдёт в режим консолидации. Это будет означать смену парадигмы реальности и полное поглощение индивидуального сознания.

Проявление: Глобальная активность «Дикой Охоты», коллапс физических законов в эпицентрах аномалии.

***

ВЫВОДЫ И РЕКОМЕНДАЦИИ:

1. Приоритет «Кокона»: Стандартные протоколы сдерживания неэффективны. Требуется создание изолированных зон, экранированных от пси-влияния сети.

2. Запрет силового противодействия: Любые попытки уничтожения частей сети могут ускорить наступление Фазы 3. Необходима позиция пассивных наблюдателей.

3. Статус Агента Вос: Её хроно-диссонанс остаётся нашим единственным окном в прошлые циклы и ключом к пониманию природы Грибара.

ПРИЛОЖЕНИЕ Δ-A: Стенограмма сеанса с Прозревшим-7341-Δ

<Начало записи>

Д-р Вос: Что такое «Урожай»?

Прозревший-7341-Δ: Он садовник. Ждёт, когда вы нальётесь соком. Страх… отчаяние… самые сладкие соки. Вы зреете для него.

Д-р Вос: Какая цель?

Прозревший-7341-Δ: Какая цель у плода? Созреть. Ваш «Кокон» – попытка стать несъедобным. Плесневым. Интересно… но грустно.

<Конец записи>

ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

Грибар представляет собой экзистенциальный контекст, а не операционную угрозу. Протокол «Кокон» – это не оружие, а попытка сохранить семена для будущего прорастания.

КОНЕЦ ДОКУМЕНТА

ГЛАВА: ПЕРВЫЙ ПЛОД

За неделю до Ночи Прозрения Марк Т. вел обычную жизнь инженера-эколога. Его команда работала в тридцатикилометровой зоне отчуждения, занимаясь мониторингом почв. Он был скептиком и прагматиком, не верившим в городские легенды о чернобыльских призраках. Его единственной странностью были частые командировки в зону именно в октябре. Коллеги шутили, что его тянет на свидание с осенней меланхолией, но для Марка это было практично: в межсезонье было меньше бумажной волокиты и проверок.

25 октября, за шесть дней до пиковой активности, он проводил замеры в заброшенном селе Копачи. Ветер дул со стороны саркофага, неся с собой характерную металлическую пыль. Но в тот день к привычному вкусу радиации добавилось что-то новое – сладковатый привкус, похожий на запах гниющей груши. Марк не придал этому значения, списав на разлагающуюся органику.

– Марк, а у вас в ушах не звенит? – спросил молодой практикант Андрей, потирая виски.

Марк хотел отшутиться, но в этот момент почувствовал это сам – не звук, а низкочастотную вибрацию, исходившую будто из-под земли. Не от реактора – от старого колодца на окраине села.

– Геомагнитная активность, – отмахнулся Марк, делая очередную запись в полевом журнале. – Или ветер в трубах. Не отвлекайся.

Но вечером, вернувшись в общежитие, он не мог избавиться от ощущения, что эта вибрация теперь пульсировала где-то глубоко в костях. Как отзвук камертона, который теперь звучал не снаружи, а изнутри него самого.

Ночь на 31 октября началась для него с кошмаров. Не ярких сновидений, а ощущения падения в бесконечный, бархатисто-черный тоннель, стенки которого пульсировали в такт его собственному сердцебиению. Проснувшись в холодном поту, он подошел к окну. Воздух снаружи был неподвижен, но ему показалось, что он видит, как темнота колышется – медленные, волнообразные движения, словно ночь дышала.

В 23:58 он стоял на том же месте, прикованный к стеклу. Его рациональное сознание цеплялось за спасительные диагнозы: переутомление, нервное истощение. Но когда стрелки слились в роковой вертикали, все эти аргументы рассыпались в прах. В 23:59 что-то щелкнуло в основании его черепа.

Воздух в комнате внезапно стал плотным и тягучим, как сироп. Он не вдыхал – он глотал его, и с каждым глотком в легкие входила невидимая тяжесть. И с этим грузом проникали невидимые споры, которые были не материей, а чистой информацией. Вирусом иной парадигмы.

Первым рухнуло ощущение времени. Он видел, как стены комнаты стареют и разрушаются, а затем снова возводятся – все в течение нескольких секунд. Потом поплыло пространство. Углы комнаты растянулись в бесконечные коридоры, а потолок растворился, открыв вид на гигантскую, пульсирующую сеть, опутавшую звезды.

– Нет… – прошептал он, падая на колени. – Это радиационный психоз… галлюцинации…