Фейл или влюблённость

В горле встал комок. Они выглядели так… нормально. Так счастливо в этот миг. Я посмотрела на Тимура, и он, поймав мой взгляд, подмигнул. В этот момент я поняла, что именно он защищает. И почему это так важно.

Вечером того же дня, возвращаясь от Тимура, я столкнулась с Марком у подъезда. Он выносил мусор, увидел меня и скривился.

– Швабра, опять шпионишь? – бросил он, бросая пакет в контейнер.

– Мечтать не вредно, – огрызнулась я. – Мир вертится не вокруг тебя.

– Ага, конечно, – он прошел так близко, что чуть не задел меня плечом. – Просто не мешайся под ногами.

Я хотела что-то ответить, но он уже скрылся в подъезде, оставив меня с комом злости в горле. Этот парень умел выводить из себя буквально всем – своим видом, голосом, каждой фразой.

20 мая, Понедельник

Утро началось как в самом худшем кошмаре. Учёба? Да всем давно пофиг, все уже «на лайте». Я даже думала не идти в школу, но мама устроила маленький допрос и выдавила меня на улицу. Шла, ковыряясь в бутерброде, как вдруг мимо промчался Марк на самокате, крича:

– Швабра! Поторопись, а то опоздаешь!

Я замерла на мгновение, глядя, как он исчезает за углом, и подумала: вот же странный человек. С одной стороны, как будто стесняется, с другой – готов с ног сбить всех подряд. Он то извиняется, то снова обзывает меня «шваброй». Балбес? Да, но смешной. Хоть и хочется дать ему подзатыльник, я сдержалась.

В школе встретила Витку в холле – она сразу запустила поток новостей:

– Ри, ты прикинь! Вафин с Камилей расстался! – глаза блестят, как будто это мировая сенсация.

– Ну, конечно, – я фыркнула. – Амир – это вообще недоразумение.

– Да ты не поняла… он вроде как мне понравился, – она заговорщицки прищурилась.

– Вит, вчера Амир, через неделю Аяз… – я вздохнула. – Сколько можно повторять одно и то же?

Она вздохнула и загадочно добавила:

– А ещё он попросил у меня домашку по химии. Почему именно я?

– Потому что ты лучшая, – усмехнулась я.

– А тебе Табиров что-то шептал про… чувства? – пыталась она раскачать тему.

– Чего? – я фыркнула. – Он то, как мышь себя ведёт, то, как полный идиот. Серьёзно, помнишь, как в пятом классе я ему валентинку вручала? – я скривилась. – Сейчас даже не могу поверить в свою глупость.

– О, а Марчелло красавчик! – глаза Витки бегают по классу.

– И что с того? – закатила я глаза. – Красота снаружи – это не главное. Тимур, например, настоящий пацан. Жаль, сегодня снова не пришёл из-за семейных.

– А Тима тебе приглянулся? – поджала глаза Витка.

– Да, Вит, любовь моя. Мне, по-твоему, в каждый столб влюбляться? – усмехнулась я.

– Ладно, ладно… раньше все парни за тобой бегали, а за мной ни один не заметил… – вздохнула она.

– Эй, нам всего 16 лет, всё ещё впереди, – рассмеялась я, хотя в душе немного грустила за подругу.

– Кстати, о парнях, – Витка внезапно оживилась. – А как там твой отчим? Всё так же смотрит на тебя, будто ты экспонат в музее?

Я невольно поморщилась. – Да… Иногда его взгляд… будто он ждёт от меня чего-то невозможного. Как будто я должна оправдать какое-то его ожидание, а я даже не знаю, какое.

– Странно, – нахмурилась Вита. – Обычно отчимы либо вообще не замечают, либо слишком опекают. А твой… он будто вычисляет тебя каждый раз заново.

Звонок на физику, и мы двинулись в кабинет. У нас началась лабораторная работа по группам. Хаос, как обычно, на каждом шагу: Рузиль ковыряется в носу, Витка в телефоне, Марк делает вид, что знает всё, а я – единственная, кто хоть что-то понимает.

– Риана, дай списать! – внезапно сказал Марк.

Я вздохнула. Он смотрел на меня с этой наглой, почти дерзкой улыбкой.

– Я же Швабра, – не поворачиваясь ответила я.

– Извини… – буркнул он.

– И вообще! Почему я должна за тебя работать? Мы в одной команде!

– Да ладно, – усмехнулся он. – Ты же умная, а я туплю.

– Да ладно, – усмехнулся он. – Я туплю, ты же умная.

– Уже поняла, – сказала я. – Тупишь, Марк, как самокат без тормозов!

Он прикинулся обиженным:

– Эй, Швабра!

Витка уткнулась в телефон, Рузиль снова ковырялся в носу, а я тихо решала задачу за всех. Закон падения тел звучал в моей голове: в вакууме все объекты падают одинаково, на Земле – сопротивление воздуха меняет картину.

Марк иногда подглядывал на мои записи, тихо бормоча: «идиотка», «Швабра», и усмехался. Смешно и странно: вчера он, наверное, получил выговор дома, а сегодня всё так же дерзок и забавен.

В конце лабораторной, когда я уже думала, что можно расслабиться, Марк, насмотревшись на мои записи, начал переписывать их в свой блокнот. Я промолчала. Пусть думает, что успех падает с неба. Но я знала: когда-нибудь он поймёт, что настоящее знание достаётся только упорным.

21 мая, Вторник

Дорогой дневник,

скоро каникулы! И знаете, это уже чувствуется каждой клеточкой. Майское солнце шпарит так, будто август случайно перепутал расписание. Хочется сидеть на подоконнике, мурлыкать, как кот, и никуда не идти. Учебники закрыты, контрольные сданы, и теперь главная миссия – дожить до свободы. Представьте, вставать утром не потому, что «школа», а потому что захотелось вкусняшку из холодильника или тупо потупить в телефон. Вот она – взрослая жизнь, мечта подростка.

А вечером у меня была тренировка по баскетболу. И знаете что? Я вообще не понимаю, как могла до сих пор ни разу о них вам не рассказать! Это же целый сериал. Баскетбол – это когда у тебя болят все мышцы, включая те, про которые ты не знала, и при этом ты всё равно улыбаешься, потому что кайф.

В раздевалке девчонки, как всегда, обсуждали всё подряд: кто проспал алгебру, у кого завтрак был лучше, какие мемы скинули в чат. Чисто банда. Мы такие разные, но вместе как мафия в кроссовках. Все свои… ну кроме Авроры.

Аврора – это как отдельный жанр кино. Её кудри сияют, взгляд «я богиня, а вы так, массовка», движения точные, будто у неё встроен автопилот. Вот честно, без неё, может, я бы и не напрягалась так сильно. Но она всегда где-то рядом, и мне хочется её догнать. Иногда бесит, иногда даже мотивирует. Но чаще бесит.

Тренер, кстати, как всегда, решил, что мы попали в его армию: десять кругов, тридцать отжиманий, и снова десять кругов. Я иногда думаю: может, он во сне командует «смирно» и пугает жену?

И тут на сцену вышли мальчики. Совместная тренировка. Теоретически – романтика и новые знакомства. Практически – хаос.

Мы стояли в шеренге, и они заходили по одному, как на кастинг «Голос». Я уже смеялась про себя, когда увидела… его.

Марк.

И моё внутреннее «только не он» заорало на весь зал.

– О, и Швабра тут! Салам! – сказал он и так нагло ухмыльнулся, будто уже получил премию «самый бесящий человек года».

– Ты же обещал больше так меня не называть! – взорвалась я.

– Я не живу прошлым, Шабаева. Извинился и забыл, – пожал он плечами.

– Ну да, у тебя память как у аквариумной рыбки, я это давно поняла.

Он прыснул:

– Хоть что-то поняла вовремя.

ЧТО?! Вот почему у него всегда есть последнее слово?

– Если я Швабра, то ты моя тряпка.

И тут попала в точку: лицо у него вытянулось, будто он увидел контрольную по алгебре без подготовки. Но потом, конечно, снова ухмыльнулся:

– Не кипятись. Я же прикалываюсь.

Да-да, «прикалываюсь» – его универсальная отмазка. С таким же успехом он однажды скажет это на суде.

Дальше начался цирк. Нас разделили на пары для передач, и угадайте, кто мне достался? Правильно. Марк.

Сначала я подумала: «Ну всё, конец моей спортивной карьеры». Но, к моему удивлению, мяч у него слушался как приручённый зверёк. Ловил – без единого звука, отдавал – будто стрелял из катапульты прямо в ладони. Никаких ошибок, никаких заминок.

Я уже открыла рот, чтобы сказать что-то ехидное, но мяч сам прилетел мне точно в руки. Я едва не выронила его от неожиданности.

– Ты что, тренировался ночью? – пробормотала я.

– Не-а, я просто талант, – ухмыльнулся он.

Вот за это его и хочется придушить. Слишком самоуверенный. И ведь, чёрт возьми, у него есть на это основания.

– Давай быстрее, Швабра, не тормози, – добавил он, легко обводя меня и снова делая точную передачу.

Я стиснула зубы.

– Ладно, «талант», посмотрим, как ты выкрутишься.

Я резко пошла в атаку. Мяч – в пол, разворот, обманное движение. Но Марк не повёлся. Он шёл за мной, как тень. И когда я наконец решилась бросить, он в последний момент выставил руку и чиркнул мяч.

– Фол! – возмутилась я.

– Это защита, детка, – самодовольно бросил он. – Учи правила.

У меня внутри всё закипело. Ещё секунда – и я реально кинула бы в него этим мячом.

Тут к нам подошёл тренер:

– Марк, не заигрывайся. Шабаева, активнее в нападении. Давайте, у вас хороший потенциал.

Я слышала только одно слово: «у вас». Значит, нас снова будут ставить в пару. Отлично. Просто идеально.

Марк скосил на меня взгляд и довольно улыбнулся

– 

Слышала? Мы – «потенциал». Прямо как молния и гром.

– 

Согласна. Я – молния. А ты – гром, который грохочет позади, когда всё уже решилось.

Он рассмеялся так громко, что Аврора обернулась. И вот тут я заметила, как она косится на меня – будто я заняла её место под софитами. Тимур в этот момент что-то ей подсказывал, но она слушала вполуха. А всё потому что Марк и его идиотские шуточки вечно притягивают внимание.

Мы продолжали отрабатывать передачи. И чем дольше это длилось, тем сильнее я ощущала: с ним невозможно расслабиться. Он бесит, он подкалывает, но мяч он держит так уверенно, что у меня мелькнула крамольная мысль – может, мы правда неплохая пара на площадке?..

Но, конечно, я её тут же задушила.

– Ты улыбаешься, Швабра, – заметил он. – Влюбилась?

– В кольцо баскетбольное, да. В отличие от тебя оно молчит.

И вот тут все рядом засмеялись. Даже Тимур ухмыльнулся. Аврора закатила глаза так, будто пыталась увидеть свой мозг.

В этот момент тренер свистнул, объявляя конец тренировки. Мы побежали в раздевалку. Я специально ускорила шаг, чтобы не идти рядом с Марком. Но он, конечно, догнал.

– Эй, – сказал он тихо, – ты сегодня нормально играла. Даже почти не мешала.

– Спасибо, – отрезала я. – Ты тоже почти не раздражал.

Он пошёл рядом, и я почувствовала, как будто клеёнка спокойствия пытается прилипнуть к моим мыслям. Не получилось.

Мы уже собирались расходиться, но сцена на площадке продолжала кипеть. Аврора не сдавалась: устроила целый перформанс вокруг Тимура, как из роликов «как привлечь внимание». Прыжок – финт – взгляд в камеру… Девочки на лавке уже шептались:

– Смотри, она снова.

– Она явно репетировала это у зеркала.

Тимур играл тихо, ровно, без лишнего пафоса. Отдавал передачи так, будто не хотел никому мешать. Просто был на своей волне. И от этого его ценили. Он был ритмом. Я смотрела – и внутри это ощущение тоже звенело теплее, чем просто «командная работа».

Аврора попыталась «случайно» зацепить мяч, оказаться рядом. Тимур спокойно открутил передачу и сказал мне:

– Кидать надо в пространство, а не в спектакль.

Я даже растерялась. Это звучало как наше детство, как сотни игр во дворе, где он всегда повторял: «Не смотри на себя, смотри на игру». И в этом было столько заботы, что внутри разлилось тепло.

Аврора, конечно, сделала вид, что её не задело. Улыбнулась – слишком широко, слишком выверено. Видно было: каждое её движение – постановка.

– У тебя сегодня хороший бросок, – сказал Тимур. – Не теряй ритм.

– Ты тоже… неплохо выглядел, – выдала я, – хотя и был, как всегда, невидимкой.

Он усмехнулся. Едва заметно, но этого хватило. Сигнал понят, дружба на месте.

И тут появился Марк. Вышел на коридор так, будто его ждали фанфары. Бросил на меня взгляд – смесь раздражения и какой-то хитрой игры.

– До завтра, «потенциал».

– Зови меня просто «катализатор», – парировала я.

Он расхохотался, и этот звук почему-то зацепил. Да, он умеет выбивать из привычного ритма.

Аврора тем временем вцепилась в Тимура:

– Завтра после уроков покажу пару связок. Давай вместе?

– Посмотрим, – ответил он спокойно и даже как-то равнодушно.

А я, уходя, думала: она играет спектакль, Тимур играет ритм, а Марк ломает всё, но так, что хочется смотреть дальше.

Тимур попросил занести ему забытый в раздевалке учебник. Дверь открыл его отец, Ильдар. Он был в рабочей спецовке, испачканной побелкой.

– Заходи, Риана, – пропустил он меня. В прихожей стояли коробки с лекарствами, пахло больницей и тушеной капустой.

Из комнаты доносился тихий кашель Алсу. Тимур возился на кухне, грея ужин.

– Спасибо, – протянула я учебник.

– Поужинаешь с нами? – крикнул Тимур с кухни.

– Нет, я… меня ждут дома.

Ильдар молча кивнул, его усталое лицо было красноречивее любых слов. Вся эта квартира дышала тихой, ежедневной борьбой – с болезнью, с бедностью, с усталостью. И посреди этого – Тимур, который держал на своих плечах больше, чем должен был в шестнадцать.

Выйдя на улицу, я глубоко вздохнула. После их дома наша с мамой квартира казалась таким тихим, безопасным портом. И я впервые подумала: а ведь у каждого своя война. Даже у этого противного Марка. Хотя… в его случае, наверное, война только с собственным зазнайством.

Дома душ, ужин (мама снова накормила так, будто готовится к зимовке), потом телефон. В чате команды – фотки и гифки с тренировки. На одной мы все лежим на паркете, будто после апокалипсиса. Под фото комментарий Марка: «Кто завтра готов тренироваться со мной? Только те, кто не боится скорости». Через минуту от Тимура короткое «я».

Я выключила свет. Потолок в темноте – как экран, где снова крутятся дневные сцены. Аврора и её спектакли, Тимур и его ритм, Марк и его хаос. Три разных мелодии.

И где-то между ними моя собственная, которую я только начинаю слышать.

Засыпая, я улыбнулась. Завтра снова тренировка. А значит – новый акт в этом странном спектакле.

25 мая, суббота

Моё утро началось с той ноги. О ДА!

Мама сказала, что сегодня я могу не идти в школу. И знаете что? Это был первый подарок дня. Но настоящий фейерверк случился чуть позже.

Самая лучшая новость, которая реально взорвала мой мозг:

Я ЕДУ В ЛАГЕРЬ!

И не просто в лагерь. Там будет Тимур. Тимур!

После этих слов я прыгнула на кровати так, будто выиграла «Оскар». В голове сразу вспыхнула картинка: я, он, лето, и мы снова вместе, как в детстве. Баскетбол до заката, бесконечные разговоры, и никакой школы, никаких контрольных. Только свобода.

В общем, наша баскетбольная команда решила устроить поездку в спортивный лагерь. Мама сначала, как всегда, со своим «мудрым выбором»:

– Ну что, лагерь или к бабушке?

Серьёзно? Лагерь или бабушка?

Ну, каммон! Что я там забыла?

Копать огород? Слушать петуха в пять утра? Или нюхать запах… кхм… коровьих лепёшек?

(Дорогой читатель, надеюсь, ты не ел в этот момент. Если ел – прости, но у меня честная книга без фильтров).

Конечно же, выбор очевиден. Лагерь. Лето. Тимур. Точка.

И тут я вспомнила про Виту.

Я же не могу держать такие новости в себе, иначе просто взорвусь!

Схватила телефон и на скорости света набрала ей:

«Витааа! Мы едем в лагерь! С командой! И ТАМ БУДЕТ ТИМУР!!!»

Три секунды – и телефон взорвался её сообщениями:

– ЧТОООО?

– Ты шутишь?!

– Это же… это же… конец! Конец твоей спокойной жизни, Риана!

Я расхохоталась.

Вечером мы созвонились по видео. Сидели, уткнувшись в экраны, и обсуждали, как всё пройдёт. Вита, как всегда, драматизировала:

– Представь: костёр, ночь, Тимур рядом…, и ты такая – «ой, у меня плед только один».

– Ха-ха! – я чуть не подавилась чаем. – Да он скорее сам плед принесёт, чем я рискну так «случайно».

Мы строили планы на каждую секунду. От тренировок и игр до ночных посиделок. Я смеялась, но внутри меня уже жгло предвкушение. Лагерь – это не просто смена. Это как новая глава.

И, если честно… я уже чувствовала, что впереди будет что-то особенное.

26 мая, Воскресенье

Официально заявляю: каникулы начались.

Можно выдыхать – прощай, школа, здравствуй, свобода.

Мама с отчимом ушли праздновать свою «великую годовщину знакомства». Представь: два взрослых человека в ресторане с салатом оливье и свечами, будто снимаются в мелодраме для телевизора.

А у меня с Виталией было своё – «девичье время». Мы устроили марафон красоты: маски для лица, печенье в форме сердечек и бесконечные TikTok-видео. Каждое мы тут же удаляли, потому что «нет, у меня тут лицо кривое». Мы ржали так, что у меня заболели щёки.

И тут, как по заказу, в дверь влетел Сэм. Этот ребёнок реально как push-уведомление: появляется в самый неподходящий момент.

– Риана, ты как монстр выглядишь, – сказал он, уставившись на мою зелёную маску.

– А ты как всегда – гений комплиментов, – огрызнулась я.

Сэм сделал круг по комнате, покопался в моих книгах и добавил:

– Интересно, и вот за это ты получаешь пятёрки?

Я запустила в него подушкой. Попала. Он фыркнул, но ушёл. Наконец-то.

Мы снова вернулись к разговору о лагере. Я вся светилась, когда Вита спросила:

– Ты же понимаешь, что там будет Тимур?

Я кивнула и уткнулась в подушку, чтобы скрыть улыбку. Тимур – мой друг детства, но в последнее время с ним всё как-то… иначе.

Зато Марк. Угадайте, кто тоже поедет в лагерь? Конечно же, мистер «я лучше всех». Он уже написал в общий чат команды, что займёт «главное место» в номере и что, цитирую, «в лагере всем будет на кого равняться». У меня аж зубы свело от его пафоса.

Мы с Виталией долго болтали, строили планы – кто первым прыгнет в море, кто ночью пойдёт искать «домик привидений», о котором все говорят. Мне хотелось, чтобы время ускорилось и лагерь наступил прямо завтра.

Когда Вита ушла, я осталась одна. В доме было тихо, только где-то в коридоре скрипели половицы. Я легла на кровать, включила музыку и представила: костёр, шум команды, Тимур рядом… и Марк, который наверняка снова будет строить из себя капитана планеты.

С этой мыслью я заснула, обняв подушку, а внутри было такое чувство, будто впереди ждёт что-то очень большое.

29 мая, Среда

Проснулась я сегодня около семи. Обычно в это время я бродила по дому, как зомби, но запах свежей выпечки выбил меня из привычного утреннего сценария. Мама решила устроить «королевский завтрак»: ватрушка с творогом, клубничный смузи в высоких бокалах.

На кухне шум: чайник свистит, радио бормочет новости, ложки звенят о тарелки. Дом жил своей суетой. И, как всегда, не обошлось без Сэма.

– Риана, я вот смотрю, тебе мама сегодня сама наложила, – сказал он с самодовольной ухмылкой, откусывая кусок ватрушки.

– А я смотрю, тебе тоже, – ответила я спокойно, даже с улыбкой.

Он тут же нахмурился.

– Я ещё маленький, мне можно!

Его писклявый тон был таким «фирменным», что я едва сдержала смешок. Но тут в разговор влез Алмаз. Он стоял в дверях, руки скрещены, взгляд тяжёлый.

– Может, хватит уже подкалывать брата? – сказал он холодным тоном. – Ты старшая. Учись держать себя в руках.

Я внутренне напряглась, но сдержалась.

– Я сказала всего пару слов, – спокойно произнесла я.

Алмаз прищурился.

– Конечно. Тебе же всегда можно всё.

Воздух в кухне стал густым, как перед грозой. Мама сделала вид, что занята смузи, но я видела – ей неприятно, а вмешаться она не решается. И вот в такие моменты я понимала: «домашняя теплота» – это мираж, который тает при первом же резком слове.

Вечер.Тренировка.

Всё внимание было приковано к тренировке. Я знала: будет игра. Девочки против мальчиков. И именно такие матчи обычно превращаются в маленькие спектакли, где каждый пытается доказать, что он звезда.

Свисток. Сердце ухнуло вниз. Я рванула к мячу и первой коснулась его руками. Но счастье длилось недолго – рядом уже был Марк. Его шаги слышались, как удары метронома.

Мы сцепились за мяч – он тянул в одну сторону, я в другую. Всё происходило слишком близко: его лицо, волосы, лёгкое движение плеч. Красивый? Да. Но это только фасад. Внутри он всё тот же самодовольный «балбескин».

И тут – бац. То ли ноги переплелись, то ли кто-то из нас слишком резко дёрнул мяч. Мы рухнули. Я оказалась сверху. Несколько секунд наши взгляды встретились. Не романтика – скорее вызов.

Я ждала, что он скажет что-то нормальное. Может, в шутку. Но вместо этого:

– Эй, ты совсем уже? Слезай, тяжёлая!

Эти слова обожгли сильнее, чем падение.

Я резко отпрянула. Подняться самой? Легко. Но в этот момент рядом оказался Тимур. Он протянул руку и помог мне встать. Просто, спокойно, без лишних слов. Внутри что-то дрогнуло.

Но не успела я поблагодарить, как на сцену вышла Аврора. Она «споткнулась» и «упала» почти театрально. Тимур – джентльмен, конечно – помог и ей. И Аврора так на меня посмотрела… как будто я её соперница в войне, о которой я ещё даже не догадывалась.

Игра продолжалась, но для меня она уже смазалась. Я слышала только голос тренера:

– Шабаева, хватит витаться в облаках!

Он был прав. Я и правда витала.

Марк весь матч продолжал ехидничать, Аврора искала каждый повод быть в центре внимания, Тимур оставался героем – и это грело сердце.

Но внутри копошился вопрос: а что, если всё это только начало игры? И вовсе не баскетбольной.

После тренировки голова гудела от смеха, адреналина и мыслей о Тимуре. Он стоял у входа, но не с пустыми руками, а с двумя огромными пакетами из ближайшего магазина, набитыми так, что пластиковые ручки врезались ему в ладони.

– Эй, герой, – подошла я, – собираешься штурмовать Эверест или просто продуктовый запас на зиму?

Тимур обернулся, и на его усталом лице расплылась улыбка.

– Привет, Ри. Нет, просто… маме тяжело самой. Нужно занести до того, как она начнет волноваться.

– Давай я помогу, – предложила я, не раздумывая, и выхватила один из пакетов. Он был на удивление тяжелым.

– Не надо, я сам, – попытался он возразить, но я уже шагала в сторону его дома.

– Расслабься, я же не навсегда у тебя останусь. Хотя, смотря что на ужин, – пошутила я.

Квартира Тимура встретила нас знакомым запахом – смесью лекарств, свежего борща и чего-то неуловимо домашнего, теплого. В гостиной, на диване, под сложенным уголком одеялом лежала его мама, Алсу. Она была бледной, но ее глаза, как и всегда, светились добротой.

– Родные мои, какие вы молодцы! – слабо улыбнулась она, увидев нас. – Спасибо, Рианушка, ты как настоящая помощница. Ильдар сегодня задерживается, на объекте аврал, так что без вас я бы пропала.

Пока Тимур относил пакеты на кухню, я присела на краешек дивана.

– Как самочувствие, тетя Алсу? – спросила я тихо.

– Да понемножку, солнышко, понемножку, – она потянулась и погладила мою руку. Ее ладонь была прохладной и легкой, как перышко. – Он у меня совсем замучился, бедный, – кивнула она в сторону кухни, откуда доносился звон посуды. – И за мной ухаживает, и по дому, и уроки… Спасибо, что ты у него есть, хороший друг.

Тимур вернулся, вытирая руки о джинсы.

– Ну, я все разложил. Спасибо, Риана, выручила.

– Всегда рада помочь по хозяйству, – встала я, стараясь говорить бодро. – Ну, я побегу, а то мама будет волноваться.

– Конечно, родная, иди, – кивнула Алсу. – Заходи к нам еще.

На улице я выдохнула. Воздух показался особенно свежим после квартирной духоты.

– Ты как? – спросил Тимур, провожая меня до угла.

– Да нормально, – ответила я, глядя куда-то в сторону. – Ты вот держись, ладно? Если что, я рядом.

Он кивнул, и в его глазах я прочитала ту самую надежду, о которой говорила его мама. От этого на душе стало и тепло, и невыносимо тяжело.

30 мая, четверг

Утро началось с лёгкой катастрофы. Мама с утра решила «порадовать» нас шарлоткой с клубничным смузи. Дом был окутан ароматом свежей выпечки и слегка жужжал утренней суетой – как будто кухня сама знала, что я проснулась не с той ноги.

Я сидела за столом, кидала клубнику в рот и пыталась понять, как можно одновременно радоваться жизни и чувствовать, что мир против тебя.

– Риан, тетя Лейсан просит тебя помочь Марку с алгеброй, – раздался голос мамы из кухни.

Я почти захлебнулась клубникой. Алгебра. Марк. Дискриминант. Все слова вместе звучали, как приговор.