Река Вечного возвращения

Мы собрали необходимое, и когда я уже думала, что пора возвращаться, Лань Синь остановила меня. В ее руке возник нефритовый браслет – простой, без резьбы, но изумительно гладкий и прохладный, цвета застывшей морской воды.

– Возьми, – сказала она, и ее тон стал торжественным. – Сам по себе он не значит ничего. Но если на твоем пути встанет тот, кто разбирается в силах этого мира, он покажет, что за тобой стоит могущественный покровитель. Это знак нашей… дружбы на этот день. – Она надела браслет мне на запястье..– Но запомни и это, – внезапно голос ее стал острым, как лезвие. Ее взгляд помутнел, и в нем мелькнула та самая древняя, нечеловеческая бездна. – Больше ничего не проси. Не возвращайся на эту гору по своей воле. Сегодня мы сестры, связанные долгом. Но завтра… завтра ты можешь стать просто очередной смертной, осмелившейся потревожить наш покой. И тогда я не стану вспоминать о сегодняшнем дне. Я просто утолю свой голод.

Она сделала пасс руками, схватилась за меня, и когда я моргнула, мы уже вернулись в ту самую комнату с шелковыми занавесями, где спала Сяо Лянь.

Подруга была на ногах, бледная, ошарашенная, но, очевидно, здоровая. Ее глаза, широко раскрытые, метались по моему лицу, выпытывая ответы без слов.

Младшие сестры-лисы, Мэй Шэн и Чэнь Лунь, стояли рядом, их прекрасные лица были невозмутимы.

– Пора, – без предисловий произнесла Лань Синь. Она взмахнула рукой, и знакомое ощущение водоворота из шелка и тумана вновь охватило меня. Земля ушла из-под ног, в ушах зазвенело… и мы очутились на крагу густого леса, в нескольких ли от монастыря «Гуйчуань». Его мрачные стены виднелись в долине ниже, и даже отсюда, сверху, он казался унылым и давящим.

Воздух больше не пах персиковым цветом, лишь сыростью и хвоей.

– Дальше ваш путь, – голос Лань Синь прозвучал прямо у моего уха, хотя она сама стояла в двух шагах.

Я обернулась, чтобы поблагодарить, но увидела лишь клубящийся туман, медленно растворяющийся в лесной чаще. Они исчезли бесшумно, как призраки, оставив нас одних с корзиной трав и нефритовым браслетом на запястье. Мы с Сяо Лянь молча посмотрели друг на друга. В ее глазах читался немой вопрос: «И что теперь?»

– Слушай меня внимательно, – тихо, но властно сказала я, хватая ее за холодную руку. – Когда нас найдут, ты должна притвориться, что все еще очень слаба. Почти при смерти. Ты ничего не помнишь, ты в бреду. Падай в обморок при первой же возможности. Поняла?

– Но… почему? – прошептала она, испуганно сглотнув. – Мы же выздоровели… Выполнили наказ, вон, сколько у тебя трав с собой.

– Потому что я попросила привезти сюда проверяющего. Если все здоровы и жертв нет, этот проверяющий развернется и уедет. Матушка Гуань отправила нас на верную смерть. Если мы вернемся полными сил, ее страх перед разоблачением превратится в ярость. Она найдет способ заставить нас исчезнуть навсегда. Но если одна из нас будет при смерти… это вызовет у нее другую эмоцию – надежду на сокрытие правды. Она попытается нас использовать. И это будет нашей лазейкой.

Сяо Лянь не до конца понимала, чего я от нее хочу, но послушно кивнула. Доверие к той, что вытащила ее с того света, было сильнее страха. Мы сделали несколько шагов по направлению к монастырю, и я громко позвала на помощь, делая интонацию слабой и надтреснутой. Вскоре послышались грубые крики, и из-за деревьев появилась одна из надзирательниц. Ее глаза вылезли из орбит при виде нас.

– Ты?! Ли Цзянь? Как вы… живы?!

– Помогите… – простонала я, почти падая. – Сестра… она совсем плоха…

Надзирательница, бормоча что-то невнятное о злых духах и проклятиях, позвала еще двоих. Нас, почти не глядя, подхватили под мышки и поволокли вниз, к воротам монастыря. Весть о нашем возвращении облетела его быстрее лесного пожара. Из-за дверей и углов на нас смотрели испуганные, исхудавшие лица других затворниц.

2.4

Нас затолкали обратно в нашу сырую келью, и тяжелый засов с грохотом задвинулся снаружи. Я тут же рухнула на колени перед Сяо Лянь, все еще притворявшейся полумертвой.

– Вставай, они ушли, – прошептала я, помогая ей подняться на дрожащих ногах.

Едва мы успели перевести дух, за дверью послышались торопливые шаги и приглушенные, взволнованные голоса. Я прильнула к щели между грубыми досками.

– …прибудет завтра на рассвете! – шипел знакомый голос одной из надзирательниц. – Матушка велела всем заткнуться и не высовываться. Сказать, что болезнь отступила, но мы все еще слабы.

– А эти две? – пробурчал другой голос.– А что эти? Одна едва жива, вторая – полоумная дочь чиновника, которую все равно никто слушать не станет. Главное, проверяющий не должен лезть в дела слишком рьяно. Матушка сказала, он человек занятой, не из Министерства наказаний, а военный, навещавший пограничный гарнизон. Да и вряд ли захочет совать нос в заразный барак. Обойдет двор, посмотрит на лица и уедет.

Сердце мое упало. Такой исход был худшим из возможных. Все осталось бы по-прежнему. Я отвернулась от двери и посмотрела на Сяо Лянь, которая слышала все то же, что и я. В ее глазах читался ужас.

– Нет, – тихо сказала я. – Так не пойдет. Он должен увидеть. Увидеть все.

Я подошла к нашей жалкой постели и из груды тряпок перебрала травы, которые показала Лань Синь.

– Сяо Лянь, ты должна выпить отвар из этого корня. – показала ей корешки ханьшэнь.

Она отшатнулась, будто я предложила ей яд. Возможно, так оно и было.

– Нет! Не буду я ничего пить. Ты хочешь меня убить?

– Как ты могла так подумать? – ужаснулась я. – Мы вместе прошли лес и достигли горы, вместе спасли хулицзин и отбивались от оборотней-псов. Разве я могу убить своего товарища?

– Но зачем ты об этом просишь? Это не яд?

– Это снотворное, – призналась я. – Очень сильное. Все сочтут тебя мертвой, погибшей от власти болезни, но я-то буду рядом. Не дам тебя унести.

– Не дашь? – пропищала она жалобно. – Почему сама не выпьешь?

– Потому что кому придется доказывать правоту. Прости, Сяо Лянь, но мой голос звучит тверже. Проверяющий приедет завтра. И когда он увидит новую смерть, да еще и в день своего визита… ему уже будет не так просто отмахнуться. Ему придется смотреть внимательнее. Изучать симптомы. Спрашивать. Это единственный шанс не только для нас, но и для всех, кто еще томится здесь. Я не дам им выбросить тебя. Я буду рядом. Я буду охранять твое тело своим телом.

Сяо Лянь смотрела на меня, и по ее бледным щекам текли беззвучные слезы. Она дрожала.

– Я боюсь…

– Я знаю. Но я прошу тебя довериться мне еще раз.

Она долго молчала, а потом ее взгляд из испуганного превратился в решительный. Она опустилась передо мной на колени и склонила голову в низком, почтительном поклоне.

– Госпожа Ли… я вижу, кто вы на самом деле. Вы не такая, как они. Вы добрая и благородная госпожа из знатного рода. Я… я сделаю, как вы говорите. Но я прошу у вас одно одолжение.

– Одолжение? Я тебя уже о многом попросила. Тебе впору требовать.

Я удивилась ее поведению. Раньше мы общались просто, без титулов, но внезапно она изменила свое поведение, став обращаться официально, явно выказывание уважение к моему роду.

– Если у вас все получится… если вы одержите верх… умоляю, заберите меня с собой из этого проклятого места. Возьмите меня к себе в служанки. У вас есть семья, у вас найдутся защитники, а у меня нет никого…

– Я ведь в монастыре с тобой.

– Вы умная и хитрая, я знаю, вы вернетесь домой.

В ней виднелась такая искренняя, детская мольба, что у меня сжалось сердце. Я опустилась перед ней, подняла ее за подбородок и посмотрела прямо в глаза.

– Клянусь тебе перед лицом всех богов и демонов, – сказала я твердо, и каждая моя клеточка верила в это обещание. – Я вытащила тебя из когтей смерти однажды. Я сделаю это снова. Я заберу тебя отсюда. Ты будешь свободна.

Мы смотрели друг на друга в полумраке комнаты. Затем я встала, растолкла злосчастный корень в нашей единственной деревянной чашке, развела его с глотком воды и протянула ей. Она взяла чашу дрожащими руками, посмотрела на мутную жидкость, потом на меня. И одним решительным движением выпила до дна.

Я успела лишь подхватить ее, когда ее тело обмякло, и перенести на солому. Ее дыхание стало настолько медленным и поверхностным, что его почти невозможно было уловить. Я приложила пальцы к ее запястью. Пульс был едва ощутимой, замедленной ниточкой жизни.

Я села рядом на холодный каменный пол, обхватив колени руками. Снаружи доносились привычные звуки монастыря, не ведающего о буре, что должна была грянуть с рассветом. Я положила руку на холодный лоб Сяо Лянь, чувствуя под пальцами ледяной пот.

– Держись, – прошептала я в почтительную тишину. – Завтра все начнется.