Завещание последней ведьмы

Как же сильно я хочу сорваться с места прямо сейчас! Но, увы, это невозможно. Автобус в городок ходит всего пару раз в неделю, да и то из деревни по соседству, название которой я никак не могу запомнить. А до этой деревни еще топать километров семь, не меньше. Так что придется ждать до завтрашнего утра. Надеюсь, к тому времени я не окончательно потеряю рассудок. Нужно хоть ненадолго сменить обстановку, может, тогда это гнетущее чувство неизвестной опасности отступит.

Ночь обещает быть долгой. В доме скрипит каждая половица, каждый шорох за окном кажется подозрительным. Я пытаюсь читать (нашлись в доме ведьмы несколько стареньких повестей), но буквы пляшут перед глазами, складываясь не в слова, а в какие-то зловещие символы. Закрываю книгу. Бесполезно.

Может, чай? Горячий, сладкий чай хоть немного успокоит нервы. Но даже на кухне, под тусклым светом лампочки, меня не покидает ощущение, что за мной наблюдают. Словно кто-то стоит за спиной, дышит в затылок. Глупо, конечно. Здесь никого нет. Только я и мои разыгравшиеся нервы. Завариваю чай. Пью маленькими глотками, стараясь сосредоточиться на вкусе, на тепле, разливающемся по телу. Не помогает. Страх, как липкая паутина, опутывает меня все сильнее. Что это? Откуда? Я не понимаю. Просто чувствую, что что-то не так. Что-то надвигается.

Может, стоит проверить замки? Хотя, что толку? Если что-то должно случиться, замки не помогут. Но все равно иду к двери, дергаю ручку, проверяю щеколду. Потом к окнам. Все закрыто. Все на месте. А страх не отступает.

Ложусь в кровать, рано еще, но так хочется, чтобы быстрее наступило завтра. Закрываю глаза. Пытаюсь заснуть. Но в голове крутятся обрывки мыслей, странные образы, неясные предчувствия. Мысли опять убегают в воспоминания…

***

Жизнь непростая штука, иногда кажется, что она очень сложная, а ситуации безвыходные. Но зачастую это взгляд даже не со стороны, а какого-то конкретного человека, очень уставшего, очень опечаленного чем-то. Этот человек может быть болен сам или его близкий человек не здоров, а еще могут совпасть множество факторов, при котором человек погружается в пучину депрессии, из которой практически невозможно выйти без помощи из вне.

Вот и мне понадобилось столько лет, чтобы понять – жизнь прошла мимо меня. Кто в этом виноват? Можно ли было что-то исправить раньше? Вчера или месяц назад? Год? Или все было неправильно уже в самом начале? Сложно ответить, даже невозможно. Боль от предательства близких требовала свалить всю вину на мужа, и на его семью. Но стоило только этой спасительной для психики мысли оформиться в голове и приняться там обустраиваться, как сердце с грустью напомнило о сыне. Кто его таким воспитал? Почему в моих воспоминаниях были только те моменты, которые хотелось сохранить? Куда девались примеры детских капризов, эгоизма, грубости и даже жестокости (к девочкам в школе, к животным). А ведь они были. Ужасно это признавать, но я оказалась той матерью, что целиком и полностью оправдывает своего ребенка. Я ведь искренне считала, что он у меня хороший, просто компания у него неподходящая. В душе и не только обвиняла мужа, что он мало уделяет внимание сыну, что подает плохой пример. В этом есть своя правда, но не вся.

Третий день в новом городе (поселилась по прилету в обычном хостеле, выбрав отдельную комнату) меня не отпускают подобные мысли, почему так все сложилось и как жить дальше. Очень хотелось найти или назначить виноватого, вот только пока мозг предлагал одну единственную кандидатуру на эту роль – меня. И тем страшнее это было. Я пыталась отвлечься на новые впечатления, прошлась по ближайшим улицам города, посидела в парке у пруда, сходила в кино. И ничего из этого я не запомнила, даже название фильма, не то что его содержание. Реальность как бы обтекала меня со всех сторон, но никак не могла проникнуть внутрь. Даже закралась идея пойти к психологу. Деньги на первое время у меня были, конечно, покупку квартиры я себе позволить не могла, но на полгода мне точно хватит, если снять однушку где-нибудь на окраине и покупать продукты по акциям.

Люди раздражали. Видимо отвыкла за долгие годы от толпы. А ведь придется скоро искать работу. Сиделкой в хороший дом без рекомендаций не возьмут, да я и не пошла бы. Хватит, насиделась! Нет, все что угодно, даже кассир или продавец в супермаркете лучше, чем сиделка. Был еще вариант работать массажисткой, опыт был неплохой, хотя доказать я могла его только на практике. Но все возвращалось к тому, что мысли о поиске работы, о собеседованиях и даже о составлении резюме, вызывали у меня стойкое неприятие, почти страх. Для меня это было настолько непривычно, что я не знала с чего начать. Наверное, нужно было купить телефон (свой я оставила дома, а сына и мужа выкинула в аэропорту), а лучше ноутбук, но что-то меня останавливало. Боялась ли я, что Павел меня разыщет и попытается как-то отомстить? Нет. Он за эти годы столько у меня забрал, что даже тюрьма меня не пугала, что уж говорить о чем-то другом. Нет, я боялась проявить слабость. Потому что пока была не уверена смогу ли я устоять если прочту сообщение от бывшего мужа или сына из разряда: вернись, мы купили для тебя «каморку под лестницей» и должность уборщицы освободили. Кто-то скажет, как же можно себя так не уважать, не любить?! А я отвечу: можно, если никто не научил. Если вся жизнь прошла в служении. В монастырь уйти что ли? Так и там люди.

Чтобы несильно выделяться среди общества, да и просто не привлекать ненужное внимание, купила несколько газет и отправилась в парк. В будний день найти лавочку в тени было проще, чем в выходной, хотя пришлось постараться. Я читала подряд все статьи и заметки, не могу сказать, что это было интересно, скорее возможность отвлечься от собственных мыслей и страхов.

По факту все газеты пишут одинаково, такое ощущение что статьи воруют друг у другу, заменяя главных действующих лиц и город. Очередные обещания чиновников, чествование уважаемых жителей города и спортсменов, рассказы о волонтерах, донорах и прочих неравнодушных людях. Разные объявления, от продажи и покупки всего и вся, до предложений услуг. Даже раздел знакомства имелся, объявления в нем были самыми странными и смешными. Дойдя до раздела «бесплатно», в котором в основном отдавали котят и щенков, я с удивлением прочла необычное, на мой взгляд предложение:

«Проживание в доме бесплатно! Сдам дом бесплатно в деревне на год. С вас уход за домом и участком, оплата электроэнергии. Подробности по телефону… »

Отложила газету, взяла другую, но отвлечься на чтение не получилось, в голове крутилась мысль о деревне. Может и правда пожить в деревне? Много ли мне одной надо? Конечно, неудобно будет без привычных услуг (вода, отопление, канализация), но неужели я не справлюсь? К тому же печку топить нужно будет только зимой, успею привыкнуть к деревенскому быту. Зато моих накоплений хватит надолго, особенно если весной огород посадить. Или даже домик получится себе купить, наверняка же в отдаленных деревнях они намного дешевле, чем в городе, раз хотят бесплатно сдать. И чем больше я размышляла на эту тему, тем заманчивее казалась идея. Я никогда не жила для себя, или так, как того хотелось мне, всегда с оглядкой на кого-то. Сначала моей жизнью и временем распоряжались родители, потом муж и сын, а последние годы вообще напоминали день сурка. Я больше времени провела со свекровью, чем с сыном или с мужем. Решено, позвоню, а там будь что будет.

Позвонить удалось даже раньше, чем я планировала. Я собиралась сделать это со стойки администратора хостела, но по пути попался бесплатный таксофон. Раньше мне казалось, что это совершенно ненужная вещь, потому что у всех есть сотовые телефоны, то сейчас я была рада, что их еще все не демонтировали. Ответил мне молодой мужской голос, очень вежливый, тактичный, продиктовал адрес и назначил время, как будто на собеседование пригласил. А может так оно и было? Все же кого попало в дом не пустишь. Судя по времени, он собирался поговорить со мной на работе, что по мне было даже лучше. Идти домой к чужому человеку было бы некомфортно. В хостел я зашла только для того, чтобы принять душ и сменить футболку (пришлось на днях купить парочку на смену).

***

За окном воет ветер. Или это не ветер? Нет, нужно перестать себя накручивать. Просто устала. Просто нужно выспаться. Завтра утром уеду, и все пройдет. Но до завтра еще целая ночь. И эта ночь кажется бесконечной. В какой-то момент я не выдерживаю, включаю свет и быстро одеваюсь. Осталось только обуться и взять приготовленный рюкзак…

Стук в дверь, уверенный, требовательный, не оставлял сомнений, что на крыльце непростые люди. Паника достигла апогея, мозг лихорадочно искал варианты побега, еще не зная, от какой опасности нужно спасаться. Но я уже приняла неизбежное. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что бежать поздно, от этих людей не скрыться. Да и от людей ли?

Застыв у двери, я не знала, что делать. Стук повторился, еще громче, еще настойчивее. В нем слышалась не просто требовательность, а угроза. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Дыхание сбилось, в горле пересохло. Не было ни глазка, ни цепочки – старая дверь, пережившая не одно поколение, не предусматривала таких мер предосторожности. В голове промелькнула мысль: «Может, это ошибка? Может, они ошиблись дверью и вообще соседку ищут?» Но что-то внутри подсказывало, что это не так. Они пришли именно за мной. Собрав остатки воли в кулак, я как можно тверже спросила:

– Кто там?

– Марина, открывайте, это Вениамин Сергеевич, – голос «доброго дядюшки» вызвал у меня двоякие чувства. С одной стороны, я почувствовала слабое облегчение. Все-таки, это был знакомый человек. Но тут же в памяти всплыли слова ведьмы о роли племянника в ее гибели. К тому же, Вениамин Сергеевич не тот человек, что ходит один. И уж точно не стал бы тащиться в такую глушь поздним вечером, чтобы лично проверить, как я устроилась. Что-то здесь было не так.

«Что делать? Открывать страшно. Но и игнорировать их тоже опасно. Они ведь не просто так приехали».

– Вениамин Сергеевич, что-то случилось? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно, хотя внутри все дрожало. – Уже поздно, я собиралась ложиться спать.

– Марина, милочка, – прозвучал его приторно-сладкий голос, от которого меня передернуло. – Мы тут проездом, решили проведать, как ты устроилась. Все ли в порядке? Может, нужна какая-то помощь?

Помощь? От него? С чего бы это? Я обычная квартирантка, которая должна следить за домом. Когда мы об этом договаривались никакой помощи мне никто не предлагал.

– Все в порядке, спасибо, – ответила я, стараясь говорить, как можно увереннее. – Я уже устроилась, все необходимое есть.

– Ну что ты, Марина, не будь такой неприветливой, – продолжал он настаивать. – Мы же только на минутку. Просто убедиться, что ты в безопасности. Всякое ведь бывает в глуши.

«В безопасности? От кого? От тебя и твоих головорезов?» – мысленно огрызнулась я. Но пришлось открывать, потому что не пустить хозяина в его собственный дом я не могла.

Как я и думала, Вениамина Сергеевича сопровождали. Причем не просто охрана, а настоящие гориллы – крепкие, молчаливые, с лицами, на которых интеллект не оставил и следа. Видимо их специально таких подбирали. Впрочем, эти ребята меня не пугали. А вот высокий, слащавого вида мужчина неопределенного возраста, которого раньше я приняла бы за представителя нетрадиционной ориентации, заставил меня оторопеть. В нем было что-то неправильное. Не то чтобы он был зомби, но и живым его назвать язык не поворачивался. Сразу вспомнились слова Аксиньи про вампиров? Эта мысль промелькнула в голове, как вспышка молнии, оставив после себя неприятный холодок.

Вампир? Глупо, конечно. Но рационального объяснения этому ощущению у меня не было. Он двигался слишком плавно, как будто скользил над полом, а не шел. И взгляд пустой, пронизывающий, словно он видел меня насквозь, до самых костей. Не знаю, как объяснить, но в нем все было неправильное.

Вениамин Сергеевич, казалось, совершенно не замечал странностей своего спутника. Он что-то оживленно говорил, поправляя галстук и оглядываясь по сторонам с видом хозяина жизни. Гориллы, как и положено, оставались непроницаемыми. А вот «вампир» он словно сканировал пространство, ища что-то или кого-то. Я постаралась не смотреть в его сторону, но это было почти невозможно. Он притягивал взгляд, как магнит. И чем больше я старалась отвернуться, тем сильнее чувствовала его присутствие. Холодок, пробежавший по спине, усилился, превратившись в ледяной озноб.

– Марина, ты меня слышишь? – похоже Вениамин Сергеевич уже не первый раз меня о чем-то спрашивал, и моя задумчивость его раздражала.

– Извините, устала что-то, – встряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. – Я бы хотела лечь пораньше…

– Я вижу, рюкзак у порога стоит. Собралась куда-то или в гости кто приехал? – сделал вид, что не заметил моего намека Вениамин Сергеевич.

– Хотела завтра в соседнюю деревню сходить, прикупить кое-что для жилья надо, – я чувствовала, что врать нельзя.

– За чем же идти? Мы тебя подвезем, – неискренне обрадовался мужчина. – Да и что в деревне покупать, там и магазинчик всего один – сельпо.

Я почувствовала, как внутри меня нарастает тревога. Предложение Вениамина Сергеевича прозвучало как западня, обернутая в обертку любезности. Подвезти? Зачем им это?

– Ой, да что вы, неудобно как-то, – попыталась я отбиться, изображая смущение. – У вас наверняка свои дела, а мне там по мелочи, гвозди, там, веревки… Сама управлюсь.

Вениамин Сергеевич усмехнулся, и эта усмешка не предвещала ничего хорошего. Она была холодной, расчетливой, как у змеи, готовящейся к броску.

– Гвозди и веревки? – повторил он, словно пробуя слова на вкус. – Ну, если так, то конечно. Но отказ я не принимаю, мальчики помогите Марине собраться.

Сказано это было таким тоном, что даже вздумай я сопротивляться, меня запихнули бы в машину силой.

Глава 5

Мне предстояло ехать в машине с «мальчиками», а не с «гориллами», как назвала бы их я. Видимо, мимо меня не только собственная жизнь прошла, но и часть общественной.

– Без глупостей, – скомандовал один из них, и мой рюкзак полетел в багажник. В другой машине ехали Вениамин Сергеевич и вампир, не считая водителя. Я была рада, что мы поедем в разных машинах. Высокий, худой, жеманный мужчина (вампир), он почему-то ощущался абсолютно чужеродным. Несмотря на то, что он выглядел как обычный человек, мне было неприятно находиться рядом с ним. Хотя он ничего мне не сделал и даже слова не произнес. Говорил только Вениамин Сергеевич и то я так не поняла, что он от меня хотел. Не верилось, что меня действительно по доброте душевной решили довезти до города.

Машина дернулась с места и меня вдавило в сиденье, водитель то ли в душе был гонщиком, то ли по какой-то причине спешил уехать побыстрее. Молчание моих спутников было гнетущим, словно тишина в заброшенном доме. Я пыталась завязать разговор, но мои попытки не увенчались успехом. Да уж, еду в неизвестном направлении с неразговорчивыми громилами, а где-то впереди, в другой машине, Вениамин Сергеевич развлекает вампира. Спрашивается, в какой момент что-то пошло не так? Не тогда ли, когда я решила, что бесплатное проживание в заброшенном доме это хорошая идея? Думала приду в себя, научусь заново жить, забуду предательство близких. А теперь сама моя жизнь поставлена на карту. Я откинулась на спинку сиденья, пытаясь успокоиться. Нужно собраться с мыслями.

Вениамин Сергеевич еще при нашем знакомстве вызвал у меня смешанные чувства. Я ведь думала, что еду к молодому парню, который хочет сдать ненужный ему дом, а оказалось, что общалась я с секретарем. Владельцем дома был Вениамин Сергеевич – бизнесмен, судя по офису дела его шли очень хорошо. Меня он встретил прохладно, но лишних вопросов не задавал. Мне тогда показалось, что он наоборот хочет поскорее избавиться от забот о доме и от меня заодно.

«Дом хотите снять?» – спросил он с едва заметной иронией. «А знаете ли вы, что он находится в глухой деревне, где проживает меньше ста человек? Что из удобств в доме только электричество, туалет уличный и воду надо будет носить из колодца?» Я кивнула, понимая, что мой энтузиазм по поводу переезда в тихую деревню начинает таять.

«Все равно хотите?» – продолжал Вениамин Сергеевич. «Тогда пройдите к секретарю, он снимет копию паспорта и составит договор аренды. Да, аренда бесплатна, оплата только за свет.»

В тот момент никаких предчувствий у меня не возникло, наоборот, я даже обрадовалась, что всё получилось так быстро. С секретарём мы оперативно оформили договор, и я получила ключи от дома и инструкцию как его найти. И даже тогда у меня не закрались ни малейшие сомнения или вопросы. Наоборот, секретарь, молодой и приятный юноша, настоятельно рекомендовал запастись всем необходимым в городе, особенно лекарствами и одеждой, пояснив, что в деревне даже нет сельского магазина, а продуктовая лавка приезжает пару раз в неделю. Мне ещё подумалось, что это не беда – дни у меня свободные, можно и в соседний городок на автобусе съездить. Наивная… До деревни я добиралась два долгих дня, и это было настоящее испытание, которое невозможно описать словами.

Два дня! Сначала по реке на речном трамвайчике, потом по разбитым проселочным дорогам на автобусе, километров тридцать на попутке (автобус ожидался только на следующий день, а гостиницы в селе не нашлось), и, наконец, семикилометровый марш-бросок с неподъемным рюкзаком и сумкой. К концу этого кошмара я проклинала все на свете и почти потеряла надежду увидеть эту забытую богом деревню и свое новое место жительства.

«Интересно, сколько нам еще ехать?» – подумала я. Конечно, этот мощный внедорожник – не старый автобус, и поездка проходит в комфорте, без пыли и тряски, но вряд ли даже он сможет значительно ускорить наше продвижение. Время тянулось мучительно медленно, особенно в кромешной тьме. К тому же, мне казалось, что мы едем совершенно другой дорогой. Может, они решили объехать деревню с другой стороны? За эти недели я почти никуда не выбиралась. Прогулки до реки и заброшенного клуба, куда приезжала автолавка, – вот и все мои развлечения. В какой-то момент я, должно быть, задремала. Иначе как объяснить, что машина внезапно остановилась у старого…кладбища.

Я резко проснулась, сердце колотилось как бешеное. Вокруг царила непроглядная тьма, лишь свет фар выхватывал из мрака покосившиеся кресты и полуразрушенные надгробия. Ветер завывал между деревьями, напоминая то ли плач, то ли стон.

– Что… что это? – пробормотала я, пытаясь сглотнуть ком в горле.

Водитель и парочка телохранителей Вениамина Сергеевича, а может их взяли в качестве надзирателей за мной, молча сидели в машине, их взгляды были прикованы к чему-то впереди, за пределами света фар.

– Зачем мы здесь? – повторила я, уже громче и требовательнее. А в ответ тишина. Только ветер, казалось, усилился, разнося по кладбищу жуткие звуки.

– Эй! Вы меня слышите?! – окончательно не выдержала я и пихнула в бок сидящего громилу рядом со мной. Я, конечно, рисковала, он мог стукнуть меня в ответ или обругать, но точно не сидеть, как зомби. Он даже не вздрогнул. Его лицо было бесстрастным, словно маска. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

– Прогуляемся, – вдруг резко открыл дверь автомобиля с мой стороны Вениамин Сергеевич. Я дернулась в сторону и чуть ли не уселась на колени соседу, но даже тогда, ни один из них не пошевелился.

– Не имею ни малейшего желания, – пробормотала я, пытаясь для себя решить, пора убегать или еще рано.

– Это был не вопрос, – голос мужчины утратил любой намек на мягкость, и я поняла, что бежать поздно. Надо было это делать еще неделю назад, уходить огородами вместе с Васькой. Наверное, надо было кричать, отбиваться ногами и руками, попробовать достать оружие у замершего рядом охранника, но почему-то в тот момент мне это даже в голову не пришло. Я, как жертва, пошла на заклание следом за Вениамином Сергеевичем, было до ужаса страшно, кровь буквально стыла в жилах. Я ежилась, дергалась, но шла. И даже наличие рядом такого фактора, как вампир, не оправдывало моей трусости. Шли мы недолго, на удивление стоило нам выйти из света фар и оказалось, что ночь не такая уж темная. Может глаза привыкли, или еще было не очень поздно или наоборот раннее утро.

– Познакомься, Марина, – Вениамин Сергеевич остановился у могилы. – Здесь покоится моя безумная тетка.

Могила Аксиньи Мироновны выглядела скромно, но аккуратно, наверно кто-то за ней ухаживал. Даже в такой час от нее будто веяло неуловимым теплом, она казалась на данный момент самым безопасным местом. Да и насчет безумия ведьмы я поспорила бы, по мне так самым безумным среди нас был именно Вениамин Сергеевич.

Мужчина просто стоял и глядел на могилу, и в его глазах читалось что-то странное, что-то болезненное и одновременно торжествующее. Луна вышла из-за тучки, освещая его лицо, делая черты еще более резкими и неприятными. Не знаю, зачем он меня сюда привез, но возникло ощущение, что это место его почему-то притягивает.

– Она был особенной, – наконец произнес он, словно выныривая из глубоких раздумий. – Она знала слишком много и не понимала, что некоторые знания лучше забыть. Она знала о тех, кто жил раньше, и о тех, кто живет дольше, чем положено. О тех, кто питается иначе.

– Я вас не понимаю, – произнесла, несмотря на то, что мне как раз все было ясно. Как и то, что я должна любым способом заставить поверить Вениамина Сергеевича, что за эти недели ничего не изменилось, что я все та же обычная женщина, попавшая в трудную жизненную ситуацию. Что никаких ведьм и вампиров не видела, и не верю в них. И вообще все это сказки.

– Я хочу сказать, что мир не такой, каким ты его знаешь, Марина. И ты, к сожалению, оказалась втянута в чужую игру. И теперь у тебя есть выбор. Либо ты принимаешь правила этой игры, либо… – договаривать мужчина не стал, резко схватил за руку и заглянул мне в глаза. Что он хотел этим показать или увидеть, мне неизвестно, но меня будто накрыло озарением:

Вениамин Сергеевич – полон злости на мир и зависти к истинным вампирам, к ведьмам. В нем существовало странное противоречие: на первый взгляд, он обладал пусть слабым, но уникальным даром, способным открыть двери к знаниям и самосовершенствованию. Однако вместо того, чтобы использовать его на благое дело, он выбрал путь энергетического вампира, истощая жизненные силы окружающих.

Вместо того чтобы развивать свои способности и делиться ими с миром, он предпочитал погружаться во мрак, становясь все более зависимым от чужих ресурсов. Этот процесс напоминает бесконечный круговорот энергии, где каждый растраченный миг лишает его силы и возможности трансформации. Его выбор стал темным отражением его внутреннего состояния, и, несмотря на временные выгоды, он не находил удовлетворения. В долгосрочной перспективе такое использование дара наносит урон не только окружающим, но и ему самому. Время, проведенное в погоне за жизненными силами других, оборачивается утратой собственной сущности. Понимал ли он это? Прекрасно понимал, поэтому и пытался всеми правдами и неправдами получить силу ведьм, считая, что таким способом он обманет само мироздание. Вот только он ошибался, он не смог бы даже принять дар, не то что им воспользоваться. Мне сложно было сформулировать даже для себя самой, откуда взялось то озарение и понимание, но я знала, что мои выводы правильные.

– Я вас не понимаю! – тверже и громче повторила я. – И вообще, вы меня пугаете, обещали довезти до города, а сами привезли на кладбище. Это у вас такое чувство юмора?

– А ты не так проста, Мариночка, не так проста, – усмехнулся мужчина. – Да мы не таких ломали, правда, Серж?

Я резко отпрянула от этого сумасшедшего и совершенно не ожидала, что его ручной вампир стоит за моей спиной так близко. Но и он не ждал от меня такого хода, иначе успел бы увернуться и не получил бы моим затылком в зубы.

– ….мать! – совсем не интеллигентно выругался Серж, – эта идиотка мне губу разбила! Мы так не договаривались, Вениамин!

– Не ной, Серж, до свадьбы заживет, – рассмеялся Вениамин Сергеевич. – Действуй, а то время уходит. Мне надо знать, передала ведьма ей силу или нет.

– Да пустышка она, я тебе еще в машине сказал, – слегка шепеляво произнес вампир, прижимая белоснежный платок к ранке на губе.

– Хватит спорить, мне надо знать наверняка, укуси ее и дело с концом. Я тебе разве не за это заплатил? – терял терпение Вениамин Сергеевич.

– За это, за это. Но какой смысл брать всякую гадость в рот, если заранее знаешь какой будет вкус? Если на вид навоз, на запах навоз, ты же не станешь тянуть его в рот, чтобы убедиться, что и на вкус навоз? – скривился вампир, то ли от боли в разбитой губе, то ли от мысли, что этот самый навоз в моем лице ему предстоит попробовать. А ведь предстоит, судя по злому лицу Вениамина Сегреевича, тот будет настаивать на своем до победного конца. – У нее, наверное, и кровь вторая положительная…