Миры Ушефера. Великий Разлом. Книга первая

Виктория Котийяр

Миры Ушефера. Великий Разлом. Книга первая

Глава 1. Бледная звезда по имени Солнце

7 земных лет до Великого Разлома.

Планета Земля.

Солнце светило ярко. Золотистым пятном оно сияло на опалённых небесах, синих, как глубокие воды бескрайнего моря. Оно согревало планету, ласкало своим теплом деревья, высокую изумрудную траву и благоухающие сладостью цветы. Солнце трепетно наполняло жизнью млеющих под его лучами животных, птиц, парящих среди облаков, и снующих туда-сюда насекомых. Огромный горячий шар окутывал планету лучами благословения, словно любящая мать, купающая дорогое сердцу дитя в живительных водах.

Солнце. Одно огромное пылающее светило.

Оно не радовало Мару.

Пока окружающий мир утопал в его любви, Мара замерзала под холодными чужими лучами. Сердце трепетало, но не от радости и предвкушения, нет.

Девушка не сомневалась, что ей придётся ступить на поверхность планеты. Но как же хотелось оттянуть этот миг! Разум уже рисовал полные красок картины: она возвращается на корабль, тяжёлые двери из бреннома – самого крепкого металла, что когда-либо добывали – тихо, словно пёрышко, захлопываются за её спиной, корабль взмывает в небесную синь, врывается в космическую тьму и мчится со скоростью, намного превосходящей скорость лучей пресловутого Солнца, а потом наконец опускается на почву, мягкую, рыхлую, с красноватым отливом, обожжённую взглядами двух сестёр – сияющих огненных звёзд.

Мара хотела было сделать шаг и ступить на подпалённую кораблём траву, но вместо этого попятилась, желая убраться подальше от выхода в новый мир.

– Занятное местечко. – Раздался знакомый голос за её спиной. – По крайней мере лучше, чем казалось сверху.

Мара промолчала.

Как она решилась покинуть свой дом? До сих пор ей казалось, что происходящее было кошмарным сном, ведь, очевидно, планета с одной единственной звездой могла принести лишь боль и страдания. А дом… Он остался позади, так далеко, что, глядя в чужое небо, ни один, даже самый зоркий глаз, не смог бы разглядеть его.

Однако выбора у Мары не было, поэтому, отринув тяжёлые думы, она сошла-таки с корабля. Робкий ветер коснулся её бронзовой кожи, так, будто знакомился с диким зверем, но спустя несколько мгновений, осмелев, он порывом всколыхнул её белые, словно лучи Лагибренны, волосы и окатил пронизывающим холодом, забравшись под куртку с узорами из серебра и кварца.

Решив не уходить далеко, Мара остановилась около трапа. Краем глаза она увидела высокую фигуру с кроваво-алыми волосами, окутанными языками пламени, которые мерцали тускло и безрадостно, словно умирали. Мужчина в длинном плаще с вкраплениями янтаря и золота стоял чуть позади и блуждал глазами по местности, оценивая величину предстоящей работы.\\

– Когда мы возвратимся, Верховный? – Её голос прозвучал лезвием, рассёкшим атмосферу на пустой планете.

– Мы только прилетели. Насладись видом.

Мара сощурилась, вглядываясь туда, куда внезапно устремился взор Верховного Нибу – планеты, освещаемой двумя огненными звёздами, Лагибренной и Сотисой.

Далеко впереди, там, где горизонт сливался с твёрдой и сухой почвой, разметая небесную синь, окружённый чёрным ледяным маревом, опускался огромный зверь, беспощадная глыба из реннума – самого крепкого металла, который когда-либо добывали.

Космический пирамидальный корабль, сотканный из теней, упал на планету куском грязи и всколыхнул воздух, пронизав его чёрными иглами.

– А вот и наши друзья, – заметил Верховный, и его твёрдый, как бренном, голос дрогнул.

– Они нам не друзья, – сухо отозвалась Мара.

Мужчина только усмехнулся.

– Как долго мы здесь пробудем? Сколько схождений, расхождений, оборотов? Лет?

– Сотиса, – заговорил он устало, будто объяснялся с ребёнком, назойливым и глупым, – я же рассказывал об этой системе, пока мы летели. Добрую сотню раз повторил одно и то же.

Мара крепче сцепила руки на груди. Каждую из этой сотни она слушала мимоходом, то и дело ныряя в глубины воспоминаний. Верховный преувеличенно тяжело выдохнул и повторил в сто первый раз:

– В системе всего одна звезда. Солнце.

– Почему такое название? По-моему, слишком красиво для неё.

– А ты не слышала её звучание? Когда мы подлетали, оно пело специально для тебя.

По насмешливому тону Верховного Мара поняла, что он недоволен её невнимательностью, но, прежде чем подумать, огрызнулась:

– Ну да, конечно! Я в отличие от остальных работала, поэтому и не прислушивалась.

– Звёздное излучение визжало на весь корабль. Признай, ты снова упивалась жалостью к себе. Или спала. Точно не работала.

Она насупилась, но спорить не стала:

– Солнце так Солнце.

– Через нос, – уточнил Верховный. – Когда снова выйдем в космос, прислушайся. Песнь этой звезды довольно красивая, хотя с нашими, разумеется, не сравнится. – И вновь повторил: – Через нос – Со-онце.

– Да-да, поняла, Со-онце. И что же?

– Рассказываю специально для тебя, мало, кто удостаивается такой чести, – он вновь усмехнулся, – в системе одиночная звезда по имени Солнце. Пригодная для нашей миссии планета тоже одна – Земля. Слышишь?

Мара чуть наклонила голову, улавливая звучание планеты. Звук был мягким, низким и гудящим, похожим на урчание корабля во время посадки.

С-зьемь-ль-е-я-я

Она разобрала каждый из звуков. В начале слова они были сжаты, но к концу «я» растягивался и раздувался, как ткани на ветру.

– Землья, – произнесла Мара, вторя планетарной песне.

– Земля, – поправил Верховный, – так проще говорить. Итак, дальше. В нашей системе две звезды, которые сходятся и расходятся на небосводе. Здесь, когда Солнце скрывается за горизонтом, наступает ночь. Потом, приблизительно через семь или девять часов, оно поднимается обратно, и начинается день. И так по кругу. Полный цикл составляет около двадцати четырех часов.

– Ночь… так часто, – уныло перебила его Мара, – к такому не привыкнуть.

– Привыкнешь, – отрезал мужчина, – считай, что ночь раз в пятьдесят лет теперь непозволительная роскошь. Я дал тебе выбор, ты отправилась сюда по своему решению. Теперь, будь любезна, перестань скулить.

– Перед входом в атмосферу я видела целых два спутника. Надеюсь, когда звезда прячется, они достаточно ярко светят.

– Скоро узнаем.

Позади зазвучали голоса. Верховный обернулся и, заприметив членов экипажа главного корабля, помахал им рукой.

– Мазрук, на тебе живность с тех кораблей! Скажи Иштар, пусть займётся растениями!

– Понял, Верховный, – пробасил высокий широкоплечий мужчина, и нырнул обратно в глубины соседнего корабля. Тут же раздались его отчётливые приказы подчинённым, которые быстро перебились звонким голосом Иштар и всеобщим хохотом.

– Энки, Хонсу, Иса, вы идёте с нами, но на расстоянии половины шага.

Иса и Хонсу молча подошли ближе. Их лица выражали строгое равнодушие. Брат и сестра, близнецы, они походили друг на друга как две капли воды, однако их характеры отличались, словно тьма и свет.

Энки, худощавый паренёк с задорными золотистыми кудряшками, остановился позади них. Он держал в ладони горсть земли и сосредоточенно пронизывал земляные частички пламенем, вероятно выискивая следы золота.

Мара отвернулась. Славно, что они пойдут в сопровождении близнецов. Одним звёздам известно, что у тёмных на уме.

– Мы хотя бы первыми прилетели, – сказала она, буравя взглядом чернеющий вдали корабль.

– Но это не преимущество, Мара.

Верховный редко называл её по имени. Так же редко, как на родной планете наступала ночь – единожды в полсотни лет.

– Идём, поздороваемся с соседями, – он полыхнул огнём и двинулся вперёд. Мара поспешила следом. Позади них в единый хор слились голоса команды, которая понемногу вытекала из корабля и осматривала новое жилище.

Временное.

Помоги им звёзды, пусть оно окажется временным!

Мара оглянулась, заметив суетящегося Мазрука, который придерживал первую клетку. До её слуха донеслось мычание, а между прутьев мелькнули рога.

Зачем везти животных? Зачем сажать здесь культуру, если они собираются покинуть планету в скором времени?

«Нам придётся там жить какое-то время, нужно организовать условия», – вспомнила она слова Верховного.

Руки девушки вспыхнули, вытягивая крупицы магии из золотистого воздуха, но, как бы сильно ни металась душа, тело неизбежно отправилось вперёд по жёсткой траве, подхватывая пламенем тщедушные растения, что не могли и не имели право сравниться с могучими колосьями, высокими вязами и алыми цветами, покрывавшими огромную планету, её дом, место, где сердце поёт – её Нибу.

Пересекая пространство, рассеиваясь на огненные частицы, чтобы через несколько секунд собрать себя вновь, Мара прожигала взглядом горизонт, но тьма, сочащаяся из тенистого корабля, поглощала её взор, так же жадно, как глубокий омут затягивает несмышлёного ребёнка.

Скоро она впервые увидит их – жителей холодной и мрачной планеты Сириос, которая освещается двумя чёрными, как самая глубокая тень, звёздами – мрачным Хайросом, жадным до лучей, тяжёлым и плотным, и ледяной Тамиренной – размытым светилом, тянущим свои чёрно-лиловые щупальца хаоса по жестокому небосводу.

Мара следовала за Верховным. Он не спешил, за один раз преодолевая не больше трети шага. Девушка и сама не торопилась на встречу.

Корабль сирианцев плавно врылся в почву, подобно пауку, выжидающему добычу. С громким хлопком раскрылись тяжёлые двери из реннума, и под слабые солнечные лучи вышли двое. Мара прищурилась, дабы лучше разглядеть новообретённых соседей. Она даже воспользовалась магией, уж очень любопытно было взглянуть на загадочных жителей Сириоса.

Их бледная кожа мерцала серебром, чёрные волосы казались продолжением волнующейся тьмы, длинные тенистые плащи напоминали дыры в космическом пространстве, через которые и сирианским, и нибианским кораблям пришлось прыгнуть не один раз, чтобы преодолеть миллионы световых лет от родной звёздной системы Миркагнир до этой чужой и неприветливой планеты.

Мара втянула носом воздух и ахнула, ощущая, как закружилась голова от призрачного тонкого запаха, какого она никогда не знала прежде.

Удивительное чувство охватило Мару. Две чёрные фигуры пугали, но одновременно та, что пониже, странно манила её к себе. Девушка готова была поклясться, что странный аромат веял от сирианки.

– Тёмные настроены достаточно дружелюбно, – говорил Верховный, пока они вдвоём шагали сквозь пространство, выжигая воздух огненным пеплом. – Крайний раз переговоры окончились обоюдно выгодным договором, поэтому поздороваемся и обратно. Надеюсь, ты прочитала книги, о которых я говорил?

– Разумеется.

– Хах. Да ну?

– Я читала!

Мара исчезла в огненных языках, как и её спутник. Спустя мгновение, они вновь возникли среди зелени.

– Они – брат и сестра, правят Сириосом не меньше, чем я Нибу, – продолжил Верховный. – В тёмном мире царит безграничное подчинение, там нет совета, как у нас. Я буду говорить с ними сам.

Он чуть обернулся и крикнул шагающим позади нибианцам:

– Хонсу, Иса, остановитесь слева от меня! Энки! Да оторвись ты уже от этой грязи! Ты встанешь справа, позади целителя! Все всё уяснили?

– Да, Верховный, – в один голос ответили сопровождающие.

– Мой кинжал наготове, – Мара подняла на мужчину решительный взгляд. Ей было приятно, что Верховный назвал её по должности. Целитель. Правая рука. Это значило, что он действительно ценил её таланты и умения. Мара очень надеялась на это.

– Пусть они наши конкуренты за золото, – он дёрнул губой, однако его полуулыбка так и не исчезла, – я рассчитываю обойтись приятной беседой, а не кровопролитием.

– Я им не доверяю.

– Доверие – вообще штука шаткая, – произнёс он с лукавой ухмылкой, и они вновь утонули в огне.

Верховный считался поистине красавцем, но Мара старалась видеть его лишь мудрым правителем, способным одной только мыслью разорвать противника на куски. И всё же… Вечная полуулыбка-полуусмешка на лице опалённого Лагибренной Верховного заставляла бабочек в её животе порхать.

Она восхищалась им. Она хотела стать такой же, как он. А может, и вовсе стать им.

– Нам не нужна война, солнышко. На кону жизнь Нибу. Если огненные звёзды погаснут…

– Я знаю, – прервала его Мара, – и буду молчать. И не зови меня так!

– Солнышко?

– Только не именем этого бледного шара!

– Хорошо, сотиса. Так лучше?

– Намного.

Мара подавила довольную улыбку, её взгляд снова притянулся к сирианке. Та вместе со своим братом шла навстречу, исчезая из виду в вихре хаоса и вновь возникая, чтобы потом опять раствориться во мраке. Следом за ними, словно тень, перемещался десяток сирианских воинов.

Сейчас Мара уже с лёгкостью могла рассмотреть двух правителей со своей свитой, замороженных Хайросом и окутанных Тамиренной. Кожа действительно была бледной, подобно гладкому отшлифованному камню, волосы колыхались как в воде, и были ничем иным, как обрывками лучей тенистой звезды. Из их глаз сочилась тьма, бушующий хаос, не терпящий правил и структуры, не знающий оков и подчинения.

Густые заросли хлипких деревьев остались позади, предоставляя «соседям» возможность встретить друг друга на открытой местности. Живой зелёный покров, наполненный звуками и копошением, уступил место сухой степи, пустыне с каменистой, потрескавшейся почвой, которая не видела воды долгие годы, а быть может, и вовсе не ведала о её существовании. Ветер усилился, забивая мелкими песчинками волосы, губы и глаза. Мара тряхнула головой, окутываясь огненным маревом, в котором назойливый песок мгновенно сгорал и обращался невесомым пеплом.

Сирианцы возникли из воздуха и остановились напротив нибианцев. Хаос раскачивался и клубился, а ветер, словно из уважения или страха, обходил их стороной.

Мара поёжилась. Солнце экономило своё тепло, в одиночку едва справляясь с обогревом огромной планеты и её обитателей. Однако, в то время как нибианцы откровенно замерзали, дети чёрных звёзд, напротив, изнывали от жары и ослепляющего света. Под шлейфом из тьмы Мара заметила, что сирианка была одета в длинное черное платье с открытыми плечами и глубочайшим декольте. Ткань выглядела невесомой и постоянно колыхалась от вихрей хаоса. Сирианец стоял чуть позади своей сестры. Его торс был обнажён – белый, словно молоко, сияющий серебряными каплями, и рельефный, будто вырезанный из тончайшего мрамора. Мара невольно соскользнула взглядом ниже и обнаружила чёрные штаны из шёлка, заправленные в высокие сапоги из плотного льна с частичками базальта и оникса. Сирианец буравил Верховного мрачными глазами самой ночи, а длинными бледными пальцами накручивал волнующиеся локоны сестры. Его движения были плавными и нежными, а царица словно вовсе не замечала его подле себя.

– Верховный сияющей Республики, – с голосом сирианки до Мары вновь донёсся тонкий призрачный аромат, от которого её голова мгновенно закружилась.

– Рад приветствовать вас. – Верховный говорил твёрдо и жёстко с холодной полуухмылкой, будто не ощущал призрачного веяния, от которого ноги Мары так и норовили подкоситься и уронить напряжённое тело. – Хорс, – он перевёл взгляд на сирианку, – Хель.

– Локи, – она протянула имя правителя Нибу так сладко, как только мог течь самый вкусный мёд, собранный золотистыми пчёлами в огнецветных полях, – ты со спутницей?

– Мой целитель, – представил он, едва удостоив Мару взглядом.

От досады девушка поджала губы. Ей захотелось вести переговоры самой. Ей до жути захотелось пообщаться со сладкоголосой царицей, и это напугало её.

Хорс молчал, продолжая ласкать чёрные локоны сестры. Мара вдруг ощутила странное родство с тёмным соперником – так же в тени, то же второе место, та же ничего не значащая роль.

– Надеюсь, полёт прошёл без происшествий? – Верховный говорил с Хель.

– Лишь с горьким привкусом тоски, – холодно ответила она, но тут же улыбнулась: – Уверена, мы найдем общий язык с твоим народом и отыщем необходимое. Мы видели два спутника. Я бы хотела взглянуть на них поближе. Буду рада, если сам Верховный составит мне компанию.

Она прикусила губу и мельком встретилась взглядом с Марой.

Лёд.

И тьма.

В глазах сирианки разверзлась ночь, самая глубокая и чёрная, пугающая и манящая.

Мара сглотнула. Хель одарила её чарующей улыбкой.

– Во имя дружбы и мира, разумеется, – добавила она.

– С превеликим удовольствием, – ответил Локи, и Мара отчётливо услышала металл в его голосе. Верховный был недоволен и напряжён.

– Касательно границ… – начал он, но Хель оборвала его резким взглядом, и к удивлению Мары, правитель Нибу мгновенно умолк.

– Милый, – царица обернулась к брату, – открой карту.

Хорс плавно взмахнул рукой в воздухе, и чёрные сполохи тьмы, тянущиеся от его пальцев, сотворили копию Земли с очерченным материком.

Локи провёл ладонью над шаром, обозначая границы огненного народа алым сиянием, что напомнило Маре кровавые струйки. Она наблюдала молча, всё крепче и крепче сжимая руки на груди. Спиной она ощущала присутствие собратьев, однако почему-то легче не становилось. В воздухе царили вязкое напряжение и недоверие, которые грузно давили на плечи каждого.

– Нас это не устраивает, – сказал Хорс, касаясь своими бледными губами виска сестры. – Во время полета мы с Хель обсудили твоё предложение, Локи Асснахарский. Границы придётся изменить.

Локи окатил его ядовитым взглядом.

– Предпочту говорить с царицей, а не с её тенью, – сквозь зубы процедил он.

Хорс нахмурился, готовый разорвать Верховному глотку. Мара схватилась за рукоять серпа.

– Во избежание войны нам придётся договориться вновь. – Хель положила руку на плечо брата. – Уверена, что мудрый Верховный согласится на мой маленький каприз.

– Кажется, ты пребываешь в иллюзии, Хель, хотя такая магия свойственна огненным, а не тёмным, – с насмешкой отозвался Локи. – Что ж, я тебя слушаю.

– Я предлагаю разделить территорию и время, – начала Хель, одаривая их нежнейшей улыбкой, за которой скрывалась тьма, – ваш день, наша ночь.

– Отлично, на том и порешим, – бесцеремонно перебил Верховный, а сердце Мары ёкнуло. Ей показалось, что Локи ведёт себя так, будто он не правитель целой планеты, а лишь один из свиты тёмной царицы.

Хель сделала вид, что ничего не заметила, и спокойно продолжила:

– Эти пустынные степи, – она обвела рукой часть континента на карте, и огненные границы погасли, а вместо них появились лиловые полосы, – каждая из четырёх рек и тот мыс принадлежат нам. Остальное ваше.

Локи сцепил руки за спиной. Его пальцы крепко переплелись между собой, воспламенились и побелели от напряжения.

– Морские воды общие. Кто первый нашёл – того и золото. – Хорс погладил щёку сестры легким касанием, и хаос вокруг мягко завибрировал.

– Часть пустыни наша и две реки, – отрезал Верховный. – Забирайте себе горы.

– Нет. Это было не предложение. Или так, или…

– Но мы прибыли первые!

Все взоры обратились к Маре. За своей спиной она услышала приглушённый вздох Хонсу и сдавленный смешок Исы. Энки не отреагировал. Вполне возможно, он даже не слушал беседу, как всегда занятый работой. Свита царицы не издала ни единого звука. Воины стояли смирно и молча, будто давно обратились в безжизненные статуи, но в то же время их тёмные клинки были наготове.

Мара вмиг пожалела о своей глупости, но уже было поздно. Её голос прозвучал, как нечто инородное и лишнее, такое же, как её нахождение за миллионы лет от дома.

Хель приподняла уголки губ. Её позабавил отчаянный выкрик, потешило внезапное желание нибианки напомнить, что она тоже здесь и что она не тень. Хорс не удостоил её взглядом, даже мимолетным, словно она всё еще оставалась никем.

– Прошу простить моего целителя. – Тон Локи стал мягче, но Мара отчётливо услышала в нём разочарование. – Однако… так и есть. Мы прибыли первые, к тому же… – Его взгляд многозначительно остановился на Хель. – Никому не нужна война. Придётся идти на компромисс, Хель, хочешь ты этого или нет.

Сирианка плотно сомкнула губы и уставилась на карту. Она долго рассматривала неровные изгибы суши, водила руками, колдуя, переплетая хаос, рисуя лиловые узоры.

– Одна река ваша, плюс все горы. Более не проси, – наконец подвела итог царица.

– Ты знаешь, что залежи золота сосредоточены близ рек и среди пустынных земель. Я рассчитывал на справедливость, а не на обман, – Верховный резко сжал кулак, и магическая копия планеты вспыхнула огнём. Хаос зашипел и опал чёрным пеплом.

– Переговоры окончены, Локи Асснахарский. – Сирианка вмиг очерствела, обратившись камнем, изваянием из реннума. – Уверена, ты понимаешь, что я пошла на большую уступку сейчас, учитывая… ты знаешь, о чём я говорю!

Какое-то время стояла гнетущая тишина, которая перебивалась лишь скрипом песка, гонимого ветром. Мара обняла себя руками и спряталась в тени Верховного.

– Хорошей ночи, – наконец выдавил Локи, слегка склонив голову, а потом, не оборачиваясь, рявкнул: – Уходим!

Языки пламени объяли его и растворили в воздухе. Позади Мары раздался шорох, оповещающий об уходе Исы, Хонсу и Энки.

Девушка должна была следовать за ними, но замерла, встретившись с глазами, полными хаоса.

– Ещё увидимся, – прошептала Хель.

Хорс обратил свой ледяной взор на нибианку, а после наклонился к сестре и припал к её кроваво-алым губам, сливаясь с ней в терпком поцелуе. Тьма вспыхнула, кружась вихрем, и поглотила два бледных силуэта, следом за которыми исчезли остальные тёмные.

Мара отшатнулась и провалилась в огонь, а спустя несколько секунд возникла среди зелени и птичьего щебетания.

Локи не обернулся. Он был один, скорее всего решил дождаться Мару, а остальных отправил вперёд.

Они шли в оглушительной тишине, и Маре казалось, что её мысли разносятся среди деревьев. Ей до ужаса не хотелось возвращаться к кораблю. В животе расползалась дыра, а маленькие солёные капли застилали глаза и спрыгивали на щёки. Она никак не могла унять их.

Оставалась ещё пара шагов до возвращения. Огонь вспыхнул, но Мара, превозмогая себя, схватила горячую руку Верховного. Тот резко вырвался и окатил девушку испепеляющим взглядом.

– Скажи! – потребовала Мара.

– Нам нужно начинать работу.

– Скажи!

Локи сомкнул губы. Он долго блуждал по ней взглядом и, прежде чем она не выдержала бы напора и разрыдалась, отчётливо произнёс:

– Я просил тебя молчать. Я взял тебя с собой. Самое доверенное лицо. Но ты не смогла выполнить простого поручения! Остальные смогли, а ты – нет! Тёмные должны видеть мою власть, должны знать, что народ Нибу подчиняется мне всецело.

– Но…

– Нет. Нет никаких «но». Ты знаешь, где здесь самые большие залежи золота?

– Знаю…

– Так где же?

– Возле рек и в пустынях…

Он глубоко и прерывисто вздохнул.

– Ты мой целитель, Мара, а не советник. Твоё дело – следить за опасностями и при необходимости ликвидировать врага, а не вставлять неуместные замечания!

– Почему ты так легко сдался?! – Мара сжала кулаки. – Мы явились первые! Пустыня и реки должны быть наши!

– Думаешь, кому-то есть дело до первенства? Глупо! Очень глупо!

– Ты злишься на себя.

Локи фыркнул совсем как юнец.

– Да. Ты проиграл им. И срываешься на мне!

– Ты ничего не понимаешь, сотиса. – Верховный увёл взгляд. – Думаешь, лучше начать войну?

– Так и есть! – Мара выплюнула слова, что ей не принадлежали. Она не хотела бойни. Не жаждала проливать кровь. Но ощущение несправедливости съедало остатки разумных мыслей.

– И уничтожить единственный шанс спасти Нибу? Как разумно! – он расхохотался.

– Откуда ты знаешь, что он единственный? Вселенная огромна! Мы можем поискать другую систему с пригодной планетой!

– Время против нас. Нельзя тратить его на бессмысленные войны и призрачные надежды. Ты показала себя достойным воином, когда попыталась убить меня, – Верховный усмехнулся. – Я взял тебя к себе, дал почётное звание, какого не было ни у кого уже много сотен лет.

– Целитель…

Он одарил её улыбкой, от которой потеплело в животе.

– Да. Целитель. Правая рука Верховного, лучший боец, умелый, скрытный, словно тень, знающий и мыслящий…

– Сделал меня своей тенью, лишил голоса и значимости, – прошептала Мара. Ветер трепал её белые локоны, которые падали на лицо и застилали взор.

– Поставил ближе, чем кого-либо. – Локи провёл пальцами по её щеке и окутал пламенем спутавшиеся волосы, защищая от ветра. – Несправедливо выходит, согласен, но выбирать не приходится. Надеюсь, ты на моей стороне.

– Я хочу быть с тобой, – отозвалась Мара.