Грибная неделя

Джамиля. И тоже как тихо подошла, ни одна половица не скрипнула! Я неспешно повернулась к ней.

– Носовые платки выронила, – и покрутила в воздухе пачкой бумажных платков. – Похоже, простыла я в лесу сегодня, насморк начинается…

– А-а, – протянула она, обошла меня и села в кресло напротив.

Поставила локти на коленки, подпёрла подбородок ладонями и уставилась, словно увидела впервые.

– Что ты так смотришь? У меня что, прыщ на лбу вырос внезапно? – спросила я, вытаскивая платок из пачки.

Ну надо же, и в самом деле начинается насморк. Плохо, не люблю я это. Очень жить мешает.

– Скажи, Кать, что в тебе мужики находят? – спросила Джамиля, и я поперхнулась заготовленной шуткой.

– Ты о чём, Джамиля? – поинтересовалась я с осторожностью.

– Ну как о чём? Вон и Лёха на тебя смотрит, глаз не отводит, и Олежка всё время рядом трётся, и Андрей покойный что-то с тобой крутил. Ты не красавица, ничего в тебе нет такого, и стрижка обычная, и лет тебе много, а всё равно…

«Так, спокойно, – я села на диван и откинулась на спинку. – Хорошо уже то, что девушка пришла это обсуждать со мной, а не отправилась к Галине Петровне или, что было бы ещё хуже, к Леночке. Или с Леночкой они уже всё обсудили?»

– Дорогая, ты ошибаешься, – сказала я максимально равнодушным голосом. – Нет у меня ничего ни с Алексеем, ни с Олегом, ни с кем. Поверишь ли, после развода вообще никого не было и не хочется.

– Ну да, конечно! – фыркнула девушка, заложив за ухо длинную чёрную прядь волос. – Я ж видела, как Андрей тебя с работы срывал – прибежал, сказал что-то, ты подхватилась и фьють! – нету никого. А мы с Тамаркой заказ доделывали до ночи.

«А вот это плохо. Мы с Андреем были уверены, что нескольких моих отлучек никто не заметит, сколько там раз это было? Два, три? Не учли женской наблюдательности и жадного любопытства…».

Чуть прикрыв глаза, я снова отпустила сознание и попыталась прочесть чувства Джамили. Ну да, любопытство, острая зависть, желание испортить мне если не жизнь, то хотя бы день сегодняшний… Бог ты мой, было б чему завидовать! Вернее, не так: если бы эта эффектная юная женщина знала обо мне хоть что-то, она бы и в самом деле имела некие причины для зависти. Но сейчас я от неё отличаюсь только меньшей ухоженностью и меньшей заинтересованностью во внимании противоположного пола. Ах, да, она же считает меня любовницей Андрея! И, кажется, собирается обсудить это за общим столом в присутствии Ирины.

Нехорошо.

Осенний непрозрачный туман окутал мысли Джамили, затенил их, сделал для неё почти неразличимыми и совсем уж несущественными. На сегодня этого хватит, а завтра…

Завтра будет другой день.

– Надо возвращаться к чистке грибов, – я встала и сунула в карман джинсов скомканный носовой платок, вернее, оставшиеся от него мокрые клочья. Тяжело даётся воздействие; а с другой стороны, пару лет назад я этого и вовсе не умела.

– Иди, – Джамиля вяло махнула рукой. – А я что-то так спать хочу, прямо умираю. Пойду прилягу на полчасика!

– Тебя к обеду-то будить?

– А то как же!

Она зевнула и неторопливо направилась к лестнице. Ещё мгновение я смотрела ей вслед, потом глубоко выдохнула и пошла на кухню. Начатую работу надо заканчивать.

Грибов почти не осталось, может ещё минут на десять-пятнадцать.

– Так, Катерина, у тебя ведь руки чистые? Вот и не пачкай, давай-ка, накрывай на стол, – скомандовала Лидия Дмитриевна. – Найдёшь тарелки и приборы?

– Найду, конечно. Лен, давай, снимай перчатки, составишь мне компанию.

Неохотно, с бурчанием, Леночка отложила нож и поплелась расставлять тарелки и резать хлеб.

После грибного супа и отбивных с жареной картошкой зевать начали все. Первой сломалась Галина Петровна.

– Нет, это совершенно невозможно! – воскликнула она. – Что творит со мной свежий воздух? Ведь ночью спала, как… – тут она запнулась, потому что выговорить привычное словосочетание «как убитая» оказалось совершенно невозможно. – Без задних ног спала всю ночь, и сейчас опять с ног падаю.

– Ну так надо пойти и поспать, – Тамара, как всегда, предложила самую короткую из возможных дорожек. – Да я так думаю, все захотят!

– Идите-идите! – махнула рукой Лидия Дмитриевна. – Я, когда сюда приехала, первые пару месяцев так же то и дело прикладывалась. Вот Олег останется и поможет мне посудомойку загрузить, так, Олежек?

– Угу! – уныло кивнул наш курьер и следом за ней поплёлся на кухню.

Остальные медленной цепочкой потянулись к своим комнатам.

Честно говоря, я вовсе не собиралась спать. Да и не хотела! Полежать и подумать, такой был план. Но… как говорится, что-то пошло не так. Посередине подсчёта, скольким коллегам Джамиля могла рассказать сплетню о моём романе с Андреем, вдруг увиделся почему-то незнакомый город, пересечённый широкой рекой, мосты над ней, позолоченные закатным солнцем, и цветущие липы по набережным. Куда я шла по этой набережной и с кем, сон мне не показал…

Алексей Серебряков, художник.

Чем хорош процесс чистки грибов, так это тем, что он не требует никакого участия мозгов. Руки работают, а в голове варятся сами по себе мысли, у кого какие. Лично я обдумывал, как бы мне улучить время и смотаться к тому самому кусту, чтобы посмотреть на Олегову захоронку. И по всему получалось, что незаметно мне не ускользнуть никак. От того куста мы шли к базе минут тридцать-сорок. Ладно, шли медленно, потому что кто бы прошёл мимо ещё одного крепкого боровика или подосиновика? Предположим, не задерживаясь возле каждой берёзы, я дойду за полчаса. Значит, только туда-обратно час, да плюс там хоть минут двадцать нужно: раскопать, посмотреть, сфотографировать, снова закопать как было. Полтора часа как с куста…

Нет, не успею. А жаль.

Репортаж местного телевидения о шахматном турнире моих коллег немало удивил. Кое-кто попытался даже выступить с осуждением, но это было быстро и ловко оборвано нашей бесценной домоправительницей. Непростая вообще-то пара, Лидия Дмитриевна и Иван Павлович, интересно было бы с ними поговорить как-нибудь.

О том, что Ирина всерьёз занимается шахматами, я знал давно. Андрей рассказывал об этом с немалой гордостью, словно сам воспитал мастера. Надо полагать, участие в турнире было запланировано не вчера, и место для нашей традиционной «грибной недели» выбиралось именно с учётом этих планов. Кто ж знал, что так всё повернётся, что лёгкая увеселительная поездка обернётся такой… хтонью.

Потому что я ни на секунду не верю, что причиной смерти Таманцева стало внезапное головокружение и слишком крутая лестница.

Интересно, что удалось узнать полиции? Следователь показался мне каким-то отстранённым, будто вся эта возня ему была неинтересна. Ну, или у него болел зуб, поэтому одолевали мысли о вечном. А вот оперативник, по-моему, подёргал за все ниточки, которые торчали из клубка. Но в любом случае всё упирается в результаты вскрытия. Надо попробовать выяснить детали.

Вот сейчас закончу с грибами, отмою руки и позвоню… Я осмотрел поле битвы и понял, что чистить осталось минут двадцать, может даже и быстрее. Кстати, за размышлениями я даже не заметил, что народу на кухне поубавилось. Ушла болтавшаяся вокруг стола Джамиля, нету Катерины и куда-то подевался Ринат. Впрочем, он в лес не ходил и вообще к грибной теме никакого интереса не проявлял, но ведь был на кухне, когда мы рассаживались вокруг стола с ножами и пакетами для мусора? Был. И утёк.

Отложив нож, я встал.

– Сейчас вернусь.

Как и ожидалось, тут же откликнулась Галина Петровна.

– Да пока ходить будешь, мы тут уже и закончим, так что можешь больше руки не пачкать.

– Ладно, спасибо. Тогда… Лидия Дмитриевна, через какое время обед?

– Минут тридцать-сорок.

Не успею. Можно, конечно, после обеда попробовать, все наверняка спать завалятся, но только темнеть уже начнёт. А лес тут серьёзный, это не подмосковные три ёлки среди сотни дач, здесь гектары. Ладно, завтра попробую вырваться. Судя по тому, что капитан Долгов пока не объявился, пока что нас никто в Суздаль к следователю не вызывает.

В дверях кухни я столкнулся с Катей. Вид у неё был усталый, лицо осунулось, будто после целого дня тяжёлой работы. Странно…

Помыв руки, я взял телефон и вышел на крыльцо. Слышно было, как за домом, возле бани, с характерным хеканьем Иван Павлович рубит дрова. «Надо бы помочь, – мелькнула мысль. – Сейчас попробую позвонить Костяну, а потом пойду и отберу топор. Ну, или второй возьму».

Константин трубку не брал долго, и когда ответил, был предельно лаконичен.

– У меня ровно три минуты, – сказал он.

– Тогда перезвони мне, как сможешь говорить.

– Ладно!

И отключился.

«Ладно так ладно, – я задумчиво постучал ребром айфона по ладони. – Будем надеяться, что Алябьев не подведёт и сможет что-то узнать. Хотя не удивлюсь, если откажется – была б ещё Москва, а то Владимирская область, совсем другое подчинение. А если Костя не сможет, есть ли у меня кто-то ещё в этой сфере? А, да и ладно, не так, значит, эдак узнаем!»

Я махнул рукой на все вопросы, которых успел напридумывать много, и по тропинке пошёл туда, где по-прежнему ровно стучал топор.

– Иван Павлович, а дайте мне порубить?

Перезвонил Алябьев часа через два, когда все отобедали грибным супом и отбивными, и расползлись по своим комнатам спать. Я снова вышел в сад. Солнце уже скатилось за верхушки деревьев, и в лесу явно было темновато; хорошо всё-таки, что я не пошёл.

– Да, Кость! Ты освободился? – я уселся на скамейку под совсем уже жёлтой берёзой.

– Более или менее, – ответил мой старый приятель. – Ты чего хотел? Если встретиться, то я пас, устал, как собака.

– Я и не в Москве сейчас, так что встретимся в другой раз. Тут такое дело…

Коротко я обрисовал Алябьеву произошедшее, тот похмыкал.

– Слушай, я даже не знаю, есть ли у меня кто-то свой в Суздале. Во Владимире есть, но это не то… А официальный запрос, сам понимаешь, посылать у меня и вовсе права нет.

– Да это понятно! Я и не имел в виду, чтобы ты нарушал какие-то правила. Просто подумал, может, Ирочка твоя может узнать результаты вскрытия? По своим каналам?

Костя снова хмыкнул.

– Спрошу, но ничего не обещаю. Ты-то к этому отношения не имеешь?

– Ну, если не считать того, что нас здесь не так много, и постороннему взяться было неоткуда… Что называется, мы все под подозрением.

– Ладно, спрошу! Всё, меня зовут!

И он, не прощаясь, отключился.

Ну что же, будем надеяться, что и в самом деле Костиковой очаровательной жене удастся что-то узнать. В конце концов, должна же у них быть какая-то общая сводка, база, сеть?

Временно выкинув из головы все серьёзные мысли, я последовал примеру драгоценных коллег и завалился спать. Как говорила моя прабабушка «Почему кот гладок? Поел, и на бок!».

Вот именно.

Екатерина Черникова, флорист

Спала я недолго, и разбудил меня негромкий голос под окном. Ну да, не надо было оставлять створку открытой, но кто ж знал, что Лёшу Серебрякова принесёт беседовать по телефону именно сюда? С другой стороны, я бы и сама решила, что это отличное место, чтобы вести секретный разговор: задняя сторона дома, скамейка под деревьями, окна во втором этаже… он же не знал, что у меня мания проветривания!

Почему я решила, что разговор секретный?

Потому что разговаривал Алексей со своим приятелем, судя по тексту – полицейским, и просил узнать результаты вскрытия. Сперва изложил всё, что тут у нас происходило – хорошо так изложил, чётко, графично, словно прямая карандашная линия на бумаге. Мне было очень интересно послушать. А уж когда он рассказывал о тайнике, устроенном в лесу под кустом! И, главное, кто устроил, Олег! Олег, которого с самого начала все считали… ну, не глупым, нет, но простоватым.

Договорив, Алексей ушёл в дом. Я услышала, как скрипнула ступенька, и потянулась сознанием следом за знакомой аурой. Зашёл в свою комнату, запер дверь, сбросил кроссовки, лёг. Через минуту я поняла, что мужчина уснул и отключилась, оставив там маленькую крошку собственной ауры. Последить. Просто для порядка. Что-то не тянет меня никому тут верить.

Кстати, а интересно, что делают остальные? Всех сразу мне, конечно, не охватить, это только бабушка, может быть, сумела бы, да и то неизвестно… ну так я и не спешу никуда, могу заглядывать поочерёдно к каждому из дорогих коллег.

Понятно же, что не глазами заглядывать, да? Меня мало интересует, какое бельё носит Джамиля и чем занимается, лёжа в кровати, Костик. Просто – спит или нет. А если нет, если, например, говорит по телефону, то с кем и о чём? Потому что я не верю ни на минуточку, что никто не станет обсуждать произошедшего с остальным миром.

Если бы меня спросили: «Катя, а зачем тебе это знать? Тебя могут обвинить в убийстве? Вряд ли. Вот и сиди тихо!», я бы не смогла сразу ответить на этот вопрос.

Зачем?

Скорее уж, почему.

Потому что Андрея мне жаль, для меня он был неплохим человеком и хорошим начальником. Потому что из-за его смерти моя устроенная, удобная жизнь опять переменится. Потому что любопытно, да, очень. Потому что я не верю в несчастный случай или внезапный сердечный приступ – это было убийство, и тот, кто его совершил, где-то тут рядом.

И, кстати, обвинить-то могут кого угодно, не зря же мне пытались подложить пузырёчек с таблетками! Значит, даже безобидную Катю Черникову кто-то не любит настолько, чтобы подставить под уголовное дело. А кто?

Подумав пару минут, я пришла к выводу, что кто угодно.

Как я уезжала с Андреем, видели многие, а кто не видел, тем уж точно рассказали. В той же Леночке никакие сведения не держатся вообще, да и другие дамы бы не удержались. И уж наверняка нашлась добрая душа, которая доложила об этом Ирине.

Наверняка нашлись бы претензии у каждого второго, не считая каждого первого, особенно если речь идёт о возможном обвинении в убийстве. С той же Джамилей мы не так давно всерьёз столкнулись из-за большого заказа, и можно к гадалке не ходить, девушка помнит до копеечки, сколько я за этот заказ получила. И это при том, что она могла бы вообще не работать никогда, у её отца денег больше, чем может человек истратить за всю жизнь, даже если яхты покупать.

Как же так получилось-то нескладно? Вроде живу тихо, никому зла не делаю…

Так, стоп. Я ж хотела послушать, нет ли ещё каких интересных разговоров, а утекла мыслями куда-то в непонятные теории! Сколько прошло времени? Оказалось, всего минут пять. Это излагала я всё долго, а думала быстро.

Ну, поехали.

Большая часть моих коллег спала. Сознание Алексея, Костика, Ольги, Джамили, Тамары, Натальи, Екатерины Григорьевны было окутано серым туманом.

Галина Петровна читала, с ума сойти, Азимова. Олег играл в телефоне. Ринат что-то печатал в ноутбуке. Леночка… Вот Леночка как раз говорила по телефону, и я её поначалу даже не узнала. Куда делся жеманный выговор с растянутыми гласными, тоненький голосок, уменьшительные словечки? Короткие и чёткие ответы – да, нет, не знаю, постараюсь. Ах, как жаль, что я не могу увидеть, с кем она говорит!

Внизу хлопнула дверь, раздались голоса. Похоже, приехала Ирина… Я прислушалась: она говорила негромко, усталым голосом.

– Михаил Михайлович, идите отдыхать. Завтра у нас с вами тоже непростой день, и к следователю ехать нужно, и на второй тур…

– С самого утра, значит, поедем? – пробасил водитель.

– Да, я договорилась, что к следователю приеду к девяти, а оттуда – в спорткомплекс на турнир, начало в двенадцать. Может, ещё и позавтракать успеем.

– Хорошо, я понял. Ирина Васильевна, а мне же тоже нужно будет протокол подписать?

– Конечно. Посмотрим, или сразу после меня, если успеем, или закинете меня в спорткомплекс – и будете свободны до четырёх, как сегодня. Всё, пойду прилягу, сил нет никаких…

Каблуки, впрочем, простучали довольно бодро до лестницы, по ступенькам и дальше по коридору к двери комнаты. Перед дверью Ирина помедлила, потом я услышала, как повернулся в замке ключ, чуть скрипнули дверные петли и снова щёлкнул замок.

Устала. Да, можно понять – в шахматы я когда-то играла, на совсем уж детском уровне, но помню, как отец учил меня продумывать не один ход вперёд, а хотя бы два-три. И как это было трудно, тоже помню… А тут серьёзный турнир и сильные противники. И никакой поддержки за спиной.

Значит, Ирина завтра едет к следователю подписывать официальные протоколы… Надо полагать, это означает, что вскрытие провели и причину смерти выяснили. То есть, ехать должны будут все. Теперь это будет уже допрос свидетелей, и кто знает, может, и подозреваемый есть?

Интересно, удастся ли Алексею добыть сведения о причине смерти?

Так, сейчас половина пятого, до ужина часа два с половиной – три. Заход солнца сегодня около семи, но стемнеет-то раньше, долгие сумерки у нас в средней полосе. Но всё равно, погулять можно, хотя бы по дороге. А на ходу и думается легче.

Спускаясь по лестнице, я постаралась, чтобы ступенька не скрипнула. Зря старалась, кстати – в гостиной сидели Наталья и Екатерина Григорьевна, пили чай и что-то обсуждали. Надо же, проснулись уже! На меня они воззрились одинаково круглыми глазами.

– Ты куда это? – спросила Наталья.

– Прогуляюсь, – махнула я рукой куда-то в сторону леса. – А то никак от сна не очухаюсь, еле глаза расклеиваются.

– Ну-ну, – кивнула она. – Погуляй.

И отвернулась к Екатерине Григорьевне.

Я пожала плечами, сняла с вешалки свою куртку и вышла на крыльцо. Пересекла двор, помахала рукой Ивану Павловичу, который укладывал наколотые дрова в аккуратную поленницу, и протянула руку к калитке.

– Кать, постой-ка! – Иван Павлович подошёл ко мне. – Долго не гуляй, часа через полтора в лесу уже темно будет, заблудиться как нечего делать.

– Да я по дороге пройдусь, ноги разомну, и вернусь.

– Ладно. У тебя в телефон координаты сюда забиты?

– Сразу же сделала, как приехали. Андрей всем сказал… – горло перехватило.

Как-то вдруг на меня обрушилось осознание того, что Андрея нет и не будет, всё, приехали. Финита.

Иван Павлович неловко сжал мне плечо и вернулся к поленнице. Я вышла за калитку и неторопливо пошла вперёд по дороге. Через несколько шагов остановилась и прислушалась: тихо как… Нет, тишина не абсолютная – скрипят деревья, шелестят листья, какая-то птица посвистывает. Но нет того городского шум, с которым мы рождаемся и умираем. Нет машин, голосов, музыки, невнятного гула и шороха, сопровождающих нас днём и ночью. Даже страшновато немного… Я поёжилась, посмотрела по сторонам и замерла: в лесу справа среди листвы мелькнуло яркое синее пятно.

Хм, а ведь это Алексей…

И идёт он точно в ту сторону, где, по его словам, Олег что-то прятал. Решил проверить?

Ч-чёрт, любопытство, похоже, погубит не только кошку, мне тоже не поздоровится! Я осмотрела себя: ну да, яркая красная куртка – самое то для слежки. А если её снять и вывернуть… ага, подкладка чёрная, это куда лучше. Ну-ка… И Лёшу бы не упустить… И веточкой не хрустнуть…

Не стану врать, что я кралась, как охотящийся тигр. Листья шуршали под ногами, пару раз сломалась тонкая ветка с таким хрустом, что я аж подпрыгнула. Но моя добыча пёрла вперёд, не тратя времени и сил на оглядывание, я же следовала в кильватере.

Не так и далеко оказалось это место. Шли мы примерно минут двадцать – двадцать пять, не отвлекаясь на соблазнительно мелькающие коричневые и красные шляпки. Наконец Алексей достал телефон, что-то посмотрел в нём, сделал несколько шагов влево и остановился возле развесистого куста боярышника, пылающего красными листьями. Вытянул откуда-то небольшую лопатку, присел на корточки и копнул.

Алексей Серебряков, художник.

В лес я вышел через боковую калитку. Не потому, что собирался от кого-то скрыться, просто…

Ладно, что уж самому себе врать? Да, не хотел, чтобы меня видели. Даже Иван Павлович, который совсем не так прост, как хочет казаться. В лесу мне пару раз показалось, что за мной кто-то идёт. Прислушался и не понял. Лес шумит так, что звуки до какого-то уровня поглощаются, скрадываются. Ну, если так, даже интересно, кто это может быть? Если Олег, так можно будет провести скоренько экспресс-допрос нашего резвого юноши.

Интересно, вообще говоря, на кой ляд Андрей его взял на работу? Курьеров вполне хватало, не так часто приходится букеты развозить. И было это недавно, месяц или полтора назад. Ну да, в конце июля или начале августа. Что-то тут не так, а спросить уже не у кого, не у Олега же. Хотя… кое-что я бы у него узнал. Например, как это он, такой незамутнённый, дожил до двадцати семи лет без профессии и образования? Если хоть какое-то образование у человека есть, он же не станет работать курьером за совсем небольшие деньги? Или станет?

Ладно, хватит вопросов, на которые всё равно некому отвечать. По-моему, до места я почти дошёл, нужно только уточнить по координатам. Влез в телефон, проверил точку привязки – ага, метров триста влево. Вот и приметный боярышник, алый, прямо пылает. Красиво, написать бы его, да кто ж мне даст? Достал из кармана небольшую садовую лопатку, честно позаимствованную в сарае, опустился на корточки и воткнул лопатку в землю. Копнул раз, другой, третий… Что за чёрт! Ничего нет. Это точно то самое место?

Ну да, вон пометка красным маркером на берёзе, куст боярышника…

Тут за спиной раздался знакомый голос:

– Много накопал?

Я медленно поднялся на ноги и повернулся – Олег. Да уж, голос действительно знакомый, но интонации непривычные – с лёгкой насмешкой говорит, словно эта встреча в лесу ничем его не удивляет.

– Нет, пусто как-то!

– Может, место не то?

– Может и не то… – я перехватил лопатку поудобнее.

Не знаю, почудилось мне, или Олег был какой-то другой. Взрослее? Старше? И на мой демонстративный жест – мол, особо не подходи, какое-то оружие у меня всё же есть! – он только усмехнулся кривовато.

Не знаю уж, до чего мы бы дошли в этой ситуации, от напряжения воздух только что не звенел, но в нашу милую беседу вмешался ещё один участник.

Участница.

Катя Черникова, скромная флористка, вышла из-за густой ёлки, шагнула к нам и спросила:

– А что это вы тут делаете, неужели опять грибы собираете?

– Ну да, – я покрутил в воздухе лопатку. – Трюфели копаем. Катюш, ты бы шла домой, темнеет уже, не дай бог, заблудишься.

– Так ведь джентльмены меня проводят?

– А джентльмены продолжат… поиск трюфелей.

С этими словами Олег сделал полшага вперёд, и я развернулся в его сторону.

– Так, стоп, – сказала Катерина неожиданно жёстким голосом. – Предлагаю на четверть часа раскурить трубку мира и поговорить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дигоксин – кардиотоническое и антиаритмическое лекарственное средство, сердечный гликозид.