Проверка на реальность

90% клиентов – это те, кто в своё время так или иначе оказался в эфире и, что называется, подсел. Все приходят сюда разными дорогами: через невыносимо мощный всплеск эмоций, через неправильные медитации, в ходе которых открывается то, что человек не хотел знать, через эзотерический опыт, через субстанции, сомнительно расширяющие сознание, через нестабильные психические состояния, а кто-то попадает и вовсе случайно, осознавшись во сне. Шутки с эфиром предельно плохи: мышление перестраивается таким образом, что люди выпадают из своей базовой среды обитания – Мира-0 и точки «здесь и сейчас». Сначала эффекты забавные: на пике эйфории у человека обостряется интуиция, и среди всего многообразия больших и маленьких выборов, формирующих рельсы, на которые встанет его реальность, он делает наиболее удачные. Но это быстро проходит, и наступает потеря концентрации и рассинхрон с реальностью. На этом этапе начинает казаться, что мир ненастоящий, и психику начинает шатать. А дальше становится совсем печально: способность управлять собственным вниманием слабеет, человек оказывается в море случайных событий без внутреннего компаса, и выборы делаются за него абы как. Один неудачный выбор за другим, и красивый узор линий вероятности напоминает воронье гнездо, а застрявший в эфире верит, что Мир-0 настроился против него, и запутывается ещё сильнее. Миру-0 слишком дорого обходится негатив его жителей – одна лишь мысль способна перепрограммировать целый фрагмент реальности, и если она разрушительна, то ничего хорошего такому фрагменту не светит.

Когда-нибудь я пойму, зачем люди лезут в мой мир, не разобравшись в делах своего собственного. Но пока, как бы там ни было, я берусь за любую работу.

Хороший сегодня день. Сообщения пустуют, в почтовом ящике одна реклама, от которой мне лень отписываться, заказов не наблюдается, и это значит, что уже этой ночью я буду смотреть свои собственные, чистые и прекрасные сны, и никто…

«1 новое сообщение»

…мне не помешает. Ну да, конечно.

А, впрочем, ну его. Почему это кто-то будет мне мешать? Я свободный работник. Сама себе госпожа. Нельзя слишком часто смотреть чужие сны, иначе забудешь, как выглядят твои собственные (впрочем, иногда я и рада бы). Ничто не мешает мне прочитать это сообщение, например, завтра. Или послезавтра.

У меня есть дело поважнее.

11:11

Я гашу экран телефона и вижу в чёрном стекле своё лицо.

12:12

Зачем я? Чтобы что?

14:41

Идеи не появляются просто так из воздуха. Особенно те, у кого есть тело.

15:15

Кто не поленился придумать меня?

16:16

С какой целью?

Каждый раз, когда на табло появляется двойное либо отзеркаленное число, мои глаза словно чувствуют это и соскальзывают в нижний правый угол монитора или верхний – телефона, чтобы засвидетельствовать сей факт. И так все четыре года моей жизни, будто какой-то намёк, что я не одна и меня видят.

Я не понимаю намёков. Я хочу ответы, а значит, иду играть. Снова.

Мир-0 опутан несчётным количеством нитей – люди, предметы, события, находящиеся в беспрестанном движении и взаимодействии. При наличии подходящего инструмента из их траекторий можно сплести отличную сеть для целенаправленного выуживания информации.

Внимание – крючок, на который можно подцепить эти нити.

Код – очки, через которые их становится возможно разглядеть.

Взгляд прохожего в толпе, стрелка указателя, телефонный звонок, двойные числа на часах – частью этого кружева может стать всё, что угодно. Главное – связать их друг с другом.

Сам процесс конвертации случайного в закономерное называется Игрой. Моё знакомство с ней началось с бесхитростного «Откуда я взялась?» и им же продолжается, несмотря на то, что из раза в раз последовательность ходов приводит меня то в охраняемые заброшки, то в замусоренные тупики, даже не значащиеся на карте. Словно сектор базы данных, где содержится искомая информация, заблокирован. Но я не сдаюсь.

Играть можно и на более бытовом уровне. В этом плане Игра не подводит, чётко приводя меня туда, где можно интересно провести время, полюбоваться красотой и почерпнуть идей для проектов (а иногда даже и туда, где кто-то незадачливый обронил крупную купюру). Но запросы посерьёзнее игнорируются с завидным упорством.

Самое важное в Игре – это цель. Четко сформулированная, доведённая до абсолютного единства с игроком. Бесцельно с такими вещами лучше не связываться, иначе цель выберут за тебя и не факт, что она понравится.

Моя цель за четыре года не изменилась.

Улицы были пусты как по заказу. Редкими каплями срывался дождь.

Шаг первый: смотреть.

В большинстве игр, если не во всех, существует оппонент. В этом плане Игра совершенно нормальна. Оппонент здесь – само поле символов и вероятностей. Я бы не стала позиционировать это как какое-то божество или высший разум. Скорее, как механизм. Факт его наличия необходимо осознать и принять, посмотреть вокруг сквозь те же виртуальные очки, что и он. Этот момент и есть команда «Start».

Шаг второй: город – это карта.

Или же игровая площадка. Переполненная бесчисленными знаками, стрелками, указателями. Сможешь находить между ними закономерности – считай, научился играть.

Шаг третий: правила.

А вот что такое правильно – решать игроку. Знаковые системы, персонажи и их функции, сюжетные линии, даже штрафы – всё это он должен прописать сам, больше некому. Сам себе фишка, сам себе игрок.

Направо или налево? Туда, где горит зелёный свет – это один из базовых маркеров. Кусок объявления на стене. Запомню цифры, пригодится. Уши забиты наушниками, но музыки в них нет, я слушаю игровое поле. Каждая фраза, оброненная случайным прохожим, может быть ключом. Неважно, чьими устами заговорит Код.

Совсем как переход по гиперссылкам.

Мимо прошла пожилая пара, оживлённо обсуждая скидки в торговом центре недалеко отсюда. Смотрю в интернете его точный адрес. Подумать только, номер дома совпадает с цифрами, которые я запомнила. Значит, ссылка активна.

Помеха.

// Переподключение…

Я мотнула головой, глядя вслед паре, и только сейчас заметила, что они держатся за руки. На долю секунды в голове всплыла картинка: сейчас они вернутся в свою простенькую квартиру, заварят горячий чай и будут пить его вместе, уютно устроившись у телевизора. Внутри отчего-то защемило.

Я постаралась отогнать видение и вернуться к цифрам. Иногда накатывает. Ерунда.

Маршрут подходит к концу и в этот раз есть шанс, что он не закончится очередной бомжарней. Пространство начало восприниматься иначе, как если бы я пересекла невидимую границу между явью и чем-то иным. Все звуки исчезли, поток мыслей оборвался, а голова наполнилась сигналами. Стоило начать облачать эти сигналы в мысли на человеческом языке (про слова не говорю и подавно), как заложенный смысл рассыпался. Всё-таки физическое воплощение накладывает слишком строгие ограничения.

Маршрут упёрся в решётчатые ворота, за которыми виднелся сквер.

Мир качнулся. Затем раздвоился.

Все ответы там, за воротами, в ярко-зелёной с белыми пятнами роз глубине, по которой скользят помехи, то и дело разрезая картинку на части.

Как в тумане, я открыла карты в телефоне и обнаружила, что сквер принадлежит городской больнице. Стараясь не проваливаться в какофонию смыслов, разрывающих голову, я двинулась по периметру. Но чем ближе я подходила к воротам, тем сильнее разрывалась голова, словно в неё проникали все радиоволны мира одновременно.

Я не уйду. Я хочу знать.

Давление на разум превышало все мыслимые пределы. В ушах стоял писк, треск, шум – всё это не давало ступить и шагу. В итоге верх и низ окончательно перепутались, и я повалилась на асфальт. Его серость разбавили красные капли, сорвавшиеся с моего носа. Вены на руках угрожающе набухли. На глаза и уши давило так, что стало по-настоящему страшно.

Хорошо. В другой раз.

Всё равно узнаю. Всё равно найду тех, кто меня придумал.

<начало трансляции>

Знаковые системы – средство коммуникации между Миром-0 и Кодом. С их помощью интерпретируются сообщения, полученные извне. Системы могут быть общими и индивидуальными. К общим относятся приметы, различные мантические практики, устоявшиеся алгоритмы ведения диалога со средой, способы толкования полученных знаков и взаимодействия с миром. Индивидуальная система – это то, что каждый отдельный человек считает символом и как он это интерпретирует.

Вторая система чаще всего активируется «по запросу», как только игрок дает себе команду «замечать», входя таким образом в состояние подключённости. Взаимодействие имеет двусторонний характер: информация приходит извне (из единого пространства) и изнутри (ощущения и предчувствия). В зависимости от умения игрока настраиваться, сессия может ограничиться одним-двумя знаками либо же длиться несколько часов/дней.

Такая коммуникация основана на явлении синхронистичности – совпадении событий, не имеющих общей причинно-следственной связи, смысловом созвучии внутреннего состояния и внешнего события. Подобно тому, как частицы изменяют свое поведение в зависимости от наблюдателя, окружающая среда незначительно меняется, отражая запрос, который был транслирован человеком в неё, его ожидания или намерения.

Во время сессии очень важно сохранять объективность, избегать избирательной фокусировки внимания (не стоит игнорировать то, что не нравится [в т.ч. отсутствие ответа], и тем более не стоит приписывать реальности то, чего она не «говорила», вырывать её «слова» из контекста). Не стоит также бояться пропустить послание. Активный знак среды найдёт адресата так или иначе. Среди его признаков можно назвать следующие: меткость (прямой ответ на вопрос без метафор), неожиданность, редкость, вызывание сильной эмоциональной реакции, повторение (2-3 раза).

Но иногда события просто происходят. Необходимо развивать индивидуальную знаковую систему, чтобы не считать посланиями всё подряд и избегать навязчивых состояний. Важно слушать свой разум и грамотно связывать свой запрос с откликом среды, чтобы второе соответствовало первому.

Очевидные знаки могут появляться и без намерения установить контакт со средой. В зависимости от контекста это может указывать на необходимость обратить на что-то внимание или же быть «дружеским подмигиванием» от реальности.

<конец трансляции>

Level 3

У меня не было друзей.

Нет, не так.

Грех жаловаться на отсутствие друзей, когда ты можешь «притягивать» их в буквальном смысле, манипулируя человеческими частотами. Но этих «притянутых» я бы предпочла в расчёт не брать. Опрометчиво называть друзьями тех, кто забывает о тебе, стоит только перестать подпитывать их вниманием. Нет, это просто полезные в той или иной степени связи, которые при желании можно как мгновенно разорвать, так и перевести в нечто большее. Это та самая технология, о которой я говорила, но неумелое её использование грозит неприятными побочками. Например, стиранием границ между тобой и остальными настолько, что становится невозможно отличить собственные мысли от мыслей другого человека. Так уж устроены идеи.

В инструкции этот раздел значился под заголовком «Отзеркаливание».

Но бывают исключения.

С Мией мы познакомились своеобразно. Почти год назад, в начале сентября нас, новоиспечённых четверокурсников, впервые после каникул запустили в лекционный зал, и я немедленно направилась к любимой парте в заднем ряду у окна. Места для всех было достаточно, однако стоило мне отвернуться, как на соседний стул плюхнулась сумка, а за ней – незнакомая девушка. Вытащив наушник, я открыла рот, чтобы нагло соврать, что тут занято, но она меня перебила.

– Привет. Я бы и рада пройти мимо, но ты мне снилась.

Сильное заявление для человека, с которым мы впервые друг друга видим. Я с подозрением взглянула на неё. Нет, не моя клиентка. Чёрные с бордовым отливом волосы до лопаток и высокие скулы в странном сочетании с по-детски открытым лицом и светлыми наивно распахнутыми глазами, я бы запомнила. И пирсинг в брови тоже.

– И что с того?

– Думаю, это что-то значит, – протянула девушка, бодро вытаскивая из сумки тетрадь и маркеры. Из-под рукава клетчатой рубашки то и дело выглядывала татуировка, но я не могла её толком разглядеть. Кажется, стебель с шипами.

– А если нет?

Она подняла голову и посмотрела так пронзительно, что мне стало даже как-то нехорошо.

– Я редко вижу людей во сне. Так что скорее всего, да.

– Ты вообще откуда взялась? Я тебя впервые вижу.

– Новенькая, перевелась. Увидела знакомое лицо и планирую продолжить навязываться, так что двигайся.

Она так шутит или я и правда где-то засветилась?

– Ну хорошо, – я откинулась на спинку стула и попыталась сделать расслабленный вид. – И что же я делала в твоём сне?

– Ничего, просто была. Я Мия. Да-да, видимо, мои родители в своё время с чего-то фанатели. А ты?

Я неохотно назвала в ответ имя, написанное в моём паспорте.

– Очень приятно. Колу будешь?

Странно всё получилось. С ней было легко. Конечно, случались тревожные звоночки, когда мне казалось, что я перестаю быть одна в своей голове. Первой реакцией было немедленно отстраняться, но надо было отдать Мие должное – она вытаскивала меня из раковины так, будто я представляла для неё какой-то корыстный интерес.

– Ты вечно сидишь за стеклом, – говорила она. – Не могу на это смотреть.

– За каким ещё стеклом?

– Ну, знаешь, когда я была мелкая, мы переехали в новый дом, и меня отправляли играть во двор, к другим детям. Я постоянно пряталась за деревьями, наблюдала издалека, как они носятся… И не подходила. Казалось, что меня от них отделяет невидимое стекло. Как тебя сейчас от остальных.

– Может, мне так хочется.

– Если бы ты со стороны видела, как смотришь на любые группы людей – на парочки, на родителей с детьми, на дружеские компашки – то пришла бы к такому же выводу.

– Ничего подобного, – пробубнила я.

– Ну ладно, значит, показалось, – нарочито смиренно произнесла Мия, нисколечки мне не поверив.

– А… Почему ты к ним не подходила?

– Боялась, что со мной что-то не так, и они это заметят.

– С чего вдруг с тобой что-то не так?

– Такое просто знаешь, не так ли? – Мия перелистнула конспект. – У меня даже насчёт имени загоны появились, хотелось чего-то более обычного, чтобы вписываться. Так что да, стояла и ждала, что кто-нибудь сделает первый шаг.

– С трудом верится. Сейчас ты везде первая.

– Мне не сложно. Было много времени и поводов, чтобы научиться.

– Отрабатываешь на мне навыки? – допытывалась я.

– Если тебе так спокойнее, то да. Но лично мне просто хорошо с тобой, – пожимала плечами Мия. – Я не хочу, чтобы ты играла одна. Мы же друзья.

На этом моменте я стабильно зависала и шла смаковать слово «друзья». И всё? Вот так просто? Я же ничего не сделала, чтобы мы стали друзьями. Не создавала вектор внимания, не показывала ей то, что она хочет видеть. Разве не так друзей заводят?

Со временем у меня лучше получалось отслеживать те моменты, когда я по необъяснимой причине брала в столовке ненавистный винегрет, который обожает Мия. Или уверенно отвечала на семинаре, не выучив ни строчки, потому что моя подруга оказалась более добросовестной и прекрасно подготовилась. Я немедленно одёргивала себя и в ту же ночь отправлялась на перезагрузку в Код.

Но всё было слишком легко, будто Мия обладала каким-то странным иммунитетом. Я видела, как меняются люди, оказавшиеся в радиусе моего пристального внимания, и несмотря на то, что Мие его доставалось больше всех, она оставалась прежней. К тому же она была подозрительно удачливой. Для человека это может намекать на связь с идеей, но если бы это была связь со мной, я бы ощутила. А вот для собственно идеи дело обычное. Неудивительно, что в мою голову закрались подозрения, и я пошла на риск: поведала о части чертовщины, в которой варюсь.

– Вот как… – только и сказала она, зябко прижимаясь своим плечом к моему. Мы сидели на балконе квартиры однокурсницы и залипали в звёздное небо. Лучше, чем глохнуть в комнате под странную музыку.

– Ага, – выжидательно кивнула я. Вдруг она вспомнит? Должно же быть объяснение её иммунитету!

– То есть, ты на полном серьёзе говоришь, что появилась на свет относительно недавно, смутно помнишь свою прошлую жизнь…

– Это не моя жизнь, – уточнила я.

– И как ты это поняла?

– Представь, что проснулась за кучу километров отсюда в чужом теле с обрывками воспоминаний о том, что это тело когда-то делало. А о собственной личности ничегошеньки.

– Может, это была амнезия? Ты головой не ударялась?

По обилию вопросов я быстро поняла, что Мия не имеет отношения к живым идеям, но сделанного было не отменить.

– Допустим. И ты совсем ничего не помнила о том, откуда пришла?

– У меня есть что-то вроде мануала о том, кто я по природе и как таким, как я, жить эту жизнь. Я просто знаю, что делать. Делаю – и всё получается. Если чего-то хочу, то так чаще всего и складывается.

– Неспроста меня к тебе потянуло, значит. Люблю всё не от мира сего, – она рассмеялась. – То есть, когда ты не приходишь на пары и преподы тоже не приходят – это твоё колдовство?

– Это не колдовство!

Мия хихикнула.

– Ты тоже довольно везучая, – серьёзно сказала я. – Поэтому я и…

– Что?

– Ничего.

– А есть ещё такие же, как ты?

Вопрос застал меня врасплох.

– Думаю, что есть, но я никогда их не видела. В общем, ты мне веришь?

– Не знаю. Но буду называть тебя Рау, это подходит тебе больше. А почему именно так? Это что-то значит?

– Не знаю. Тоже изначально было в голове.

Мы замолчали.

– Не совсем понимаю, почему ты мне об этом рассказала, – виновато призналась Мия. – Я не знаю, как мне реагировать, при этом чувствую, что для тебя это важно, но в то же время…

– Я понимаю, за гранью странного. Давай так. Спать хочешь?

– Есть такое.

Рукой я аккуратно придвинула её голову к своему плечу.

– Спи. А я тебе кое-что покажу.

– Погоди. Не думаю, что…

– Нет ты погоди. Я погорячилась, рассказав всё это. Просто я волновалась и за тебя, и за себя. Потом объясню. Но теперь придётся идти до конца. Давай ты сейчас попробуешь поспать, а как проснёшься – решишь, как ко всей этой истории относиться?

Мия недоверчиво посмотрела на меня, но головы от плеча отрывать не стала. Я накрыла нас заранее прихваченным из комнаты пледом и прикрыла глаза.

С тех пор прошло много времени. Мия – мой единственный друг, и, честно говоря, это положение вещей меня вполне устраивает. Я не хочу делить этот город с кем-то ещё. Он только наш.

// Август 2019

– И ты не попала туда?!

Я отрицательно помотала головой. Мия тяжело вздохнула, концентрируя в этом вздохе всё своё негодование.

– Но как так? Что это за глушилка такая?

– Не знаю. Вряд ли это прибор. Скорее, эхо с той стороны.

Мы стояли на узком покачивающемся мосту над бурной рекой на окраине города и лениво складывали бумажные самолётики.

– Давай вместе туда вернёмся?

Я прищурилась, прикидывая траекторию, и запустила самолётик. Тот взлетел, резко нырнул вниз, выровнялся и принялся плавно парить на ветру по кругу.

– Я чувствую, что должна одна, – призналась я, наблюдая за самолётиком, неумолимо приближавшимся к воде.

Вместо ответа Мия почти швырнула свой самолётик вверх и резким движением смахнула с лица выбившиеся из хвоста пряди волос.

– Так-так, пахнет обидой, – заметила я и облокотилась о перила, неотрывно глядя на реку и терпящий крушение бумажный лайнер. Промокшие крылья беспомощно распластались на воде у берега, слегка колыхаясь на волнах, пока не осталась белая тряпочка, и та вскоре ушедшая ко дну.

– Ничего подобного, – Мия надулась. – Одна так одна.

– Не говори так!

– Прости, опять занесло. Я кажусь себе бесполезной в такие моменты, вот и злюсь. Не на тебя – на себя, за то, что так чувствую.

– Какой ещё бесполезной? Я тебе, понимаешь ли, всё выкладываю…

– Спасибо за это. Правда. Твои рассказы… Они как глоток свежего воздуха. Особенно про сны. Учитывая, что свой у меня только один.

– Мы что-нибудь придумаем, я обещаю. До сих пор неловко – хотела предоставить живое доказательство, придя к тебе в сон, и в итоге не смогла пробиться. Никогда такого не видела. Будто лечу сквозь километры спутанных нитей, а цели и близко нет.

– За ними даже потолка не видно. Да вообще ничего не видно особо. Смазанные секундные образы – лучшее, на что можно рассчитывать.

– Как же ты меня увидела до нашего знакомства? Как видишь, там меня точно быть не могло. Я совсем не могу туда проникнуть, хотя должна – я знаю твою частоту.

– Тогда от тебя был только образ, как на экране. Будто в пустом кинозале фильм смотришь и не можешь оттуда выйти. А фильм такой занудный, прям все силы выпивает. Ой. Без негатива. Знаешь, будто само время течёт иначе. Или его нет вообще, и кажется, что этот фильм будет всегда…

– А в этом фильме бывает кто-то ещё?

– Да, иногда вижу каких-то случайных людей. И одного неслучайного, – Мия отмахнулась. – Не заморачивайся. Мы обе знаем, отчего так.

Она потерла переносицу, будто убирая что-то в уголках глаз, но усмешка не сходила с её лица.

– Сама виновата. Меня же не просто так в дурку клали. Такое даром не проходит.

Я опустила глаза. С тех пор, как подруга поделилась этой тайной в обмен на мою, прошло немало времени, а у меня всё никак не получалось осмыслить. Сама Мия постоянно отшучивалась, мол, сейчас такое время, что в психбольнице только ленивый не полежал, но глаза её при этом оставались потухшими. Я никогда не спрашивала о причинах и была склонна согласиться, что её проблемы со сновидениями связаны именно с этим (странно, что она хотя бы что-то видела, учитывая количество таблеток, которые значились в её схеме лечения), но не могла избавиться от ощущения, что что-то упускаю.

– Сколько раз повторить, что ты не виновата? Скажи сразу, чтобы я повторила и ты поверила.

– Забей, короче, просто забей, зря я это. Вернёмся к тому, с чего начали. Я вот что подумала: вдруг это связано с тем, что… Ну, происходит.

– А что происходит? – напряглась я.

– За себя не скажу, но мне уже три подруги пожаловались, что чувствуют себя подвешенными на грани сна. Будто мир… ненастоящий. М-да, вслух звучит как дичь.

Я скептически подняла бровь, а пальцы непроизвольно дёрнулись.

– В смысле ненастоящий?

– Да фиг его знает, они сами не могут толком объяснить. Дана рассказывала, что ей постоянно кажется, что она вот-вот упадёт и проснётся. Из-за этого старается не двигаться резко, говорит, что её от таких движений будто по инерции дальше тащит и размазывает. Похоже на бред, но три человека – уже статистика.

Три человека на один курс небольшого факультета – это не статистика. Это аномалия. Когда разгребу все заказы, обязательно наведаюсь к Дане и другим.

– А ты что-нибудь чувствуешь?

– Моя чувствовалка сейчас примерно как рука, которую отлежали. Или вообще ампутировали. По крайней мере, пока я на таблах.

Что-то происходит. Значит, бардак добрался не только до моей головы.

– Ты ведь попробуешь снова? – как ни в чём не бывало спросила Мия.

Самолётик на мгновение застыл в воздухе, перевернулся и спикировал вниз.

– Да. Столько, сколько понадобится.

Щелчок выключаемого света – символ окончания очередного дня, приятно похожего на предыдущий и, с большой вероятностью, на следующий. Меланхолично пройдясь по каналам и убедившись, что программе передач сегодня нечем меня порадовать, я выключила кабельное, но оставила питание телевизора, позволив тусклому экрану немного освещать комнату. Лучше любого ночника. Едва различимое потрескивание тока, оживляющего старую коробку, будет приятной колыбельной. Немного пошатавшись в потёмках, я рухнула на кровать. Пружины жалобно скрипнули. Растолкав гору одеял и подушек, я развалилась посреди импровизированного гнезда и закрыла глаза.

Сколько бы мне не довелось пережить по ту сторону бодрствования, я, наверное, никогда не перестану удивляться тому, как за закрытыми веками может помещаться целая вселенная. Но сегодня из всех возможных координат меня интересуют лишь те, что ведут в Дом.

Пространство будто скомкали, как лист бумаги, а затем распрямили обратно. Получилось не так ровно, как было, но на ногах стоять можно. Переждав эти метаморфозы, я обнаружила себя в совершено обыкновенной квартире. Я подошла к окну и отдёрнула занавеску. Улица была залита солнцем, по широкой дороге пролетали машины. Когда-то я это уже видела. Я осмотрелась. Похоже на квартиру пожилого человека. На подоконнике уютно теснились горшки с цветущей геранью, подголовники кресел украшали вязаные салфетки. В углу стоял небольшой старенький телевизор, у стены – массивный шкаф с лакированными дверцами. Рядом коричневая дверь, видимо, ведущая в другую комнату. Я села в кресло, устроилась поудобнее и направила на неё сосредоточенный взгляд.