Полная версия
Удачная суббота
Соня Субботина
Удачная суббота
© Субботина С., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *Дорогие читатели!
Вместо предупреждения о триггерах:
Осторожно! Концентрация глупых шуток и анекдотов зашкаливает!
А если серьезно, то…
Значительная часть истории происходит в перинатальном центре, где главные герои борются за жизни и здоровье рожениц, родильниц и новорожденных. Особо чувствительных к этой теме попрошу отложить книгу.
Ваша Соня Субботина
Плейлист
Денис Майданов – 48 часов
Лирида – не вспоминать
Лана Дель Рей – Summertime sadness
Soltwine, Драгни – Заблудись
Сергей Трофимов – Город Сочи
Горюнова – Afterparty
Дуа Липа – Break my heart
Рок-Острова – Ничего не говори
veerneeer – Утро
Павел Пиковский – Меняй
Omido, Ordell & Rick Jansen – Secrets
BVLKES – Deja vu
ЛСП – Коктейль
Magic Man – Бабочки
Наутилус Помпилиус – Крылья
ЛСП – Тело
Кристина Орбакайте – Перелетная птица
Zivert – Credo
SQWOZ BAB, ЛСП – DISNEY
маяк – поцелуй меня
* * *Еть – Целую
30.02 – Звезды в лужах
Miyagi & Эндшпиль – Круговорот
Maxim Gorky – Мое электричество
Горюнова – будет
UGLI – Дом
AMOR – Неземное
ilyyshk, laylasoul – Зарево
Глава 1. Точка «Б»
Сорок восемь часов, двести тысяч секунд,
Чтоб друг в друга упасть и назад не вернуться.
Денис Майданов «48 часов»Сначала к ней вернулась способность слышать. Слабый писк перерос в ощутимый плач из нескольких голосов и тут же отозвался пульсирующей болью в висках. К счастью, в кармане лежит блистер с таблетками от головы, а она за последнее время съела этого добра столько, что теперь может в два счета проглатывать их, даже не запивая водой.
Практически одновременно со слухом вернулось обоняние. Причем все запахи стали сильнее, чем обычно, а дышалось легче – кажется, кто-то снял с нее маску. Антисептик. Влажные салфетки. Пусть и без отдушки, но их она могла учуять, кажется, даже с другого этажа. Какие-то лекарства. Смесь для кормления. Детская кожа. Грязные памперсы.
Кажется, она потеряла сознание прямо на работе. Тогда ничего страшного, кругом медсестры и врачи, а первую помощь при обмороке смогут оказать даже школьники или перваши их меда. Хотя последних вряд ли пустят в это отделение.
«Так, стоп! – пронеслось у нее в голове. – Нет-нет-нет! Только не тут!»
Она попыталась вспомнить последнее, что видела до наступления темноты, и понять, держала ли кого-то из новорожденных на руках.
А если она уронила?.. Стоявший вокруг плач был привычным, не сильный и не слабый – обычное недовольство младенцев, которые вместо того, чтобы греться у мамы под боком, лежат в непонятных пластиковых коробах, или под ИВЛ, или лампами для фототерапии.
Не похоже, чтобы кто-то ударился вместе с ней и теперь плакал от боли. Или… он уже не может плакать? Господи, ее теперь точно уволят! А ведь так сложно было получить место тут!
В перинатальном центре, где она работала, студентов не жаловали. Даже старшекурсников педиатрии, которым выпускаться уже вот-вот, через пару месяцев. Даже из врачебных династий, таких больших, что одна их семья спокойно заменит весь персонал больницы!
На смену мысли об увольнении пришла новая, еще более страшная: ее точно теперь посадят! За непреднамеренное убийство младенца, и будет ей, как говорил один препод на первом курсе, небо в клеточку, друзья в полосочку… Захотелось присоединиться к недовольному плачу новорожденных в кувезах.
Да и ребенка жалко. И мать тоже. И всю семью. Горе-то какое… Да и саму себя жалко, раз уж на то пошло. Как она будет жить с таким-то грузом?..
Вдруг в нос ударил резкий аммиачный запах. И тут же стало не до тревожных мыслей.
От неожиданности она закашлялась и наконец распахнула глаза, которым понадобилось некоторое время, чтобы сфокусироваться.
Сначала ей показалось, исключительно из-за цвета волос, что перед ней ее первая школьная учительница, которая закрашивала свою седину в старческий сиреневый. Потом, когда ее взгляд выхватил щетину, острый подбородок и голубые глаза, она подумала, что к ним в больницу устроился работать Райан Гослинг (которого, скорее всего, выперли из Голливуда за старческий сиреневый цвет волос!), и только затем, когда услышала его голос, поняла, кто же рядом с ней.
– Вика, с тобой все в порядке? – спросил Игорь Субботин, все еще молодой, но уже опытный акушер-гинеколог, который время от времени заглядывал к ним в реанимацию. Обычно после очень тяжелых родов, что принимал, чтобы узнать про состояние малыша, даже несмотря на то что еще в родзале или в операционной слышал оценку по шкале Апгар, а мониторинг состояния новорожденных не входит в его должностные обязанности.
«Интересно, откуда он меня знает?» – пронеслось в голове у Вики.
Они, конечно, часто пересекались, потому что работали в одном месте, да и она пару раз была рядом с ним на родах, если получалось между смен и пар выйти на дежурство со знакомым неонатологом, но медицинские маска и шапочка всегда скрывали ее лицо, вряд ли он смог бы ее запомнить.
– В полном, спасибо, – в подтверждение своих слов Вика резко села.
В глазах тут же снова потемнело, но она не придала этому значения и решила встать на ноги. Свет в конце туннеля так и грозился появиться перед ее глазами от повторного удара головой о кафельный пол, но она почувствовала сильные руки Игоря на своей талии. Вика не хотела слишком сильно прижиматься к нему, но вестибулярный аппарат сказал ей: «Пока-пока, лохушка, дальше без меня!», так что она решила не совершать лишних движений, чтоб не грохнуться еще раз, и почувствовала, как его рука нежно скользит вверх-вниз по ее талии. Всего пара сантиметров туда-обратно, но он что? Гладит ее?
В голове фейерверками вспыхнули несколько мыслей.
Во-первых, почему ее хирургичка настолько тонкая и почему именно сегодня она не стала надевать лифчик?
Во-вторых, можно ли это считать домогательствами на рабочем месте?
В-третьих, сразу стало понятно, почему так много женщин хотят рожать именно у него. Мужчину с такими одновременно сильными и нежными руками надо еще поискать.
И последнее – даже если никто из детей не пострадал, ее все равно наверняка уволят, потому что Игорь точно решит, что она больная притащилась на работу дышать своими бациллами на новорожденных, у которых даже иммунитет еще не сформировался толком. А такой, как Субботин, точно пойдет и доложит обо всем ее начальству. Вика была рядом на родах с ним всего пару раз, но успела увидеть его во всей красе.
– Ты уверена? – усмехнулся Игорь.
– Да, думаю, можно уже меня отпустить.
Игорь послушно убрал руки, и Вика сделала шаг назад.
– Ты случайно не беременна?
– Точно нет, – Вика взяла из коробки новую маску и надела ее. Не столько чтобы защитить новорожденных от своих бацилл, сколько чтобы спрятать свои горящие щеки. – Вам бы тоже масочку надеть, Игорь Альбертович.
Субботин кивнул и без лишних препираний надел маску. Здесь он на чужой территории, так что любой спор будет заведомо проигрышным.
Вика повернулась к кувезам и пересчитала своих микропациентов. Все на месте, значит, никто не пострадал. Никто, кроме нее самой и, возможно, ее медицинской карьеры.
– Любая женщина подозрительна на беременность, – задумчиво протянул Игорь, все это время наблюдая за медсестрой, и прислонился к кафельной стене.
– Точно не я.
Вика была уверена сейчас в двух вещах.
Первое – она точно не беременна, потому что для этого нужно было бы как минимум заняться сексом хоть раз в жизни, а ей все время было как-то не до этого. Тот самый так и не нашелся, а случайных связей на одну ночь она и вовсе не искала. А об остальных анатомо-физиологических особенностях, предрасполагающих к возможности зачать и выносить здорового малыша, она старалась не думать, чтобы не расстраивать себя лишний раз.
И второе – у каждого крутого врача, к которому все хотят на прием, есть странности, с которыми приходится мириться, хотя не обижаться на подобные высказывания порой крайне трудно. Доктор Хаус заявлял, что все люди врут. Доктор Субботин говорит, что все женщины вокруг беременные. Интересная у него профдеформация, однако, пусть и вполне логичная для человека его специальности.
– Тогда что это было? – Он подошел к кувезу, рядом с которым стояла Вика, и посмотрел на ребенка.
Не принимай он сам роды, ни за что бы не поверил, что еще вчера этот малыш, как и его мама, был на грани жизни и смерти. Чудо, не иначе. Не хотелось бы, чтобы эта падучая все загубила. Ну и чтобы она сама расшиблась о кафель тоже. Разбитые висок или затылок Вике совершенно ни к чему. Надо бы присматривать за ней. Или хотя бы подтолкнуть на путь истинный. Хотя нет, лучше не толкать, а просто аккуратно направить.
– Бунт против рабочих суббот. Не говорить же о том, что почти не есть и спать всю неделю от силы по два часа из-за работы, учебы и периодической подготовки к аккредитации оказалось не лучшей идеей и вылилось в сумасшедшие переутомление и перенапряжение. Кажется, это знак, что ей срочно нужен отдых. – Знаете как говорят? Суббота – не работа.
– Скорее, одиночный пикет, но ты ими, пожалуйста, не злоупотребляй. В следующий раз меня может рядом не оказаться. Будь осторожнее и с собой, и с ними, – он кивнул в сторону малышей. – Надеюсь, тебя смогут сейчас подменить, чтобы ты ушла домой и отлежалась. – Он увидел все, что хотел, теперь можно и уходить.
– У меня конец смены через полчаса, все в порядке. Я додежурю.
– Ну смотри. Тогда до встречи.
– Да-да, – она внимательно изучала состояние малыша, лишь бы лишний раз не смотреть на своего случайного посетителя, не вспоминать его прикосновения и не смущаться.
Игорь улыбнулся Вике на прощание, вышел из палаты и направился в сторону лифтов.
Оставшись одна в окружении новорожденных, не понимающих еще человеческую речь, Вика тихо выругалась. Он точно пошел к начальству. Ее уволят. А она так надеялась заключить с этой больницей целевое на ординатуру, если не получится пройти на бюджет. Уже какой раз ее планы на жизнь идут по тому самому месту, из которого на днях выбрались ее мини-пациенты.
Она кое-как остановила поток глупых мыслей и убедила себя, что Субботин ушел куда угодно, кроме как доносить на нее старшей сестре. Как минимум потому, что она не работает по выходным.
Вика сдала смену и пока переодевалась в обычную одежду, поняла, откуда Субботин знает ее имя – бейдж на хирургичке! Все легко и просто, хорошо, что не успела надумать себе всякого.
Выйдя из перинатального центра через выход для персонала, Вика сделала глубокий вдох. Наконец-то вместо ароматов больницы она почувствовала запахи весны. Прежде чем пойти к своей оставленной на служебной парковке машине, она еще немного постояла в сквере перед больницей. Кажется, стоит почаще бывать на улице и гулять.
По пути заехала в круглосуточный гипермаркет. Желающих закупиться на неделю в восемь утра в субботу не так уж и много, так что пока она бродила среди полок, никто не отвлекал ее от составления планов на выходные.
Вика остановилась в отделе с готовой едой. Прикинула, что, скорее всего, и на этой неделе на готовку не останется времени, так что это самый оптимальный вариант. Как жаль, что выходных не три дня, так бы она могла успеть все на свете.
Дома Вика по-быстрому разобрала продукты, перекусила и набрала ванну с пеной и лавандовой солью.
Обычно после ночных смен она оставалась еще на врачебный обход, а потом мчалась на пары в соседнюю больницу. Но сейчас, в свой законный выходной, она могла себе позволить понежиться в теплой ароматной водичке. Все равно спешить некуда.
Чтобы совместить приятное с полезным, она открыла на планшете, который захватила с собой в ванну, клинические рекомендации, но вскоре поняла, что это не лучшая идея.
Мозг совсем не соображал. Вместо «атипичные формы» она из раза в раз читала «аптечные» и не понимала, откуда вообще в протоколах по лечению сарком взялись какие-то опросники от фармкомпаний.
А когда вместо «периостальная» прочитала «перинатальная», окончательно поняла, что заработалась, отложила планшет на стиральную машину и вылезла из ванны, чтобы пойти отоспаться и тем самым перезагрузить мозг, который уже начал вовсю лажать.
Будильник Вика ставить не стала и проснулась под вечер. Погрела покупные котлеты с картошкой, сделала чай и села за свою скромную трапезу, попутно проверяя соцсети.
Не считая того, что сотрудники кафедр биохимии и фармакологии полетели со своими последними научными разработками на конференцию в Калининград, а Вика могла бы быть с ними, если бы не сменила свой род деятельности, ничего интересно.
Вика грустно вздохнула, но жалела об упущенной возможности не сильно.
После того беспредела, что устроил в университете Нечаев, один из преподавателей биохимии, она все равно не смогла бы там остаться.
С того момента, как она узнала о домогательствах на ее родной кафедре, уже не чувствовала себя в безопасности и не могла спокойно работать. Ее все время не покидало предчувствие, что именно она станет следующей. Пронесло, но порадоваться этому Вика не смогла. Она видела ту девочку, потом долго успокаивала ее, и все, что ей хотелось, – быть там вместо нее. Себя Вике было бы не так жалко.
В итоге Нечаев по-тихому ушел с кафедры, а Вика осталась дорабатывать последние недели с четким осознанием, что больше сюда не вернется. И плевать на незаконченные эксперименты для новой статьи. Негативная ассоциация слишком прочно укрепилась в ее мозгу.
Тогда ей казалось, что все ее планы на жизнь пошли под откос. Она чувствовала себя потерянной и не знала, чем же будет заниматься дальше. Она любила химию, любила свои исследования, любила науку. И из-за какого-то Нечаева она разом лишилась всего этого.
Вика хотела перейти на кафедру фармакологии – та же биохимия, только интереснее и сложнее, но когда уже собирала все необходимые справки для устройства на работу, узнала, для кого там проводят все исследования. Для фармакологической компании отца этого самого Нечаева. В тот момент Вике сразу вспомнились его вскользь брошенные слова: «Ты знаешь, кто мой отец?» Теперь знает.
Она решила, что не хочет, чтобы хоть что-то связывало ее с этой семейкой, и устроилась в детскую бригаду на скорую. Отработала полтора года, но только нахваталась отработок, насмотрелась ужасов и поняла, что все принимает слишком близко к сердцу. Зато без биохимии и Нечаевых.
Перед Новым годом она узнала, что есть вариант через маминого одногруппника устроиться медсестрой в детскую реанимацию перинатального центра, а в свободное от смен время ходить с ним же на дежурства в качестве помощника неонатолога.
Сначала Вика с небольшим скепсисом отнеслась к этому предложению. Боялась, что среди новорожденных ей будет еще тяжелее, чем на скорой, больше в моральном плане, чем в физическом. Но после поняла, что это предложение из числа тех, от которых не отказываются, и ухватилась за эту возможность.
Уже после Нового года вновь сменила место работы, со скорой на детскую реанимацию.
Поначалу, как она и думала, было тяжело, но вскоре она втянулась, поняла, что нашла себя, и начала всерьез задумываться о поступлении в ординатуру по этой специальности.
Работала она не из-за денег, а из-за возможности примелькаться врачам, походить с ними хвостиком на обходах, послушать умные слова и набраться опыта.
«Пробник ординатуры», – отвечала она на все вопросы о своем новом месте работы.
Вика понимала, что было бы странно благодарить Нечаева, но если бы не он, она бы так и не ушла с кафедры и не оказалась в той точке «Б», в которую пришла сейчас. А ее точка «Б» очень ей нравилась.
Правильно говорят, что все, что ни делается, все к лучшему.
Был только один минус – за учебно-рабочей гонкой совершенно не оставалось времени на личную жизнь и отношения. Но это если и заботило ее, то не слишком. И то только в моменты, когда она пересекалась с кем-то из своей родни и нужно было отвечать на одни и те же, будто бы заданные по какому-то чек-листу, вопросы о своей личной жизни. Вернее, молча улыбаться, пожимать плечами и не отвечать, что она на самом деле думает и о вопросах, и о человеке, решившем их задать.
Вика вынырнула из воспоминаний и зашла на страничку своей лучшей подруги. Сначала на настоящую, а потом и на ту, которую Алиса называла «рабочей».
И если в жизни Алисы Сметаниной не произошло ничего, что было бы достойно публикации, то Ариэла Рейсс вела активную жизнь в Сети. Пара новых постов и с десяток новых сторис из Дубая: дорогие рестораны, вид из пятизвездочного отеля и искусственные насыпные пляжи. Да, Ариэла Рейсс умела жить красиво.
Вика бы непременно позавидовала своей подруге, если бы не знала, какая грязь скрывается за фейковым именем и красивыми фото. Лучше уж работать в детской реанимации днями и ночами за три копейки, чем в номерах дорогих отелей.
Она ответила на сторис, где подруга в купальнике позирует на фоне отеля-паруса.
Вика:
Ты когда на родину приплывешь, Русалочка?
Ариэла:
И тебе привет, Стрелка. На большую или малую?
Вика:
На обе.
Ариэла:
На большую завтра, на малой жди в понедельник. Хочу себе небольшой отпуск устроить.
Вика:
Ой, а я смотрю, ты заработалась вся.
Ариэла:
Я уверена, что утрахалась сильнее, чем ты со своей учебой в меде).
Вика:
У меня аж в глазах потемнело.
От осознания, что ее ответ оказался двусмысленным, Вика рассмеялась. Действительно заработалась до темноты в глазах и падений в обмороки.
Ариэла:
Сможешь меня забрать с вокзала?
Вика:
Только если после часа, потому что с утра у меня по расписанию утрахаться в меде)).
Ариэла:
Все поняла. А можно я у тебя поживу? Мама улетела к родственникам, а я…
Вика:
Не думаю, что после кровати пятизвездочного отеля тебя устроит мой диван.
Ариэла:
Я готова спать хоть на коврике в прихожей, лишь бы не одной в квартире.
Вика:
Алис…
Ариэла:
Я даже буду тебе готовить, стирать и убирать!
Вика взглянула в тарелку со своим уже остывшим ужином. Эта чертовка знает, чем ее подкупить. Да и стирка скопилась. А сил порой нет даже чтобы пару кнопок нажать.
Вика:
А это уже интересно) Живи, конечно, но я не всегда дома ночую.
Ариэла:
А что такое? Неужели у тебя наконец кто-то появился?
Вика:
Да, работа. У меня по три ночных дежурства в неделю.
Ариэла:
Три из семи ночей без сна как-нибудь переживу. Будем потом вместе днем отсыпаться.
Вика:
Тогда мой дом – твой дом, жду тебя!
Ты надолго?
Ариэла:
Как деньги не кончатся)
Вика:
Уууууу, навсегда, что ли?
Ариэла:
Посмотрим.
Вика быстро доела и помыла за собой посуду. Планы на выходные резко поменялись – самое время для генеральной уборки. Конечно, Алиса пообещала взять на себя все обязанности по хозяйству, но все равно лучше проявить хотя бы минимум гостеприимства и встретить подругу если не хлебом-солью, борщом-сметаной, то хотя бы чистой квартирой.
Глава 2. Приезд-отъезд
Привет, расскажи, как твои дела.
Мы не виделись сотню тысяч
Световых лет.
Лирида «Не вспоминать»Алиса увидела уведомление о переводе денежных средств, и скрывать, что мужчина рядом теперь не вызывает в ней ничего, кроме чувства отвращения, стало в разы труднее. Смысла стараться уже особо нет, все деньги уже все равно у нее. Однако она стойко выдержала все прикосновения и мерзкий слюнявый поцелуй на прощание.
Пока она наблюдала, как таксист грузит ее черный чемодан в машину класса «бизнес», ее так и подмывало спросить у мужчины, с которым она провела эту неделю в Дубае и чьего имени так и не запомнила, догадываются ли его жена и дети, что он был вовсе не в рабочей поездке. Но все же сдержалась.
Она села на заднее сиденье и, морщась, вытерла губы тыльной стороной ладони. Если бы было можно утопиться в ванне с антисептиком, она бы с удовольствием сейчас это сделала, но пришлось ограничиться всего лишь обработкой рук. Хотя и понимала, сколько спирта ни лей, это все равно не поможет избавиться от мерзкого чувства налипшей на тело грязи.
Потом она достала наушники, посмотрела по электронной книге, на каком моменте остановилась в самолете, и включила аудиоверсию.
На полпути к адресу Алиса открыла приложение такси. Когда водитель остановился и помог выгрузить чемодан, ее уже ждала новая машина. Незачем клиентам знать, где она живет на самом деле.
Она бы вела себя менее осторожно, если бы снимала жилье. Раз – и переехала. Всю свою жизнь Алиса могла уместить в этот черный чемодан. Да и часто задумывалась, что и ее саму можно будет туда запихнуть целиком или по кускам, если вдруг кто-то захочет избавиться от ее тела.
Алиса сморгнула мрачную мысль, села в другую машину и поехала в свою собственную квартиру. В свою крепость.
Дома было подозрительно тихо. Видимо, Светик, «коллега», с которой Алиса жила вместе, потому что боялась спать по ночам одна в квартире, либо уже ушла, либо еще не вернулась. Но все же Алиса крикнула в пустоту:
– Светик, я дома!
– Не кричи ты так. И без того голова раскалывается, – из-за двери ванной раздался бархатный голос, и через мгновение оттуда вышла его обладательница в черном атласном халате и с гелевыми патчами на лице. – С возвращением. Привезла мне духи?
– Да, сейчас вещи разберу и отдам, – Алиса скинула кроссовки и покатила чемодан в свою комнату.
– А дубайский шоколад? – Светик пошла следом за ней.
– И дубайский шоколад, – Алиса положила чемодан на пол и раскрыла его.
План действий предельно ясен: купальники и платья выложить, нормальную одежду положить. Но сначала в душ, желательно в горячий и минимум на час, чтобы вместе с дорожной пылью и усталостью от рабочей недели еще и кожа сошла. Вечно чувствовать себя грязной было до ужаса привычно, и Алису уже чуть ли не тошнило от этого.
– Давай отметим твое возвращение, пошли вечером куда-нибудь сходим? Чур, ты платишь! – предложила Светик, когда ее подруга вышла из душа.
Алиса рассмеялась, опускаясь на корточки над раскрытым чемоданом.
– Светик, я уже не помню, когда последний раз платила за себя и тем более за кого-то еще.
– Если бы я знала, что ты станешь моей главной конкуренткой, ни за что бы не ответила на твое сообщение, – нахмурилась девушка.
– Да какая я тебе конкурентка, – Алиса отложила еще один купальник в кучку вещей, которые надо будет постирать перед отъездом. – Тем более я завтра уезжаю домой, на пару месяцев точно. Выдыхай.
– Тем более надо сходить сегодня куда-нибудь!
– Хорошо, сходим, – со Светиком было проще согласиться, чем спорить.
– Я, кстати, деньги за квартиру кинула. За май. Видела?
– Да-да, я уже перевела все хозяйке, – ничуть не покраснев, соврала Алиса.
К тому моменту, как у нее появилась своя квартира, они со Светиком уже пару лет вместе жили на съемной. Этого времени Алисе хватило, чтобы понять, что ее «коллега» – девушка аккуратная, мужиков домой не водит, клиентам свой адрес не говорит, и ей можно доверять. Но в своей квартире скрытые камеры в прихожей, коридоре, на кухне и в своей комнате все же установила. Просто на всякий случай.
Она предложила Светику переехать на новую квартиру. Якобы расположение удобнее, платить меньше, да и хозяйка внезапно не нагрянет – предпочитает вести все дела по переписке. О том, что она и есть эта хозяйка, Алиса упоминать не стала. Деньги не пахнут, а у Светика в любом случае не убудет. Да и в ее словах была только правда, правда и ничего, кроме правды. В картине мира Алисы умолчать одну важную деталь еще совсем не значило солгать.
К вечеру Алиса закончила разбирать-собирать чемоданы, купила билеты на электричку, и они со Светиком выдвинулись отмечать приезд и заодно напоследок погулять перед отъездом.
Перед выходом Алиса достала из своей шкатулки с украшениями цепочку с колечком из бисера на ней и надела ее. Это колечко ей еще в школьные годы сплела и подарила лучшая подруга. И за все эти годы его приходилось несколько раз переплетать, потому что Алиса вечно умудрялась его где-нибудь порвать. Так что теперь она если и носила его, то только на цепочке.
