Братство 3. Новое дело

– Это нам на руку. Можно и через них отправить слушок. Есть кандидат, кто займётся.

Но на этом не кончалось. Авторитеты должны подумать, что их недруг уже сделал первый шаг.

Подталкиваем их к быстрому завершению конфликта, а пока собираем инструменты.

* * *

Сегу из группы Бродяги я увидел во второй раз за день. Во второй раз при виде меня он заулыбался и первым протянул руку.

– Привёз? – спросил я.

– Едва-едва. Ментов в городе пачки.

Я им заказывал кое-что, и у них оказались важные контакты, чтобы найти нужное быстро. У спецназовца таких контактов должно быть много.

– Только осторожнее, – он передал мне китайскую рисовую сумку. Ручки оттягивались от большого веса. – Тут можно такой фугас собрать, что можно будет Басаева отправить на вершину Эльбруса, если под ним взорвётся.

– Неплохо.

– Помочь собрать? – предложил Сега.

– Не, сам сделаю.

Сапёром я не был, но бомбу сделать смогу. Но взрываться ей не нужно, это для Налима, чтобы он решил, что её заложили по приказу Гарика, когда он её увидит. А для самого Гарика я приготовил другой подарок.

Но это после. Спрятав взрывчатку, я направился к общежитию, где жил Шопен, туда же подтянется Шустрый.

Пёс Шопена немного подрос, одно овчарочье лохматое ушко комично торчало вверх, но второе ещё не поднялось. Он чуть рычал, гоняясь за собственным хвостом. Один глаз открыт, второй закрыт.

– Ну, тихо, Бобка, – Шопен сидел на койке и разбирал постиранные носки по парам, несколько отложив на починку. – Вот гады, совсем жизни от них нет. Я уж жду, ско’ее бы ‘абота началась. А то бабла мало. А эти б’атки лезут и лезут.

Он недавно постригся под машинку почти под ноль.

– Скоро запустимся, – подбодрил его я. – Главное – эти проблемы решить.

Я опустился перед собакой и погладил. Игривый щенок начал вилять хвостом и тыкаться мокрым носом в руки, а после пробежал под кровать и притащил оттуда красный резиновый мячик со следами от зубов и бросил передо мной. Я его кинул в другой угол, и щенок побежал за ним, когти стучали по старому линолеуму. Но вместо того, чтобы принести мячик, собака остановилась у двери.

Мы услышали шаги по коридору, быстрые и энергичные.

– Вечер в хату, хе-е! – воскликнул Шустрый, заходя с широкой улыбкой. – Еду в тралике, там какой-то перец ко мне подошёл, типа матёрый зэчара, авторитет – мама не горюй. Чирик отработать хотел.

Щенок подбежал к нему и уцепился в брючину. Борька потрепал ему за ушами, подобрал мячик и бросил под кровать. Щенок с топотом побежал за ним, а потом просто принялся беситься с этим мячиком в пасти, бегая во все стороны и тряся головой.

– Базарит, мол, авторитет. И бабки тянет. Здорово!

Он оттянул правую руку далеко в сторону, я замахнулся своей, и мы громко хлопнули ладонями, пожимая руки.

– И что дальше? – спросил Шопен, отложив носки.

– Ты про что? – Борька удивился.

– Так зэк наехал.

– А. Так Старый же говорил, что авторитеты метлой впустую не метут, – Шустрый пожал Толику руку и сел на подоконник. – Просто алкаш какой-то, на опохмел искал. Щелбан ему поставил, и пошёл он в далёкие пешие дали. О, ты постригся, Шопенчик? За пострижку ставим шишку! – Боря сложил пальцы для щелбана.

– Иди нафиг, Шуст’ый.

Шустрый спрыгнул с подоконника, отошёл к коробкам, провёл пальцами по струнам гитары, но осторожно. Гитара издала тихий звук.

– Так чё ты нас не зовёшь помогать, Старый? – спросил Шустрый. – Мы же тут все готовы. А ты что-то один всё делаешь. Непорядок.

– Нет, Борька, тут ты не прав, – сказал я. – Сегодня для вас всех задача будет. Поможете?

– Да без базара. Чё сделать надо? – спросил Шустрый, начиная становиться серьёзнее.

Руки марать буду, и в криминал их втягивать не буду, но парни не будут стоять в сторонке. Наша сила в команде, и действовать будем совместно. Эту силу надо показать, а то задавят. Это не наша война, и в разборки нам втягиваться нельзя. Но показать то, что нам нужно – необходимо.

Есть задачки для всех. Газона уже озадачил, подготовил дела для Шустрого и Шопена, и сегодня надо накидать задачек для Славы Халявы и Царевича, им тоже предстоит кое-что сделать. И для Самовара кое-что есть.

План понемногу действовал, и всё сходилось. Но почивать на лаврах рано, ведь ещё надо понять, как будут действовать бандиты, чтобы их опередить.

Чтобы не было, как у тех особистов с той колонной, отправленной в засаду.

Глава 4

Стрелять нам самим пока не надо. Ну, это образно говоря. Пару раз пальнуть придётся, но в нужный момент, главное – выждать его. А как было на войне, так действовать не выйдет. Там-то мы не таились, как сейчас, но это не сработает, ведь сейчас враг очень мощный и жестокий.

Зато так делали «духи», и у них получалось успешно. Если так подумать, мы многому учимся у врага и перенимаем у него разное. Возможно, поэтому многие из нас зовут друг друга «чеченцами», а ветераны афганской войны – «афганцами». А наши военные сто с лишним лет назад ходили с кавказскими шашками и кинжалами.

Так что кое-что мы перенимаем, хотим мы того или нет. Но главное – выжить, открыть наше новое дело и продержаться. Это же только первый шаг.

Шопена я давно хотел подключить к чему-то всерьёз, и сейчас был подходящий случай. Он же у нас самый общительный, знает много городских попрошаек и беспризорников, и не потерял контакты с теми, кто был с ним в детдоме.

Иногда это выходит ему боком, потому что знакомые бывают разные, и могли втянуть в проблемы. Многие из них находятся в разных бандах, в основном среди «портовых». Детдомовские дорогу в жизни находят плохо, и бандиты этим пользуются.

Вот и таланты Шопена пригодятся, чтобы что-то узнать или подкинуть дезу, особенно когда авторитеты «химкинских» готовятся враждовать друг с другом.

Но дело не только в этом.

Шопен до сих пор потерянный, никак не может освоиться на гражданке, и в последнее время всё равно стоит особняком, как бы в стороне от всех.

Там, в Чечне, он всегда был с нами, делился всем, просил помощи, и мы это делали. А здесь… Да, помогает, прикрывает, поддерживает. Попроси – в лепёшку разобьётся, но сделает.

И всё же, он никогда не просит никого из нас о помощи, хотя у него могут быть проблемы, о которых он не говорит. О себе он вообще стал мало говорить, хотя раньше охотно делился переживаниями, как всё непонятно после детдома и армии. И стал малообщительным, будто стало тяжело заводить знакомства.

Раньше я бы такого даже не заметил, мало ли что, учитывая, сколько сейчас всего происходит. Но в последнее время это бросается в глаза. Он будто и с нами, помогает всем, но со своими проблемами пытается справиться сам, в одиночку.

Так что пусть займётся этой задачей, и в процессе я с ним пообщаюсь плотнее. Хочу его растрясти, чтобы снова стал одним из нас не на словах, а на деле, и не стоял в стороне.

Ну а Шустрый – он непосредственный пацан, с виду открытый и честный, но хитрить умеет. А ещё он умеет прятать от других свои мысли и тревоги, скрывая всё за шутками. Какой он на самом деле, знали только мы, и больше никто.

Ему поверят, если он начнёт «выбалтывать». А чтобы не ушёл в разнос, я знаю, кого приставить за ним присмотреть.