Братство 3. Новое дело

Никита Киров

Братство 3. Новое дело

Глава 1

Газон выглядел усталым, будто не спал всю ночь, а вот Налим был больше похож на опустившегося алкаша, а не на криминального авторитета.

Обычно прилизанные волосы торчали во все стороны, а вместо дорогого костюма – старая потёртая кожанка и вытянутый свитер под ней. Но взгляд жёсткий, будто он решил идти до конца и драться.

А что ему ещё остаётся? Назад дороги нет.

– Здорово, – проговорил Налим достаточно бодрым для своего вида голосом. – Ну что, Старый, проблемки у тебя.

– И какие это? – спросил я с усмешкой.

– Ща расскажу.

Я уселся на заднее сиденье и захлопнул дверь. Налим повернулся ко мне, а Газон беспокойно посмотрел на меня в зеркало. Окно запотело, будто кто-то был с сильного похмелья. Хоть я сам не болел. Но буду притворяться, будто вчера капитально перепил, а сейчас трещит голова. Налим купится.

Машина медленно выехала со двора. Звук двигателя почти не слышно, в салоне пахло кожей от сидений, пивом и приторно-сладким табаком – у Налима были дорогие сигариллы с деревянным мундштуком. Одну он держал в руках.

– А в таверне тихо плачет скрипка, – пел Кучин из магнитолы.

– Выруби, – сказал я Газону. – Башка трещит.

Тот большим пальцем нажал на кнопку магнитолы, и кассета вышла наружу.

Ладно, пора говорить. Надо всё ещё играть роль, чтобы Налим думал, что он тут самый умный. Он хочет нашими руками избавиться от шефа, причём напрямую этого говорить не будет.

Но всё должно обернуться не так, как он хочет. Только для этого он не должен понять подвох.

– Башка трещит, значит, – хмыкнул Налим. – Давай о делах побазарим, потому что дела у вас хуже некуда. Думаешь, чё тебя Гарик вчера звал? А потому что кто-то из ваших хлопнул Кислого. Он предъявить хотел за это. Но знаешь, потом бы сделал вид, что понимает, и предложил бы отработать. Услугу оказать, как в кино про крёстного отца.

– А мы же не трогали Кислого, – сказал я, стараясь звучать так, чтобы в голосе слышалось удивление. – Он нам бабки должен был, а вернуть в итоге не успел.

– А вы всё равно деньги с его шестёрок получили, – отмахнулся Налим, открывая переднее окно. В салон задул холодный воздух. – Так что Гарик рассудил так, и имеет право, он в городе главный. Вот и попали вы, пацаны. Сначала одно дело скажет сделать, какую-нибудь мелочь. Например, «чехов» на рынке погонять.

– Так и будет? – я посмотрел на Газона.

Тот кивнул. Ему я просто вчера сказал, чтобы он кивал, тоже играя простачка. Его таким и считают. Это просто я его хорошо знал, что на самом деле он парень умный.

– Потом – наехать на кого-нибудь, долги выбить, – продолжал перечислять Налим. – Или вообще должника покалечить, его самого или родню. А в конце – мокруху устроить, повязать на крови. И всё, в бригаде. Но чё, думаешь, зашибок, бабки пойдут и девки плясать перед тобой будут? Нет уж. Чуть чё – и ты крайний, едешь в Воркуту на двадцать лет, а Гарик не при делах. Потому что он докажет, что нихрена не делал, а ты – исполнитель.

– И чё делать? – спросил я.

– Чё делать.

Налим хмыкнул. Купился, думая, что я в шоке, и сейчас переманит к себе, обещая защиту и всякие блага. Но для этого потребует избавиться от Гарика. Вернее, так требовать он не будет. Он так выставит, чтобы у нас не осталось выбора, чтобы в случае проблем спереть всё на нас.

Если удастся всё запланированное, он станет паханом и заполучит к себе нас. Если нет – избавится от Гарика нашими руками, чтобы крайними остались мы.

Пытается найти выгоду для себя.

– Вот смотри расклад какой, – Налим повернулся ко мне. – Вот Газон – пацан правильный, и он наш, – он хлопнул Санька по плечу. – Чуть чё случится, за него вся бригада впрягаться будет. А вы в стороне держитесь, сами по себе. Но сам видишь, в вашу сторону наезд за наездом. Значит, чё надо делать?

– А? – Газон сыграл дурачка.

– Бэ! Надо идти под того, кто прикроет. Вот Газон соврать не даст. Если у него какие проблемы, он сразу скажет, что под Налимом ходит. А я за всех своих пацанов мазу тяну.

– Так-то оно так, – я почесал затылок. – Но погоди. Кислого хлопнули не мы.

– Да какая разница? – Налим махнул рукой.

Ну, явно прибил бы его сам, если бы не засуетились Гарик и компания. Ну, надо немного сбить с него спесь, и для этого у меня было средства.

– Да тут приходили к нам опера, – начал сочинять я, – Моржов и Семёнов из уголовного розыска, а потом явился Громов. Чекист который, ФСБшник.

– Так, – Налим снова обернулся. Во взгляде стала видна тревога. – А ты откуда его знаешь?

– Я же говорил вчера, – Газон снова посмотрел на меня в зеркало. Как договаривались. – Что пацанов прессовали типы в пиджаках, вызывали к себе.

– Ты про ФСБ не говорил, – авторитет оглядел нас по очереди.

– Там какие-то тёрки были, – неуверенным голосом сказал Саня. – Типа, комитетчика одного под следствие отправили, а он до этого к нам приходил. Я-то не в курсе особо, это Старый разруливал.

– Приходили, – продолжил я разыгрывать эту карту. – Из-за тех «духов», что в нас стрелять хотели в центре. Оказывается, какая-то операция у чекистов сорвалась.

– Ты не говорил, – вспылил Налим, глядя на Газона.

– Он и не знал, – вступился я. – Они меня дёргали, вот из-за того майора… Климова, что ли? А вот про Санька я им не говорил.

– Так, ну понял, – пахан задумался. – И чё, при чём тут чекисты? Что им надо было?

– Громов спрашивал, как и что у нас с Кислым случилось, и кто с ним был. Спрашивал, был ли там какой-то уголовник со стальными зубами, мол, его видели с ним раньше. И был ли он там с нами?

– Ну, – в глазах Налима появилось узнавание.

– Дальше не говорил, – сказал я, сдерживая усмешку. – Показывал ещё фоторобот какой-то… слушай, – я посмотрел на него. – Похож на того мужика, который с вами сидел.

– Ты мужиком его, смотри, не назови – спросит за это, – он нахмурился, но ясно, что информацию принял.

Клюнул налимчик, и даже не на живца, а просто на голый крючок. Даже Газон удивился. Но с Гариком бы так быстро не вышло, тот посерьёзнее. Хотя тоже нас недооценивает, считает молодыми простачками.

Понятно, что он не будет выговаривать Гарику за убитого Кислого, даже если это было сделано по его приказу, ведь об этом был мой намёк. Но тут ему видно, что Гарик ведёт дела за спиной у Налима. Ещё один звоночек, что от него скоро избавятся, и он об этом предупреждён. И неважно, кто убил Кислого на самом деле.

Теперь будем действовать активнее.

– Потом давай про снайпера спрашивать, – продолжал я. – Вадик, который служил с нами.

Тут я погружал его глубже. Налим должен прекрасно знать, что случилось с киллером Вадиком, и как они все паниковали, думая, что он связан с ФСБ. Конечно, связан с чекистами он был только с моей подачи, это от меня пошло, но откуда им знать? Они тогда здорово перепугались и кинулись зачищать хвосты. И тут тоже самое, он уже думает, что делать с этой угрозой.

Дело для Налима усложнялось. Но поворачивать назад уже поздно, вчера он первый ход сделал, сильно рискнув. Теперь ему надо рисковать ещё сильнее, или его закопают свои же.

В итоге он думает, что мы будем его исполнителями, а Гарик – что вот-вот заманит нас. Но оба ошибаются, и вот-вот схлестнутся сами. А Шутник, как и Фидель, ещё сыграют свою роль.

Зато паранойя у него обострялась. Явно задумался о хвосте, а у меня было, что ему рассказать.

– А за тобой случаем никто не ездит?

– Вчера какая-то тачила гнала, – я задумался. – От самого ресторана, впритык. Можно Халяву спросить, может, видел.

– И на чём?

– «Пятёрка» старая.

– А цвет какой?

– Да я не помню, – я пожал плечами. – Темно было.

– Не белая?

– А хрен её знает.

Не белая, очень грязная. Но он явно о ком-то подумал, так что пусть. Воображение доиграет всё само.

– Ладно, тормози, – велел Налим Газону, вытирая вспотевший лоб. – Короче. Я всё сказал. Попали вы, пацаны, в конкретный блудняк влетели. Но ещё можно выпутаться. О разговоре этом никому.

– Сегодня же встреча с Гариком, – напомнил я.

– Не будет. Ты сам не лезь никуда, всё порешаю. Если я не порешаю, – с напором сказал он, – то никто не порешает. Вам со мной надо двигаться, пацаны. Пока сиди, не отсвечивай.

Ага, щас. Сейчас-то для меня как раз начинается основная работа.

Пока Налим переварит всё, что от меня услышал, нам нужно отбиваться дальше, пару дней он мне сделал. Будет конфликт, им временно станет не до нас, ослабеют, а может – уничтожат друг друга. В любом случае, нам будет дышать легче. Надо отбиваться, но так, чтобы не завязнуть в этом болоте. Даже если сам замараю руки, но так надо.

Газон увёз шефа подальше, меня высадили в центре, прямо на улице Ленина, но это мне и надо. На прощание Газон показал «козочку», мол, позвонит. А сейчас же ему надо подбрасывать дровишки в сомнения Налима.

И Газон сделает как надо, он сам видит, к чему всё это идёт. Тут даже дело не в том, что мы под угрозой, тут вся бригада у него может встрять. И всё из-за тёрок среди руководства банды. Они из-за своих амбиций готовы рисковать всем. Но Саню не забудем, и кто там в итоге будет победителем, злобу против него не затаит. Даже не поймёт, какая у него была роль.

Я тут же добрался до ближайшего таксофона рядом со старым Универмагом. Надо обзвонить всех, договориться о встрече с каждым. Действовать надо быстро, с учётом того, что я узнал, чтобы воспользоваться каждым выигранным часом. Только говорить придётся громко, здесь оживлённое движение, которое всё заглушало. Но сейчас самое время, почти все карты на руках. Можно действовать, пока паханы грызутся.

Налим сам оттянет время, как-то вмешается, чтобы Гарик не смог продолжить наш с ним разговор. Может, тачку сломает или как-то отвлечёт водилу, который должен был меня забрать, неизвестно. Потом Газон объяснит, что к чему.

Да, весело у них будет. Большой риск ради пяти пехотинцев. Не, конечно, суть-то не в этом. Причины вражды копились давно, просто появился повод. И мы тут ещё подливаем бензинчика. Если бы не это, Налим бы утёрся, но ничего бы не сделал.

Я стоял у таксофона, мысленно перебирая всех игроков на доске. Гарик – главный авторитет, хочет заполучить нас под контроль. Налим чувствует, что его сливают. Готов рискнуть и пойти против шефа, если появится шанс. Фидель – брат Гарика, импульсивный, но явно не дурак. Под кайфом или нет – пока непонятно. Может действовать самостоятельно. Шутник – старый зэк, торпеда, Гарик его использует для грязной работы. Возможно, он и замочил Кислого. Бродяга работает на Фиделя, но строит свои планы. Ещё один непредсказуемый фактор.

Мой план шёл вовсю: разжечь конфликт между Гариком и Налимом. Пока они грызутся, выиграем время. А там… там либо они друг друга уберут, либо ослабеют настолько, что не будут угрозой, а мы будем силой, как афганцы, с которой они не смогут сладить.

Газон будет подливать масла в огонь изнутри. Налим поверит, что мы на его стороне. Гарик решит, что всё под контролем. А когда поймут, что и как – будет поздно.

Главное – не дать втянуть пацанов.

Вот только и там не дураки сидели, и дальше так гладко могло и не получаться. Ведь и Гарик был не один, и среди его окружения у некоторых были свои цели.

Вот и они тоже действовали.

Едва я набрал Царевича, как увидел остановившийся через дорогу чёрный джип «Ниссан». Остановился он так резко, что аж тормоза заскрипели, а ехавшая «Волга», которую он подрезал, возмущённо загудела.

Дверь джипа открылась, оттуда выбрался брат Гарика – Фидель. Всё ещё красный, всё в том же пиджаке, довольный, руки в карманах. В правом явно что-то тяжёлое. В машине кроме него сидели ещё двое, и они тоже пошли на выход.

Я глянул внимательнее – среди них никого из тех, кто был с Бродягой. Это обычные братки, с квадратными челюстями и стриженные под машинку, одинаковые, как близнецы, только у одного вязаная шапка, у второго кожаная кепка. Один сплёвывал шелуху от семечек.

– О, боец! – выкрикнул Фидель, оставаясь на той стороне дороги. – Как удачно ты мне попался.

Кричал он громко, чтобы переорать поток машин. Их не так много, самый пик с утра уже прошёл, но всё же центр города, оживлённая улица, и они ездили постоянно.

– Случайно разве? – спросил я.

– Зришь в корень, – он усмехнулся, и улыбка погасла. Голос стал угрожающим. – Ты чё, на, самый умный? Думаешь, я не понял, чё ты мутишь? Дурачка включил? Хитришь, ёпт!

– Что-то много ты говоришь.

Между нами проехал «Москвич», следом «жига» шестой модели. Фидель смотрел на меня, не обращая на машины внимания.

Но кто из них самый умный? Он или брат? Будь я на его месте, я бы тоже притворялся тупым качком.

– Говорю я сколько надо, – ответил он, – а вчера я слушал. Внимательно слушал. И охреневал, как ты Налима развёл, чтобы он решил, что вы тут за него горой. И брат мой не понял. Ты чё, думаешь, я не понял, чё тебе надо? Стравить всех хочешь, да?

Да, вот это матёрый бандос. Саму суть увидел.

– Давно за тобой приглядываю, – Фидель пошёл ко мне, держа руку в кармане.

Ноги чуть скользнули на обледенелой дороге, снег на которой давно скатался в прочную скользкую корку, которую ничем не посыпали. Но Фидель удержался и шёл дальше. Понтуется, показывает, что ему ничего не страшно, хочет запугать. Или просто привык держаться нагло везде, а все эти неудавшиеся покушения заставили его поверить, что никто его убить не сможет.

Перед ним быстро проехала «Нива», но он сделал вид, что ему пофиг. По другой полосе проехал «Марк 2», водитель резко затормозил и загудел, но увидев, кто идёт, решил сдать назад.

– И про Вадика вопросы были, – говорил Фидель, идя дальше, – и про остальное. Умный, значит?

– Ты говори по делу, – я оглядел его. – А то пока никакой сути не услышал.

Движение на дороге интенсивное, братки в машине. Если решит стрелять… пока достанет ствол, смогу напасть и ударить первым. Если решит драться – с таким кабаном будет сложнее, он и выше, и шире, и явно, что спортсмен, драться любит. И дорога ещё скользкая.

Но что поделать, будем разбираться. Брата он явно не предупредил, значит, шанс есть.

А если подумать, это единственный бандит, который отнёсся к нам серьёзно, а не стал недооценивать.

– По делу, говоришь? – Фидель остановился на краю тротуара, держа руки в карманах.

За спиной у него проезжали машины. Охрана у него не такая дерзкая, чтобы переходить оживлённую улицу Ленина по такому гололёду, поэтому замялись. Промчался грузовик, и порыв воздуха приподнял полы пальто бандита.

– Да я нашёл, с кем работать, – сказал он. – А от вас может быть куча проблем. Но ты человек неглупый и ответственный. Садись в машину, и я тебе слово даю – больше никто из твоих друзей не пострадает.

– А вот тут ты врёшь, – я посмотрел ему в глаза.

– Смотри сам. Или поодиночке достанем каждого и…

– Фидель! – раздался крик.

Один бандит собрался было перебежать, чтобы предупредить шефа, но поскользнул и упал, второй потащил его назад за шиворот, чтобы не раздавил автобус. А Фидель медленно повернулся направо.

Я шагнул назад, чтобы не задело.

Бац!

Серая машина пролетела по краю тротуара так быстро, что её силуэт смазался. От удара она вильнула, её бросило в сторону, и тачка врезалась в столб, на котором висел синий ящик с надписью «почта». Тот упал на смятый капот. Лобовое стекло растрескалось, на нём были капли крови.

Я посмотрел на машину, потом на сбитого.

Фидель лежал на льду метрах в пяти от меня, куда его отбросило, и хрипел, выплёвывая кровь. Левая нога согнулась там, где гнуться не должна, с правой слетел ботинок. Через дырку в ногте торчал ноготь большого пальца.

Его охрана уставилась на тело, а я посмотрел на вылезшего водителя.

Ничего себе, какие люди.

Глава 2

Сбитый Фидель, лежащий на дороге, покрытой скатанным снегом, открывал окровавленный рот, как выброшенная на берег рыба, и дёргался. То ли агония, то ли пытался встать.

А вот его охрана, наконец, поняла, что к чему, и полезла за пушками. Тем временем водитель «копейки», что сбила Фиделя, вылез из машины, сделал жест в мою сторону, чтобы я сматывался, и достал своё оружие – большой пистолет с длинным глушителем. АПБ, судя по виду.

На водиле вязаная маска с прорезями для глаз, но я всё равно его узнал – по одежде. Он хоть и снял дублёнку, но джинсы и ботинки остались такими же. Да и видно хромоту, и взгляд тоже его.

Нахрена тебе это надо, Дима Бродяга? Решил действовать, пока горячо? Надо узнавать, для чего он это устроил, потому что на этом всё не закончится.

Но помог, да.

У меня же пушки не было. Не из пальца же мне стрелять, в конце концов. Да и если бы была, всё равно стрелять опасно – много машин проезжало по дороге, можно случайно задеть кого-нибудь постороннего.

Вот я и кинулся за угол магазина по скользкому тротуару, а дальше можно было уйти дворами. А за своей спиной я слышал бой.

АПБ стрелял очень громко, несмотря на глушитель, хлопки очень заметны даже на фоне проезжавших мимо машин. Стрелял очень быстро, но не автоматическим огнём, хотя пистолет это позволял. Ну и хорошо, что одиночными, а то бы подбил кого-нибудь из проезжавших мимо.

А вот ТТ братков палили намного громче. Я слышал, как разбилось боковое стекло копейки.

Добежал до угла, пару раз чуть не поскользнувшись, и быстро оглянулся. Бой заканчивался.

Один из бандитов скривился и отступил к джипу, а после просто сполз на землю. Второй попытался укрыться за машиной, но просто упал как мешок лицом вниз. Бродяга убрал пистолет и побежал вслед за мной, начиная сильно хромать. Маску так и не снял.

А вот Фидель всё ещё пытался что-то сделать. Живучий же он гад. Уже перевернулся набок, сел и что-то доставал левой рукой из кармана справа, пока другая рука висела как сломанная ветка.

Я показал на него. Бродяга, который собирался убегать, увидел угрозу и поднял руку. Она не дрожала.

Он пальнул в Фиделя, и тот растянулся на дороге. Вот теперь точно готов. А вот теперь точно пора сваливать, пока всем стало не до него.

– Туда! – хрипло бросил Бродяга, показывая дальше. – Там тачка!

Сам же он бросился в другую сторону. Маску так и не снимал. Я пробежал дальше, стараясь держать голову ниже – не хватало ещё, чтобы кто-то потом опознал. Хотя отмажусь, не я же стрелял. Тут больше вопросов будет от братвы, чем от ментов.

Покушение на Фиделя, и, судя по всему, удачное. Живучий он был, конечно, раз сразу не помер от такого наезда. Но не бессмертный.

За него будут мстить. Кому – вот это хороший вопрос.

У пятиэтажки, рядом с которой я пробежал, всё ещё лежал снег, местами глубокий, а под ним не убранная с осени трава. Грудь горела от морозного воздуха.

Впереди стояла вишнёвая «девятка» с тонированными стёклами. Двери справа, передняя и задняя, были открыты. Бродяга появился из-за угла. Хромал он куда сильнее. Добежал до машины, он прыгнул на заднее сиденье, растянувшись там. На маске был иней от дыхания.

Я сел на переднее. Водила, молодой парень, бритый наголо, тут же тронулся с невозмутимым видом.

Мы поехали в сторону вокзала. Музыки в машине нет, двигатель ровно работал. Издалека слышны милицейские сирены. ГОВД находится рядом с местом перестрелки, и на три трупа приедут обязательно, в полном составе, даже с начальством. Три трупа – это очень много, на уши поднимут всех, кого можно.

Что удобно, братва хоть и будет искать, кто это сделал, если не поймёт это сразу, но руки у них связаны. Милиция начнёт мешать, ещё и ОМОН могут вызвать из области.

Много факторов, которые надо использовать нам во благо.

– Как мы, а? – спросил водитель с гордой ухмылкой. – Видал, как чётко? Самый крутой бандит в городе – двухсотый! Как его Бродяга привалил.

– Сега же ты? – я посмотрел на него. Пару раз виделись.

– Ага.

Да, он из команды Дмитрия. Небольшая, но в ней состоят единомышленники.

Я повернулся назад.

Бродяга тогда и сейчас – два разных человека. Там хромота ему не мешала, а руки не дрожали, стрелял твёрдо. Сейчас же его била дрожь. Он снял маску. Лицо красное, но взгляд довольный и хитрый.

– А палить ты умеешь, и ничего не мешает, – сказал я. – Благодарю.

– Когда бью и стреляю – рука твёрдая, – хрипло произнёс Бродяга. – И сам спокоен. А когда вокруг тихо – всё, плющит меня. Всё трясётся.

– От адреналина, значит, спокойнее.

– А хрен его знает. Пусть умники всякие разбираются, похрену. Видал, что было? – голос стал твёрже. Он начал садиться. – Мочить он тебя хотел, если бы ты отказался на его сторону переходить. Лично поехал, не стал другим доверять.

– Ты знал об этом? – я присмотрелся к нему.

– Совсем недавно узнал, минут пятнадцать назад. Вот и пришлось импровизировать.

Смотрел я на него, пытался его понять до конца. Приехал мне на помощь – это, конечно, сильно. Он же не просто сбил бандита, он напал на самую сильную группировку города и её самого крутого бригадира.

Узнают кто – изведут и его, и всех родственников в городе, а заодно и всех друзей. За такое положено отвечать жёстко.

Бродяге было бы выгоднее, если бы Фидель меня прибил. Тогда бы он собрал всех мстить, и никто бы не отказал. И пошло-поехало, кровавая разборка, в которой полегли бы все наши.

Иметь такого союзника на своей стороне было бы полезно. Но это как заряд взрывчатки – если не умеешь с таким обращаться, навредит это тебе самому. Бродяга такой и есть, импульсивный и взрывоопасный. Когда вокруг замес, он собран и жесток. Когда мирно – раздавленный и думающий.

– Сейчас только один способ остался, чтобы выжить – избавиться от тех, кто хочет нас уничтожить, – продолжал Дима довольным голосом. – Мы на войне, брат, и эта – хуже, чем та.

– Да ты послушай его, – хрипло сказал Сега. – Он нас под БамУтом тогда спас. И сейчас дело говорит.

– Жёстко там было, – произнёс я. – Как там в песне было? Не слышал её?

– Я убит под Бамутом, а мой друг – в Ведено, – напомнил он, но не пропел, а проговорил.

– Как Иисусу воскреснуть нам уже не дано, – закончил я. – Когда дембельнулись, кто-то в поезде эту песню пел. Должны были нас туда бросить, под Бамут, но отвели оттуда в последний момент.

Машина ехала дальше. Все же там были, но заодно мы действовать никак не могли. Они хотят одно, я – совсем другое. Но всё равно надо находить общий язык.

– И всё же, Бродяга, – продолжил я. – Почему ты так решил?

– А чё, сам не видишь? – он усмехнулся. – Стреляют тут не реже, чем там. Только там боевиков было тыщ десять на всю Чечню, а здесь бандитов – сотни тысяч, и каждый опаснее любого «духа». «Духи» за что-то дрались, во что-то верили, а эти – только ради бабла всё сделают. Хуже арабов-наёмников.

– А сам в братву подался.

– Внедрился, – Бродяга хмыкнул. – Изнутри чтобы их узнать. Фидель – самый опасный, потому что умный. Если бы на игле не сидел, давно бы брата задвинул и всех закопал. А у меня сегодня возможность появилась этого самого крутого авторитета закопать. Знаешь, как мы в Афгане действовали?

– Не был там. В чём суть? Не про Афган говори.

– А я бы мог, – Дима подался вперёд. – И про Афган, и про Африку, и про Карабах с Осетией и Абхазией. Где я только не был. Вы только в Чечне были, помирали там пачками, а я – везде, и там мы побеждали. Но я вас всех всё равно уважаю, вы там стояли твёрдо, несмотря ни на что. Выстояли. Но ты меня не понимаешь, Старый. Хотя слова тогда говорил правильные, запали они мне. И за своих горой. А я вот тоже.

Машина заехала в проулок и встала у неприметного гаража со ржавыми воротами. На них было написано: «Петя лох».

Место их базы, небольшого отряда, который собрал Бродяга. Пятеро человек, включая Сегу и самого Диму – ещё двое открыли ворота и смотрели на нас, а третий находился внутри гаража.

Все наши, из Чечни. Но на меня смотрят, как на чужого. Нет, скорее – как на заблуждающегося. И Диме верят.

– Фидель дураком не был, – продолжал Бродяга. – Поэтому когда он позвал, я к нему пошёл, чтобы он суть объяснил, как здесь всё устроено, и откуда начать. Он думал, что он меня использует, а я его. Вот и присмотрелся ко всему, и теперь он стал не нужен.

– Хотел его убирать?

– Убрал бы рано или поздно, но сегодня подходящий момент, пока они все друг другу готовы в глотки вцепиться. Другой такой день настанет не скоро.

– Всё просчитал, значит.

– Готовился. Знаешь, если с самого сильного начать, то с остальными будет проще. Думаешь, почему Гарик поднялся? Не из-за статьи авторитетной и не из-за связей, а потому что это его брат всех сломал в городе: и «синих», и «спортсменов». И поэтому с ним стали считаться. И с нами будут, никуда не денутся. Думаешь, я всех на штурм впустую отправлю, как Грачёв делал? Или как этот Пашка Мерседес всех продам? Нет, мы по уму будем.