Страшно красивый жених

– Это что? – пискнула я, в ужасе уставившись на через одно заколоченные мутные окна.

– Твой новый дворец, – ответил Таш, широким жестом обведя унылую хибару, – потолки высокие, стены почти не продувает. Даже пол есть!

– Вот это ж ничего себе, – ядовито сказала я, сползая с телеги, – вот это я понимаю повезло так повезло.

– Да, между прочим, – гордо подбоченился он, – у меня и родник есть. И сад. И огород. И сарай!

– Ну если сарай есть, то заживем, – протянула я, едва не булькая от злости.

Ну спасибо вам, дорогие мои папенька и маменька, за то, что кровиночку свою в такие хоромы отправили! Чтоб вам там икалось без перерыва.

Таш тем временем поднялся на крыльцо, снял тяжелый замок с ржавых дужек и с силой навалился на дверь. Та поддалась нехотя, со скрипом, открывая перед нами все нищенское великолепие моего нового «дворца».

Потолки низкие, стены закопченные. Старый очаг в углу, тяжелый деревянный стол и две лавки возле окна. Кроватей не было. Вместо них низкая узкая лежанка в одном углу и кованый сундук в другом. Шкафов тоже не нашлось, поэтому все барахло кучами валялось вдоль стен. Чего тут только не было! И прелая одежда, и лопаты, и помятые тазы. И еще куча всего, чему место на помойке.

Но больше всего меня впечатлило то, что лежало на столе. Какие-то кости, черепки птиц, странные зеленые комочки, подрагивающие щупальца. А еще банка, в которой плавал чей-то заплесневелый глаз.

– Что это? – прохрипела я, невольно отступая обратно к выходу.

– Артефакты. С зараженных погостов.

Пока я глазела по сторонам, Таш подчерпнул ковшиком воду из жестяного ведра и сделал несколько жадных громких глотков, залив водой всю рубаху спереди.

– Какие артефакты? – не поняла я.

– Я ловлю упырей, разделываю их. Потом продаю в деревне за большие деньги, – весело сказал он. И, взяв со стола маленький черепок, подкинул его, словно мячик.

Так вот какая у него торговля? Останками нежити?! Да за что мне все это?!

– Неужели на этом мусоре можно что-то заработать? – спросила я, брезгливо рассматривая «товары».

– Конечно! Вот за это дают семь медяков, за это четыре, а вот эта мозговая извилина черного вурдалака – вообще сокровище. За нее и золотой выручить можно.

– Кошмар, – простонала я.

– Это еще почему? – Таш упер руки в бока, шейку свою цыплячью грозно вытянул, кадыком задергал.

– Да у меня румяна дороже стоили, чем все твои трофеи вместе взятые!

– Не спорю, за девиц невоспитанных больше дают, – бестактно намекнул, что папенька мой был крайне щедр, оставив любимой доченьке в приданое мешочек с монетами, телегу и старого коня, – но где их наберешься? И куда потом девать? Топить?

– Ты не обнаглел случайно? Я вообще-то принцесса!

– Ну ладно, – пожал плечами, как будто ничего особенного в этом не было, – принцесса так принцесса, может, на что в хозяйстве и сгодишься. Я сейчас на рынок поеду, на пару дней задержусь, а ты пока в доме приберись, окна отмой, пол. Да жрать приготовь – в подполе вроде крупа оставалась. За домом пара грядок – лука надергаешь, моркови. Будешь себя хорошо вести – гостинцев в следующий раз привезу.

– А не пойти ли тебе кое-куда со своими гостинцами? – вскинулась я. – Не буду я в твоем свинарнике убираться! И готовить ничего не стану!

– Не умеешь, что ли? – хмыкнул мерзавец.

Я и правда не умела! Зачем принцессе эти умения, если стоит только щелкнуть пальцами – и на столе любые яства на твой вкус, полы блестят, а накрахмаленные простыни хрустят чистотой?

Он понял все без моих слов, плечами пожал:

– Значит, сиди в грязи и голодная. А я в городе поем, благо деньги есть, – и похлопал по кошельку, подаренному отцом.

– Это вообще-то мои деньги. Приданое…

– Какие же они твои? Мы теперь муж и жена, у нас все общее, – широким жестом обвел нищенские хоромы. – Ни в чем себе не отказывай.

– Ты вообще-то муж! Жену обеспечивать должен!

– Ты тоже не спешишь с роль жены выполнять, – сказал он, потом окинул меня странным взглядом, – или супружеским долгом расплачиваться будешь?

Я посмотрела на острый дергающийся кадык, на нос и, не глядя, нащупала позади себя рукоятку. Это оказалась лопата.

– Только через твой труп! – перехватила поудобнее орудие и приготовилась защищать свою девичью часть

– Ты хотела сказать – через твой?

– Нет.

Таш скрипуче рассмеялся:

– Расслабься, Джайла. Я не насильник, у меня нет нужды принуждать девиц к близости. Они сами на меня вешаются, – самодовольно выпятил тощую грудь.

– Представляю этих девиц. Четыре глаза на троих, и ног столько же? – буркнула я, не опуская лопату.

– Ничем не хуже тебя, между прочим. Пожалуй, сегодня одну из них и навещу, – с этими словами он сгреб в мешок половину барахла со стола и направился на выход.

Я следом, желая убедиться, что он действительно уедет.

– Ах да, – уже взявшись за борт телеги, обернулся Таш, – в нашем Приграничье нечисти полно. Дом под защитой, огород и ближайшие земли защищены отводящими амулетами, но если отойти подальше, то защита спадает. Особенно ночью. Так что с наступлением темноты на улицу лучше не высовываться. Сиди дома. Жди меня.

Да-да, конечно. Нашел дуру.

Буду я тут сидеть и ждать тебя, пока ты по деревенским кабакам нашляешься да найдёшь недотепу, который на твое добро кладбищенское позарится! К твоему возвращению меня уже тут не будет. Муженек.

Глава 4

Дождавшись, когда скрипучая телега скроется за поворотом, я начала действовать.

Нашла в доме старую и вроде не вонючую флягу и слила в нее все остатки воды из ведра. Потом вышла в сад, хотя садом этот заросший бурьяном пятачок сложно было назвать. Вглубь продираться не стала – сорвала румяное яблоко с ближайшей яблони, обтерла его подолом, откусила и, убедившись, что оно съедобное и очень даже вкусное, набрала еще пять штук, да покрупнее.

Потом еще немного подождала на тот случай, если муж мой колченогий решит вернуться, послушала тишину и, убедившись, что ни скрипа, ни топота копыт не раздается, решительно пошла прочь. Где начинается граница, я представляла весьма смутно, поэтому просто придерживалась заросшей дороги, по которой мы подъезжали к дому.

Поначалу настроение было хорошее. Воодушевлённая собственной дерзостью и удачным побегом, я легко шагала по колее и строила планы о том, как вернусь в родной Вайтмур, устроюсь в уютной деревеньке и буду жить там припеваючи, пока родители будут волосы рвать и горевать, что кровиночку свою отдали не пойми кому. Я так и представляла их скорбные лица, тоску, печаль и раскаяние.

Отсутствие денег меня не волновало. Стоит только сказать, кто я такая, и любой крестьянин будет счастлив меня приютить в надежде на королевское вознаграждение. Я им столько наобещаю, что они все мои прихоти по щелчку исполнять будут.

Всего-то и надо дойти до границы, преодолеть ее и оказаться на той стороне.

Правда, про границу эту слухи какие-то дурные ходили. Мол, умертвия там бродят, призраки нет-нет да и поднимаются из разоренных могил да нежить всякая рыщет в поисках легкой добычи. И все это хозяйство в ежовых рукавицах держат стражи границы – маги-защитники.

Мне на границе бывать не доводилось, но я свято верила, что молва о ее опасности сильно преувеличена. Как-то же мы с чахлым муженьком пересекли ее, да еще и лошадь живую с собой провели. Так что все там не так страшно, как говорят.

Шла я, шла.

Шла.

Шла…

Уже солнце начало спускаться к горизонту, а старая дорога так никуда меня и не привела. Слева кусты, справа кусты, под ними заросли багульника и чертополоха. А еще крапивы, нагло тянущей ко мне свои колючие листья.

Есть что-то захотелось.

Уходя из дома, я рассчитывала, что засветло доберусь до цели, поэтому сорвала лишь пяток яблок с запущенный яблони. Последнее яблоко съела час назад.

Вода тоже подходила к концу – на дне фляги плескалось еще на пару глотков, и все. Уходить с дороги и продираться по зарослям в поисках ручья я откровенно опасалась. Не так уж хорошо я умела ориентироваться, чтобы без страха бродить по незнакомому лесу.

Граница должна была быть близко. Я чувствовала это и очень надеялась, что в ближайший час мне удастся до нее дойти и преодолеть засветло.

Прошло два часа…

Вода закончилась – пустая фляга болталась на поясе, вызывая легкое беспокойство.

Настроение с каждым шагом становилось все хуже и хуже. Я устала от такого долгого пути, проделанного на своих двоих. Натерла пятку, а бестолковое платье путалось между ног и нацепляло на себя столько репьев, что я уже не пыталась их отдирать.

Наблюдая за тем, как неотвратимо удлиняется моя неровная тень, я невольно начала думать о том, что с таким раскладом есть все шансы провести ночь под открытым небом. И это не сказать что сильно меня радовало. Скорее наоборот. Я была в диком ужасе, потому что мой опыт в таких делах равен примерно… нулю.

Максимум, что мне доводилось делать во дворце, – это выносить матрас на террасу, ставить над ним шатер из полупрозрачной вуали, чтобы комары да мошкара не беспокоили, и под присмотром нянек сладко спать на свежем воздухе.

Может, обратно? Там хотя бы яблоки и вода есть. Переночевать в хибаре, принадлежавшей Ташу, встать с первыми лучами и снова отправиться в путь, на этот раз прихватив с собой больше припасов?

Я развернулась в ту сторону, откуда пришла, и застонала – унылая дорога бесконечной лентой тянулась так далеко, насколько хватало глаз. Я и половины обратного пути до темноты не преодолею.

Потоптавшись в нерешительности, я тяжко вздохнула и продолжила идти вперед. Должна же эта граница наконец появиться! Я уверена, еще немного, еще чуть-чуть…

В этот раз интуиция меня не подвела. В легких вечерних сумерках я неожиданно вышла к пограничным столбам. Тут не было ни охраны, ни организованного поста. Просто два побелевших от времени и дождей каменных столба, стоявших по обе стороны от дороги.

Воспрянув духом, я проскочила мимо них, уверенная в том, что граница – это просто полоса земли. Метров так десять шириной. Линия, проведенная невидимой справедливой рукой…

Впереди маячили еще два столба, но почему-то чем дольше я к ним шла, тем дальше они казались. Как будто убегали от меня.

Я поднажала – расстояние не сократилось.

Я перешла на бег – оно еще и увеличилось.

– Чертовщина какая-то.

А еще я вдруг запоздало заметила, что в этом месте как-то слишком быстро темнеет по сравнению с местностью до столбов. Оглянулась – так и есть. Дорога, на которой я все еще стояла, теперь выглядела как более-менее светлый тоннель в стремительно сгущавшихся сумерках.

– Жуть какая, – тихо пискнула я и бросилась обратно в надежде выбраться из этого места.

Но не тут-то было. Два первые столба теперь так же коварно отдалялись от меня, как бы быстро я ни бежала.

И я внезапно обнаружила себя не на тонкой полоске земли, а посреди мертвой долины, залитой чуть зеленоватым призрачным светом.

Он прочеркивал контуры тяжелых низких туч, беспросветно затянувших небо, пробивался из трещин на земле, легкой позёмкой стелился по искореженным мертвым деревьям.

Я в панике заметалась. Туда-сюда, влево-вправо…

Что же делать?!

Как же быть?!

Когда под ногой что-то треснуло, я сначала решила, что это ветка, но, приглядевшись, в ужасе отскочила в сторону. Это были кости! Человеческие, тоже укрытые легким зеленоватым маревом.

Теперь я понимала, почему никто не охранял пограничные столбы, обозначавшие точку перехода: в этом не было никакой надобности! Граница сама легко справится с нарушителями.

Я не выдержала и завопила:

– Помогите!

Мой голос эхом пронесся над мертвыми землями границы и утонул в зеленой густой тишине.

– Кто-нибудь! – снова закричала, сложив ладони вокруг рта для усиления голоса. – Помогите!

Снова тишина сожрала мои жалкие вопли.

Тогда я заорала во всю силу своих легких:

– А-у-у-у!

В это раз раздался ответ:

– Уахр….

– Что? Не слышу! Где вы? – воспряла я, до рези в глазах всматриваясь в полумрак. – Подскажите, как выбраться на ту сторону? Тут наверняка должен быть короткий путь.

– Уахр-пхр-уашпш, – раздалось уже ближе.

– Простите, я не понимаю ваш диалект. – Я раздосадовано всплеснула руками и двинулась навстречу едва различимой фигуре, неспешно хромавшей в мою сторону. – Мне. Надо. На. Ту. Сторону, – тщательно проговаривая слова, я указала нужное направление, рассчитывая, что хотя бы жесты он поймет.