Две стороны одной измены

– Я ненавижу эту вашу взрослую жизнь! – истерично выкрикнула Кристина, которая держалась из последних сил. – Ненавижу вас всех!

Вскочив, она устремилась прочь из кухни, пока Вика вновь стала всхлипывать. Так жалобно и горько, что у меня разрывалось сердце каждое мгновение. Но я не жалела о том, что случилось… Не сокрушалась по поводу того, что была не сдержана.

– Довольна? – прошипел Тимофей, в глазах которого появилось ещё и мрачное удовлетворение.

Дескать, ну что? Нашлась тут мать года, издевающаяся над своими собственными детьми.

– Нет, Васин. Я не довольна. И не успокоюсь вплоть до момента, пока вы с моим отцом не расплатитесь передо мною за то, что натворили.

Ледяной тон, которым я произносила эти слова, давался мне легко и просто. Пусть Тим соберёт свои вещи и свалит, и вот тогда я позволю эмоциям взять над собой верх. Мы с девочками всё обсудим втроём, без этого отравляющего и пышущего миазмами лжи присутствия Тимофея. Который думал о себе в первую очередь, а потом уже о тех, кто должен быть особенно дорог.

– Что ты имеешь в виду? – потребовал он ответа, сложив руки на груди.

По Вике, что тихо плакала рядом со мной, муж скользнул равнодушным взглядом. И я видела, что он словно бы опасается. Вот только бы понять, чего именно?

– Я подумаю об этом, когда останусь одна с детьми. Кажется, мы обсуждали тот факт, что ты сегодня собираешь вещи и уезжаешь к новой семье?

Васин продолжал сканировать меня взглядом, который, судя по всему, был призван уничтожить всех неугодных навечно. И хотя я понимала, что это невозможно, приятного от присутствия Тима и этих взоров было мало.

– Да, Лена, именно так я и поступлю, – наконец, проговорил он. – И знай, что сейчас ты совершила просто гигантскую ошибку!

Что под этим подразумевалось, бросаться и выяснять я не стала. Тем более, что и Тимофей выскочил из кухни, словно она превратилась в душную клетку.

Я же повернулась к дочери и предложила:

– Давай умоемся… И когда твой папа уедет, мы с тобой и Кристиной сядем и поговорим.

Вика кивнула и мы с ней отправились в ванную. Пока дочь умывалась, я чутко прислушивалась к тому, что происходило в квартире. И до меня доносились лишь звуки сборов Васина. Он нарочито шумел, даже выматерился пару раз.

Пусть выказывает своё раздражение сколько влезет! А потом забирает шмотки и валит ко всем чертям! Ведь то, что ещё утром казалось катастрофой, сейчас воспринималось чуть ли не благом.

Наконец он появился в прихожей. Тащил с собой чемодан и сумку, из которой аж торчало что-то, настолько сильно он её набил барахлом.

– За остальным приеду позже. И знай, Викуся, я хотел всё сделать иначе! Но твоя мама решила мстить через вас!

Я дёрнулась в сторону мужа, который, видимо, понял, что ещё пару слов – и ему несдобровать. Потому быстро обулся и, накинув куртку, выволок из квартиры вещи.

Мы с Викой остались вдвоём, при этом дочь вроде бы уже успокоилась, хотя я и понимала, что на осознание этой ситуации нам понадобится ещё очень много времени.

– Я пойду поговорить с Кристиной, – мягко сказала дочери. – Побудешь с нами? Или потом обсудим всё это вместе?

Она задумалась ненадолго, после чего решила:

– Поговори с ней сама…

И я поняла, что нервы Вики напряжены до предела. Продолжения она попросту не выдержит.

– Хорошо, родная, – ответила ей, крепко обняв. – Помни, что я тебя очень люблю и сделаю всё, чтобы ты и твоя сестра не пострадали.

Дочь вновь вжалась в меня со всей силой и на какое-то время мы застыли так, черпая успокоение друг в друге. А после она отправилась на кухню, а я – к Кристине.

И за что мне всё это?

***

– Папа! Папа!

К Васину со всех ног бросился тот человечек, которого он безмерно любил, и Тимофей, подхватив сына, закружил его, насколько позволяло пространство холла.

А оно позволяло, ибо Альбина и Денис жили в весьма комфортных и хороших условиях.

– О, Тимми, – улыбнулась Аля, которая вышла из спальни следом за сыном. – Как хорошо, что теперь ты с нами.

Васин прижал к себе Альбину одной рукой, предварительно усадив Дениса на сгиб второй. Проклятая червоточинка сомнений, которые охватили его в тот момент, когда он покидал квартиру своей официальной семьи, стала исчезать.

Всё теперь правильно, а истерики Лены объяснимы и даже очевидны. Никто же не думал, что она просто проглотит горькую правду, словно пилюлю с цианидом?

– Да, теперь я с вами, – ответил он, отстранившись и опустив Дениса на пол. – Но уходил со спецэффектами, – нервно усмехнулся он. – Женушка устроила целый спектакль из нашего расставания. Даже успела смотаться к вашему отцу.

Он едва договорил это, как глаза Али загорелись каким-то лихорадочным блеском, и она потребовала ответа:

– Её мамаша, эта старая кошёлка, теперь тоже в курсе? Серьёзно?

Тимофей в последнее время стал замечать, что Альбина очень даже негативно настроена в сторону Лениной матери. По правде говоря, его это порядком удивляло – если уж Але так нужен был он, то какая разница, что там происходит у Алексея и Ларисы?

Но Альбина, словно одержимая, регулярно заговаривала о том, как желает испоганить жизнь маме Лены, при этом какого-то веского повода у неё для этого не имелось.

Лариса, если уж так посудить, была пострадавшей стороной, которая, ко всему, ещё и ни о чём не знала. Но Васин больше об этом не упоминал. Хватило ему одного раза, когда ляпнул, не подумав, дескать, Лариса Валентиновна не при чём, так что с неё и взятки гладки. Тогда Аля взбеленилась так сильно, что он с трудом узнал в фурии с исказившимися чертами лица ту нежную любимую женщину, которой Альбина для него являлась.

– Нет, кись, она не в курсе. И не думаю, что будет хорошей идеей ставить Ларису Валентиновну в известность, ты же знаешь.

Покосившись на Дениса, что переминался с ноги на ногу рядом, видимо, ожидая новой порции отцовского внимания, он опять притянул Альбину к себе. Глаза её теперь полыхали недовольством, которое могло в любой момент перерасти в нечто большее. Поэтому Васин поспешил заверить:

– Иначе нам это может дорого стоить… ты же всё знаешь и помнишь, родная.

Он поцеловал её в нос – оставил на нём лёгкое касание, пока Аля дула губы. Затем она вздохнула и отстранилась сама, высвобождаясь из его объятий.

– Я всё помню, – ответила, успокоившись. – Поиграй с Денисом, а я пока разберу твои вещи и приготовлю ужин.

Она не стала дожидаться ответа и направилась в спальню. Васин, подмигнув сыну, велел:

– Идём-ка с нами. Поможем маме управиться с делами.

Ему нравилось это чувство, которое рождалось внутри. Какой-то беззаботной лёгкости, которую Тимофей сам в себе и пестовал. Была, конечно, горечь, связанная с тем, что там, вдалеке, остались его дочери, которые сейчас наверняка думают об отце всякое дерьмо, а Лена их по данному пути всячески направляет. Но и сделать, по крайней мере, сейчас, Васин ничего не мог. Так что толку было изводиться?

А здесь, рядом с Денисом и Алей, он обычно чувствовал себя гораздо свободнее, чем в оковах порядком опостылевшей семейной жизни. Так что и хвататься за это ощущение Васин намеревался всем нутром.

Ну а дальше будет видно, как себя повести в отношении Кристины и Вики. По крайней мере, время на решение данного вопроса у Васина точно было.

Готовила Аля вполне сносно, а учитывая, что после не такого уж и плотного ужина в виде гамбургера, Тим весьма проголодался, с тарелки он всё буквально смёл.

Денис же вяло сидел и ковырялся в своей порции, и Васин знал, чем это закончится. Когда трапеза завершится, Альбина просто заберёт у сына недоеденное и выбросит в мусорное ведро. И больше не получит Ден ничего до самого завтрака.

– Его спать пора укладывать, займешься? – спросила Аля, которая была какой-то задумчивой.

Когда доела, сделала то, чего Тимофей и ожидал, и стоило только львиной доле картофельного пюре и котлет улететь в помойку, как Васин поднялся и взял сына на руки.

– Займусь, – пообещал он Альбине и понес Дениса в сторону ванной умываться.

Наконец, ребёнок был уложен, хотя и не собирался спать, суть по тому, каким бодрым выглядел. А Тимофей, приняв душ, устроился на той постели, где ночевал довольно редко. И которая отныне будет его местом для сна.

Аля присоединилась к нему чуть позже. Она зашла в комнату, нанося на лицо крем, а когда увидела, что Васин уже в кровати, удовлетворённо ухмыльнулась.

– Массаж? Или сразу к делу? – предложила Альбина.

Тимофей мысленно вздохнул, но постарался ничем не показать того, что заниматься сексом сегодня ему совершенно не хотелось. Да и вообще считал, что это должно быть понятно без лишних слов.

Такие потрясения, которые выпали ему на долю сегодня, не каждый сдюжит.

– Давай сначала массаж, – милостиво согласился он, переворачиваясь на живот.

Собирался схитрить. Сделать вид, что наслаждается прикосновениями любимой, а в процессе заснуть. Хотя, это и хитростью-то было не обозвать. Он и впрямь дико желал просто отрубиться.

Однако Альбина могла обидеться, он это знал. Вот и приходилось буквально «вставлять спички в глаза».

– Мне всё покоя не даёт одна вещь, – призналась Аля, устраиваясь сверху него.

Вылив масло на спину Васина, она начала довольно умело разминать его тело, пока Тим мычал что-то нечленораздельное, давая понять ей, чтобы продолжала и говорить, и делать своё дело.

– Во-первых, делёжка вашей с женой квартиры. С этим нужно что-то решать, потому что Лена может подумать, будто мы всё ей оставим…

Васин напрягся, и даже сон как рукой сняло. Он уже пообещал жене, что из жилья их с дочками выселять не будет… Но Тим ведь справедливо полагал, что раз им с Алей и Денисом есть, где жить, этот вопрос решён сам по себе.

Пока подбирал слова, не зная, нужно ли сейчас заверять Альбину, что им лучше не спешить с этим вопросом и обдумать, не стоит ли оставить всё, как есть, любовница продолжила его шокировать:

– И второе… Я хочу от тебя ещё одного ребёнка, Тимми. И чем скорее – тем лучше.

Самое время было притвориться мёртвым опоссумом, но Васин понимал: он напрягся так отчётливо, что не заметить этого Аля не могла.

– Ребёнка? – чуть приподнявшись, спросил он тупо, не понимая, зачем ему ещё один карапуз?

У него всё сложилось в голове и жизни. Были две дочери, которых он любил, а так же долгожданный сын. О нём Тимофей действительно мечтал, и вот Альбина эту мечту в жизнь воплотила. Так для чего ещё кого-то рожать, если и этих-то на ноги поднять – задача не из лёгких?

– Да. Ребёнка. Девочку. Ты же знаешь, что я хочу передать свою красоту дочери.

Аля перестала делать массаж и просто устроилась рядом на постели, и Васин перевернулся на спину. О том, что Альбина желает что-то там кому-то передать, он слышал впервые. Нет, она, конечно, заводила разговор о том, что именно дочери наследуют физические данные матерей, но Тим слушал вполуха.

– Аль, ты должна понимать, что сейчас я стану проходить через сложный период. Развод, всякие нюансы, которые будут с ним связаны. Какой ребёнок прямо здесь и сейчас?

Васин уже видел, что Альбина становится недовольной. За то время, что они были вместе, успел изучить простую вещь: если Аля что-то вбила себе в голову, она станет этого добиваться всеми правдами и неправдами. К этому, пожалуй, стоило привыкнуть, хотя Тимофей всё ещё пытался противодействовать. Но уж слишком по-разному вели себя сёстры…

– Не здесь и сейчас, а через девять месяцев, – отрезала она и снова его оседлала.

Только теперь воспользовалась позой Васина и принялась стаскивать с него трусы. И Тим почувствовал себя человеком, которого сейчас возьмут силой.

– За это время успеешь и развестись, и квартиру поделить.

Васин машинально схватил любовницу за запястье, когда она потянулась к причинному месту. Произнёс жёстко:

– Не сегодня, Аля!

Его стало раздражать, как вела себя Альбина. И тот факт, что она настойчиво продолжала говорить и говорить о разделе квартиры, которая принадлежала ему и Лене, Тимофею совершенно не нравился. Но сейчас так не хотелось всё это обсуждать и, возможно, даже ругаться. Васин желал лишь лечь и спать, спать, спать…

– Хорошо-хорошо, – вскинула она ладони и прилегла рядом. – Но помни о том, что я тебе сказала, Тимми.

Аля в одночасье провалилась в сон, как это умела делать только она. Просто прикрыла глаза и стала дышать мерно и глубоко, а Тимофей, натянув одеяло до подбородка, отключил ночник и какое-то время полежал, глядя в потолок.

Ни о каких новых детях не может быть и речи. Ни сейчас, ни в обозримом будущем.

И вообще, завтра они поговорят с Алей о том, что если теперь у них полноценная семейная жизнь, идти она будет по правилам Васина.

На этом он успокоился и попытался заснуть. Однако сон не шёл, как Тимофей ни старался провалиться в небытие.

Странно…

***

На встречу с подругой, с которой мы не виделись несколько недель, я выбралась вопреки своему желанию отсидеться дома, где мы бы с девочками просто заказали пиццу и каждый бы занялся своими делами.

Кристина немного оттаяла, хотя на мою попытку вновь попытаться с нею поговорить, отреагировала весьма жёстко. Пока я не стала разводить полемику по вопросам нашего с Тимофеем разлада, но понимала, что рано или поздно мы сядем и всё обсудим.

А пока давала возможность дочерям пережить это по-своему, но показывала им, что я в любом случае рядом.

– Ты меня просто убила! – заявила Дарина, когда мы встретились в небольшом ресторанчике неподалёку от моего дома. – И я уже нашла тебе адвоката! Даже назначила встречу.

Я и сама без дела не сидела, и за те сутки, что прошли с момента отбытия из дома Васина, связалась со знакомым юристом. Но два мозга в таком деле явно будут лучше, чем одна.

– У меня в голове не укладывается никак… Тимофей такое натворил… И твой папа…

Она поджала губы, быстро пробежала взглядом по меню и, когда мы сделали заказ на пару чашек кофе, проговорила:

– Я считаю, что тебе нужно всё рассказать матери. Она и только она должна принимать решение о том, сможет ли жить с изменщиком.

Дарина подняла ту тему, которая была для меня особенно острой. За последние несколько часов я регулярно возвращалась к ней мысленно, и даже пару раз просыпалась ночью, потому что меня буквально корежило от того, как поступал с мамой мой отец.

– Я тоже так думаю, Дарин… – откликнулась в ответ. – Наверное, прямо сегодня и поеду.

Сказав это, я поняла, что, с одной стороны, говорю совершенно правильные вещи, с другой – меня словно окунает в водоворот таких эмоций, что я бы дорого заплатила за то, чтобы их никогда не испытывать.

– Вот это правильно! – похвалила подруга. – И не надо делать так, как будет удобно кому-то. Эти двое обделались по полной программе, а хотят выехать теперь за ваш счёт! Но ничего, мы им покажем!

Дарина начала духариться, как это частенько с ней бывало, и я невольно улыбнулась. Конечно, «показывать» придётся в первую очередь мне, а уж потом всем остальным, но я готова и справлюсь.

– Ты говорила, что у тебя есть контакты, где мне могут дать новую подработку, – переключила я тему разговора на то, что было насущным.

Понимала, что алиментов от Тима я вообще могу не дождаться, а пока суд да дело, надо что-то есть и во что-то одеваться. Поэтому планировала немного задвинуть домашние дела и больше времени уделять доходам.

– Да, записывай номер! – велела мне Дарина.

И я послушно забила в мобильник контакт будущего работодателя.

К родителям я решила ехать сразу же по окончании встречи с подругой. Понимала, что если поддамся рефлексии, то непременно начну изводиться бесконечными вопросами, которые ни к чему хорошему, кроме потери времени, не приведут.

Поэтому через полчаса звонила в дверь родительской квартиры, мысленно заготовив несколько фраз, которыми планировала преподнести матери горькую правду.

Однако стоило только папе открыть мне, я поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Отец был бледным до какого-то фиолетового оттенка, так что я тут же заподозрила самое худшее.

– Мама! – вскрикнула, ворвавшись в квартиру.

И когда услышала её весёлый, полный какого-то задора голос, выдохнула.

Но стоило мне появиться на кухне, шок сковал мои руки и ноги… Потому что от увиденной картины ничего иного испытать было невозможно.

За накрытым столом сидела и улыбалась, абсолютно довольная собой, Альбина.

– Добрый вечер, – поздоровалась она со мной и покосилась на отца.

Что здесь делала эта белобрысая тварь?

Прежде, чем я бы успела отреагировать на присутствие любовницы мужа, мама вскочила из-за стола и бросилась ко мне. Обняла, прижала к себе крепко-крепко и шепнула на ухо:

– Доверься мне… И молчи…

Она всё знала… Она знала о том, что Альбина является моей сестрой! Господи, за что мне всё это? Сколько ещё чужих секретов и непонятных действий родных людей коснутся моей судьбы и изменят её навсегда?

– Привет, моя хорошая, – запоздало поздоровалась мама со мной, отстранившись. – А у нас в гостях Алечка! Она бывшая коллега твоего папы. Зашла сегодня, чтобы проведать его! – объявила мама таким голосом, судя по которому невозможно было заподозрить что-то не то.

Она действительно будто бы верила той сказке, которую ей скормила Альбина. Но почему так называемая «сестра» не обрушила маме на голову ту жуткую правду, которую я до сих пор толком не переварила? Каких целей она добивалась?

– Ты выпьешь с нами чаю? – спросила мама и принялась хлопотать, пока мы с Альбиной обменивались уничижительными взглядами.

В моих глазах сквозило немое обещание разобраться во всём уже сегодня, во взоре «Алечки» полыхала ничем не прикрытая ненависть.

– Лариса Валентиновна, я, пожалуй, пойду. У вас просто потрясающий кофе, – томно проговорила Альбина, поднимаясь с места.

Она то ли сделала вид, что осматривается, то ли и впрямь что-то искала, пока я стояла, ни жива, ни мертва, а в голове моей проносились один за другим вопросы: как это произошло? Как вообще мама допустила подобное?

– Алексей Юрьевич к нам так и не вернулся, – посетовала Альбина по прошествии времени. – Пойду попрошу его меня проводить.

Она удалилась прочь из кухни, одарив меня напоследок ещё одним взглядом, полным злобы и даже отвращения, а мы с мамой остались.

– Тч-ш-ш! – приложила она палец к губам, потерянно опустившись на стул.

Вся фигура матери словно бы сдулась, стала незаметной и поблёкла. Как будто до сего момента была наполнена кислородом, и вот он исчез, вытек, растворился…

– Я ничего не понимаю… – призналась шёпотом, тоже буквально падая напротив.

Наши глаза встретились, и я увидела такую боль, которую мама тщательно скрывала, что меня ею словно обожгло.

– Зато понимаю я! – заверила она тихо. – Мы сейчас должны сосредоточиться на том, чтобы твой отец всё переписал на тебя! Я уже работаю в этом направлении, Лена. Ей, – она кивнула в сторону прихожей, откуда доносились приглушённые голоса, – вообще ничего не должно достаться!

Мама хоть и говорила шёпотом, всё же опасалась, что нас услышат. Потому приложила палец к губам и покачала головой.

А я сидела, продолжая осознавать то, что сейчас произошло и что запланировала мама, и у меня попросту слов не находилось. Вообще никаких. Только бесконечные вопросы, на которые я пока не могла получить ответов. Как давно она знает? Откуда? Станет ли для неё новостью тот факт, что Альбина является любовницей моего мужа? Мама в курсе исключительно того, что у отца была вторая семья, или же погружена во всю правду?

– Проводил? – уточнила она, когда папа вернулся на кухню.

Вновь подскочила и приняла тот вид, с которым привечала у нас дома Алю.

– Такая девочка хорошая… заботливая!

Она всплеснула руками, делая вид, что не замечает выражение отцовского лица. Оно до сих пор было такое, что краше только в гроб кладут. Папа действительно очень опасался того момента, когда грязная правда вылезет наружу.

– Проводил, – обронил он глухо. – А сейчас в душ схожу и спать ложиться стану…

Мама рассеянно кивнула, начиная прибирать со стола. Вся эта ситуация соткала вокруг нас настолько непривычные пластмассовые декорации, что меня стало подташнивать от мерзости. Но я ждала, пока отец уйдёт в ванную, потому что нам нужно было многое обсудить с мамой.

– Хорошо, Алёша. Иди…

Раньше бы она непременно бросилась ему на помощь, ведь отец вроде как чувствовал недомогание. Но сейчас просто проводила взглядом, когда будто бы смотрела, но ничего толком не видела. И когда он ушёл, а следом в душе включилась вода, чуть ли не рухнула напротив меня и заговорила с жаром:

– Послушай меня, Лена, и сделай так, как я говорю. Я болею, сколько мне осталось – не знает никто. Может, год, может пятьдесят лет… Но сейчас не в этом суть. Нам нужно сделать так, чтобы отец переписал на тебя всё имущество, которое у нас с ним имеется в наличии. А потом, когда я его прижму и он узнает, что я в курсе его… грехов…

Мама сглотнула и по лицу её прошла судорога, как будто бы от боли. Я сжала руки в кулаки. Хоть и была растеряна и ошарашена, сейчас мне хотелось лишь рвать и метать.

– Так вот… когда я его прижму, он перепишет на тебя и квартиру, которую купил за моей спиной для Альбины и её матери. Или я буду не я, клянусь!

Он купил квартиру… Квартиру за спиной мамы! Но как это возможно?

– Я, собственно, из-за неё обо всём и узнала, когда мы подумывали нашу разменять и уехать жить к морю. Точнее, я это предложила, а Алёша прямо в позу встал – нет и всё. Видимо, боялся, что если начнутся какие-то истории с продажей недвижимости, вылезет то, что он владеет ещё одной квартирой.

Я помотала головой, как будто это могло избавить меня от сюрреализма, в который стремительно превращалась моя жизнь.

– Но как он её купил, если нужно было твоё согласие? – прохрипела, не в силах уложить в голове весь масштаб папиной лжи.

Даже если подумать о том, что он столько времени жил двойной жизнью с посещением второй семьи, где праздновал дни рождения дочери, наверняка привозил ей подарки на Новый год и занимался прочими «милыми» житейскими историями, и то становилось нехорошо. А квартира выводила это враньё на совершенно новый уровень.

Надо будет и мне при помощи адвоката прошерстить список недвижимости, принадлежащей Васину. Мало ли что интересного меня там ждёт?

– Там была какая-то афера с дарственными и прочим. Я не особо вникала, для меня самое главное, что квартира есть и она записана на Алексея. И я его обязательно подведу к тому, чтобы она принадлежала тебе. Но для начала мы оформим на твоё имя всё, что нам принадлежит. Поэтому я и делаю вид, что ничего не знаю.

Она очень горестно вздохнула, и я только теперь заметила, какой уставшей и измотанной выглядит мама. Но она была полна уверенности в своих действиях. А я, хоть пока и не переварила всё до конца, понимала, что должна быть сильной. Моя хрупкая и уже немолодая мать тащила на своих плечах огромный груз свалившейся нам на головы беды. Тащила в одиночку, решив, что она сдюжит.

Возможно, это и стало причиной того, что её болезнь дебютировала именно сейчас?

Однако нас двое. И я должна быть в разы сильнее, потому что молода и полна уверенности в том, что смогу перевернуть свою жизнь. Ради дочерей, ради самой себя, ради мамы.

– Кстати, а ты откуда узнала? – торопливо спросила у меня она, когда в ванной затихла вода.

Возможно, мне стоило промолчать и ответить что-то расплывчатое. Но смысла в этом я уже не видела.

– Она пришла ко мне сама и объявила, что является моей сестрой… И по совместительству – любовницей Тимофея. У них сын, мама…

Едва я договорила, как мама побелела, а глаза её стали круглыми, как две огромные плошки. Показалось даже, что сейчас она получит инфаркт, настолько жуткое выражение появилось на лице матери.

– Мама… всё в порядке! Со мной и девочками всё хорошо!

Я вскочила и бросилась к ней, обняла крепко-крепко. А она вцепилась в меня, как в соломинку, которую протянули утопающему, и которая вот-вот должна была превратиться в спасательный круг.

– Он ушёл, но я считаю, что это к лучшему. Теперь у меня новая жизнь. Без лжеца…

Мы так и застыли, две стороны того страшного слова, которое, как думали раньше, никогда с нами не произойдёт.

Измена.

И не просто предательство, а особо извращённое, облачённое в коварство под видом любви.

Когда отец вышел из ванной, мы отпрянули друг от друга, чтобы он, не дай бог, не сделал каких-то выводов. Меня это бесило просто неимоверно. Вместо головомойки, которую должен был получить тот человек, который заслужил её на все сто, я вынуждена была делать вид, что пока согласна на его требования.

– Лёшик, я тут Леночке говорила, что Алечка вроде как намекала на то, что обязательно зайдёт ещё. Может, нам стол накрыть в следующий раз, да позвать всех? Лену, Тимошку, девочек? Мы так редко теперь устраиваем посиделки как раньше, – проговорила мама, тоже поднявшись и продолжив уборку.