Следствие ведёт некромант. Том 5. Хирургические убийства

– Вообще ничего, – констатировал коррехидор, – ни единого волоска на гребне, ни бумажки в мусорном ведре. Если бы не труп, вообще можно было подумать, что в комнате номер десять никто не жил.

– Верёвки, которыми привязали девушку, – тоже самые, что ни на есть, обыкновенные. Такие купишь в каждой хозяйственной лавке, – Рика подошла к изголовью кровати, – но вот узлы! Похоже убийца связан с морским делом. Узлы крепко затянуты и весьма затейливо завязаны, ножные и ручные – одинаково.

– Значит, наш искомый человек запросто может оказаться моряком? – спросил Вил и сам себе ответил, – это объясняет многое. Например, какое-то время назад он пересёкся с жертвой, и та обокрала его. Возвратившись из плавания, убийца снимает комнату и приводит девушку снова. Ничего не подозревающая жертва с удовольствием идёт на съёмную квартиру, где и находит свою смерть.

– А откуда моряк прислал письмо к домовладельцам? Из соседнего порта? – поинтересовалась чародейка, – кстати, мы ведь так и не удосужились посмотреть на этот документ. Давайте попросим показать послание, по крайней мере узнаем имя и почтовое отделение, откуда оно было отправлено. Да и сам почерк человека – тоже кое-что значит.

Коррехидор кивнул и не без облегчения покинул комнату, приказав по дороге Меллоуну позвонить в коррехидорию и забрать труп.

– И что там? – округлила глаза госпожа Цубаки, когда офицеры Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя спустились на второй этаж, – вы видели демонов? Нам всем угрожает опасность?

– Опасность вам угрожает лишь от отчаянно протекшей крыши, – усмехнулся Вил и выразительно поглядел на потолок, – и, что вполне естественно, никаких демонов десятом номере мы не обнаружили. Там самый банальный труп, который уже начал разлагаться, а льющаяся сверху влага протекла ниже, принеся к господину Чжао растворённую кровь и частички разлагающегося убитой женщины.

– Убийство? – ахнула домовладелица и прикрыла рот рукой, – что теперь будет?

– Ничего особенного, – вмешалась Рика, постаравшись придать своему голосу обыденно-спокойный тон, – тело заберут, мы зададим вам несколько вопросов, а после этого вы можете со спокойной совестью заняться уборкой и последующим ремонтом помещений.

– Покажите мне письмо, которое прислал вам постоялец, – сказал Вил.

– Письмо? – переспросила госпожа Цубаки, так и позабыв убрать ото рта руку.

– Да, письмо. То самое, в котором жилец из комнаты номер десять прислал вам оплату.

– А у меня его нет, – пожала плечами домовладелица, – выбросила. Денег было довольно, я написала ответ и выбросила и конверт, и письмо.

– Кому и куда вы написали ответ? – начал раздражаться четвёртый сын Дубового клана, – ведь вы должны были известить нанимателя, что его предложение вас устраивает?

– Конечно, конечно, – вмешался господин Цубаки, ободряюще похлопав супругу по плечу, – мы не замедлили дать развёрнутый ответ, перечислив все наши основные требования и условия проживания. Заняло сие послание чуть более полного листа.

– Мне безразлично, что и насколько подробно вы писали квартиросъёмщику, – произнёс негромким обманчиво-спокойным голосом Вил, но и Рика и сержант Меллоун прекрасно знали, что это признак глубокого раздражения коррехидора, – мне важно знать, как зовут вашего жильца, и по какому адресу вы отослали письмо. Надеюсь, вы помните, какое он указал имя и адрес?

– Помню, – важно кивнула госпожа Цубаки, – мы – ведь порядочный дом. Его имя – Джо-Джо Смит, – со значением выговорила женщина, она явно гордилась своей памятью, – а письмо надлежало отослать до востребования на Главную Королевскую почту.

Чародейка чуть не прыснула со смеху: имя Джо-Джо Смит не означало ровным счётом ничего, так частенько подписывались авторы анонимных писем. Заимствовано же сие прозвание было из развесёлых, а порой и скабрезных, рассказов, которые специальные чтецы с выражением рассказывали со сцены уже более трёх эпох. Даже странно, что столь «говорящее» имечко нимало не насторожило ни госпожу, ни господина Цубаки.

Вил закатил глаза, ещё раз удостоверившись, что ни домовладельцы, ни их единственный сосед этого таинственного Джо-Джо Смита в глаза не видели, и дал знак чародейке, что они уходят.

– Итак, – проговорил коррехидор, глядя на часы, – к началу премьеры «Любви одинокой ласточки» мы уже опоздали, вместо красивой мелодрамы о внезапно вспыхнувшей страсти слепой девушки к капитану королевской стражи нам с вами достался труп к закату, – он поглядел солнце, уже успевшее скрыться за горизонтом, – поэтому предлагаю – ресторан.

– Так вид и запах успевшей изрядно подразложиться проститутки не отбил у вас аппетиту? – Рика хитро, снизу вверх заглянула в лицо спутника.

– Не отбил, даже и не надейтесь, – весело ответил он, – к тому же, должен же я хоть немного соответствовать высокому уровню своей невесты!

У чародейки эти его слова вызвали противоречивые чувства: из-за расследования в родовом гнезде Дубового клана ей пришлось согласиться на этот, совершенно ею незаслуженный титул. Но Вилохэд Окку был так хорош собой, умён, ироничен и, что греха таить, внимателен, что становилось даже обидно, что столь часто упоминаемое знакомыми и родственниками коррехидора Древесное право остаётся лишь только на словах, а их взаимоотношения сохраняли вполне себе дружескую линию.

– Вам по душе сегодня большой кусок оленины, запечённой вместе с грибами, кусочками имбиря и пряными травами? – как ни в чём не бывало продолжал Вил, – если же отдаёте предпочтение рыбе, только скажите. Я знаю в Кленфилде немало мест с отличной кухней на любой вкус.

Рика подумала и согласилась на оленину, но посчитала необходимым спросить, что, может быть, ей лучше отправиться в коррехидорию и заняться вскрытием?

– Сейчас? – вскинул тёмную прямую бровь Вил, – думаете, труп проститутки не подождёт до утра. Ведь у вас в прозекторской, насколько мне известно, стоят амулеты, предотвращающее гниение?

Девушка кивнула.

– Тогда все дела завтра. Максимум, на что я готов согласиться, так это обсуждение всех возможных версий. Хотя, убийство на первый взгляд не тянет на что-то особенное. Уверен, в докладе его величеству не стоит придавать ему специальный статус. Упомяну вскользь, и всё. Магии нет, высокопоставленные персоналии не задействованы. Бытовуха, используя жаргон Меллоуна. Однако, чтобы расцветить весьма унылое расследование, предлагаю пари.

Рика не без интереса посмотрела на Вила, она как-то раньше не замечала в нём склонности к азартным развлечениям.

– Я понимаю, о чём вы сейчас подумали, – засмеялся коррехидор, – ваш взгляд прямо-таки говорит сам за себя: «Неужели бульварные издания не врут, и передо мной тот самый великосветский шалопай, склонный к сомнительным любовным авантюрам, завсегдатай многих дамских салонов и альковов»? Сознавайтесь! Ведь так?

– Меня немного удивило ваше желание смешивать работу и развлечения, – насупившись, отрезала чародейка, она терпеть не могла, когда кто-то угадывал её мысли, да ещё и осмеливался говорить о них прямо ей в глаза, – я считала вас более серьёзным человеком.

– Нет ничего дурного в расцвечивании служебных дел маленькими невинными радостями, к коим я отношу умственный поединок, – Вил заехал на специальную площадку перед рестораном, возле которого стояла деревянная статуя оленя, держащего на ветвистых рогах грифельную доску с написанным на ней сегодняшним меню, – призом победителю послужит исполнение одного желания.

– Вы, что мой кузен? И нам по двенадцать лет? – возмутилась чародейка.

– Во-первых, у больших мальчиков тоже могут быть свои желания. А, во-вторых, что пожелал ваш кузен, – Вилохэд оценивающее поглядел на девушку, – поцелуй?

– Ещё чего! – Рика демонстративно отвернулась, всем своим видом показывая, что не намерена вступать в глупые дискуссии.

– У меня ещё множество предположений по поводу фантазий вашего родственника, – заверил коррехидор, – и, судя по вашей реакции, желание было исполнено. Чего бы я пожелал на его месте?…

– Он хотел воскресить своего щенка, – поспешила ответить чародейка, – но я, естественно, оказалась совершенно бессильна. Тогда Сиро́ пришло в голову самому изобразить щенка. Он облизал мне щёку.

Вилохэд захохотал.

– Хотела бы я поглядеть на вас на моём месте!

– С вашим кузеном? Ни за что? Да вы просто нравились ему до потери сознания, – просмеявшись объяснил коррехидор, – и парень не решился потребовать поцелуя, а виде «щенка» хотя бы лизнул вам щёку. Обещаю, фантазий по превращению в животных у меня не случается. Молчите? Значит, уверены, что проиграете.

Рика прекрасно понимала, что младший Окку просто-напросто провоцирует её, но удержаться не смогла.

– Значит, никаких щенков, оленей, – взгляд на вывеску ресторана, – и тому подобного?

– Идёт! Но низко же вы цените древесно-рождённого лорда, если предполагаете за мной такое.

– Назовите условия пари, – потребовала чародейка, по возможности самым серьёзным тоном.

– Готов: мы с вами высказываем свои версии убийства девицы на улице Белых тополей, а по итогам расследования тот, кто окажется прав, и становится победителем. Он имеет право потребовать от проигравшего одно желание.

– Какого рода и какого сорта будет ваше желание?

– Э, так не пойдёт, – погрозил пальцем коррехидор, – я ещё не выиграл, да и сообщать желание заранее – против правил. Пойдёмте поедим, а заодно и обсудим наши версии.

Ресторан назывался «Олений король». В холле красовалось прекрасно выполненное чучело благородного оленя с короной на голове и вызолоченными рогами, а вся обстановка несла отпечаток старины и хорошего вкуса. Доска над входной дверью изображала семейство оленей в сплетении ветвей неких экзотических деревьев и цветов, мебель была из красивого тёмного дерева, а официантки носили на волосах обручи с миленькими оленьими рожками. Одна из них сразу же направилась к ним. Чуть вздёрнутый её носик красиво зачернили вместе с верхней губой, к коей спускалась чёрная же полоса, придававшая задорному девичьему личику сходство с мордочкой оленихи, а светло-коричневые и белые пятнышки на щеках только усиливали это сходство.

– Мы рады приветствовать господина и госпожу в нашей скромной оленьей обители, – поклонилась девушка в зелёном платье и бежевом артанском фартуке, – покой и вкусная еда всегда желанны утомлённому сердцу путника. В нашей обители вы будете окружены теплом и заботой, вполне достойными Оленьего короля.

Последовал ещё один безукоризненно вежливый поклон, девушка плавно повела рукой, приглашая последовать за собой.

Когда заказ был сделан, а дорогим гостям предложили скоротать время за кувшином превосходного глайса из лесных ягод и целебных трав, Вил проговорил:

– Кто будет первым высказывать свою версию преступления?

– Предлагаю начать вам, – с преувеличенной вежливостью ответила чародейка, – как старшему по возрасту и старшему по званию. Так что, господин граф, первенство за вами.

– Иного я, собственно, и не ждал, – ответил коррехидор, проигнорировав издевательскую вежливость, – вы лезете вперёд в том случае, когда полностью уверены в своей правоте. А дедукция, версии, гипотезы – не ваша сильная сторона.

– Осталось добавить только, что мой женский ум не в состоянии постичь всю глубину логических рассуждений мужчины! – не удержалась Рика.

– Можно и не добавлять, раз вы сами только что высказали подобную сентенцию. Но я начинаю, – Вилохэд сделал глоток глайса, – мне по душе версия мести. Некий человек, и заметьте, я не утверждаю, будто он моряк.

– А морские узлы? – прищурилась Рика. Она решила не давать спуску четвёртому сыну Дубового клана за то, что он повернул в свою сторону её саркастическое замечание по поводу женского ума, – вот вы, например, умеете много морских узлов завязывать?

– Самый простой с поворотом концов верёвки меня научил завязывать Фибс ещё в возрасте лет пяти, когда я принялся сам надевать ботинки со шнурками, – ответил Вил, – так что морские узлы – отнюдь не тайна за семью печатями. Кто знает, может, убийцу тоже в детстве научили завязывать шнурки на башмаках самым простым морским узлом?

– Согласна, – кивнула чародейка, – я тоже так делаю, однако, тут я не могу не посетовать на вашу невнимательность при осмотре места происшествия, – она покачала головой, совсем как школьная учительница, огорчённая массой ошибок в сочинении любимого ученика, – проститутка к кровати была привязана совсем не простым узлом. Это был констриктор. Вам о чём-то говорит это название?

– Поскольку констрикторами называют удавов, то, рискну предположить, вы углядели самозатягивающиеся узлы?

– Да, – немного обиделась сообразительности контрагента Рика, – именно так, только я не углядела, а поняла с одного взгляда. Констриктор – самый удобный узел для круглых поверхностей. Он затягивается очень быстро и сильно, достаточно лишь потянуть верёвку.

– Вы открываетесь с неожиданной стороны, Эрика, – чуть приподнял бровь коррехидор, – откуда, если не секрет, столь обширные познания в морском деле. Я, даже при наличии двоих старших братьев, окончивших Морской корпус, не могу похвастаться подобной информированностью.

– Ну, – девушка отвела взгляд, – в Академии магии обязательным условием внеаудиторной деятельности были различные кружки и клубы, кои студенты были обязаны неукоснительно посещать. Атлетические занятия меня никогда не интересовали, наравне с танцами, рукоделием и всякими там лепкой-рисованием. Когда куратор пристала чуть ли не с ножом к горлу, я ткнула пальцем наобум в её дурацкий список и попала на Клуб любителей парусного флота. Там-то и подковалась. Хотя дальше вязания узлов и заучивания названий парусного вооружения дело так и не продвинулось. Хотя нет, однажды на фестивале нас заставили станцевать танец матросов. Вот оттуда и мои знания узлов.

– Понятно, – кивнул Вил, – принимаю ваше возражение и отвечаю на него: убийца мог быть матросом, но мог также, как и вы, узнать о способах завязывания верёвки из книги в библиотеке. Я лично склоняюсь именно ко второму варианту. Мой убийца – человек из общества, но имеющий весьма низкопробные наклонности и вкусы. Он посещает публичные дома, где одна из девиц рискнула обокрасть его. Вполне возможно, она, сама того не подозревая, взяла нечто такое, что было дорого убийце, либо пропажа солидной суммы денег привела к плачевным последствиям. Здесь я ещё не решил, но скорее всего, девица украла что-то ценное – фамильный перстень, браслет, или часы с монограммой, бывшие ценным подарком. Хотя бы от любимого престарелого родственника, который собирается оставить ему наследство, а пропажа подарка способна значительно осложнить отношения.

Рика молча слушала. Пока предположения Вила были логичны и не содержали никаких противоречий. Проститутки обворовывают клиентов? Да, бывает. Случается, что и подсыпают сонный порошок в вино. Мол, напился, где, с кем был? Кто знает!

Принесли еду. Оленина, действительно, оказалась превосходной.

– Таким образом, наш убийца был поставлен перед дилеммой, от разрешения которой, возможно, зависело его будущее. Он запросто мог остаться ни с чем по вине избыточно ретивой и жадной жрицы продажной любви, – Вил налил себе ещё глайса, – тогда ему необходимо найти именно ту девушку, что обслуживала его в роковую ночь. Убийца снимает комнату, причём заметьте, анонимно, щедро оплачивает её и приводит туда ту самую проститутку. Подковавшись в вязании морских узлов, он приступает к добыванию информации. Не исключаю, что сначала он несколько раз ударил её, а потом приступил к пыткам.

– Зачем же тогда он завязал ей рот? – прищурилась чародейка, – как-то не очень похоже на того, кому нужна информация.

– Кроме информации ему ещё нужна была тишина. На крики в прямом смысле, резанной, женщины сбежались бы не только жильцы дома, но весь квартал, – не задумываясь, пояснил Вил, – полагаю, он время от времени вынимал кляп и интересовался, не надумала ли жертва заговорить.

– Почему тогда жертва не отдала ему украденный предмет? Он оказался ей дороже жизни?

– Нет. Просто она уже успела сбыть краденное, и дальнейшая судьба драгоценности ей была неизвестна.

– Допустим, – азартно кивнула чародейка, – а убийца не верил её словам и продолжал своё чёрное дело.

– Именно. В какой-то момент он окончательно понимает, что жертва и правда не может сообщить ему никакой полезной информации, а оставлять её в живых опасно, он наносит последний смертельный удар и покидает дом.

– Даже не попытавшись избавиться от трупа? – картинно удивилась Рика.

– Ему это и не нужно. Комната оплачена на две недели, никаких личных вещей там нет. Когда он туда заходил, как и с кем, никто не видел. Убийце гораздо проще было просто бросить всё, как есть, чем одевать жертву, вытаскивать труп на улицу и ещё где-то прятать, поэтому он просто аккуратно запер дверь и тихонько вышел вон. Благо, в доме для жильцов предусмотрен отдельный выход. Квартира в мансарде всего одна. Этажом ниже живёт торговец, который нередко совершает отлучки. Квартира за номером восемь пустует с Лунного года, оттуда съехал студент, а пока желающих занять его место нет. Так, по крайней мере, мне сообщила госпожа Цубаки. Труп спокойно пролежал неделю, а то и больше. По моей версии убийца ушёл ни с чем, хотя не исключаю, что и нет. Девица сказала, где искать краденое, и тогда удар в сердце был казнью. Как-то так. Теперь ваша очередь. Какими вам видятся события на улице Белых тополей?

Глава 2 В ТЕНИ КЛЕНОВОГО ДВОРЦА

Рика задумалась. Версия четвёртого сына Дубового клана была хороша. Она объясняла многие вещи, и найти в ней противоречия чародейке не удалось (хотя, конечно, очень хотелось бы). Матрос, хорошо владеющий ножом? Возможно, но маловероятно, чтобы такой человек заморочился сложным и анонимным съёмом комнаты. Просто пырнул бы ножом в тёмном переулке. И потом, зачем ему понадобилось оплачивать жильё на две недели, если для задуманного хватило бы пары часов? «Да потому, что убийца не знал, в какой из дней он будет свободен, – подумала девушка, – или, когда его жертва окажется в зоне его досягаемости». Получается, что убийца умён, предусмотрителен и обеспечен – иначе не выбросил бы кругленькую сумму на съём комнаты.

– Моя версия, – проговорила Рика после короткого молчания, – шантаж. Представим себе человека из общества, обеспеченного, с положением, но имеющего, – тут она замялась, подбирая подходящие слова, – особенные пристрастия по части интимных отношений.

Вил не выдержал и прыснул со смеху:

– Любовные похождения младшего Буны в Школе Серого камня произвели на вас неизгладимое впечатление.

– Не считайте меня глупой и неосведомлённой девчонкой, – насупилась чародейка, – не думайте, что до расследования в Каэ-доно я не знала о существовании извращенцев. Так вот, наш убийца вовсе не брыкалка, он интересуется женщинами, но его интерес простирается в такую область, что огласка оного сильно повредила бы его карьере либо напрочь уничтожила бы его репутацию.

– Представил, – кивнул коррехидор, – но не буду углубляться в подробности.

– Жертва воспользовалась его слабостями, реализации коих сама способствовала на практике, решает подзаработать. Может быть ей надоела её профессия, а, возможно, просто прельстилась лёгкими деньгами, одним словом – она озаботилась получением подтверждения слабостей клиента. И получила их.

– Как вы себе это представляете? – приподнял бровь Вил, – пригласила свидетеля прямо в спальню?

– Напрасно иронизируете, – у чародейки был готов ответ, – магография. Достаточно заплатить знакомому, владеющему соответствующей техникой, назвать время и место, оставить приоткрытыми занавески на окне – и готово дело. Целая куча маогорафических карточек, на которых клиент запечатлён пикантном виде.

– Допускаю, – коррехидору версия чародейки начала казаться любопытной, – и что же происходит дальше?

– Девица предлагает выкупить магографии, а в случае отказа обещает переслать их жене, сослуживцам или ещё куда-то, – чародейка неопределённо махнула рукой, она сама не придумала, в каких местах ещё можно предъявить скабрезные картинки с убийцей в главной роли.

– Принимается, – одобрил Вил, – угроза финансовому благополучию, страх перед погубленной репутацией – это может являться мотивом для убийства. Но почему преступник просто не выкупил свой позор. Вы ведь поставили условие в своей версии, что он – человек состоятельный, с положением в обществе.

Чародейка задумалась: действительно, почему?

– Ну, – протянула она, выкраивая себе ещё чуточку времени на обдумывание, – девица запросила слишком много, чтобы убийца мог с лёгкостью расстаться с такой суммой, или он не был уверен в том, что получит все снимки. А может быть, – догадка блеснула неожиданно, – шантаж уже продолжался какое-то время, и жертва, то есть в данном случае преступник, решает покончить с ним. Лучше уж ужасный конец, чем ужас без конца.

– Да, только ужасный конец выпал на долю проститутки, – заметил коррехидор, – ваша версия логична, обоснована и вправе претендовать на верность. Я читал о случаях, когда шантажист переходил грань разумных требований и был убит.

– Да, а способ убийства продиктован внутренними пристрастиями преступника, кои и послужили причиной шантажа, – закончила она победно.

– Ну что ж, – улыбнулся коррехидор, – наши версии обнародованы, выслушаны и обсуждены. Теперь остаётся лишь дождаться окончания расследования и убедиться, чья версия ближе к истине. После этого победитель получит свой приз.

– А что будет, если окажемся правы оба? – задумчиво проговорила чародейка, – например, сочетание мести и шантажа?

– Тогда мы по очереди исполним желания друг друга, – с самым невинным видом заявил Вилохэд, – ибо самый приятный долг – это долг любви. Одинаковое удовольствие и отдавать его, и взыскивать.

Чародейка хотела было разразиться возмущённой тирадой, но вдруг осознала, что Вил просто подшучивает над ней и наслаждается её реакцией на собственные провокационные заявления, и промолчала, сделав вид, что ей совершенно нет дела до домыслов собеседника.

Утром её в коррехидории ожидало вскрытие вчерашней проститутки. Чародейка порадовалась, что амулеты, поглощающие запах и сохраняющие трупы, сработали на все сто процентов. Запаха не было вовсе. Тщательный осмотр тела и само вскрытие ничего нового не добавили: состояние трупа вступило в стадию «цветущего разложения», поэтому не представлялось возможным определить, подвергалась ли жертва насилию сексуального характера перед смертью или нет. Рика села за стол и принялась писать заключение, стараясь облечь скудные сведения в как можно более научную форму.

Когда она почти закончила, в кабинет коронера заявился парень со знаками различия рядового и, стараясь не глядеть в зелёные глаза чародейки, сообщил ей, что мистрис Таками требуют в кабинет коррехидора Кленфилда.

– Кто эти «требуют» – недовольно бросила девушка, – адъютант Дурада, коррехидор, или оба сразу?

– Его сиятельство граф Окку, – ещё более смущаясь, ответил посланец, – и ещё они велели передать, что дело срочное.

Рика кивнула, усмехнувшись про себя, она подумала, что Вил предположил, что она делает вскрытие и подумал, что упрямая чародейка ни за что не захочет прерывать свою работу.

– Сейчас иду, – заверила чародейка, – допишу только пару слов.

– Господин граф специально указал, чтобы я без вас не возвращался.

– Хорошо, – Рика сняла очки, положила их в маленькую кружевную сумочку и встала из-за стола, – я следую за вами.

Турада окинул чародейку привычно раздражающе-оценивающим взглядом, лениво кивнул и многозначительно сообщил, что его сиятельство ожидают.

«Если только он позвал меня, чтобы получить компанию для чашечки чая, – подумала обозлённая взглядами Турады девушка, – я ему весь чай в помои превращу»!

Но она ошиблась. Видохэд Окку, младший сын Дубового клана даже не думал пить чай. Он с озабоченным видом сидел за своим столом, держа в руках бумагу, по краю которой проблёскивали золотым тиснением кленовые листья. Рика догадалась: коррехидор получил депешу из Кленового дворца.

– Добрый день, – поприветствовал он и положил бумагу, – нас с вами вызывают в Кленовый дворец. Именно вызывают, а не приглашают, если уж быть совершенно точным, – Вил поднял письмо и прочитал: – верховному коррехидору Кленфилда сэру Вилохэду Окку и коронеру его величества мистрис Эрике Таками надлежит без промедления прибыть в королевскую резиденцию.

– И всё? – не поняла Рика, – у них что-то случилось?

– Не знаю. Кроме тех строчек, что я вам прочёл послание содержит личную подпись и печать короля Элиаса. Так что собираемся и в путь.

Кленовый дворец, располагавшийся на самом высоком из кленфилдских холмов, в это время года был особенно красив. Королевские клёны ещё не начали разворачивать свои молодые алые листики, зато ранние сакуры уже расцветали вовсю. Рика пожалела, что надела свой обычный наряд (как посвящённая богу смерти, она придумала его ещё на младших курсах Академии магии), и наряд сей состоял из чёрного платья в материковом стиле с корсетом и шнуровкой, полосатые чулки и башмаки на толстой подошве. Рост чародейки казался ей недостаточно величественным для некромантки, и поэтому каблуки и платформа на обуви были её спасением. Король же предпочитал традиционное артанское платье, по крайней мере для дам, и чародейка вздохнула, предвидя недовольные взгляды и замечания его величества в свой адрес.