Преодолеть

– Разумеется. Я прекрасно знаю и о свежевании, и о заготовленной соли, и об иглах, и о приготовленном топливе для разведения огня… Иногда смерть – это милость. Истязания лишь унижают мучителя.

– Тебе легко говорить. Ты не знаешь, что Латиф делал с местными. – Итиль отвернулась, уставившись наружу, и сплюнула вниз. Сзарел успел заметить огонек раздражения в ее взоре.

Не она.

– Эй! – крикнул инженер, разбирающий пусковую установку под брешью. Он стер плевок со своего шлема.

– Черт, да вы тут как блохи, прячетесь повсюду! – Итиль почесала потную шею. – Не хотела.

– Хочешь сказать, вы никогда не устраивали набегов? – спросил Сзарел. – Не стреляли в спину деревенским, не грабили торговцев?

– Мы никогда не опускались до уровня зверей. – Итиль повернулась к магистру. – Дай угадаю: мы тоже заслуживаем наказания.

– Заслуживаете. Но око за око приносит слепоту, – сказал Сзарел. – Итиль, Вольнице недолго оставаться беззаконной или свободной. Похитив и отказавшись вернуть наших людей, местные властители привлекли наше внимание. Клятва придет. – В рукаве его доспеха открылся небольшой отсек, и магистр достал оттуда ампулу. – И в будущем нам понадобятся верные и законопослушные фактотумы.

– Фак… факто… что? – Итиль усердно глядела на ампулу.

А ощущение презрения не пропадало.

– Доверенные лица, готовые принять новый образ жизни дабы избежать отставки, – пояснил Сзарел, протянув ампулу, и она схватила ее. – Через капельницу это купит ему еще месяцев пять. По возвращении я сообщу о твоей верности уговору, и вы сможете прибыть на лечение, хотя мой медик рекомендовал помещение пациента под наше наблюдение…

– Нет, – отрезала Итиль. – Я не для того так долго искала его, чтобы отдать его в чужие руки. И не забудь упомянуть своим боссам о том, что это он предоставил вам наброски внутренностей этой повозки. Он заслужил лучшее исцеление. Лучшее!

– Как пожелаешь. – Сзарел порадовался этой вспышке эмоций. В Итиль присутствовала способность к заботе и любви. Она не была неисправима, лишь испорчена взрослением в дикой среде. – Итиль, есть еще одно дело. Мне нужно будет проникнуть в логово Драза. Выкупить наших похищенных людей тихо, спокойно, и не вызывая лишнего беспокойства.

– Тут я не смогу особо помочь. – Итиль пробарабанила по ожогам на своем лице. – Его награда за позднюю дань. Пайкану было насрать, но Драз воображает себя новым властителем Вольницы, и он оскорбился от его имени. Ну я и выместила свое неудовольствие на его людях. Одно последовало за другим, и теперь при случае он мне кишки выпустит, а потом задушит ими. Засранец настолько же мстителен и злобен, насколько он труслив.

– Если тут хоть кто-то, кто не враждует с остальными? – спросил Сзарел.

– Ой, да будь попроще. Тебе повезло, голубок, безопасное возвращение твоей банды в моих интересах. Мои друзья придержат информацию о тебе на недельку другую и предоставят тебе карту Пустышки. Я посылаю свои платежи Пайкану с ними, так что они знают местность. Валюту для покупки людей тебе придется выменять у них самому, я понятия не имею, чего стоят ваши крестики.

Он отвернулся от нее. Сферы и ее нежного пленника более не было на мостике, и трое техников сунулись до пояса в командную панель возле трона, извлекая все ценное. Все камеры уже давно сняли. Ощущение наблюдения утихло, пропав.

Магистр раскинул свой телекинез по помещению, создав подобие невидимого покрова, тонкого и не создающего препятствий. Каждое движение и даже простой вздох нарушали его целостность, оповещая о местоположении всех присутствующих. Даже невидимка не смог бы укрыться от этого, не выдав себя.

Ничего необычного.

– В чем дело? – Итиль спросила, пряча драгоценную ампулу под мешанину одежды и нательной брони. – Я почувствовала щекотку.

– Мне показалось будто кто-то шпионил за нами. Глядя на нас таким взглядом…

– Каким?

– Полным отвращения. Будто мы букашки. Должно быть, я старею и воображаю вещи.

– Постарайся не рассыпаться. – Итиль игриво пихнула его локтем. – По крайней мере пока ты не доложишь насколько мы были полезны.

****

– …еще я могу стирать, готовить, следить за животными, шить, знаю как читать и стирать, – тараторила Сильви, идя рядом с цокающей женщиной в белоснежном доспехе и рваной, окровавленной робе.

Вскоре после пробуждения в странном месте Сильви услышала, как остальные рабы предлагали свою помощь слугам хозяев. Их новые повелители не были такими страшными или жестокими, как предыдущие. Ей выдали несколько питательных белесых батончиков и вкусный куриный бульон, цельный и теплый комбинезон ярко-зеленого цвета с оранжевыми крестиками, каску и мягкую одежду. Дурацкий и удушающий ошейник сняли с ее шеи, и врач обработал ее воспаленные порезы и синяки, пока она жадно ела, глотая серую массу, не жуя.

По правде говоря, ей хотелось спрятаться под одеялом и отдохнуть, выспаться вовсю. Но девочка заучила, насколько жесток был мир. Ничто хорошее не длилось долго; рано или поздно те, кто не выкладывались на полную, понесут наказание. Сильви намеревалась обеспечить существование для себя и Рустама и хотела доказать свою полезность любыми способами. Она вызвалась помочь новым хозяевам, и странная женщина с копытами вместо ног сопроводила ее обратно в повозку.

Вид проклятой машины, разорившей поселение, в котором жила Сильви, вселил ужас в ее сердце, и она даже споткнулась, с удивлением обнаружив ободряющую латную рукавицу на своем плече. Остальное путешествие обратно уже не было таким страшным, особенно после того как девочка с мстительным удовольствием заметила пробоины и расплавленные орудия на механическом чудище.

Сдохла тварь. Ты и вся твоя бешеная свора. Гнить теперь будете.

Переходы более не воспринимались узкими ловушками, никто не швырял ее в стороны, оглушающий шум не лупил ее по ушам и не вызывал непрекращающуюся головную боль. Даже воздух внутри стал более прохладным, не спертым и без малейшей кислинки.

– Ты очень способная девочка. – Кресто-что-там показала большие пальцы. – Но не нужно так много говорить, а то горло пересохнет.

– О, я могу потерпеть, леди. Сколько угодно. – Сильви закивала головой, и осознание ударило ее как гром. – Если мой голос раздражает вас, то я буду молчать. Вы только скажите.

Они шли по коридору, где недавно был бой. Пулевые отверстия покрывали стены, одно место выглядело так, будто кто-то пробил себе путь через перегородку, и им пришлось обойти покрытое брезентом тело налетчика. Сильви не удержалась и тайком пнула вялую руку, жалея, что у нее нет возможности попрыгать на нем и услышать треск костей.

Она ненавидела этих нечеловеческих ублюдков.

– Болтай сколько угодно, это мне не мешает. Меня и саму часто не заткнуть. – Женщина потрепала ее голову. – Мы уже пришли. Вот дверь в трюм. Если хочешь, мы потом вечером можем потрепаться за ужином, обменяться историями о традициях, может споем пару песен…

– Руда! – рев заполнил коридор.

С топотом, более громким, чем цоканье копыт Руды, к ним спешила женщина в ярко-алых одеяниях. Выше сопроводителя Сильви на целую голову и шире в плечах, новоприбывшая не носила шлем, и её коричневые волосы, подхваченные обручем, достигали плеч, пружиня в такт шагам. Перекрученные шнуры и кабели, идущие из глубин доспеха, полностью скрывали шею, исчезая прямо в нижней челюсти бледной головы.

– Сестра Элоиза…

– Отставить фамильярности, Сариант. Командор Сатанини отдал тебе приказ показаться медикам и отдохнуть, – рявкнула бледная женщина.

– Я в порядке, и Сильви нужен был проводник до Командора фон Бюлова…

– Вы уже достигли своего назначения. – Элоиза открыла дверь и подтолкнула Сильви вперед. – Карде! Еще один работник. А ты со мной. – Она утащила Руду за плечо.

– Волонтёр? Заходи, я покажу что нужно делать, – позвал приятный, текущий голос изнутри.

Сильви ступила в трюм несмело, немного ошалев от кипящей внутри деятельности. Группы взрослых рабов и новичков рылись в нагроможденных грудах украденных драгоценностей, ставя предметы искусства отдельно от драгоценных металлов. Вместо того чтобы рубить им руки за подобную наглость, как делали прошлые повелители, новые хозяева обменивались редкими шуточками со своими слугами и даже позволяли им пить из собственных бутылей, периодически направляя работы.

И слева и справа и даже под ногами звенели золотые, серебряные и бронзовые монеты. Мраморные статуи давно умерших королей, воткнутые в кучи сокровищ по пояс, сурово глядели на людей. Трещины покрывали некоторых идолов, у нескольких отсутствовали конечности. Помимо них тут были разбросаны множества настолько невероятных вещей, что у девочки перехватило дух от восторга. Музыкальные шкатулки соседствовали со слегка потрепанными картинами, пояса, украшенные изумрудами, висели на ярко-белых канделябрах, и лежащие на драгоценных тканях бриллианты и рубины сияли в электрическом свете.

И все это было украдено. Завоевано силой и оплачено слезами подобных мне. Я всего лишь песчинка, ничто, служащее текущим грабителям. Напомнила себе Сильви. Ради себя и Рустама она должна зарекомендовать себя. Иначе их ждал хлыст или того хуже.

Фигура в темно-черном панцире, стоящая на колене возле огромной каменной плиты, поманила ее, и девочка рванулась к нему, немедленно кланяясь. Как и ее сопровождающая, он был слишком большим для человека.

– Сильви Брайт, готова исполнить любое ваше приказание, господин!

– Тише, дитя. – Мужчина снял шлем. Его темная кожа имела слегка пепельный налет, а волосы были белые, точь-в-точь как у крепостных, покупаемых папой на время фермерских сезонов. – Успокойся. Взгляни. Это мемориальная доска, своеобразная летопись, созданная цивилизацией, датирующей свое существование и исчезновение задолго до основания Старого Мира.

Сильви подчинилась, не совсем поняв, о чем говорит странный человек. На первый взгляд это была обычная, грубо вырезанная плита, но затем свет подсветил ее поверхность, и она ахнула. Будто расцветающие букеты цветов, ракушки, каким-то образом вставленные внутрь, украшали камень, создавая кругообразные узоры. Золотая руда, обрамлявшая письмена, подчеркивала каждую букву незнакомого языка, и даже в местах, где время или внешнее воздействие содрали часть высеченного, форма руды помогала угадать форму буквы. Потускневшие цвета ракушек и золота переливались, смешиваясь в единую прекрасную радугу, а блики света, отражающиеся от прочих сокровищ, бегали по краям написанного подобно желтым звездочкам.

– Красиво… – Сильви прошептала.

– Правда, – согласился Карде. – Люди, изготовившие эту диковину, жили на серии островов посреди безбрежного океана. Они торговали со своими соседями на суше, меняя рыбу на железо, и не обладали ни могучей армией, ни сильным флотом. Веришь или нет, но они и многие другие существовали раньше самой первой кольчуги. А теперь у нас есть шанс полюбоваться произведениями их искусства. Язык мне не совсем понятен; вероятно, это их старый диалект, отличающийся от более поздних вариантов. Не беда, вскоре мы расшифруем его и даже вернем моллюсков, если возможно восстановить или извлечь хоть часть их ДНК для клонирования. Ну разве это не увлекательно!

– А зачем их возвращать?

– Потому что они играли свою роль в экосистеме. И если мы хотим однажды оставить нашим потомкам достойный океан, то нам нужно воскресить столь много исчезнувших форм жизни!

– Что такое океан? – спросила Сильви.

Безупречное лицо Карде улыбнулось. – Это чудо природы, которое Клятва уже возвращает в наш мир. Напомни мне потом, я покажу тебе эту величественную и своенравную синеву на видео. Но сперва мы должны доставить все, что есть тут, в наш крейсер.

– Как же я утащу такую тяжелую штуку! – Нахмурилась Сильви и немедленно поклонилась, ругая себя за глупость. Ее выпорют, несомненно выпорют или пнут! – Простите, господин! Я дура, мне не следовало говорить, я придумаю что-нибудь…

– Сильви. – Карде встал, испугав девочку. – Не следует ругать себя, даже если ты ошибочно думаешь, что это правда. А за летопись не переживай. Ее я или рабочие отнесут. Твоя задача тут в другом. Тебе нужно помочь нам рассортировать предметы в зале, ничего не обронив случайно в свои карманы, дабы проверяющим было меньше работы потом, Гоша.

Он уставился в сторону, и молодой мутант наклонился и выбросил несколько монет из своего рабочего комбинезона, поднимая небольшую вазу. Часть его кожи, видневшаяся между костяными наростами, покраснела от стыда или от того, что его поймали. Стоящий рядом солдат все равно отвесил ему оплеуху.

– Полно, полно, – пожурил Карде. – Молодежь не была бы молодежью, если бы не совершала глупостей.

– Тем больше причин исправлять подобное поведение сразу, бойцовый брат, – отозвался солдат. – На то мы и взрослые.

– Мудрый подход. Просто не забывай, что эти ребята уже получили более чем достаточно ударов на всю свою жизнь. – Мастер раскинул руки и хлопнул в ладоши, послав легкий ветерок во все стороны. Его плащ колыхнулся, и трудящиеся повернулись к нему. – У нас тут бесплатной работы нет. Ваши усилия будут достойно компенсированы деньгами, пригодными для использования. Продолжайте. – Он обратился к Сильви, проигнорировав звон падающих монет и даже пары чаш, сопровождаемых раздраженными вздохами охранников. – Тебе нужно будет сортировать вещи. Хрупкое к левой стороне зала, крепкое, наподобие ваз, блюд и тому подобное, к правой.

– А если я не уверена, хрупкий это предмет или твердый? – Сильви посмотрела на роскошный ковер, свисающий со шкафа. Его добавили недавно, и она знала эту зеленую вышивку.

Мрази. Я надеюсь вы страдали. Ей хотелось подойти и потрогать ткань, вспомнить хорошие дни, но она не смела. Мир разделялся на рабов и владельцев как бы сладко ни вели себя их текущие хозяева, рано или поздно они проявят свою сущность. Все нелюди были чудовищами.

– В таком случае лучше ошибиться на стороне осторожности. – Господин потрепал ее по шее.

По крайней мере одни звери убивают других. Хоть какая-то справедливость. Сильви принялась рассматривать вещи, оттаскивая часть и помогая с бережной упаковкой. Это не было частью ее обязанностей, но девочка старалась научиться всему, что могла, и знание, как завязывать прочные узлы и бережно складывать шкатулки и тарелки, укрывая их упаковочной бумагой, дабы они не разбились во время транспортировки, не могло повредить.

Ее пугала легкость общения остальных рабов с надзирателями. Она хотела закричать, чтобы они перестали провоцировать и играть в жестокую игру владельцев, но этим она бы выдала себя. Нужно трудиться, зарабатывая себе и Рустаму завтрашний день. Время от времени она кидала взгляды на Карде, терзаемая любопытством.

– У тебя вопрос. Спрашивай, – сказал тот, не смотря на нее.

Сильви застыла, желая лишь исчезнуть. Дура, я такая дура! Говори, не молчи, иначе побьют!

– Господин… – Карде поднял палец. – Повелитель? – Палец покачался. – Мистер, – она осмелилась, и рука опустилась, а он повернулся к ней. – Вы упомянули возвращение молл… ну этих, как их там, существ! А людей можно так же вернуть?

– Клонирование позволяет воссоздать тело. Иногда с точностью до самого последнего шрама, хотя подобное пока недостижимо для ученых Клятвоберущих. Есть лишь одна страна, способная на это. Но даже они не могут восстановить личность, душу человека, этот загадочный дар Бога. Воскрешенный подобным образом будет совершенно другим человеком, часто даже не обладающим благословением оригинала, – объяснил Карде.

Я так и знала. Мама не вернется. Сильви вытерла пот, украдкой стерев слезу с уголка глаза. – А вас тоже освободили от разбойников? – она спросила, надеясь отвлечь господина.

– Нет, Бюловы служат клятве на протяжении восьми поколений. По традиции третий отпрыск нашего семейства всегда идет в армию, а второй в бизнес дабы заработать себе достойное наследство, не прибегая к междоусобицам, так что отец назвал археологию наукой, достойной трусливых жен, и выпер меня в орден в надежде сделать из меня настоящего мужчину. Я ему периодически посылаю фото моих открытий и свои исторические книги, изданные на национальном уровне. Люблю держать старика в небольшом напряжении, – рассмеялся Карде.

О, как бывает. Сильви почти посоветовала ему быть почтительней с родителями, но благоразумно придержала свое мнение при себе. Он просто притворяется. Все нелюди способны на жестокость. Если она когда-нибудь увидит папу снова, она тут же извинится за все свои шалости, став лучшей дочерью в мире.

Глава 4 – Со Свободой Тебя

Рустам разлепил слипшиеся веки, уставившись на простой, белый потолок, не до конца веря, что он был еще жив, и слыша легкие постукивания, будто кто-то втыкал копье в решетку. На удивление боли не было, хотя он нащупал сломанные куски зубов в деснах. Его обмундирование и вооружение исчезли; вместо них он был облачен в незнакомую зеленую робу, отмеченную черной пентаграммой на плече. Ухо, в котором лопнула барабанная перепонка, было залеплено непонятной тканью, но чуднее всего была его щека.

Вместо рваной дыры у него была кожа! Грубая для касания, и он не мог видеть ее цвета, неважно как сильно он тянул свою обычную кожу, но когда его язык дотронулся до нее, он почувствовал касание, пусть и весьма онемевшее.

Сколько же я проспал? Удивился мальчик, трогая новую щеку пальцем и волнуясь о том, как бы не порвать ее. Навеянные завесой призраки его семьи и приятные запахи пропали, и он понял, насколько он жаждет возвращения дурманившего тумана. Эти клубы дыма позволили ему посетить место, где все было хорошо, где его семья была с ним…

Ненастоящее. Вот что это было. Хватит мечтать, трус.

Он лежал на кровати, укрытый тонким одеялом, с просторной подушкой за спиной. Ничто не беспокоило его, даже синяки на его груди рассосались, став едва заметными темными пятнами. Обнаружив отсутствие штанов и трусов, он покраснел, испугавшись худшего.

– Ой, – раздался голос слева, и Рустам услышал удар пластика о лоток.

На расстоянии ладони от него, на точно такой же кровати сидел мальчик, облокотившись на подушки. Они оба были в похожей одежде и схожего возраста, но незнакомец шокировал Рустама цветом своей белоснежной, почти прозрачной кожи, сквозь которую виднелись нити вен.

Неопрятные, длиннющие черные космы укрывали второго мальчика будто плащ, достигая пола. Серые глаза испуганно уставились на Рустама, а тонкая, похожая на птичью лапку рука пыталась поднять ложку с лотка, стоявшего на надкроватном столике. В углублении лотка была надежно закреплена тарелка, полная супа, вкусно пахнущего капустой и мясом.

– Здорово. Я Рустам, – представился Рустам, протягивая руку и разговаривая с присвистом из-за воздуха, вылетавшего через дыру на месте его переднего зуба. Второй мальчик сжался, и он заметил пластыри, настолько плотно покрывающие его руки и шею, что со стороны казались белым свитером. – Не обижу тебя. Честно. Не знаешь, где мы оказались?

– Спасение… спасены, – ответил мальчик, приободрившись после услышанных слов. Он сглотнул и произнес по слогам, показав на свою грудь большим пальцем, – Гриша.

– Приятно встретить тебя, Гриша.

Его, наверное, избивали, пока он не стал умственно отсталым. С жалостью подумал Рустам, осторожно пожав Гришину руку. У парня не было ни мозолей, ни нормальных мускулов, и он волновался, как бы не навредить ему случайно.

Оглядевшись вокруг, Рустам обнаружил, что они сидели в конце продолговатой комнаты, плавно уходящей мимо двери за угол. На гладких стенах и поле отсутствовали малейшие следы ржавчины или зазубрин. Идентичные кровати стояли стройными рядами по всей длине до входа. На некоторых крепко спали знакомые ему рабы.

Вечно кашляющая кровью девчонка, прислуживающая артиллеристам, теперь дремала около входной двери, укрытая покрывалом. Рядом с ней находилось необычное устройство, на котором расширялась и сужалась резина, гоняя воздух по трубке, идущей в ее горло. Обварившийся вчера похлёбкой поваренок напоминал спелёнатую паутиной муху из-за слоя бинтов. Рустам плохо знал остальных, но тут присутствовало три дюжины человек.

Странный стук острых копий продолжался, доносясь без всякого ритма.

Судя по тому, что мою щеку и ухо залечили, да и остальные тоже живы, не похоже, что нас планируют съесть. Он успокоился, разглядывая окружение. Но где Сильви? И все остальные?

– Я не дурак, – внезапно сказал Гриша, насупившись. – Не отсталый. Просто… взятый. Закрытый.

– Я не говорил…

– Ты подумал! Наверняка подумал! – Ложка опять выскользнула из пальцев мальчика.

Мысли он мои читает что ли? Рустам даже не удивился такому. Всякое бывает. – Извини. Мне не следовало такое предполагать. Меня тоже похитили. А теперь нас украли у наших похитителей, – он пошутил. – Тебе помочь есть, пока суп не остыл? Мне несложно.

– Да, – Гриша сказал тихо. – Спасибо.

Рустам подвинулся к краю кровати, взяв ложку, и стал кормить парня. От запаха и у него заурчало в животе, но идея украсть у изможденного мелкого казалась немыслимой. Он сильный, ему не впервой подождать пару дней без еды. Мальчики разговорились, и Рустам обратил внимание на манеру Гриши использовать простые или иногда неверные слова. Но в общем он действительно не был глупым, просто испуганным.

– Гриш, не знаешь, что с нами будет? И со мной была коричневолосая девчонка, Сильви зовут. Не слышал ничего о ней?

Лицо длинноволосого мальчика перекосилось, и он с трудом глотнул, чеша свой висок. Рустам протянул руку, намереваясь дотронуться до него, но Гриша выскочил из странного ступора и жадно выпил суп из ложки.

– С вероятностью 97 и 9 десятых тебе будут сверлить зубы в ближайшие двадцать минут, – четко и монотонно сказал он. – Согласно большинству факторов, Сильви находится в уничтоженном вагоне с вероятностью 87 процентов. 13 процентов указывают на ее присутствие в кают-компании и занятие просмотром обучающих роликов.

– Что она забыла в чертовом вагоне! И почему мне будут сверлить зубы! – воскликнул Рустам, остановившись, когда тень боли промелькнула по Гришиному лицу. Тот стиснул зубы, ударив себя по вздувшейся вене на голове. – Ты в порядке? Позвать кого? Может, ляжешь?

– Нет. Хочу супа, – выдавил Гриша. – Еда, нормальная еда. Вкусно. Просто… вопросы. Отвечать точно неприятно. Стучит изнутри.

– Тогда не надо точности. Ешь да отдыхай, – быстро сказал запутанный Рустам. Точно? Что он имеет в виду?

– Но как я тогда отплачу за помощь…

– Да никак. Ты мне ничего не должен. – И уж точно я не хочу увидеть, как твой череп взорвется. – Не надо никаких… процентов, если тебе от них больно.

– Поменьше работай челюстью, больной.

Рустам замер, его сердце пропустило удар от нечеловеческой туши, нависающей над ним. К длинному, похожему на стебелек цветка и заканчивающемуся острым жалом, крепилось подобие на человеческий торс, повернутый к детям, на котором были две трёхпалые руки и вытянутая назад голова, сужающаяся к виску. Шесть пучков оконно-подобных глаз нависали над полностью закрывающими рот жвалами.

Существо передвигалось на шести гибких, покрытых волосками, многосуставчатых ногах, втыкая их в потолок и производя звук удара копья. С нечеловеческой грацией, покрытое синим хитином создание переместилось дабы нависнуть над ребятами, изучая их своими черными глазами. В покрытой прозрачной пленкой руке оно держало ножницы.

– Судя по замедленному дыханию и шоку, Инсектона ты никогда не встречал? – Жвала насекомого прощелкали, издав нормальную человеческую речь.

– Не… не ешьте нас, господин, – Рустам попросил слабо. – Я могу работать за двоих. За троих! Дайте Грише немного времени, и он тоже…

– А, уже сдружились! Похвально, социализация способствует улучшению настроения. – Кивнуло нависающее чудище, и три из его конечностей, две ноги и свободная рука, опустились на Рустама и повернули его голову, выставив вперед его поврежденную щеку. При прикосновении конечности оказались твердыми, как ветви сухого дерева. – Синтетическая кожа прижилась нормально. Искусственные нервы уже соединились с натуральными окончаниями, и даже след ожога опал. Со временем эта заплатка исчезнет, будет поглощена твоими биологическими тканями, но до тех пор прояви умеренность в разевании рта.

– Здравствуйте, офицер Ценфус, – по слогам произнес Гриша.

– Главный врач Ценфус. Как ты себя чувствуешь, Гришечка? Нет рези в животе, непроизвольного опустошения желудка или мочеиспускания? – спросило существо, говоря мужским голосом.

Все еще ошеломленный, Рустам не сопротивлялся, пока Ценфус бесцеремонно исследовал его будто куклу. Услышав, как Гриша спокойно отвечает на вопросы о своем самочувствии, сердцебиение парня немного успокоилось от понимания, что их не собираются убивать. Пока что, во всяком случае.