Ты мне веришь?

Алексей Лукьянов

Ты мне веришь?

© А. Лукьянов, текст, 2023

© В. Мачинский, иллюстрации, 2025

© ООО «Издательство „Розовый жираф“», электронное издание, 2025

Вступление

25 августа 1985 года

Сэм в нетерпении пританцовывает рядом с папой:

– Па, можно уже мне?! Ну па!

– Сэмми, одну минутку, – Артур перекладывает трубку телефона от левого уха к правому: – Да, милая, слушаю.

Артур Смит и его дочь Саманта всего полчаса как в бостонском аэропорту. Их самолет до Огасты примерно через час, они решают выпить кофе, и в кафетерии их приглашают к телефону. Звонит Джейн Смит.

– Ты уже ждешь? Что? Какое письмо?

Артур внимательно слушает взволнованный голос супруги. Потом спрашивает:

– Ты думаешь, что это правда? Что?.. – Артур отрывается от телефона и спрашивает официантку: – Простите, у вас есть факс?

– Да, сэр.

– Спасибо, – и Артур снова прикладывает трубку к уху: – Да, милая, есть. Хорошо. Подожди, тут Сэм готова мне руку оторвать.

Саманта узурпирует канал связи.

– Привет, ма! Мы уже скоро! Что?

Веселое лицо ее мгновенно становится серьезным. Она поджимает губы и начинает медленно кивать. В это время официантка шепотом спрашивает Артура:

– Прошу прощения, сэр, это не мое дело, но… Это ведь Саманта? Девочка, которая была в России?

– Да, – кивает Артур. – Это моя дочь.

Официантка горячо пожимает ему руку.

– Сэр, это такая честь для нас. Она совсем уже взрослая, но лицо все такое же. Мы очень за вас болели тогда, честно! Моя дочь с ума сойдет, когда я ей расскажу, кого обслуживала!

– Спасибо, мэм, – улыбается Артур. – Сейчас Сэм положит трубку, и нам должен прийти факс…

– Тотчас вам его передам, сэр. Храни вас бог.

– И вас.

Саманта заканчивает разговор и возвращается за столик.

– Ты в порядке, Сэм? – спрашивает папа.

– Да, в полном.

– И что ты думаешь обо всем этом?

Сэм склоняется над столиком и таинственным шепотом говорит:

– Кажется, наше путешествие продолжается.

Велосипед

Боре два с половиной года. К его трехколесному велосипеду недавно прикрепили звонок. Это для того, чтобы соседи по этажу успевали отойти в сторону, когда Боря мчится по коридору из кухни в свою комнату. Боря пока самый маленький в общежитии. Но скоро мама родит ему брата или сестру, и тогда Боря станет большим. Боре нравится ездить на велосипеде и звонить в звонок.

Мама выходит из комнаты в коридор.

– Боря, идем за хлебом!

Боря оглушительно трезвонит и мчится к маме. Но в середине коридора, рядом с кухней, он неожиданно сворачивает налево, к лестничной площадке.

– Боря, стой! – кричит мама.

Но уже поздно – Боря выруливает к крайней ступеньке и смотрит вниз. Интересно, что будет, если съехать по лестнице? Вверх точно не получится – он уже пробовал. И Боря смело нажимает маленькими пухлыми ножками на педали как раз в тот момент, когда мама выбегает из коридора.

Велосипед сразу перестает слушаться Борю. Руль вырывается из рук, седло толкает под попу, и Боря кубарем катится вниз. Ему больно и страшно. Но реветь он начинает лишь внизу, окончательно скувырнувшись по лестничному пролету, когда велосипед пролетает мимо и стукается о стену.

Пока Боря самозабвенно голосит, мама испуганно сбегает по лестнице и ощупывает его с головы до ног. Из носа у Бори течет кровь, на ноге ссадина, шортики запачкались, один сандалик остался на ступеньке. Но в целом Боря в порядке. Мама вздыхает и тащит сына обратно. В комнате она раздевает Борю, потом несет его в бытовку и отмывает холодной водой. Боре это не нравится, но он уже не ревет, потому что любит, когда мама держит его на руках.

Они возвращаются в комнату. В носу у Бори торчат ватные комочки, чтобы кровь не текла. Боря их не вытаскивает, он знает, что так лучше. И шумно дышит ртом. Мама надевает на него чистую рубашку, чистые шортики и носочки, и они идут в магазин.

Велосипед остается стоять на лестнице. Он наказан.

В магазине

В хлебном магазине Боре нравится бывать больше всех прочих. В хлебном магазине просторно и светло. Там почти ничего нет, только длинный шкаф с наклонными полками, на которых лежат буханки белого и черного хлеба, батоны и круглые булочки, которые называются как колбаса – докторскими. Вдоль шкафа тянется блестящая труба, на которой Боря постоянно висит, как обезьянка. Эта труба не дает покупателям разбредаться по магазину и лезть без очереди к кассе, за которой сидит всегда сердитая тетенька в халате и белом поварском колпаке. Касса приятно потрескивает и позвякивает, на ней много кнопочек, но нажимать на них сердитая тетя не разрешает.

Пока мама покупает хлеб, Боря успевает покачаться на блестящей трубе, пробежаться по магазину туда-сюда, а когда ему становится скучно, он вдруг замечает, что двузубая вилка, которой проверяют мягкость хлеба, болтается себе на бечевке без дела. Это непорядок. Такая замечательная вещь не может висеть просто так.

Боря подходит к полкам, берет вилку в правую руку и деловито, помогая левой, протыкает вилкой хлеб – и докторский, и белый, и черный, и батоны, и ромовые бабы, и плюшки с сахаром. Так проверять мягкость гораздо интересней.

– Боря, не смей! – кричит мама.

Сердитая тетя на кассе тоже что-то кричит, но Боря не обращает внимания.

Он занят.

Боря и телевизор

Боря любит смотреть телевизор. Сначала одно показывают, потом сразу другое, потом еще что-то, потом пора спать. Боре кажется, что он живет в телевизоре. Вот они с мамой кашу едят, потом будто программу переключили – мама куда-то пропадает, а Боря с папой едут в тесной кабине грузового автомобиля. Потом Боря снова дома, смотрит телевизор, сидя у соседки на коленях, за окном темно, идет дождь, и вдруг в комнату заходят мама с большим свертком и папа с таким же свертком. Щелкает переключатель – и вот Боря возле нарядного дерева держит папу за руку, а к ним подходит какой-то дядя с бородой и мешком и дает Боре разноцветный бумажный кулек. А потом Боря вдруг снова в кабине грузовика, с папой, мамой, двумя орущими одеялами и еще каким-то дяденькой за рулем, и вокруг темно, но вскоре они останавливаются, и Борю заносят в какой-то дом, где они будут жить. А дальше вдруг снова лето, и Боря стоит у темного двухэтажного бревенчатого дома, он уже большой, ему три с половиной года, и папа фотографирует его фотоаппаратом «ФЭД». Боря уже откуда-то знает, что это не его дом, но здесь на втором этаже живут его бабушка, тетя и дядя, и ему здесь нравится, потому что здесь много места, бабушка варит вкусный куриный суп, и у всех есть свои имена, и Боря их знает и даже умеет говорить длинное непонятное слово «фаридсейфульмулюков» – он услышал его из телевизора, который у бабушки тоже есть.

Но Боря уже понимает, что живет не в телевизоре. Потому что телевизор – черно-белый, а цветной стоит триста рублей.

Индейский танец

Летом Боря много времени проводит у бабушки. Еще с бабушкой живут Лёша, младший брат мамы (он еще учится в школе), и Люда, она тоже младшая сестра мамы, но старше Лёши и уже работает на заводе. Борю долго приучают говорить «дядя Лёша» и «тетя Люда», но он не понимает почему, ведь они вовсе не похожи на взрослых.

Кроме Лёши и Люды у бабушки живет кот Цы́ган с торчащим изо рта кончиком языка, но он никогда не играет с Борей и все время бегает на улице.

Лёша приносит дрова. Дрова хранятся в сарае за домом. Там много таких сараев, и старшие ребята скачут по ним, как козлы. Лёша тоже скачет, Боря видел.

Лёша засовывает в печь несколько поленьев, между ними вставляет смятую газету, берет с полки спичечный коробок и трясет. В коробке гремят спички. Лёша чиркает спичкой и поджигает бумагу.

– Надо плясать индейский танец, – говорит Лёша.

Боря внимательно слушает Лёшу. Тот всегда придумывает что-то интересное, а еще учит Борю стихам, которые всех смешат: «Эй, чувак, не пей из унитаза, в унитазе всякая зараза».

Лёша показывает, как размахивать руками и топать ногами, и произносит волшебные слова «Разгорыся! Разгорыся!». Боря повторяет почти так, как надо, и вот они уже вместе топочут и размахивают руками и на всю квартиру горланят «Разгорыся!». Удивительно, но огонь в печке действительно разгорается.

Потом Боря отвлекается на телевизор. Сначала показывают мультик про собаку в плаще, с зонтиком и трубкой, но очень короткий, а потом сразу какие-то люди начинают говорить на непонятном языке. Боря удивленно ждет, когда люди заговорят нормально. Через некоторое время люди – правда, уже другие, – начинают говорить о Солнечной системе. Это Боре знакомо, он видел такие картинки у мамы в книге.

Мысль о книге напоминает Боре о большой «мамапочитайке» – красной книжке со сказками. Все эти сказки Боре уже хорошо знакомы, но он любит их слушать и повторять. Боре нравится картинка с мальчиком, который скачет на игрушечной лошадке и размахивает саблей. Такой лошадки у Бори нет. Но он вспоминает, что на лошадку похожа кочерга.

Боря идет на кухню. Лёша шерудит кочергой в печи. Вдруг на улице раздается продолжительный автомобильный гудок. Это приехала мусорная машина. Лёша быстро вскакивает, хватает «поганое» ведро, как называет его бабушка, и убегает на улицу. Кочерга торчит из топки. Боря подходит к кочерге, трогает ее пальцем. Рукоятка кочерги гладкая и блестящая, как труба в хлебном магазине. В печке весело гудит огонь. Его желто-оранжевые языки пляшут на почерневших боках поленьев. Боря вытаскивает кочергу из печки, перекидывает через нее свою пухленькую ножку и начинает скакать. И почти сразу роняет кочергу и пляшет индейский танец, но вместо «Разгорыся!» ревет от боли, потому что обжегся. В этот же миг в квартиру вбегает Лёша.

Когда бабушка возвращается домой, Боря лежит на диване, обе ноги у него обернуты мокрыми полотенцами. И он не понимает, почему бабушка ругает Лёшу. Виновата же кочерга!

Боря едет домой

Мама и папа часто ездят к бабушке вместе с Борей и его маленькими братьями. И, хотя Боре три с половиной года, он абсолютно точно знает, как ехать из деревни к бабушке и добираться обратно. Нужно сесть на автобус «восьмерку», доехать до центра, там зайти в здание автостанции, потолкаться в очереди, потом выйти на платформу два, сесть в автобус, доехать до деревни Шиши́, потом от остановки идти прямо до конторы, повернуть налево, потом направо, и сразу за детским садом – их дом.

Но вот Борю привозят к бабушке надолго. С ним никто не играет. Лёше некогда: у него летняя практика в школе. Тетя Люда на работе, она токарь. Бабушка засунула белье в стиральную машину, а сама топит титан в ванной. Кот Цы́ган сбежал. Боре хочется домой.

Он надевает сандалики и выходит из дома. Спускается по крутой скрипучей лестнице. Выходит на улицу. На крыльце сидит сосед, которого бабушка называет Дед Армян. Бабушка говорит, если Боря будет плохо себя вести, придется звать Деда. Дед Армян и вправду выглядит страшно: он лысый, с огромным крючковатым носом, кустистыми бровями и огромными ушами. На нем только майка, растянутые трико и тапочки. В руке Дед Армян держит палку.

– Ты куда, Борис? – спрашивает сосед.

Но Боря его не боится.

– Домой, Дед Армян, – отвечает он, спускается с крыльца и идет на автобусную остановку.

До автобусной остановки далеко. Нужно пройти мимо бани, в которой часто моются солдаты, мимо магазина, который все называют «Берёзка», хотя Боря точно знает, что на нем написано «Продукты», мимо длинного бетонного забора, за которым находится завод, где работает Люда. Шумят кроны тополей, желтеют акации, вдоль тротуаров лениво перекатывается тополиный пух. Боря идет, не отвлекаясь на происходящее вокруг. Скоро будет заводская столовая, за ней памятник солдату и почти сразу – остановка.

На остановке пусто. Ярко светит солнце, Боре жарко, спрятаться негде. Он смотрит вокруг и видит, что дверь на проходную завода распахнута. Он смело идет туда.

На проходной так же просторно и светло, как в хлебном магазине. И даже такие же трубы. И – о чудо! – карусель! Правда, почему-то без сидений. Боря подходит к карусели и пытается на ней прокатиться, но карусель не крутится. Из-за стеклянной двери выходит тетенька в форме, похожей на милицейскую, как у папы на работе, но тетенька точно не милиционер.

– Мальчик, ты чей?

– Я Боря Воробьёв, – отвечает Боря. – Я домой еду.

– Куда – домой? – удивляется тетя.

– В деревню Шиши, – отвечает Боря. – Я «восьмерку» жду.

– А где твоя мама?

– Дома, с Сашей и Пашей.

– А папа?

– На работе, он милиционер.

– Ты что – один?

– Я домой еду, – повторяет Боря.

В открытую дверь он видит, как к остановке подъезжает автобус, и собирается идти, но тут тетя говорит:

– Подожди, я твоему папе на работу позвоню.

Боря не против. Иногда папу подвозят на машине, и Боре так нравится больше. В автобусе его тошнит.

Скоро подъезжает милицейская машина. Борю сажают в кабину и везут в милицию. Только это вовсе не та милиция, где работает папа, а какая-то другая – здесь Боря ни разу не был и никого не знает.

В милиции есть телевизор, Борю сажают перед экраном, и он смотрит какое-то кино. Или не кино, потому что показывает телевизор плохо, а слышно, что говорят, еще хуже. Но Боря не обижается.

Вдруг откуда-то появляется Лёша. Он напуган почти так же, как в тот раз, с кочергой. Он о чем-то разговаривает с милиционерами, они смеются и везут Борю с Лёшей, но почему-то не в деревню, а обратно к бабушке. Бабушка очень сердита. Она сначала хочет что-то сказать, а потом просто садится на табурет, кладет Борю себе на колени и звонко шлепает рукой по попе, очень больно. Раз, два, три!

Боря ревет. И еще больше хочет домой.

Мамин чемодан

Боря дома, в Шишах. На улице жара, папа на работе, Саша и Паша спят, мама сидит на кухне, жует яблоко и читает книгу.

Когда папы нет дома, мама совсем другая. Она ложится на пол, упирается ногами в батарею и начинает поднимать туловище, читая при этом толстую книгу. Или крутится во дворе на самодельной карусели. Или подтягивается на турнике, если никто не видит.

Когда приходит папа, мама сразу начинает плавно ходить, говорить нежным голосом и смеяться, когда папа шутит. Пока папа дома, мама стирает, моет пол, играет с Борей. Мама часто поет, Боре больше всего нравится «Ты мне веришь или нет?». Голос у мамы чистый, негромкий. Но как только папа уходит или даже уезжает, мама провожает его до калитки, а потом снова превращается в другую маму.

Боре нравятся обе мамы. Та, которая с папой, всегда нежно обнимает Борю, целует его, читает сказки, купает в корыте, пускает с ним мыльные пузыри через трубочку от одуванчика, делает самолетики и парашютики из бумаги. А другая мама говорит с ним командирским голосом, будто Боря совсем большой солдат, как те, которые моются в бане рядом с бабушкиным домом. Мама рассказывает ему что-то, что непохоже на «Тараканище» или «Мойдодыра».