Уговор

Глаза Забавы расширились, челюсть отвисла, но быстро встала на место.

– Ужас-то какой! Молодой, да незамужней помирать. Неженское дело. Вот вырасту я и буду рожать детишек, как матушка. Я у нее шестая. – сделала вывод девочка, но бусы все же спрятала под рубаху, застегнутую сверху на деревянную пуговицу.

Дедушка разразился хохотом, да так громко, что птицы взлетели с деревьев, начавшихся длинной грядою вдоль дороги, сменив расцветающее поле.

Ольга посмотрела вверх, прислушалась к своим ощущениям и поняла, что причиной этому явлению, был не только громкий смех старика. Она выставила руку перед дедом, молча показывая, чтобы тот замедлил коня. Мужчина вновь машинально потянулся к сумке, поняв все без слов.

Ольга выехала чуть вперед. Аленка, так она назвала свою кобылу, в честь любимой шоколадки из будущего, махала навостренными ушками, в знак того, что тоже чувствует опасность.

“Дед ты старый, девку вперед пустил, а сам хвост поджал! Стыдно мне, боги, и страшно”. – уловила мысль старика ведьма и подумала:

“Избежать драки не получится. Теперь я за них в ответе”.

Хруст ломающейся ветки разбавил скрип от колеса телеги, разрывающий окружающую тишину. Затем еще один.

“На деревьях сидят”. – сердце воительницы забилось чаще, предвкушая неминуемый бой.

Она вытащила одну ногу из стремени, так будет проще выпрыгнуть из седла, и затаила дыхание. Старик с повозкой отстали шагов на сто, когда раздался громкий, пронзительный свист.

Худощавый мужик в шароварах цвета древесной листвы и стеганном пепельном кафтане, слетел с дерева прямо перед наездницей, держа в руке булаву. Другой, чуть плотнее в похожих одеждах, спрыгнул поодаль, достав длинный самодельный лук из-за спины. Первым всегда нужно снимать лучника, его удар непредсказуем и от него сложнее увернуться. Воительница знала об этом. Выставив руки вперед ладонями друг к другу, она направила между ними энергию, придавая ей форму шара. Замахнувшись посильнее, незримый снаряд вылетел из ее руки, сбив лучника с ног. Нет, она не убила его, лишь оглушила, в надежде, что успеет отбиться от остальных и уехать со спутниками, до того как стрелок проснется. Разбойник с булавой не понял, что произошло с его соратником, но спрашивать не стал. С яростным видом он кинулся вперед. Повозка сзади остановилась. Вороной конь громко заржал, засеменил копытами по земле, когда перед ним, будто спустившись с неба, словно хищные соколы, появились еще двое дюжих мужчин с дубинами наперевес. Старик закричал, но воительница сейчас не могла ему помочь. Булава, выпущенная из рук худощавого, стремительно неслась ей в голову. Девушка выскользнула из седла набок, в сторону, где нога еще оставалась в стременах, подтянулась за поводья, чтобы сесть обратно. Аленка только пригнула голову и истошно скрипнула от натуги ремешков сбруи. Разбойник выхватил из-за пояса боевой топор, нацелился в ноги животному. Ольга поняла, что он не станет бить. Хочет напугать лошадь, чтобы та скинула с себя наездницу. Ни один разбойник не будет портить добротного коня, который может стать отличной добычей. Воительница опередила лиходея, мягким прыжком оказавшись на земле. Мужчина затормозил, повернулся вполоборота, оценил свою жертву.

– Какая пташка! Сама летишь в руки. Позабавимся? – сказал худощавый с улыбкой, обнажив сплошь гнилые зубы.

Сзади послышался шум возни и снова крик, на этот раз уже девочки. Ведьма поняла, ей больше некогда играть в долгие игры с разбойником. Сложив руки, будто она решила сама себя обнять, выхватила из ножен на спине острые кинжалы и, крутанув их отточенным в тренировках движением, перехватила рукоятями вперед, лезвиями внутрь к руке. Топор пронесся возле головы Ольги, она увернулась, сделав полшага влево, и мощным ударом влепила рукоятью в челюсть обидчику. Мужчина зашатался, раскрыв рот, мгновенно наполнившийся кровью. Правая рука ведьмы уже достигла его солнечного сплетения, нанеся удар по силе равный тяжелому молоту, от которого останавливается дыхание. Не успел мужчина согнуться, прижав руки к туловищу, как глаза его выпучились от столкновения мужского достоинства с женским кожаным сапогом. Последний удар ведьмы ногой в живот повалил противника на землю, заставив корчиться от боли. Ольга спрятала правый кинжал со знаком Перуна обратно в ножны и подхватила разбойничий топор, выпавший из рук обидчика во время схватки. Тяжелый, с деревянной, зажиренной от человеческого пота рукоятью, он смотрелся нелепо в тонких бледных руках девушки. Воительница развернулась к повозке. Один разбойник, на вид показавшийся даже моложе Ольги, с грязными засаленными волосами, держал старика, приставив к горлу длинный нож. Второй же, крепкий, почти в два метра ростом, схватив за светлые косы, тащил Забаву из повозки. Маленькая девочка руками держась за голову, громко кричала, брыкалась и всячески пыталась достать босыми ножками мерзавца. Он ненавистно стиснул зубы и врезал ей кулаком в лицо. Девочка пискнула и обмякла. Разбойник кинул маленькое тельце обратно на мешки с яблоками, потянулся одной рукой к шнуркам на портках, другой задрал кверху рубаху малышки. Дед закричал, готов был вырваться, хотя бы попытаться.

Время для Ольги будто замедлилось. Адреналин сильным толчком взял контроль над телом. Она понимала, что еще мгновение и крепкая сталь в руках разбойника с жаждой вопьется в дряхлое горло старика. Нет времени бежать или прыгать в седло, есть только один шанс спасти их обоих. Девушка рванула вперед, на бегу выпустив из левой руки кинжал, за секунды достигший самого центра лба молодого разбойника. Его тело выпрямилось словно струна, застыло на мгновение и упало назад, выронив нож. Топор из правой руки полетел во второго лиходея, но не достиг своей цели, ударившись обухом о деревянный борт повозки. Все-таки метание топора не входило в боевые дисциплины, изученные Ольгой. Мужик сразу бросил мысли о непотребствах над девочкой и подхватил топор с земли. Ведьме осталось лишь дюжина шагов до ублюдка, с улыбкой вставшим в боевую стойку, обхватившим двумя руками рукоять топора. Разбойник не стал дожидаться воительницу, сам метнулся навстречу, занося вверх топор. За один шаг, за одно мгновение перед встречей с тяжелым оружием, Ольга прыгнула вперед, взяв чуть правее, левой рукой опершись на плечо противника, чтобы в прыжке оказаться у него за спиной. В правой руке уже появился кинжал, вошедший через стеганый кафтан в грубую плоть по самую рукоять. Ведьма, приземляясь на ноги, вцепилась в оружие, перенеся вес своего тела в клинок. Острая сталь проехала вниз на пол локтя, крепко засевши в теле. От внезапной боли враг выпустил оружие из рук, выпрямил плечи, закричал, развернулся и тут же получил крепкий удар кулаком в нос. Не упал, не замешкался. Озверел. Он стремительно выбросил мощную руку вперед, пытаясь схватить Ольгу за горло, но ведьма успела присесть, перекатиться по земле и вскочить на ноги, вновь оказавшись за спиной врага, в уже обильно пропитавшемся кровью кафтане. Разбойник заревел словно раненый медведь. Развернулся. Под его носом образовался алый ручей, затекающий в раскрывшийся от гнева рот. Воительница схватила топор с земли и с силой вонзила в грудь громилы. Твердые кости затрещали под натиском железа, но не остановили противника. Лезвие плотно застряло в теле, и Ольге пришлось отпустить рукоять. Она отпрыгнула назад, пока верзила дергал за крепкое древко, торчащее из него, присела, ударила руками по земле и закричала:

– Земля содрогнись, силой поделись, Велеса призываю, гнилую душу обрекаю! – ведьма вскинула руки вперед, направив на противника, и выпустила мощный разряд энергии, поразив его сердце.

Разбойник не вскрикнул, не дернулся. Лишь широко раскрыл глаза и словно гигантский камень рухнул на землю. Девушка обернулась. Увидела, как удаляются прочь двое, оставленные позади. Битва была окончена.

Старик уже стоял у кузовка, держа в руках очнувшуюся внучку. С ужасом в глазах он смотрел на воительницу, только что спасшую их жизни. Ольга перевела дыхание, подошла к телу почти великана и выдернула свой кинжал из его спины. Медленно вытирая окрашенное в алый лезвие о кафтан разбойника, она чувствовала, что все сделала правильно с этим животным, собирающимся учинить насилие над маленькой девочкой. Таким тварям нет места на земле и пусть местные боги покарают его душу. Затем Ольга подошла и к другому телу, чтобы достать второй кинжал из чужой головы. Как только лезвие высвободилось из твердой кости, светло-красная жидкость залила молодое худое лицо. И зачем только она посмотрела в его карие, стеклянные, широко распахнутые глаза? Глаза ее первой жертвы, несчастного парня, который явно не от хорошей жизни стал искать легкой добычи на дорогах в компании матерых лиходеев. Юноша, который вряд ли успел оставить после себя потомков, способных продолжить его род. Сколько же теперь не появится людей в будущем? Скольким теперь не суждено существовать? Может быть, именно он должен был стать прародителем кого-то, кого хорошо знала Ольга там, в ее прошлом, в далеком будущем. Второе страшное осознание пришло от понимания, как она рисковала стариком. Ведь могла попасть в него, а не в разбойника. Могла промахнуться набегу. Достаточно было лишь десятка сантиметров и лежал бы здесь перед ней бездыханный дедушка с дырой во лбу, а маленькая внучка бы покрывала его тело слезами, проклиная перед богами ведьму. Девушке хотелось сесть на землю, громко зарыдать во все горло. За секунды она вновь и вновь прокручивала тот самый момент, решая, могла ли поступить иначе?

– Ведьма! – прогремел словно гром среди ясного неба, голос старика.

В будущем это слово звучало гордо или шутливо, в зависимости от ситуации. Многие женщины любили так называться, не понимая истинной сути призвания. Но на Руси дело обстояло иначе. Ведьмами называли здесь только существ темных, страшных, несущих угрозу людям. Обвинение подобного рода в сторону женщины, могло повлечь за собой неминуемую расправу, и здесь, на дороге, далекой от ставшей родной за последние годы деревни, никакой волхв бы уже не смог ее защитить.

Ольга повернулась на старика, убрав оружие обратно в ножны.

– Как девочка? – спокойно спросила она, собрав в комок шквал эмоций.

Забава, уткнувшаяся головкой в рубаху деда, повернула лицо на старика. На половине детского личика образовался кроваво бордовый холмик.

– Они ушли, дедушка? Плохие люди ушли? – спросила девочка с еще мокрыми от слез глазками.

Мужчина посмотрел на внучку мягким, по-отечески добрым взглядом и понял, какое чудо он мог потерять, если бы не ведьма, которую он вот-вот был готов обвинить во всех людских несчастьях.

– Да, моя хорошая. Ты ложись обратно на яблочки и закрывай глазки, поспи. Так и боль утихнет. Мы поедем обратно, домой. – он положил внучку в кузовок так, чтобы у нее не было возможности увидеть трупы разбойников, лежащих в лужах собственной крови. Накрыл ее, словно мягким одеяльцем, мешком, в котором она пряталась.

Аленка подошла сзади к хозяйке, будто успокаивая, уткнулась ей носопырками в плечо. Ольга погладила ей морду в знак благодарности за понимание.

– Кем бы ты ни была, но нас ты выручила. Благодарю тебя. – произнес старик, отойдя от повозки. – Правда богов гласит, что поступок твой требует награды…

– Мне ничего не нужно от вас. – прервала его ведьма. – Я могу подлечить Забаву. Все не уберу, но опухоль быстро спадет и боли не будет.

– Не знаю, каким богам ты действительно служишь, пусть лучше наша знахарка этим займется. А ты, проси награды, не хочу прогневать богов. – его тон был весьма настойчив.

Но, что он вообще мог бы дать ведьме-воительнице? Мешок яблок, который бы стал лишним грузом для Аленки, хоть и вкусным съестным? Ольге хотелось запрыгнуть в седло и ехать дальше. Вдруг бы успела догнать убежавших разбойников и преподать им еще один урок, дабы навсегда отбить охоту нападать на невинных людей на дорогах. Но услышала, как в сонном забытье застонал тоненький голос в повозке, видимо, вновь проживающий кошмар последних событий.

“Хорошо бы заблокировать ей память. Незачем малышке такое помнить”. – подумала ведьме и сказала старику:

– Высокой наградой будет мне постель теплая на ночь. И вас с Забавой до дома провожу, чтоб не случилось еще чего.

Дед насупился, внимательно осмотрел воительницу, будто снова увидел впервые. Но делать было нечего. Заслуживающий награды свою цену назначил и правда богов велит оплатить.

– Только оружие свое спрячь. – сказал старик.

Ольга кивнула, вернулась к лошади и вновь достала шерстяной плащ, решив, что лучше немного попариться, чем убирать от себя далеко кинжалы.

По прикидкам ведуньи, а именно такой была специализация Ольги, как ведьмы, дорога до деревни заняла не больше часа. Как же все-таки сложно приходилось без обычных наручных часов. Ольга даже решила, что сделает себе хотя бы солнечные, как только подвернется случай и маленький кусочек кожи, подходящий для этого дела. Во время жизни в деревне такая необходимость не ощущалась, ведь всегда все шло своим чередом. Петухи сообщали, что наступило утро, крик селянок, зазывающих ребятню на обед, обозначал середину дня, а вечер всегда наступал с закатом. Здесь уж точно не запутаешься. Более детальное время Ольгу мало волновало, ведь ей некуда было спешить. Впереди были долгих четыре года, которые она пообещала учителю, перед тем как отправиться в путь. Сейчас же наступило другое время. До момента, когда по уговору с волхвом, она должна была вернуться, ей дали всего год. И этот год она хотела прожить, воспользовавшись каждой минутой, каждой возможностью, чтобы найти путь домой. Но сейчас ей было так жалко девочку, и чтобы хоть как-то помочь ей, ведьма была готова потратить этот день.

Деревня была на вид самая обычная. Избы, сложенные из бревен, расположенные в два ряда, расступались только в центре, чтобы создать место для площади. Задорный лай собак приветствовал знакомого вороного коня, а черные носопырки с интересом обнюхивали гнедую незнакомку. Старик остановился у большого дома, возле которого несколько мальцов играли с деревянными палками, воображая, что они великие витязи дружины, защищающие своего князя от нагрянувших врагов, которыми служили мешки, небрежно набитые соломой. Мальчишки, увидевшие деда, вернувшегося раньше, чем ждали, бросились к нему. Один только, самый старший, лет двенадцати от роду, кинулся в дом и быстро вернулся с худощавой женщиной в светлой рубахе, с завязанной на ней потертой поневой, сшитой красно-белыми нитками. Голова женщины была плотно покрыта льняным платком, украшенным сверху красной ленточкой и металлическими кольцами у висков. Ольга первая спрыгнула с лошади, хотела помочь старику спуститься, но он, отмахнувшись рукой, справился сам.

Женщина, видимо, почувствовав материнским сердцем беду, спросила встревоженным голосом:

– Забава?

Старик указал на повозку рукой.

– Тихо только. Спит она. – он подошел к женщине и мягко обнял одной рукой за плечо, чтобы сказать ей на ухо то, что не предназначалось для детских ушей.

Серые глаза женщины заслезились, тонкие губы сомкнулись, чтобы не выпустить крик, пока она молча слушала рассказ старика. Ее внимание переключилось то на повозку, то на Ольгу. На последней она задержала взгляд так, что воительнице стало не по себе и она нагнулась, делая вид, что что-то очень важное вдруг ей понадобилось в сумках, привязанных к седлу лошади.

Дослушав рассказ, женщина жестом подозвала к себе сыновей, что-то негромко сказала им и поклонилась гостье. Мальчики обступили воительницу, громко загомонив разом. Самый младший лет восьми, с такими же светлыми волосами, как у сестренки, слегка потянул ведьму за подол плаща. Средний, лет десяти с каштановыми волосами, уже схватил за поводья Аленку. А старший, сильно напоминающий среднего брата, но немного взрослее, сказал:

– Милости просим, гостья дорогая. Матушка приказала в дом пригласить. – и поклонился низко, словно перед ним княгиня, а не девушка в одежде чужестранки.

Ольги ничего не оставалось, как последовать за ними. Повернув голову на верную гнедую, она лишь улыбнулась ей в знак того, что все хорошо и беспокоиться не о чем.

Мать уже скрылась внутри дома, куда вскоре вошла и Ольга. Изба как изба, такая же как у всех. Стол деревянный и скамьи. Дорожки из шерсти и лоскутов, да печка в углу. Хрупкие ручки хозяйки заметали на стол тарелки, видимо, подготовленные для обеда. Лепешки хрустящие, репа пареная, орехи колотые и грибы сушеные. Последнее, Ольга терпеть не могла. Но жизнь без супермаркетов и долгосрочных продуктов, научила ее есть все, что дают, лишь бы сытно было. Девушка села за стол, позабыв даже помыть руки. Мальчишки уселись рядом.

– А меду-то, матушка, меду! – жалобно застонал младший.

Но мать сурового посмотрела на мальца, и тот спрятал голову, прижав ее к плечам.

“Бьет, наверное. Как еще с сорванцами справляться, да когда их так много?” – подумала ведьма.

Ребятня, недолго думая, принялась за угощения, поданные для гостьи. Ольга, вспомнившая, что не ела ничего с рассвета, решила, что можно и последовать их примеру. Мысль о том, что старик в дом так и не зашел, пришла лишь тогда, когда животная потребность в пище была удовлетворена.

– Где отец ваш? – спросила ведьма у женщины, готовящей что-то на печи, впервые прервав тишину за столом.

– К знахарке поехал. – ответила женщина, повернувшись, и мальчишки тут же оторвались от лакомства.

Старший было раскрыл рот, чтобы спросить что-то, но Ольга его опередила.

– Я бы тоже хотела к ней отправиться. Кто может проводить?

Женщина натянула на лицо улыбку.

– Вы, гостья, издалека прибыли? – начала она, подойдя к столу. – Может вам отдохнуть сначала?

– Благодарю, хозяйка. Но я бы хотела проведать ее сейчас. – настояла Ольга.

Она знала, что знахарка сразу же даст девочке сонный отвар, чтобы та мирно спала, не чувствуя боли, пока будут работать мази и травы для снятия синяка. А во время сна человеческое сознание больше всего уязвимо, и ведьма без труда сможет вмешаться в несколько горьких воспоминаний.

Женщина стиснула зубы, но кивнула старшему сыну.

– Проводи нашу гостью. – приказала она.

Мальчик вскочил и направился к выходу.

Как только они оказались во дворе, маленький проводник спросил:

– Что случилось в пути? – голос он сделал грубый, строгий. Видимо, пытался быть похожим на отца.

Вот только Ольга не собиралась ему ничего рассказывать. Не ее это дело. Пусть дед, чье имя она так и не узнала, сам решает, что говорить, а что нет своим внуком. Она решила использовать прием, который очень любила применять в ситуациях, когда хотела быстро закончить разговор.

– Звиздюлей огребли мудаки. – спокойно сказала она.

Мальчик не понял ни слова и решив, что неразговорчивая чужеземка плохо говорит по-русски, вопросов больше задавать не стал. Ольга улыбнулась.

Дом знахарки находился на окраине деревни, всего в пяти домах от старика. Повозка с вороным стояла у двора.

Воительница остановила мальчика и грозно приказала:

– Ступай домой.

Юноша хотел было запротестовать, но, оценив суровый вид собеседницы, еще строже, чем у его матери, решил, что стоит послушаться.

Ольга постучала в закрытую, деревянную дверь. Через время ее отворила пожилая женщина с седой, непокрытой головой.

– Я к Забаве. – сказала Ольга, видимо, пропустив мимо ушей все уроки Игоря об обычаях и вежливости народа с этих земель.

Знахарка, на удивление, лишь молча кивнула и направилась вглубь избы, поманив незнакомку жестом за собой.

Дом был совсем небольшой. Главная комната где все стены были утыканы полками с пузырьками и пучками сушеных трав, а в углу небольшой стол и печка. И отдельная комнатка для больных, отделенная деревянной перегородкой, куда направлялась старушка.

Забава лежала в полумраке на кровати. Все помещение пропахло дымом душистых трав. Ее дедушка сидел рядом на табурете, держа внучку за тоненькую ручку. Когда Ольга вошла, старик даже не встал, не повернулся. Так и смотрел на девочку. Только тихо сказал:

– Нужно было мне сразу развернуться. Как только обнаружилась она. Дурак я. Испугался, что день базарный пропущу и яблоки гнить начнут. О векшах6 думал, а не о Забаве своей. Вот боги и наказали меня за жадность.

Знахарка осталась главной комнате и, шаркая лаптями, готовила еще что-то для маленькой пациентки.

– Она спит? – шепотом спросила Ольга.

– Отвара выпила сонного. – ответил старик.

– Я хочу помочь ей, немного. Забыть, что случилось. Пусть помнит, что с повозки упала, да лицом ударилась.

– Зуб он ей выбил, окаянный. Да, благо тот, что смениться должен. – будто не слыша ведьму, сказал старик.

Ольга подумала, что знахарка могла и ему что-то дать. Настой валерианы или что покрепче. Вот и сидит он в полузабытье, замкнутый в своей голове. Ведьма тихо присела на кровать. Личико девочки слегка подергивалось, глаза были плотно закрыты. Ведьма уже приготовилась проникнуть в ее разум, потянула к лобику руку, как в комнату вошла старуха.

– Супротив воли богов это. – бросила она в Ольгу, повысив голос. – Если девочке такое испытание послано, значит, надобно так.

Мужчина, будто очнувшись ото сна, схватил руку Ольги, сильно, что было сил, сжал пальцами.

– Права она. Не смей в детский разум вмешиваться, ведьма. – последнее слово он особенно выделил.

Воительница вырвала руку.

– Дело ваше. Я только помочь хотела. – сказала она и встала с кровати.

Как и с чем жить девочке, решать не ей, а семье. Хорошо, что малышке не пришлось пережить другого исхода, который мог бы случиться, не появись Ольга в этом мире.

– Пусть помнит, что на дороге опасно. Да из отчего дома головы не высовывает. Лучше так, чем забудет и вздумает в следующий раз в мешке прятаться. – сказал старик.

Как бы ведьме ни хотелось, она все же согласилась, что он прав.

– Чем лечишь? – обратилась Ольга уже к знахарке.

– Петрушки кашица, немного лаванды и лука.

– В настойке яблочной замешай, быстрее пройдет. – сказала Ольга.

Старушка потупила взор, размышляя, и усмехнулась.

– Ты у кого училась? – спросила она.

– У волхва Родомира с северных земель.

Знахарка рассмеялась, да так громко, что девочка, лежащая на кровати, стала просыпаться.

– Как там Игорь поживает, небось вырос совсем? – спросила женщина.

Но Ольга не успела даже поинтересоваться откуда знахарка знакома в ее другом и зачем ей знать, как его дела. Забава открыла глазки, с улыбкой взглянула на мужчину.

– Деда, где я? – спросила малютка, и все обратили на нее внимание.

– У Василисы ты. Лежи, лежи, дитя.

– А тот, злой дядя? – улыбка на лице девочки сменилась гримасой страха.

– Не тронет он тебя больше, не беспокойся. – ответил старик, погладив по голове внучку.

– Не хочу больше, чтобы хоть кто-то мне боль причинил. Хочу стать сильной. Вот когда вырасту, не буду детей рожать, стану воительницей.

Лицо деда искривилось, а знахарка, прихватив Ольгу за руку, вывела ее из комнаты.

– Так, как там Игорь? – вновь поинтересовалась старушка.

– Откуда ты его знаешь?

– Ох, деточка. Там много воды утекло… – женщина задумалась, и Ольга уловила ее мысль. Простую, но ошеломляющую.

– Вы его мать? – удивилась ведьма.

– А ты, значит, ведунья. – улыбнулась старушка, обнажив переднюю челюсть с тремя недостающими зубами.

– Но как? Я думала…

Впрочем, девушка только думала, что мать Игоря давно умерла. Ведь никто так и не рассказал ей, что с ней случилось на самом деле. Но то, что она спокойно себе поживает, да еще и в неделе пути от сына, который никогда о ней не вспоминал, Ольгу весьма удивило. – Хорошо поживает. Крепкий, умный красавец с добрым сердцем.

– Эх, весь в отца. – женщина, казалось, погрузилась куда-то глубоко в себя, то ли вспоминая прошедшие дни, то ли представляя, каким стал ее отрок.

– Но почему вы не вместе? Не навещаете его?

– Таков уговор. – усмехнулась знахарка и направилась к печке, заваривать душистый напиток из трав.

Разговор предстоял долгий. Настолько долгий, что, закончив его, Ольга поспешила в дом старика, когда на небе уже горели звезды и большой яркий месяц освещал дорогу.

Глава 3.

Ольга встала с рассветом. В доме еще никто не проснулся. Беспокоить гостеприимных хозяев она не стала, посчитав, что прощания излишни. Вышла из дома, не взяв и тонких лепешек, приготовленных ей в дорогу. Припасов с собой у нее было достаточно, а большой семье и лишняя корочка хлеба в радость.

Девушка разбудила спящую лошадь на скотном дворе, накормила и двинулась в путь.

Василиса, знахарка из деревни, поведала историю, не оставившую ведьму равнодушной:

– Родомир считал, что никто в этом мире не достоин стать наследником его знаний, кроме того, с кем его связывают кровные узы. – сказала вечером знахарка, разливая душистый отвар по глиняным чашкам без ручек. – Так, как же вышло, что ты стала его ученицей? Я думала, его секреты так и уйдут с ним.