Нет смысла умолять

Вскоре они остановились у одного из домов, внушительного, словно крепость. Он был окружён огромным, трёхметровым, кованым забором. Мужчина заглушил двигатель и, не убирая пистолет, вышел из машины. Диана замерла, не зная, чего ожидать. Он обошёл машину, открыл её дверь и жестом приказал ей выйти. Под дулом пистолета она вышла наружу, ощущая ледяной страх, сковывающий её движения. Он схватил её за руку и повёл к дому. Ворота открылись автоматически, приветствуя нежданных гостей.

Он втолкнул её в дом, оказавшийся ещё более помпезным внутри. Дорогая мебель, картины в золоченых рамах, огромные хрустальные люстры – всё кричало о богатстве и власти.

– Подонок! – взвизгнула она, отчаянно пытаясь высвободиться из его стальной хватки. – Неужели до вас не доходит? Я не та, за кого вы меня принимаете!

– Заткнись! – прорычал он, вцепившись ей в волосы, заставляя её откинуть голову назад. Его высокая фигура нависла над ней зловещей тенью, источая неприкрытую угрозу. – Я здесь слово! Я буду решать, кто ты и что ты! Ты – ничто, пешка в моей игре, жертва, и расплата за моего брата. Твой отец заплатит за всё… тобой!

– Но у меня нет отца… сколько можно повторять? Вы безумец! – не успела она договорить, как его пальцы сомкнулись на её горле, сдавливая, как в смертельных тисках.

Диана задохнулась, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. В глазах потемнело, перед лицом замелькали цветные пятна. Она отчаянно царапала его руки, но хватка только усиливалась. Он смотрел на неё с ненавистью, его лицо исказилось в злобной гримасе. Казалось, что он наслаждается её мучениями.

– Ты будешь молчать, когда я говорю, – прорычал он, ослабляя хватку. – Ты будешь делать всё, что я скажу. Иначе… я заставлю тебя страдать так, как ты себе и представить не можешь. Ты поняла меня?

Диана кивнула, и упала к его ногам, в тот момент, когда он отпустил её. Она дышала хрипло, рвано, стараясь восстановить дыхание. Горло саднило, говорить было больно. Она понимала, что спорить с ним бесполезно. Нужно подчиниться, чтобы выжить.

Он рывком поднял её с пола, словно тряпичную куклу, и потащил по коридору. Диана чувствовала себя абсолютно опустошённой. Страх сковал её, парализовал волю.

Когда они дошли до лестницы, ведущей вниз он остановился, поворачивая её к себе и произнёс:

– Теперь ты моя, Диана, моя пленница, моя собственность, моя вещь…

Его слова прозвучали как приговор, лишая её последней надежды. Диана почувствовала, как внутри всё похолодело. Она понимала, что попала в лапы к настоящему психопату, человеку, который не остановится ни перед чем. Он будет мучить её, издеваться, пока не сломает окончательно. Но она не позволит ему этого. В глубине души ещё тлел огонёк сопротивления, огонёк, который она будет беречь и подпитывать, пока не появится шанс вырваться на свободу.

– Я ненавижу вас, – хрипло прошептала она, выдерживая его взгляд. – Ненавижу…

В его глазах вспыхнула ярость, но он лишь усмехнулся, словно её ненависть доставляла ему удовольствие. Он схватил её за подбородок, сжимая пальцы так сильно, что стало больно.

– Ненависть? – прошипел он, приближая своё лицо к её. – Это хорошо. Ненависть – это топливо. Она будет питать тебя, пока я буду с удовольствием ломать тебя. Но запомни, Диана, ненависть – это палка о двух концах. Она может разрушить и тебя саму.

– Умрите… просто… умрите… – дрожащим голосом сказала она, чувствуя его дыхание на своей коже. От этого ощущения по телу пробежали мурашки.

Он отпустил её подбородок, и Диана с трудом удержалась на ногах. Он словно играл с ней, испытывал её, наслаждался её страхом и ненавистью. Он развернулся и пошёл вниз по лестнице, не оглядываясь, словно был уверен, что она последует за ним. И она последовала, скованная страхом и отчаянием, но не сломленная. С каждым шагом вниз она чувствовала, как её надежда тает, как она погружается во тьму, но в глубине души ещё тлел уголёк, готовый вспыхнуть пламенем в нужный момент.

Когда она спустилась следом за ним, то увидела длинный коридор. Место было похоже на тюремные камеры, везде были решётки. В конце коридора виднелась массивная стальная дверь. Мужчина достал связку ключей и, выбрав нужный, открыл замок. Дверь с лязгом отворилась, открывая взгляду небольшую камеру. Стены были обиты чем-то мягким, напоминающим войлок. В углу стояла узкая кровать, застеленная серым одеялом. В противоположном углу – туалет типа "дырка в полу", непримечательный старый душ, скорее всего с холодной водой… больше ничего, ни солнечного света, ни окон, ни жизни… просто тюрьма.

– Добро пожаловать в твой новый дом, – произнёс мужчина с издёвкой в голосе, толкая её вперёд. Стальная дверь захлопнулась за их спинами. – Нравиться?

Он резко развернул её к себе, вцепившись пальцами в плечи, будто боясь, что она ускользнёт. Взгляд его буравил её насквозь. Диана, дрожа всем телом, отвела глаза, скользнув взглядом по убогому убранству комнаты. Отчаяние волной подкатило к горлу, грозя вырваться безудержным криком, но она стиснула зубы. Ни за что. Она не позволит ему увидеть свою слабость, не доставит ему этого удовольствия.

– Это место отражает вашу душу, – произнесла она, встречая его взгляд. – Пустое, мрачное и безнадёжное.

Он лишь усмехнулся в ответ и крепче схватил её за плечи притягивая ближе к себе.

– Не трогайте меня, вы не имеете права касаться меня! – вскрикнула она, с силой пытаясь вырваться из стальной хватки, но всё было тщетно.

Он пренебрёг её отчаянными попытками вырваться, притягивая к себе с неумолимой силой, пока между ними не осталось ни единого просвета. Его горячее дыхание опалило её щеку, и она почувствовала обжигающий жар его кожи. Слышала, как бешено колотится его сердце, отстукивая дикий, первобытный ритм, и ощущала его запах – терпкий, землистый, с оттенком опасности, который обволакивал её, лишая воли.

Диана застыла в оцепенении, ожидая неминуемого. Ярость, подобно кипящей лаве, клокотала в её груди, пытаясь заглушить страх, но сердце, предательски, вторило бешеному ритму его, разгоняя кровь по венам. Ей хотелось впиться зубами в его плоть, оставить на щеке кровавый след от пощёчины, выплюнуть в лицо презрение – сделать хоть что-нибудь, чтобы разорвать эту стальную хватку.

Но он не дал ей времени на размышления. Резким движением он впечатал её в стальную дверь. Холод металла опалил спину, лишая остатков самообладания. Его лицо приблизилось вплотную, заслоняя собой свет. Диана зажмурилась, ожидая удара, но вместо этого почувствовала лишь обжигающее дыхание на губах.

– Ты будешь принадлежать мне, Диана, – прошептал он, обжигая кожу своим дыханием. – Я сломаю тебя, выверну наизнанку, и ты будешь молить меня о пощаде. Но я не дам её тебе. Я буду наслаждаться твоими страданиями, каждым криком, каждой слезой.

– Вы – зверь… – прошептала она, глядя на него во все глаза, – Вы не человек… вы – зверь…

Он усмехнулся, словно это было комплиментом. Его пальцы грубо сжали её подбородок, заставляя смотреть на него.

– Зверь? Возможно, – прорычал он, – Но зверь, который получит то, что хочет. А я хочу тебя, Диана. Хочу видеть, как ты корчишься от страха, как ломаешься под моим напором. Хочу доказать тебе, что ты – всего лишь моя игрушка, моя собственность. Хочу, чтобы ты сполна заплатила за смерть моего брата…

– Значит ваш брат заслужил такую участь!

В его глазах вспыхнула ярость, но он сдержал себя, лишь сильнее сжав её подбородок.

– Не смей так говорить! Ты ничего не знаешь о моем брате!

– А что я должна о нём знать? Что он был таким же, как и вы? Таким же жестоким и безжалостным? Может быть, поэтому его и убили?

Он не дал ей опомниться, грубо впившись в её губы. Её слова ударили его в самое сердце, высекая искры ненависти. Поцелуй был агрессивным, болезненным, лишённым всякой нежности. Он кусал её губы до крови, словно стремясь вырвать из неё душу. Диана отчаянно сжала губы, не давая ему проникнуть глубже. Она попыталась оттолкнуть его, но это лишь привело к тому, что он навалился на неё всей тяжестью, впечатывая в стальную дверь и в себя с такой силой, что между их телами не осталось и миллиметра. Его руки переместились с плеч на талию, сжимая её в стальных тисках, а сквозь ткань брюк она почувствовала его возбуждение, и ей стало страшно.

Нехватка воздуха заставила её задохнуться, и он этим воспользовался, проникая языком в рот, вторгаясь в самое сокровенное. Затем одна его рука скользнула вниз, сжимая её ягодицу, вызывая болезненный стон и, вопреки всему… странную волну влечения, совершенно неуместную в данной ситуации. Его член упирался ей в живот, и она хотела только одного – вырваться, избавиться от этого контакта.

Диану охватил страх, отвращение и эта странная искра желания, что-то дикое, первобытное, совершенно необъяснимое. Она отчаянно боролась с этим чувством, пытаясь освободиться, но он был слишком силён. Бёдрами он сильнее прижал её к стальной двери, вызывая волну панического страха и странного влечения. Она ненавидела его всем сердцем.

Поцелуй продолжался, казалось, вечность, пока сознание Дианы не затуманилось. Мир вокруг расплывался, а чувства обострились до предела. Его руки стали блуждать по её спине, вызывая мурашки, ползущие по позвоночнику, и настойчиво очерчивали контуры её тела сквозь тонкий комбинезон. Движения становились всё смелее и грубее, пока его ладонь снова не переместилась на ягодицу, сжимая её так сильно, что Диана невольно вздрогнула. Боль смешалась со странным, обжигающим ощущением, которого она стыдилась.

Вторая его рука коснулась её груди и сжала. Диану охватил панический страх. Он продолжал впечатывать её в дверь, в своё тело, с такой силой, что казалось, рёбра вот-вот сломаются. Не было возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни отстраниться хоть на миллиметр от его губ, от его запаха, от его безумия. Диана чувствовала каждый выступ его тела, каждую мышцу, напряжённую от желания. Его член настойчиво упирался ей в живот сквозь плотную ткань брюк, и это ощущение одновременно пугало и будоражило, вызывая волну постыдного, первобытного трепета.

И когда он, наконец, отстранился, воздух вырвался из его груди хриплым стоном. Его гетерохромные глаза, всё ещё затуманенные похотью, на мгновение выдали его собственное смущение. Ярость вспыхнула в них с новой силой, как будто его собственная реакция на неё привела его в бешенство. Он отпустил её талию, отшатнувшись, словно обжёгся, и вытер губы тыльной стороной ладони. Дыхание его было по-прежнему сбитым.

Диана отвернулась, пытаясь скрыть смятение. Губы и щёки пылали под его напором, сердце выбивало дикий ритм, дыхание было поверхностным и прерывистым. Она чувствовала себя обнажённой до самой души перед этой грубой силой. Он брал, выпивал до дна, неистово и без остатка, в то время как Андрей дарил лишь ласку, любовь и нежную заботу. Почему же тогда именно этот дикий поцелуй зажёг ту самую искру, заставил её сердце трепетать в унисон с его животной страстью? От осознания собственной реакции Диана чувствовала себя сломленной и неправильной.

Этот безумец желал её. Желал отчаянно, и теперь она видела это совершенно ясно. Но, казалось, он сам не до конца это осознавал, словно его влечение было чем-то болезненным и неконтролируемым. И это было, пожалуй, ещё более зловещим предзнаменованием, потому что от него можно было ожидать чего угодно. Вместе с этим пониманием пришло и предчувствие надвигающегося ужаса. Диана едва сдержала дрожь, охватившую всё тело. Внешне стараясь казаться неприступной, внутри она ощущала, как поднимается волна панического страха. Он мог в любой момент взять её силой, лишить свободы, превратить её жизнь в кошмар нескончаемых пыток. За стенами его дома, в тёмном подвале, её крики о помощи никто не услышит, её страдания никто не увидит.

Собрав остатки самообладания сквозь тяжёлое дыхание она хрипло прошептала:

– Я не виновата в смерти вашего брата, я не Карина… я – Диана… я не та, кто вам нужна… просто отпустите меня…

Его губы искривились в презрительной усмешке.

– Отпустить? – прошептал он, с насмешкой в голосе. – Просто отпустить, да?

В его глазах вспыхнула злоба. Он медленно запрокинул голову и, словно не в силах сдержаться, разразился громким, жёстким смехом, который эхом отразился от стен камеры. Смех был лишён какого-либо веселья, в нём сквозила только злоба и издевательство. Смех безумца, уверенного в своей власти. Диана зажмурилась, пытаясь унять дрожь, но страх сковал её, лишая воли.

– Как же ты наивна, Диана… или Карина… как тебе больше нравится? Ты думаешь, я отпущу тебя вот так просто? После всего, что я пережил? Нет, дорогая, ты будешь моей расплатой. Ты будешь платить за грехи своего отца, пока я не увижу в его глазах ту же боль, которую он причинил мне.

– Я вас ненавижу, – снова повторила она, её голос предательски дрогнул, – Ненавижу…

Он перестал смеяться и снова приблизился к ней, его глаза горели недобрым огнём. Диана отшатнулась, и упёрлась спиной в холодную поверхность стены. Он был подобен хищнику, готовящемуся к прыжку, и она – загнанная в угол жертва.

– Ненависть? Прекрасно! Значит, ты ещё жива, значит, есть что ломать. Я сделаю так, что ты возненавидишь тот день, тот час, когда ты родилась. Я превращу твою жизнь в ад, Диана. И знаешь что? Мне будет нравиться.

Он резко развернулся и направился к двери. Диана с ужасом наблюдала за ним. Он уходит? Оставляет её здесь, в этой клетке, наедине со своим страхом и отчаянием?

– Постой! – выкрикнула она, – Что ты собираешься делать?

Он остановился у двери, не оборачиваясь.

– Я дам тебе время подумать, Диана. Время осознать своё положение. Время приготовиться к тому, что тебя ждёт.

– Нет… подожди… я должна знать имя своего мучителя… когда я выйду на свободу, я посажу тебя за решётку… и ты сам будешь умолять, чтобы тебя скорее прикончили…

Он медленно повернул голову, и Диана увидела в его дьявольских глазах разного цвета холодную, непроницаемую пустоту.

– Моё имя? Тебе оно всё равно ни о чем не скажет, Диана. Но раз уж ты так настаиваешь… Зови меня Ротвейлер.

– Животное… – прошипела она, сжимая руки в кулак. Она так просто не сломается, не окажет ему такой милости.

Ротвейлер усмехнулся, будто услышал не оскорбление, а комплимент. Он вытащил ключи и открыл дверь, оставляя Диану в одиночестве.

Лязг захлопывающейся двери эхом разнёсся по камере, знаменуя начало её заточения. Она осталась стоять, прислонившись к холодной стене, не в силах пошевелиться. Страх парализовал её, сковав каждое движение. Но сквозь пелену ужаса пробивалось упрямое чувство сопротивления. Она не позволит ему сломить себя. Она выживет.

Глава 11

Вечером, когда Андрей освободился от поручения Алексея, он, как и обещал, решил заехать к Диане. Он купил её любимые цветы – розы, но в этот раз другого цвета, голубого, и бутылку хорошего вина. Предвкушение романтического вечера согревало его душу. Он надеялся, что сможет развеять её сомнения и страхи, доказать, что она может ему доверять. Он хотел, чтобы она почувствовала себя любимой и желанной, чтобы она забыла о своём прошлом и начала новую жизнь вместе с ним.

Подъехав к её дому, Андрей заметил, что в окнах темно. Он нахмурился, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Неужели что-то случилось? Он быстро припарковал машину и выскочил из неё, направляясь к двери. Позвонив несколько раз в домофон, он понял, что никто не открывает. Сердце бешено колотилось в груди. Он достал телефон и набрал её номер.

Телефон, казалось, будто был выключен или разряжен. Андрей забеспокоился не на шутку. Он знал, что Диана редко выходит из дома одна, особенно вечером. Что-то явно было не так. Он продолжил отчаянно звонить в домофон, но в ответ была лишь тишина. В панике он решил позвонить новенькому фотографу, который оставался с ней до конца съёмки, надеясь, что тот что-нибудь знает.

– Кирилл, привет! Слушай, тут такое дело… ты случайно не знаешь где Диана? Может вы вместе поехали домой, или она тебе обмолвилась, куда собирается ехать? – взволнованно спросил он.

– Нет, не видел. Каждый поехал на своей машине… и она не говорила, что будет куда-то заезжать… я так понимаю, она, как всегда, направлялась домой. А что случилось?

– Её телефон отключён, машины её нет на парковке, а в окнах не горит свет… мы должны были провести вечер вместе… но мне кажется… с ней что-то случилось!

Кирилл на том конце провода замолчал, обдумывая услышанное. Чувствовалось, как его тоже начинает охватывать беспокойство.

– Может, она просто решила побыть одна? Иногда женщинам нужно побыть в тишине, подумать… – неуверенно предположил Кирилл. – Но если её телефон выключен и дома никого нет… это странно.

– Ты прав, это очень странно, – пробормотал Андрей, продолжая смотреть на тёмные окна квартиры Дианы. – Я не могу сидеть сложа руки. Нужно что-то делать. Спасибо, Кирилл, что ответил. Если что-то вспомнишь, сразу звони.

Андрей сбросил вызов и начал лихорадочно думать, что предпринять. Он решил позвонить на эвакуационную стоянку, чтобы убедиться, есть ли там автомобиль девушки.

Полон тревожных мыслей, он быстро набрал номер эвакуационной службы. Сердце колотилось так, словно его могли услышать на другом конце провода.

– Здравствуйте, – произнёс он, стараясь говорить уверенно, хотя голос предательски дрожал. – У меня вопрос. Вы можете сказать, был ли у вас эвакуирован автомобиль с таким номером… – он быстро продиктовал номер автомобиля Дианы.

– Минуточку, – ответила оператор.

В ожидании Андрей мысленно перебирал все возможные варианты, что могло с ней случиться, каждый из которых вызывал всё большее беспокойство.

– Да, такой автомобиль заметили за пределами города, в двадцати километрах от Москвы, его эвакуировали. Владелец авто не приезжал и не уточнял по нему информацию.

«Значит после фотосессии она проехала только десять километров… а потом что-то случилось»

– Извините, а что произошло с автомобилем, почему он стоял у трассы? – спросил он, боясь услышать ответ.

– В информации указано, что у автомобиля были пробиты колёса, это всё, что мы знаем… – ответила девушка по ту сторону линии.

– Спасибо… – прошептал он, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

– Хорошего вечера! – ответила оператор и положила трубку, раздались короткие гудки.

Андрей стоял, как громом поражённый, глядя на тёмные окна дома Дианы. Пробитые колёса, машина за городом… Всё это говорило о том, что произошло что-то серьёзное. Он не мог терять ни минуты. Нужно было ехать туда, где нашли её автомобиль. Возможно, там он найдёт хоть какие-то зацепки, хоть что-то, что прольёт свет на эту зловещую ситуацию.

Он быстро сел в машину и вдавил педаль газа в пол. Адреналин бурлил в крови, заставляя сердце колотиться ещё сильнее. Он гнал по ночной трассе, обгоняя машины, не замечая ничего вокруг, кроме дороги, уходящей вдаль. В голове крутились самые страшные мысли. Что, если с ней что-то случилось? Что, если она в опасности? Он не мог допустить этого. Он должен был найти её.

Прибыв на место, указанное оператором эвакуационной службы, Андрей увидел лишь тёмную обочину и следы от шин. Он вышел из машины и начал осматриваться, освещая местность фонариком телефона. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и редкими звуками проезжающих мимо автомобилей. Он внимательно осматривал каждый клочок земли, надеясь найти хоть что-то, что могло бы ему помочь.

Но всё было тщетно. Отчаяние начало подкрадываться к Андрею. Он чувствовал себя беспомощным, словно блуждал в лабиринте, не зная, куда идти. Но он не сдавался. Мужчина решил вернуться обратно и позвонить в полицию. В этой глуши связи не было вовсе.

Андрей, почувствовав растущее отчаяние, вернулся к своей машине и попробовал снова. Он позвонил в полицию, но, к его ужасу, оказался безуспешным – сеть оставалась мёртвой.

«Что делать дальше?» – думал он, пытаясь собраться с мыслями.

Он сел за руль и попытался хоть как-то успокоиться. Решение не приходило. Не имея доступа к интернету, он не знал, как он может найти помощь.

«Нужно успокоиться…» – он вдавил педаль газа, ускоряясь, быстрее покидая место пропажи Дианы.

Несмотря на хаотичные мысли, Андрей старался держать себя в руках. Ему нужно было найти место, где ловит сеть, чтобы сообщить о случившемся в полицию. Он ехал быстро, всматриваясь в темноту по сторонам, надеясь увидеть хоть какой-то признак жизни.

Наконец, вдалеке показались огни заправки. Андрей вздохнул с облегчением и прибавил газу. Подъехав к заправке, он увидел несколько машин и людей, заправляющихся и покупающих кофе. Он быстро припарковался и бросился к зданию. Забежав внутрь, он первым делом спросил у продавца, есть ли у них телефон. Продавец, удивлённый его взволнованным видом, кивнул и указал на телефон-автомат в углу. Андрей, не теряя ни секунды, подбежал к автомату и набрал номер полиции.

Объяснив ситуацию дежурному, он почувствовал небольшое облегчение. Полиция пообещала выслать на место, где была найдена машина Дианы, группу для осмотра местности. Андрею же посоветовали вернуться в Москву и ждать дальнейших инструкций. Чувствуя, что сделал всё, что мог на данный момент, Андрей вернулся в машину и направился обратно в город.

Дорога домой казалась бесконечной. В голове продолжали крутиться самые мрачные мысли. Он представлял себе, что с Дианой могло случиться, и эти образы причиняли ему невыносимую боль. Андрей корил себя за то, что не остался до конца съёмки, что не уехал вместе с ней домой. Теперь же он мог лишь надеяться на лучшее и ждать новостей от полиции.

────────────────────────────────────────────

Оставшись в одиночестве Диана чувствовала, как слёзы катятся по щекам нескончаемым потоком. Она прикоснулась к губам, понимая, как они саднят и кровоточат от жестоких поцелуев Ротвейлера. Слабые всхлипы продолжали сотрясать её тело, но Диана стиснула зубы, заставляя себя успокоиться. Она не позволит ему увидеть её сломленной. Не сейчас.

Собрав волю в кулак, она снова оглядела камеру. Всё, как и обычно: узкая кровать, застеленная серым одеялом, туалет, а точнее дырка, старый душ, одинокая лампочка, ну и конечно же, камера наблюдения – вот и всё её убранство…

Ничего, что могло бы послужить оружием или хотя бы намёком на спасение. Она прикрыла глаза, вспоминая, как согласилась на предложение помощи. Как взгляд его дьявольских глаз заворожил её, отключая разум. Неужели она настолько наивна? Или его необычная внешность сыграла с ней злую шутку? Если бы она только знала, к чему это приведёт, ни за что бы не согласилась. Закрылась бы в своей машине и не открывала бы её до тех пор, пока не подъехала бы помощь. Теперь поздно жалеть о несбыточном. Она уже в ловушке. В ловушке у безумца, который испытывает к ней чувство ненависти и похоти.

Самое противное оказалось то, что его поцелуй пробудил в ней какие-то странные, невиданные ощущения. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы этим человеком стал он. Это было неправильно, мерзко и отвратительно. Он – животное, не способное на сострадание, на любовь. Так почему поцелуи Андрея не вызывали того трепета?

Диана сползла по стене, оказываясь на холодном полу, и обхватила себя руками, пытаясь согреться. Ей нужно было успокоиться, собраться с мыслями и найти хоть какой-то выход из этой ситуации. Она должна помнить, что она – не Карина, она – Диана. И она не позволит этому зверю сломить себя, заставить заплатить за чужие грехи. Она будет бороться, как бы тяжело ни было.

Вспомнив об Андрее, Диана почувствовала острую боль в сердце. Что сейчас с ним? Знает ли он, что с ней произошло? Верит ли, что она жива? Ищет ли её? Она представила его лицо, полное нежности и заботы, и ей захотелось кричать от отчаяния. Он был единственным человеком, который по-настоящему любил её, который принимал её такой, какая она есть. И теперь она оказалась в руках у безумца, который жаждет её уничтожить.

Но одно она знала точно, она не позволит себе сдастся. Диана знала, что должна найти в себе силы, чтобы выжить. Она будет хитрить, притворяться, играть по его правилам, если потребуется. Но она никогда не позволит ему сломить свой дух. Она отомстит ему за всё, что он с ней сделал. Она посадит его за решётку, и он сам будет умолять о смерти.

Девушка резко встала с пола и подошла к душевой кабине, чтобы включить воду. Вода оказалась холодной, но Диана не обратила на это внимания. Она с ненавистью посмотрела на камеру наблюдения, понимая, что он будет следить за ней.

Наплевав на всё, она сняла с себя всю одежду, и подставила лицо и тело под струи, позволяя им смыть с себя пыль и отчаяние. Холод обжигал кожу, но он же и возвращал ясность мысли. Диана понимала, что сейчас ей нужно быть сильной, как никогда. Она должна была подготовиться к тому, что её ждёт, и ни в коем случае не дать Ротвейлеру сломить себя.

Выйдя из душа, она вытерлась жёстким полотенцем, найденным в камере. Диана знала, что ей придётся использовать свой ум, чтобы выжить. Она должна была понять, чего хочет Ротвейлер, что им движет, и использовать это против него.