Демоны республики

Марине стало гораздо комфортнее, когда она поняла, что мужчина тоже пока растерян. Но не паникует, а готов решать вставший вопрос.

Внезапно зазвонил телефон помощника прокурора, лежащий на тумбочке возле дивана. Драгану Павловичу пришлось встать и подойти. Вообще-то, он не ждал никаких новостей, поэтому, увидев, что звонит Сашко сильно удивился, но всё же сбросил вызов. Если действительно случилось что-то важное – секретарь прокурора напишет.

– Можно тебя попросить? – обратился Драган Павлович к Марине, сунув телефон в карман и вернувшись на своё место.

– О чём? – склонила голову набок Марина.

– Чтобы мы узнали пол ребенка вместе, когда ты прилетишь в Белград.

Марина прищурилась и провела рукой по шее мужчины, взъерошив волосы на затылке:

– Так и быть.

Она была чертовски привлекательной. Драган Павлович поймал её руку, которая только что скользила по затылку, и поцеловал. Отпустив руку, он покрутил брошюру про беременность:

– По-моему, тут одного не написано, – сказал он, – можно ли в время беременности…

– Можно, – перебила его Марина, едва коснувшись губами губ мужчины, встала с подоконника и направилась вглубь комнаты, поманив его за собой.

Отпуск Драгана Павловича пролетел незаметно. Ему казалось, что ещё только вчера самолёт коснулся своими шасси посадочной полосы «Пулково», но вот им с Мариной уже удалось найти несколько вариантов квартир в Белграде, куда бы они могли переселиться. Они сдали анализы для будущих родителей. Несмотря на холод, дождь и ветер, столь типичные для марта в Петербурге, они всё же погуляли по городу. Сходили в Мариинский театр и в Эрмитаж. В один из дней они съездили к Тане в гости на залив, чтобы посмотреть, как трескается лёд. Но лучше всего им было просто вдвоём.

Перед тем как пойти на таможенный и пограничный контроль в «Пулково», Драган Павлович прислонился своим лбом ко лбу Марины и сказал:

– Я буду тебя ждать. И звонить каждый день.

– Я знаю, – ответила она, прикрыв веки. – Ты и так это делал.

– Берегите себя, – первый раз он говорил это во множественном числе, затем отрывисто коснулся губ Марины и, не в силах больше прощаться, пошёл прочь.

1Драган Павлович называет себя мужем Марины, потому что они обвенчались в церкви, несмотря на то, что бракоразводный процесс с предыдущим мужем Марины ещё не закончен. Подробнее об этом в книге «Химеры Белграда».

Глава 2

В Белграде было также пасмурно как в Петербурге, хотя ещё накануне стояла 25-градусная жара. Около семи утра Драган Павлович сел в такси, и машина покинула аэропорт, направляясь к городу.

Он позвонил Марине, но она не ответила. Скорее всего спала. Не хотелось её тревожить, поэтому помощник прокурора стал смотреть в окно.

Воскресное утро было тихим. Машин было мало. Драган Павлович специально вернулся в Белград за день до того, как предстояло выйти на работу. Последние события в личной жизни абсолютно выбили его из колеи, и ему нужны были хотя бы сутки, чтобы привести мысли в порядок.

Но существовала и ещё одна причина. В это воскресенье была очередная годовщина нападения НАТО на Югославию. Бомбардировки, в которые никто в 1999-м не верил. И которые теперь стали символом агрессии Запада. Помощника прокурора немного волновало, не выйдут ли люди на улицы. И хотя по информации от БИА1никаких серьёзных акций не ожидалось, готовыми нужно было быть ко всему. Теперь любые демонстрации, даже по самому справедливому поводу, могли стать опасными.

Драган Павлович смотрел на пустые улицы и думал, что зря волнуется. Хотя точно также он думал в тот день, когда на их блок-пост напали албанцы.

Драган Павлович попал в армию как солдат срочной службы сразу после выпуска из интерната. Толком не начав жить, он сразу оказался на войне. Разумеется, тогда он обо всем происходящем был немного иного мнения. Всё ему представлялось в эпическом свете. Пока он не попал в ангар, где содержали пленных, чтобы потом отправить на органы для трансплантации.

Кем он тогда был? Парнем, от которого отказались родители, которого подобрали цыгане, у которого кроме Родины ничего не было. Наверное, таким как он было суждено сгинуть в боях за Косово. Но судьба распорядилась иначе. Он стал одним из немногих выживших после плена.

От мыслей о прошлом его оторвал звонок Марины. Было приятно слышать её голос и знать, что у неё всё хорошо.

Попросив таксиста остановиться у ближайшего к дому супермаркета, Драган Павлович зашёл в магазин и купил продукты. Однако, поднявшись в квартиру, он почувствовал апатию и нежелание готовить. Он подумал о том, что можно было бы поехать пообедать в Дорчол к Христо, но посмотрел на начавшийся дождь за окном, и ехать расхотелось. В итоге он заказал еду с доставкой на дом и повалился на диван, озадаченный тем, что с ним происходит.

В понедельник Драган Павлович появился у дверей Республиканской прокуратуры на 10 минут раньше начала рабочего дня. На проходной он поздоровался со сменившимся дежурным, уточнив, как прошёл день накануне.

– Всё на удивление спокойно, господин Павлович, – заверил дежурный.

– Это не к добру, – усмехнулся помощник прокурора.

– Вчера митинг был только у Генштаба, там небольшое волнение пытались устроить ребята, но всех уже отпустили, – доложил дежурный и неуверенно добавил: – Думаете его снесут и построят гостиницу?

– Скоро узнаем, – неопределённо ответил Драган Павлович, поднялся на лифте и прошёл по коридору через пустую приёмную прямо в свой кабинет.

Закрыв за собой дверь, помощник прокурора обошёл помещение, поправил установленный у стены государственный флаг, повесил пальто в шкаф и включил компьютер. Пока система загружалась, он смотрел в окно на площадь, где деревья уже покрылись липкими ярко-зелеными листочками.

Захотелось выпить кофе, но Драган Павлович решил, что сделает это после того, как просмотрит сводку за последние дни.

С пометкой «важно» надо всем остальным висело письмо от непосредственного начальника – прокурора Светланы Йованович. Перед отъездом помощника она уже упоминала, что хочет, чтобы Драган Павлович занялся проверкой эпизода, случившегося в сентябре прошлого года в селе Баньска.

Произошло там примерно следующее: около половины третьего ночи три патрульные машины косовских албанцев остановилисьу моста, ведущего к селу Баньска, где два грузовика без номеров блокировали въезд в населенный пункт. Один из патрульных вышел из машины, чтобы узнать в чём дело, и подорвался на подходе к мосту. После чего между патрульными и неизвестными мужчинами в камуфляже и масках завязалась перестрелка.

По оценкам патрульных, неизвестных было порядка тридцати человек. Днём они укрылись в близлежащем сербском монастыре, а с наступлением темноты перешли в горной местности границу с центральной Сербией, оставив после себя арсенал оружия. В результате трое из тридцати укрывшихся в монастыре вооруженных мужчин были убиты, ещё трое задержаны. Двое патрульных получили ранения различной степени тяжести и были госпитализированы, один погиб на месте.

Через несколько дней ответственность за произошедшее взял на себя Милан Неделькович, крупный бизнесмен и один из руководителей косовской партии «Сербский список». О своей причастности он объявил с территории центральной Сербии. В частности сказав, что «лично и без всякой поддержки из Белграда организовал отпор режиму самопровозглашённой республики Косово». После чего Неделькович покинул ряды «Сербского списка», явился в столичную полицию и подтвердил, что готов сотрудничать со следствием. По решению Верховного суда Белграда, его отпустили, запретив выезд из страны.

Что касается самопровозглашенного режима, Неделькович имел в виду, разумеется, что северные регионы Косово столкнулись с запретом ввоза товаров из центральной Сербии, после того, как спецподразделения косовоалбанской полиции (которой по резолюции ООН 1244 быть не может) вошли на территории сербских общин, а приштинские власти попытались ввести в должность албанских мэров по итогам муниципальных выборов, которые бойкотировали местные сербы.

Официальный Белград ограничился весьма неоднозначными комментариями по поводу событий в Баньской. Из офиса президента поступило сообщение, что «руководство страны предупреждало, что подобное может произойти, и это произошло – сербы взбунтовались». Канцелярия по Косово и Метохии при правительстве Сербии же добавила, что за несколько дней до инцидента во дворы трех представителей партии «Сербский список» в Косово и Метохии неизвестные бросили гранаты, что было расценено как прямые угрозы со стороны косовских албанцев.

В то же время албанская сторона в лице премьер-министра самопровозглашенной республики в ультимативной форме заявила, что призывает сбежавших нападавших сдаться, и предъявила обвинение в адрес 44 человек (хотя согласно патрульным в инциденте принимали участие 30): в незаконном хранении и обороте оружия, а также терроризме: нарушении конституционного строя и действиях, противоречащих правовой системе Косово.

По этому инциденту, ставшему по какой-то причине невероятно важным, действительно было больше вопросов, чем ответов. И разобраться в этом деле и правда не мешало. Умение западных спецслужб превратить любой инцидент в предлог для полномасштабной войны, особенно здесь, в Косово, было помощнику прокурора хорошо известно. А действующий президент пойдёт на что угодно, лишь бы избежать новой войны. Даже на крайние меры, с учетом того, что из ЕС уже звучали требования ввести санкции против Сербии из-за событий в селе.

Разбираться, однако, мешал политический парадокс. Название коnоромубыло «прокуратура Приштины», которая никак не относилась к системе независимых надзорных органов Сербии, но тем не менее действовала как признанный международным сообществом агент и имела доступ к месту происшествия и вещественным доказательствам. Следователи же из Сербии работали по большей части с непосредственными участниками, которые по понятным причинам покинули Косово и находились в Белграде.

Меньше всего были ясны причины перестрелки. Если рассматривать заявление Недельковича про отпор самопровозглашённому режиму, то восстание в конкретно взятом селе не имело никакого смыла и не могло распространиться на всю территорию. То есть как восстание оно было обречено на провал. С другой стороны, если рассматривать обвинения Приштины, то и про оборот оружия с терроризмом говорить не приходилось: оружие было оставлено, а уж кого сербы данным образом терроризировали – подставив себя самих – было и вовсе не понятно.

Драган Павлович закинул руки за голову, размышляя о том, с чего в этом деле следует начать проверку. Не нравилось ему ровным счётом ничего. Просидев так с минуту, мужчина понял, что плечо всё ещё болело, поэтому одну руку пришлось опустить. Как раз в этот момент загорелся экран телефона. Глядя на имя абонента, помощник прокурора удивился, но ответил.

– Драган, здравствуй. Это Бэлла Иветич, – сказала пожилая женщина.

В принципе, она могла бы не представляться. Во-первых, потому что её номер был одним из первых занесён в контакты телефона помощника прокурора. А, во-вторых, потому что Драган Павлович отлично помнил голос воспитательницы из детского дома, где вырос. В то время, когда Драган Павлович сам был воспитанником учреждения, госпоже Иветич было примерно столько же лет, сколько ему сейчас. У неё не получалось быть строгой, за что коллеги её упрекали, а она сильно переживала. Но зато её любили все дети, а потому со многими из тех, кто покинул детский дом, она сохраняла добрые отношения. И помощник прокурора не был исключением. Вообще-то воспитательница уже могла выйти на пенсию, но продолжала работать и была очень рада, когда кто-то из бывших воспитанников навещал её в интернате. Но чтобы она сама позвонила – на это нужна была веская причина.

– Здравствуйте, рад вас слышать, – ответил мужчина. – Как ваши дела?

– У меня-то всё хорошо, – воспитательница смутилась, однако, быстро взяла себя в руки. – Драган, мне так неудобно тебя просить, но одному человеку нужна твоя помощь.

– А поточнее? – задал наводящий вопрос помощник прокурора.

– Это просьба Тимо Джукича, – наконец выдала госпожа Иветич. – Помнишь такого?

Драган Павлович отлично знал Тимо, хотя тот был лет на десять его младше. Ещё будучи воспитанником детского дома, Тимо присоединился к одной из городских банд, и старался не попадаться на глаза сотруднику прокуратуры, заходившему проведать воспитательницу. Драган Павлович не раз предупреждал Тимо, что подобная жизнь добром не кончится. Парень лишь молчал и смотрел в пол, каждый раз, когда его ловили и отпускали. Наверное, к тридцати годам он рассчитывал стать кем-то важным в преступном мире, но все хорошие должности даже в подполье были распределены заранее. И Тимо едва сводил концы с концами, продолжая искать своё место под солнцем. Из-за этого и не стал звонить помощнику прокурора с просьбой сам. Не дело уголовнику обращаться в прокуратуру, но выход он всё же нашёл.

– Разумеется, – коротко подтвердил Драган Павлович, мысленно гадая, что же могло понадобиться Тимо.

– Он не за себя просит, – предупредила Бэлла Иветич. – У него есть подруга, которой несправедливо отказывают в приёме на работу вроде бы из-за документов. Я понимаю, что это не совсем твоё дело, – стала оправдываться за Тимо воспитательница, – но ты бы мог хотя бы выслушать девушку и посоветовать, куда обратиться…

– Конечно, – ответил помощник прокурора.

– Спасибо тебе, – как будто разом воспряла воспитательница. – Тимо сомневался, а я знала, что ты никогда не откажешь тому, кто просит о помощи.

– Раз уж речь зашла о нём, как он? – проигнорировав комплимент, поинтересовался Драган Павлович.

– Ничего путного, раз сам тебе звонить не стал, – вздохнула женщина. – Лучше скажи, как ты? Как жена?

– Всё в порядке, спасибо, – заверил помощник прокурора, надеясь, что фраза прозвучала довольно убедительно.

– Ну, слава Богу, – сказала госпожа Иветич, возвращаясь к главной теме разговора. – Драган, а что мне девушке-то передать, когда ты сможешь с ней встретиться, чтобы не затягивать?

– Да хоть сегодня в обед, – Драган Павлович подумал, куда бы ему хотелось сегодня заехать, и решил, что лучше встретиться и пообедать у реки. – Пусть приходит к четырём в «Шесть Тополей» на набережной Савы. Успеет?

– Успеет. Они теперь все шустрые, – сразу согласилась воспитательница, и у Драгана Павловича возникло подозрение, что Тимо или даже сама его подруга находятся рядом. – Кстати, девушку зовут Елена, – добавила госпожа Иветич. – Я тебе её номер пришлю.

– Хорошо, – подтвердил бывший воспитанник.

– Прости, что вот так приходится звонить и отрывать тебя от работы, – ещё раз извинилась женщина и добавила: – Приходи к нам без повода, когда будет время.

Драган Павлович пообещал зайти, хотя знал, что в ближайшее время это маловероятно, и сбросил звонок. Потерев глаза, он вернулся к чтению писем, посвятив этому занятию следующие несколько часов.

Разбираясь в письмах недельной давности о странных российских НКО и сепаратизме в Воеводине, помощник прокурора обратил внимание на только что пришедшее обращение. Ассоциация «Не отдадим Ядар» после контактов с прокуратурой Лозницы, теперь искала поддержки в Республиканской прокуратуре. Одно только упоминание реки Ядар однозначно намекало, что речь снова пойдёт о добыче лития, о компании «Монте Тинто».

К сожалению, история эта всплывала не первый раз. И три года назад уже вызвала бурю протестов. Неужели всё начиналось снова?

Компания «Монте Тинто» была привлечена в страну предыдущим правительством, которое подписало с ней девять соглашений, оформив проект «Ядар». Этот проект предполагал создание крупнейшего в Европе литиевого рудника и завода по переработке лития в Сербии. Для осуществления проекта компания собиралась вложить 2,4 млрд долларов.

В 2022 году после массовых экологических протестов президент Сербии отозвал у западной компании лицензии на проект, заявив, что если он и будет реализован, то в соответствии с законом, предполагающем общественное обсуждение.

Никакого общественного обсуждения не состоялось, а «Монте Тинто» продолжила подготовительные работы, в том числе, заручившись поддержкой учёных из Белграда, опубликовала экологическое исследование, в котором утверждалось, что проект не окажет большого вредоносного воздействия на окружающую среду. После чего обсуждения с правительством Сербии и инвестиции в «Ядар» возобновились.

Именно об этом писал в обращении активист из ассоциации Бошко Злотич:

«Новые инвестиции в проект привели к тому, что он был, хоть и не в полном размере, но одобрен. Местные власти уже переоформили сельскохозяйственные земли под строительство и промышленное использование. А это значит, что ежедневно тонны руды, обработанные кислотой, будут доставать из-под земли, а вредные выбросы будут сбрасываться в реку Ядар, что отравит 291 квадратный километр плодородной земли…»

К обращению прилагалось и заключение экологов из Белграда. В нем говорилось, что «данные о якобы огромном экологическом ущербе от работы рудника – явное преувеличение». Помощника прокурора такое заключение обнадёживало.

Впрочем, за проектом «Ядар» стояли слишком большие деньги, а за «Монте Тинто» – слишком сильное британское лобби. Поэтому активист был прав по крайней мере в одном – за возобновлением работ требовался особобый контроль и независимая экспертиза.

Пометив обращение ассоциация «Не отдадим Ядар», как «требующее внимания», Драган Павлович полистал остававшуюся почту. Он искал письмо от Милоша Костича, молодого эксперта-криминалиста, с которым часто взаимодействовал. Теперь, когда помощник прокурора примерно представлял над чем придется работать, ему было крайне любопытно узнать, удалось ли коллегам установить, кто отправил ему сообщение с предупреждением о новой проверке. Не найдя, однако, сообщений от Костича, Драган Павлович набрал его внутренний номер.

Телефон не отвечал. Драган Павлович посмотрел на часы: Костич должен был быть на месте. Мужчина собрался набрать номер ещё раз, но в этот момент раздался стук в дверь, и в кабинет ворвался Сашко. Он заключил помощника прокурора в объятия и похлопал по спине, будто они не виделись сто лет. От кого-то другого подобного обращения Драган Павлович терпеть бы не стал. Позволялось такое только секретарю прокурора Александру Деметру. По странному стечению обстоятельств они с Драганом Павловичем никогда не были близкими друзьями, миновав этот этап, и сразу стали практически родственниками. Чему способствовали, правда, годы совместной работы. Пожалуй, более доверительные отношения у помощника прокурора сложились только с оперативником Желько Станковичем, командиром оперативной группы специального назначения.

– Драган Павлович, с возвращением, как слетал? – занял стул для посетителя Сашко и закинул ногу на ногу. Это означало, что он уселся капитально и собирается устроить расспрос с пристрастием.

– Хорошо, спасибо. Как будто совсем другой жизнью пожил, – ответил помощник прокурора.

– Так ведь оно и есть, – согласился секретарь, сверкнув золотыми зубами. – Марину в Белград забрал?

– Она чуть позже прилетит, – сдержанно сообщил Драган Павлович.

– У вас ничего не случилось? – секретарь пристально посмотрел на помощника прокурора.

– Ничего, – не моргнув отрезал Драган Павлович.

– А раз ничего, так что же она с тобой не полетела? – сделал вид, что не понимает Сашко.

– Не полетела, потому что сейчас не может, – откинулся на спинку кресла и прищурился помощник прокурора.

– Ну, раз не может, значит на то должна быть очень важная причина, – заключил Сашко.

– Вот именно по такой причине Марина и не смогла прилететь сейчас, – подтвердил Драган Павлович.

– И если уж причина такая важная, то неплохо бы сказать, в чем она состоит, – сделал вывод секретарь.

– А состоит она в том, чего другим знать не положено, – Драган Павлович понял, что если этот диалог не прекратить, то Сашко его уболтает.

– Ну, родной, хватит ломаться, – поторопил Сашко, – здесь все свои.

– В том, что на ранних сроках беременности летать нельзя, – признался Драган Павлович.

– Слава Пресвятой Богородице! – Сашко перекрестился и снова, хромая на одну ногу, бросился обниматься. – Радость-то какая!

– Ещё какая, – подтвердил помощник прокурора. – Только никому…

– Ты меня знаешь… – приложил руку к сердцу Сашко.

– Знаю, поэтому и прошу, – усмехнулся Драган Павлович. – Кстати, – добавил он уже серьёзно, – раз ты зашёл: я сейчас звонил экспертам-криминалистам, Костич не отвечает. Не в курсе, что с ним?