Невероятное происшествие, которого не было

Юрий Ерошкин

невероятное происшествие, которого не было

1

Так что же всё-таки произошло? Галлюцинация?

Но может ли такое случиться в одночасье с миллионами и миллионами телезрителей, видевших происходившее на очередном заседании в Государственной Думе?

А если это был массовый гипноз? Те же Чумак с Кашпировским постарались? Но нет, на такое даже у них кишка тонка будет.

Или, может быть, вместо трансляции этого заседания заокеанские шутники каким-то образом умудрились запустить в эфир кадры из апокалипсического кинофильма, состряпанного по самым примитивным рецептам Голливуда?

Нет, всё это было на самом деле, здесь и сейчас, в этом сомнений не возникло ни у одного человека. Все смотревшие в этот момент телевизор могли наблюдать, как вышедший на трибуну холёный депутат вдруг начал меняться на глазах…

* * *

Итак, депутат менялся на глазах.

Он вдруг замолк на полуслове, словно сам удивился тому, как мог в течение двадцати минут нести такую откровенную ахинею. Раздавать невыполнимые обещания, класться, что если он не выполнит всё, что пообещал избирателям, то ляжет на рельсы, как ранее совершить этот отважный поступок в случае невыполнения своих обещаний грозилось первое лицо государства.

Депутат был явно растерян и напуган. Так и не закончив своё выступление, он сошёл с трибуны. Движения его были подобны движениям лунатика. Его как будто вела какая-то неведомая сила, которой он не мог ничего противопоставить. И сопротивляться ей тоже не мог, как ни старался это сделать.

Это заметили и сидевшие в зале его коллеги депутаты, члены правительства, аккредитованные журналисты, а также те, кто смотрел очередное заседание Государственной Думы по телевизору.

Мгновенное превращение самоуверенного, якобы всё знающего человека, эдакого героя нашего времени в ничтожество не могло не вызвать злорадного удовлетворения у большинства видевших это, но оно едва чувствовалось, заглушаемое откровенным страхом. Страх завладевший сейчас депутатом, передался и всем присутствующим в зале, тот страх, который возникает при встрече с явлением сверхъестественным, необъяснимым.

Самое примечательное было ещё и то, что в эту минуту, как позже было установлено, в стране заработали все телевизоры, даже те из них, которые не были включённые в сеть. Многие свидетельствовали потом, что их телевизор точно не был соединён с розеткой, но вдруг неожиданно включился и сам этот факт в сочетании с необъяснимой жуткой картиной, высветившейся на экране, порождал ещё больший страх.

Кстати, заработали даже неисправные телевизоры, которые не брались чинить ни в одном ателье, где мастера советовали расстроенным клиентам покупать новые, а эти, отжившие свой век, выбросить на помойку.

А говорливый депутат, сделав несколько шагов от трибуны, вдруг остановился, будто уткнулся в стену, хотя никакой стены никто не видел. И сам депутат тоже…

После нескольких неуклюжих попыток преодолеть это невидимое препятствие, он развернулся и шагнул в другую сторону. Но, сделав несколько шагов, опять остановился, словно на пути его вновь возникла стена. Он как-то обречённо повернул в сторону притихшего зала, потом вернулся назад к трибуне – везде были стены, стены, невидимые никому стены…

В действиях обескураженного депутата чувствовалась чужая воля, заставлявшая эту пустую, ничтожную марионетку поочерёдно исследовать все четыре направления.

Так делал бы мим, демонстрируя, что он заперт в какой-то клетке: вправо-влево, вперёд-назад…

Потом лунатические движения его сменились паническими, он засуетился, заметался как зверёк в отведённом ему крошечном замкнутом пространстве, рухнул вдруг на колени, рванул на себе дорогой галстук при этом несколько пуговиц отлетело от ослепительно белой тоже очень недешёвой сорочки и отчаянно завопил что было сил на весь притихший зал:

– Пощади! Отпусти! – но к кому были обращены эти мольбы его, никто понять не мог, и от этого стало ещё страшнее.

Наблюдавшие это в зале вмиг утратили всякое злорадство, но чтобы посочувствовать своему несчастному собрату – не до того было. Ведь эта неведомая и беспощадная сила может проделать такое с любым из них, даже – страшно об этом сказать! – с руководством Государственной Думы! И, выше бери, даже с самим гарантом Конституции! Ой, ёй, ёй!

И тут раздался голос…

В зале заседаний показалось, что идёт он из микрофонов, опять-таки даже из тех, что включены не были.

Голос был самый обыкновенный, не таким, каким представлялся бы голос Высшего Разума. Да и текст не казался заранее подготовленным, встречались не точные фразы, повторы.

– Мне, как и большинству людей в стране, надоели эти говоруны. Вы видели его самоуверенность и при этом полную безответственность его заявлений? Видели его тупое самодовольство? Поняли, как откровенно ему плевать на нас на всех? На рельсы он ляжет, видите ли… Что ж, это хорошая идея…

При этих словах несчастный депутат побледнел и стал дико озираться вокруг, слово уже перед ним были рельсы, и он слышал свист приближавшегося поезда.

– …и потому я дал возможность всем увидеть, чего он и такие, как он, стоят на самом деле. На силу есть другая сила, да и вообще, когда сила мнимая… Впрочем, я не об этом хочу сказать сейчас. Может, теперь эти говоруны прекратят врать с трибуны. Но это не только их касается. Пусть каждый остережётся жить не по совести…

Тут уж сидевшие в зале депутаты стали недоумённо переглядываться: о чём это он? о какой ещё совести? О партийной? Так у нас теперь демократия, многопартийность. Есть совесть у демократов, есть у либералов, даже у коммунистов, как они утверждают, тоже ещё осталась, есть и у партий поменьше размером. Так по какой из них призывает жить этот голос? Не понятно… Нужно будет поставить этот вопрос на обсуждение на внеочередном заседании Государственной Думы!

–…Это ни в коем случае не угроза, просто, как говорится, информация к размышлению. Что будет дальше, я и сам пока не знаю…

После этого голос стих так же внезапно, как и появился, телевизоры и микрофоны отключились, всё стало по-прежнему.

Врач, который безуспешно пытался пробиться к несчастному депутату, но не могший преодолеть невидимую стену, теперь подошёл к нему без всяких помех.

Короткое обследование ошарашенного депутата никаких психических отклонений не выявило, кроме вполне понятного шока. Сказать он мог только то, что и так было известно: при произнесении речи на него вдруг напал страх, беспричинный, невероятной силы страх, погнавший его спасаться – потому он и сбежал с трибуны, пытаясь найти выход, метался во всех направлениях. Страх этот постоянно усиливался, и когда он повалился на колени, это тоже случилось не по его воле, ему это было продиктовано. Кем? Он, конечно же, понятия не имел, кем.

Вопросов была масса, но даже самые беспардонные журналисты вскоре оставили в покое обессиленного депутата, белого, как мел. Но не из гуманных соображений, а из понимания, что от него сейчас ничего добиться не удастся.

Куда продуктивней было атаковать вопросами представителей спецслужбы, отвечавшей за безопасность депутатского корпуса. Ну и конечно специалистов в области уфологии, экстрасенсорики, эзотеризма. Комментарии таких людей пойдут сейчас на «ура»!

Но ничего вразумительного они не сказали, по обыкновению отделываясь загадочными недомолвками («всему своё время, не всю информацию можно рассекретить»). Однако теперь эти недомолвки не впечатляли абсолютно. То, что все мы ходим под Богом, это понятно, но вот получается так, что мы ещё ходим под кем-то неизвестным. Или известным? Или всё это сатанинские штучки?

Нет, в это не верили. Какой ещё сатана? Двадцать первый век на подходе, к чему это средневековое мракобесие! Правда, кто-то припомнил не доказанный научно факт обращений к землянам представителей иных миров, высших цивилизаций.

Таких посланий якобы было уже целых три. Не стоит ли предположить, что и телевизоры включались той же энергией, с помощью которой передавались тексты посланий? И если послания те были неким предостережением, то невероятные события, произошедшие на заседании Государственной Думы это уже явный переход к действию. И в тоже время голос предупреждал, что это ни в коем случае не угроза, а… э… информация к размышлению.

А поразмышлять было о чём…

Особенно настораживала эта фраза о том, что нужно жить по совести. Что-то ведь за ней стояло, не буквально же её понимать! А что если ли это так сказать прелюдия к переделу собственности? Но кто стоит за этим? Какие силы? Те, которые пока что ничего не урвали от государственного пирога?

Этим обеспокоились и самые высокие власти в стране, особенно назначенные ими олигархи. На всякий случай было сделано заявление, что никакого пересмотра итогов приватизации не будет. Чем слегка успокоили кагал новоиспечённых российских собственников.

Пробудился и главный кремлёвский обитатель. Опухшую, с заплывшими глазками физиономию его телевизионщики показали, когда он председательствовал на экстренно созванном заседании.

Оглядев присутствующих, рассевшихся по обеим сторонам длинного стола, он изрёк недовольно:

– Не так сели.

Стали поспешно и бестолково пересаживаться.

Удовлетворённый произошедшими переменами, президент, запинаясь и проглатывая окончания слов, зачитал какой-то текс, посвящённый недавним событиям в Государственной Думе.

Окончив чтение, отнявшее у него много сил, помолчал глубокомысленно, и как бы подводя итог, изрёк, обводя мутным взглядом присутствующих на заседании:

– Вот такая, понимаешь, загогулина…

А другой высокопоставленный чиновник, широколицый с кустистыми, модными в период совершенствования развитого социализма бровями, сказал с нескрываемым возмущением:

– Никогда такого не было и вот опять!

Журналистов, возжелавших задать несколько вопросов первому лицу государства, окоротил его пресс-секретарь, объявивший, что президент срочно возвращается в свою подмосковную резиденцию работать с бумагами.

Однако не только журналистов, но и политологов, политтехнологов и проч., проч., насторожила эта загадочная фраза, произнесённая президентом: «Вот такая, понимаешь, загогулина».

Что она могла означать? Что этим хотело сказать первое лицо государства?

Это обсуждали в самых разнообразных по составу участников телевизионных ток-шоу, газеты посвящали этому целые подвалы, а в Государственной Думе было проведено экстренное внеочередное закрытое заседание.

Понимали слова президента про загогулину по-разному. Коммунисты, например, усмотрели в ней намёк на скорый запрет коммунистической партии России и потребовали немедленной отставки президента.

Либералы вещали про геноцид русского народа.

Демократы с убеждением говорили об общечеловеческих ценностях, которым нет альтернативы.

Труднее всего пришлось зарубежным журналистам и аналитикам. Как они не старались, но так и не смогли понять, что же такое означает эта «загогулина»? Причём именно в политическом плане.

Можно было, конечно, справиться об этом в любом словаре, но ведь всем давно известно, что политики любят выражаться иносказательно, тем более политики такого ранга.

Один из новоиспечённых политологов, ранее преподававший научный коммунизм, приступил к написанию работы на соискание степени доктора политических наук – появилась и такая наука! – под названием «К вопросу о загогулине в условиях становления молодой российской демократии».

Конец спорам положил пресс-секретарь президента, выступивший с заявлением по волнующему всех вопросу. Он доходчиво разъяснил, что загогулина это состояние человека, в которое он впадает после нескольких дней напряжённой работы с документами. И больше – ничего.

Ну а пока спецслужбам дана была установка в кратчайшие сроки выяснить, что же всё-таки произошло с депутатом, и откуда вещал этот странный голос. Нужно было определить, кто направляет эту неведомую силу, у кого появилось столь серьёзное оружие, о котором никто у нас ни сном, ни духом не знал? У американцев? Немцев? Французов? Англичан?

Предположение об инопланетянах спецслужбы не устроило. Взамен была выдвинута следующая рабочая версия произошедшего.

Во-первых, на депутата, как смогли установить якобы после тщательных проверок, было оказано сильнейшее гипнотическое воздействие, возможно даже кем-то из присутствующих в зале.

Во-вторых, одновременно с этим кто-то из сообщников находящегося в зале лица, обладающий незаурядными познаниями в телерадиотехнике, каким-то образом внедрился на волны, занимаемые государственными телеканалами, – так появился пресловутый «голос за кадром».

Этот «голос за кадром» был самым светлым моментом в неразрешимой пока что загадке. Голос использовал обычное, даже весьма популярное словосочетание, например, «информация к размышлению», поэтому с большей долей вероятности можно сказать, что никакой он не сверхъестественный, как окрестили его в некоторых СМИ, а самый что ни на есть наш, земной, обыкновенный.

Впрочем, версия эта никоим образом не объясняла тот неоспоримый факт, что телевизоры включались даже те, что не были подключены к сети. И, как выяснилось немногим позже, которые вообще считались неисправными. И таковыми и были на самом деле.

Но предпочтительней было пока не заострять на этом внимание широких масс населения, чтобы, как говорится, не нагнетать обстановку.

2

…Когда вошли эти двое, в магазине было уже не многолюдно.

У винного отдела стояло человек пять, и всё-таки один из вошедших нагло полез без очереди, слегка оттолкнув собравшегося уже было сделать заказ невысокого пожилого человека в очках.

Второй остановился чуть поодаль, чуть свысока, как бы покровительственно наблюдая за действиями своего товарища, точно они на что-то поспорили и теперь тот, кто лез без очереди, старался выиграть этот спор таким образом.

Проходивший мимо винного отдела молодой мужчина увидел всю эту безобразную сцену: уверенного в своей силе наглеца, усмехавшегося приятеля его, молчаливую покорность стоявших в очереди людей, не смевших осадить мерзавцев.

Чувствовалось, как мужчина остро отреагировал на это совершенно не относящееся к нему происшествие. Закипевшее в нём активное противодействие воинственному хаму имело такую силу, что отразилось и на высокомерном приятеле наглеца, с ухмылочкой на тонких губах наблюдавших за своим приятелем.

– Тебе чего? – вмиг проглотив улыбку, резко спросил он незнакомца, отчего-то заволновавшись.

Тот перевёл на него всё такой же оценивающий взгляд свой, и смело посмотрел в беспокойные глаза вопрошавшего.

И тут же наглый парень, атаковавший винный отдел, молнией подлетел к ним. Был он крепок в плечах, высок и, по всему чувствовалось, готов был пустить в ход свои увесистые кулаки.

– Тебе чего, мужичок?

И хотел уже приступить к мордобою, но вдруг неожиданно для всех видевших это стал медленно подниматься к потолку, в испуге размахивая руками, точно птица крыльями. Тут же вслед за ним, не успев закрыть от удивления рта, отправился в полёт и приятель его.

Воспарив, они как бы прилипли спинами к потолку и смешно, если бы кто-то смог в этот момент смеяться, задергались, пытаясь отлепиться, но что-то крепко удерживало их. Подергавшись несколько секунд, они как-то обречённо застыли, скованные охватившим их страхом.

– Вот так, – удовлетворённо проговорил молодой мужчина и тихо как бы вроде удивившись, добавил: – Ведь было же предупреждение…

Расслышали эти слова его немногие. Все, и смирные люди в очереди, и откормленная продавщица, были ошеломлены случившимся.

А мужчина неспешно пошёл к выходу, без аффектации, словно и не произошло только что ничего сверхъестественного. И никто не решился у него ничего спросить.

Впрочем, кто-то всё-таки робко произнёс за его спиной, кажется, одна из стоявших за прилавком продавщиц:

– И надолго они так?

Незнакомец остановился, обернулся.

– Понимаю, вам магазин закрывать нужно будет. Ладно, за пять минут до закрытия освободятся.

Но до закрытия оставалось ещё целых четыре часа!

Когда незнакомец покинул магазин, пришедшие в себя покупатели и работники магазина, позвонили в милицию, в скорую помощь.

Грузчики притащили стремянку, пытались снять этих прилипших к потолку мерзавцев, считавших себя исключительными личностями, которым якобы всё дозволено. Но где там, до них даже дотронуться не было никакой возможности, какая-то незримая преграда мешала сделать это.

За пять минут до закрытия магазина эти отпетые хулиганы, как и было обещано таинственным незнакомцем, освободились. Причём не шмякнулись на пол, как кусок дерьма, а мягко спланировали, словно за плечами у них были невидимые парашюты: державшая негодяев неведомая сила отступала постепенно, словно остерегалась причинить боль даже таким людям.

А после этого и вовсе произошло чудо невиданное. Один из хулиганов тотчас сбегал в подсобное помещение и принёс два полных ведра воды, другой раздобыл швабры и оба, словно юнги со шхуны по команде капитана принялись тщательно драить грязноватый пол в помещении!

Работа в их руках спорилась, они всё делали быстро, на совесть, как будто сызмальства были приучены так ловко орудовать шваброй. Но мытьём пола они не ограничились. После того, как он был вымыт чуть ли не до блеска, парни начали протирать мокрыми тряпками прилавки, витрины, окна – для этого притащили стремянку. Окна были большие и высокие, а необходимо было достать и самые дальние уголки.

За всем этим наблюдали поражённые происходящим работники магазина, милиционеры, врачи «скорой помощи», а также несколько припозднившихся покупателей. Но ни насмешек с их стороны, ни злорадных улыбок на их лицах не было и в помине. Все молча с некоторым страхом даже следили за тем, что происходило на их глазах.

И страх этот усиливался, когда они вглядывались в лица добровольных уборщиков своих. Скорее, впрочем, не добровольных. Никто не сомневался, что уборкой помещений магазина они занимались отнюдь не по своей доброй воле. Какая-то неведомая сила заставляла их делать это.

В глазах парней можно было прочесть растерянность, испуг, абсолютное непонимание того, что с ними происходит? И, продолжая уборку, один из них вполголоса молил кого-то, произнося те же самые слова, какие немногим ранее выговаривал, находясь на трибуне, обескураженный депутат.

– Пощади! Отпусти!

Наверно, со стороны это выглядело очень забавно, даже смешно. Но почему-то никто не смеялся. Напротив, всем видевшим это было жутко наблюдать такую невероятную сцену…

Произошедшее в магазине нельзя было не связать с тем, что случилось чуть раньше в зале заседаний Государственной Думы. И потому пострадавших тотчас же увезли в спецбольницу и поместили в ту же палату, где уже находился пострадавший ранее депутат.

Эти два события ставили новые вопросы перед спецслужбами, но давали и много нового материала для ответов. Понятно было, что в обоих случаях действовала одна и та же сила. Но вот почему она действовала столь неразборчиво? Государственная Дума, трансляция на всю страну, даже отключенные и неработающие телевизоры заработали и вдруг простая магазинная стычка, мелочь, какая случается сто раз на дню.

Отпала версия, что депутата гипнотизировал кто-то из присутствующих в зале: было продемонстрировано, что эта неведомая сила может действовать и на расстоянии, ведь разбушевавшиеся в магазине ублюдки четыре часа болтались под потолком после ухода определившего их туда таинственного незнакомца. Необъяснимым пока оставалось только происхождение силы, а всё остальное – типичная бытовуха, разобраться в которой хватит мозгов даже у простого участкового милиционера.

Невыясненным оставалось лишь то, что таинственный незнакомец делал в магазине? Что-то покупал? К сожалению, ни один из продавцов не мог вспомнить, покупал ли он вообще хоть что-нибудь. Если покупал, то явно до появления тех двоих, а тогда он ничем не отличался от других покупателей и никто на него особого внимания не обращал, разумеется.

Ничем не отличался это, конечно же, прекрасно, но как досадно не иметь доказательств, что он всё-таки что-то покупал, хлеб там, колбасу или кефир, например. В этом случае подтвердилась бы версия, родившаяся из его прежних слов: «информация к размышлению», слов, которые с лёгкой руки создателей фильма «Семнадцать мгновений весны», вошли в обиход чуть ли не всего населения страны. А если ещё добавить к ним факт совершения обычной бытовой покупки, можно было бы смело утверждать, что таинственный незнакомец этот никакой не таинственный, не сверхъестественный, что он, как все. Что живёт он, наверно, где-то здесь неподалёку, не на другой же конец города приехал он за покупками! Впрочем, он мог быть у кого-то в гостях и по пути домой заглянуть в магазин…

Но нет покупки – нет доказательств очень соблазнительной версии.

Можно было предположить, что неизвестный посетил магазин с чисто познавательными целями, он как бы исследует всё подряд: и заседания законодательного органа власти (кстати, а как он туда проник при такой-то охране?!), и места скопления простых смертных. Если это так, то можно попасть впросак, заявив, что он живёт где-то неподалёку от магазина.

Тем не менее, спецслужбы должны были проверить все, даже кажущиеся нелепыми версии.

С составлением фоторобота пришлось попотеть. Очевидцы дружно сошлись лишь в одном: незнакомцу было слегка за тридцать.

Когда же дело коснулось черт лица, разногласия перешли в затяжные споры. Зато, в конце концов, глядя на вымученный методом проб и ошибок портрет, все вдруг пришли к единому мнению: это – он! Будто и не спорили жарко чуть ли не в течение двух часов.

Создать по-настоящему похожий фоторобот – редкая удача: теперь можно задействовать значительные силы органов правопорядка, с таким фотороботом это не будет безрезультатно.

3

Разыскать того, кто и не думал прятаться – дело плёвое. Произошло это как раз в предполагаемом районе, недалеко от того злополучного магазина, куда, кстати, окрестные жители заходили теперь с опаской.

В этом магазине незнакомец более не появлялся почему-то, но в других совершал самые обыкновенные покупки: хлеб, масло, мясо, сыр, как-то раз купил пару бутылочек пива и пачку креветок.

Однажды побежал за отходящим от остановки автобусом, запыхался, но успел вскочить в последний момент. А вот те, кто ходил за ним по пятам, отстали и тут же принялись куда-то лихорадочно звонить, сообщали, видимо, что объект сумел ускользнуть.

В другой раз ответил прохожему старичку (за старичком мгновенно установили оперативную слежку. Что если это его сообщник?) который теперь час?

Словом вёл он себя, как обычный, ничем не приметный человек. И жил он в обыкновенном московском пятиэтажном доме, в «хрущобе», как называли такие дома, жил один, женат не был.

Разумеется, спецслужбы вызнали всю его подноготную, начиная с детсадовского возраста. Копнули и дальше вглубь, кто были его родители, дедушки и бабушки, тёти и дяди.

Сведения о более отдалённых родственниках, прадедушках да прабабушках канули в Лету после октябрьского переворота семнадцатого года.

Однако, ничего особенного в жизни этого семейства отыскать не удалось, работали, воевали, сидели в сталинских лагерях… И всё это вызвало недоумение: почему же этот человек обладает такой невероятной, неподдающейся никакому объяснению силой? Нет, здесь что-то не так, что-то за этим кроется. Но что?

Полученные сведения тотчас же засекретили, хотя ничего секретного в них не было.

Нагрянули и в дышащий на ладан проектный институт, где числился юрисконсультом «таинственный незнакомец» и который время от времени посещал. Шороху навели изрядно, хотя оперативникам было строго-настрого приказано разузнать все об интересующем лице, не привлекая к себе излишнего внимания. Но куда там! Они повели себя, точно слон в посудной лавке. Благо ума хватило озвучить придуманную кем-то легенду, что рассматривается вопрос и передаче института в ведение Министерства обороны. В это слабо верилось, но кто знает, нынче такие времена, что возможно было всё, любые нелепости.

Оставшиеся ещё в институте работники стали прилежно ждать, что же в итоге с ними будет? Некоторые даже воздушные замки строили относительно своего будущего. Иные голову давали на отсечение, и таких было большинство, что ничего путного не получится, пошумят да и забудут. А то и просто закроют институт окончательно за ненадобностью, а их выкинут на улицу.

Тот, кого называли «таинственным незнакомцем» в этих словесных баталиях участия не принимал. Он, кажется даже, и не знал, что происходит в институте, в последнее время весьма редко появлялся в его стенах