Белый олень

Прошло полчаса, потом час. Он бродил по комнате, присаживался на лавки, выглядывал в окна. За окнами шла своя дворцовая жизнь. Ходили туда-сюда разные люди, для развлечения он гадал, кто они.

Наконец, скрипнула одна из дверей. Их тут было много, штук пять. Касьян вскинулся. Но это был не царь, просто какая-то девчонка его лет, со светлыми рыжеватыми волосами, заплетёнными в косу, в холщовом простом помятом сарафане. У неё была корзинка, полная цветных ниток. Служанка?

Девчонка увидела Касьяна, удивилась.

– Здравствуй. Ты кто?

– Здравствуй. Я должен передать письмо государю.

– А, гонец, понятно. Ну жди.

Села в угол, вытащила вышивание, нитки, и начала изображать узор крестиком. Похоже, не очень ей нравилось это занятие, она то и дело удручённо вздыхала и отводила со лба пряди волос.

– Слушай, – не выдержал Касьян, – а долго еще ждать, как думаешь?

Она безразлично сказала:

– Понятия не имею.

Касьян украдкой её рассматривал, поскольку делать больше всё равно было нечего. Тоненькая, довольно высокая. Волосы на солнце прямо золотые. Правильный овал лица, округлый подбородок, бледные обветренные губы. Тёмные дуги бровей сердито сдвинуты.

– Тебе помочь? – предложил Касьян.

– Чем? – с досадой спросила девчонка. – Ты шить умеешь?

– Я вообще всё умею, – скромно сказал он.

– Да? А ну, покажь.

Касьян подсел рядом, взял пяльцы, положил на ткань несколько крестов. Он и правда знал, как это делается, насмотрелся у бабушки Мары.

– О, – оживилась девчонка, – у тебя и правда получается! Только проку что… Не будешь же ты вышивать всё это полотенце.

Касьян оценил длину полотнища, с руку взрослого человека. Узор пока появился только с одного края.

– Да, – улыбнулся он, – боюсь, всё не вышью.

– Вот и я так думаю. – Она вздохнула. – А ты ведь уже давно тут сидишь. Обычно царь уже бывает в такое время в этих покоях. Может, как-то пропустили…

Она отложила вышивание, встала, подошла к двойной двери напротив и распахнула её.

Касьян тоже встал и заглянул внутрь.

Ого. Пришлось опять обратился к совету Иринея – ничему не удивляться.

То помещение, в котором он находился до этого, выглядело довольно скромно. Просторное, конечно, но так с ходу и не скажешь, что это царский дворец. А вот новый зал, который перед ним открылся…

Белые колонны с бороздками растут до потолка, наверху расширяются, смыкаются в округлые своды. На стенах многочисленные фрески. Между фресками статуи диковинных существ.

– Заходи, – небрежно махнула ему девчонка. Она была уже в зале.

Касьян вошёл, прикрыл за собой двери, осмотрелся.

Кое-где стояли столы, на которых были выложены различные драгоценные вещи – в числе, как показалось Касьяну, неизмеримом. Книжный оклад, приводивший его в Сини в такое восхищение, – это была капля в океане, песчинка в пустыне, маленькая звёздочка в Млечном пути. Здесь были десятки подобных предметов. Возвышались чаши, окаймлённые жемчугом, ласкал глаз изысканный узор на шкатулках, на тончайшей работы золотом кружеве лежали округлые капли драгоценных камней.

Посередине зала стоял круглый белый мраморный столик, украшенный по краю прозрачными берилловыми вкраплениями. На нём лежало несколько карт. Рядом высокая тумба, на ней рассыпана карточная колода.

Девчонка вдруг замерла. Уставилась на эти карты на столе и словно окаменела.

– Эй, – осторожно окликнул Касьян.

Она вздрогнула. Поглядела на него расширенными глазами, со странным выражением, то ли сожалея, то ли извиняясь.

– Да, я… – она запнулась, – я всегда смотрю на эти карты, когда мимо прохожу, уж очень они красивые. Тут играли вчера, забыли убрать.

Красивые? Касьяна ошарашило само помещение, и на карты он особого внимания не обратил. Кстати да, действительно красивые. Серебристые, как будто из металла. Изображения точёные, словно выгравированные.

Она ткнула в колоду.

– Возьми, покажу, какая моя любимая.

Он мимовольно взял стопку карт, развернул её.

– Вот эта. – Девчонка указала на картинку, изображавшую женщину с короной на голове. У неё были совершенно белые локоны, карие глаза, крохотные губы бабочкой, нежный румянец. Она прижимала к груди руку, и Касьяну даже показалось, что грудь вздымается. Женщину окутывал тёмно-голубой наряд.

– Кто это? – спросил Касьян.

– Дама.

Он отложил другие карты на тумбу, посмотрел на даму. Она и впрямь была прекрасна.

Девчонка встала рядом, протиснулась между ним и тумбой. Слишком близко. Тоже глядела на карту, и щека ее была совсем рядом, словно она нарочно так голову наклонила. Касьяну даже подумалось, она хочет, чтобы он её поцеловал, хотя с чего бы, конечно, но кто их, девчонок, знает?

Он всё же не осмелился, чуть отступил в сторону, отодвинулся от неё и от тумбы с колодой заодно. Дама осталась в руке.

Касьян ещё раз взглянул на карту и бросил её на мраморный стол.

С губ девчонки сорвался дрожащий вздох. Она поднесла руку к губам и закрыла глаза.

Нежно заиграли незримые свирели. На несколько мгновений стало трудно дышать. Зал озарился призрачным светом, и все карты исчезли со стола. Касьян совершил ход в Великой Игре на острова Талаяма.

Резные дубовые двери распахнулись с грохотом, шваркнулись о стены. На пороге появился человек в простой белой рубахе, с короткой тёмно-русой бородкой, впалыми щеками и бешеными глазами цвета лесного мха. Лоб его перерезали ломаные глубокие морщины.

Внешне он напомнил Касьяну кузнеца из деревни, только ростом пониже. Правда, глаза другие. Где-то он такие тоже видел.

На лице девчонки отобразилось удивительно высокомерное выражение.

– Стасия! – загремел вошедший. – Ты же клялась не прикасаться к картам!

Девчонка закусила губу, заложила руки за спину.

– Я и не прикасалась.

Разгневанный взгляд остановился на Касьяне.

– Взять!

Касьян ахнуть не успел, как его схватили люди, возникшие из-за спины человека, похожего на кузнеца, и куда-то потащили.

***

В моей Игре должны быть сложные правила.

Казалось бы – лучше сделать проще. Но я учёл, что играть в неё будут царственные особы, любое действие которых влияет на судьбы множества людей.

Пока они заняты Игрой, то не смогут принять какой-нибудь неправильный указ или совершить иной ложный шаг.

С другой стороны, бездействие такого лица смущает умы и вносит хаос. Народу спокойнее знать, что власть на месте и при деле. Моя Игра же – самое что ни на есть значимое дело.

Я возьму количество карт по числу островов и ещё добавлю управляющие карты, от сочетания которых будет зависеть переход островов из рук в руки.

Чтобы преуспеть в Игре, необходимо тренировать ум и память.

Я изготовлю два одинаковых стола для перемещения карт между игроками. Сколь далеко бы они ни находились друг от друга, ходы будут совершаться мгновенно. Не буду описывать здесь, как я это сделаю, потому что к правилам Игры это отношения не имеет21.

Дим Фо, “Правила Игры”

***

Клеть

Касьян находился в каменном мешке. Под ногами хлюпала вода. Очень высоко было крошечное окошечко, забранное решёткой, сквозь него проникала толика света. Стены мешка поросли мхом и лишайником.

Судя по всему, темница была ниже уровня Талы.

С краю стоял низкий топчан, который был чуть посуше, чем всё остальное. Касьян присел на него. Из щели в каменной кладке напротив высунулась крыса, пискнула и неторопливо всунулась обратно.

В окошечке появилось лицо стражника.

– Эй! – крикнул Касьян.

– Чего тебе?

– Можешь растолковать, что я сделал?

– Натворил ты дел, парень, – укоризненно покачал головой стражник. – Тебе теперь из Клети только на плаху.

– Каких дел? Я только на карты посмотрел. Кто была эта девушка?

Стражник присвистнул, посмотрел на него как на дурачка.

– Откуда ж ты такой взялся? Это царевна Стасия.

Он исчез. Потрясённый Касьян остался один со своими мыслями.

Значит, это место называется Клеть. Подходящее слово.

Надо же было попасть в такую историю на первом шагу во дворце. Что теперь будет? Предупреждал же Ириней – будь во дворце осторожнее, чем в лесу со зверями дикими.

Да, о зверях. Касьян вдруг вспомнил, где он такой взгляд видел, как у вошедшего. У тигра, которого он убил в Вехах, тоже были глаза цвета лесного мха. Глаза хищника.

Царевна Стасия! А тот человек, стало быть, Аристарх Седьмой, государь Трилады. В ужасе Касьян опустил лицо в ладони.

И всё-таки, что же он сделал то? Почему царь был в таком бешенстве?

“Ты клялась не прикасаться к картам…”

“Тут играли вчера, убрать забыли…”

Играли…

Игра!!!

Он понял.

Игра на острова Талаяма.

Почему-то Ириней не рассказывал, какая это Игра, а сам он тоже не спрашивал. А зря.

Стасия просто использовала его, чтобы сделать ход.

Небеса светлые, ну и глупость же! Взбалмошная девчонка из-за какого-то каприза решила сделать ход приглянувшейся ей красивой картинкой. Но он-то.. мог бы понять, мог бы догадаться…

Какие могут быть последствия этой выходки для Трилады, да и для него самого? Сколько островов проиграно?

***

Пока Касьян предавался отчаянию, дворец наполнился шёпотом.

– Шесть островов сразу, – летел по дворцу шёпот, перелетал из уст в уста, колыхал гардины, тревожил пыль на золотой лепнине. – Шесть островов!

Аристарх Седьмой стоял над игровым столом. На нём лежало семь карт. Одна – та самая дама, которую столь неосторожно бросил Касьян. Остальные – такие же серебристые, с тщательно прорисованными островами, со всеми их заливами и мысами, скалами и прибрежными песчаными полосами. На одном острове возвышался маяк. Маяк!

На лице Аристарха отображалась быстрая смена выражений – гнев, досада, радость, удивление, восхищение, снова досада. Наконец, смешная сторона происшедшего взяла верх. Он расхохотался.

Почтительно стоящий чуть позади старичок в синем кафтане тоже позволил себе улыбнуться. Очень тонко.

Если бы царь разгневался, он так же повторил бы его настроение, подобно зеркалу.

Аристарх сгрёб карты со стола, развернул их веером, выставил перед собой, повернул так и этак, любуясь.

– Ты погляди, какая красота!

– Получилось очень удачно, – вежливо подтвердил старичок.

Звали его Ольтем, и был он дворцовым управляющим. Невысокий, лысоватый, он знал наизусть все предметы во дворце, и мог бы их перечислить с закрытыми глазами. Он строил новые помещения, следил за приёмами и трапезами, расселял царёвых гостей, добывал статуи, гобелены, причудливые растения для сада, распоряжался прислугой, поварами и даже немного стражей.

Он был незаметен и незаменим.

Ольтем оказался здесь в малой должности ещё при деде Аристарха, потом возвысился при его отце, сохранил положение при Юталле, остался на прежнем месте при Аристархе, а дальше он не загадывал – там видно будет.

Он был частью дворца, такой же неизменной, как башня Брана.

– Удачно? Ты, как всегда, скромен. Да, было бы нелепо казнить мальчишку за такую добычу. Тем более, что его Стасия подбила.

– Царица Аннела не одобряет поведение царевны Стасии, – мягко заметил Ольтем.

– А кто одобряет поведение царевны Стасии? – громогласно вопросил Аристарх, продолжая рассматривать карточный веер в руке. – Хотя эта её выходка оказалась небесполезна, надо сказать.

– Войско ее любит.

– И пускай себе любит, – отмахнулся царь. – Пока от того вреда нет.

– На мой взгляд – тоже. – Ольтем пошевелил губами. – Но это обстоятельство заставляет беспокоиться царицу Аннелу.

– Царица Аннела слишком много беспокоится. Стасия, конечно, будет наказана, посидит недельку в Бране. Но войско её от этого не разлюбит.

Аристарх многозначительно посмотрел на собеседника и добавил:

– Лучше бы Аннела думала, как унять высокомерие Гателия, а то в один прекрасный день действительно начнутся неприятности с войском.

Ольтем чуть заметно кивнул.

Царь сложил карты стопкой, медленно положил их на тумбу.

– Да, Ольтем, приведи мне через пару часов этого парня.

***

Касьян собрал мысли в кучу.

Выход из Клети только на плаху, сказал страж. И поделом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Слово “инкунабула” (лат. “начало”, “колыбель”) обычно употребляется в смысле – книга, изданная в начальную эпоху книгопечатания. Здесь используется в буквальном значении “начало”, т.е., начало науки.

2

Доспех из множества слоёв ткани.

3

В этой реальности созвездия полностью совпадают с земными, но носят другие названия. Небесный Охотник – Орион, Царевна – Кассиопея, Гусли – Лира, звёздная птица – Лебедь.

4

Задача на принцип Дирихле, сформулированный в нашем мире только в 1834 году.

5

Рукопись на пергаменте поверх соскобленного текста.

6

Образования на листьях дуба, образуемые насекомыми семейства орехотворок.

7

Иготь – ручная ступка.

8

Видимо, минерал мелантерит, сульфат железа.

9

Либо Ириней ошибается, либо здесь искусство и технология развивались иначе. В нашем мире возраст наскальной живописи измеряется десятками тысяч лет, а мегалитические сооружения строились гораздо позже – не ранее 5 тысяч лет до н.э.

10

Подставка для лучины

11

Ступица (ударение на ‘и’) – здесь так называют Полярную звезду.

Само слово “ступица” означает центральную часть колеса, соединяемую спицами с ободом.

12

Современный человек, скорее всего, смог бы ответить на этот вопрос, только потратив некоторое время на поиск в Интернете. Но в древние времена на небо смотрели гораздо чаще, поскольку движение небесных тел являлось единственным мерилом времени. Касьян даёт ответ, даже не задумываясь.

13

Подробнее цепь рассуждений можно посмотреть в работе Аристарха Самосского “О величинах и расстояниях Солнца и Луны”, III век до н.э.

14

Ириней предполагает повторить опыт, известный у нас как опыт Эратосфена. Надо отметить, что Эратосфену было проще, он точно знал, что в Сиене лучи в день летнего солнцестояния падают вертикально, не давая тени. Поэтому ему достаточно было в этот день измерить угол падения лучей в городе, расположенном севернее, в Александрии, и провести несложные вычисления.

Ириней не знает угла падения лучей в другом месте, и не уверен до конца, что углы в разных местах различаются, отсюда и необходимость одновременного измерения.

15

Башня Брана имеет двойственную природу. Брана – в теории струн многомерный физический объект размерности меньшей, чем размерность пространства, в котором он находится. С одной стороны, ограничение размерности можно интерпретировать как ограничение свободы, что соответствует ипостаси Браны-темницы. С другой стороны, само использование термина “брана” представляет собой отсылку к научному мировоззрению, к образу Браны-обсерватории.

16

Например, по японской легенде, кузнец Мурамаса ковал проклятые мечи, всегда требующие крови. Делая меч, он приговаривал : “да будет ужас в мире”. Мечи в итоге стали пользоваться столь дурной славой, что правитель Японии Токугава велел уничтожить все клинки Мурамасы.

17

Жёлоб, продольное углубление на клинке.

18

Здесь – флюгеры

19

В этом мире несколько раньше пришли к идее чёрного квадрата Малевича.

20

Кросна – ручной ткацкий станок.

21

Эта маленькая оговорка стала здесь своего рода аналогом великой теоремы Ферма. Десятки лет пытались понять, как Дим Фо сделал игровые столы, но решения так и не нашли.