Память замёрзших океанов

– Радиационный фон выше расчётного, – предупредил Марко, изучая показания на своём планшете. – Рекомендую сократить время пребывания вне корабля до трёх часов для первого выхода.

Зорин кивнул:

– Принято. Доктор Ковалевская, доктор Чен, доктор Нгуен – вы выйдете в первой группе вместе со мной и офицером Петровым. Остальные останутся на корабле для координации.

Елена встретилась взглядом с Дэвидом и увидела в его глазах то же возбуждение, которое испытывала сама. Через несколько минут они станут первыми людьми, ступившими на поверхность Европы.

Внешний шлюз транспортного модуля открылся с шипением, выпуская тонкую струйку воздуха, мгновенно превратившуюся в кристаллы льда в вакууме Европы. Перед Еленой, первой в очереди на выход, открылся вид на чужой мир.

Поверхность спутника представляла собой бесконечную равнину, покрытую льдом, который в солнечном свете искрился миллионами крошечных кристаллов. Горизонт казался невероятно близким из-за малых размеров Европы. Небо было абсолютно чёрным, усыпанным звёздами, которые не мерцали из-за отсутствия атмосферы. Юпитер висел в небе огромной пёстрой сферой, занимая значительную часть обозримого пространства, его поверхность пересекали характерные полосы облаков.

Осторожно, словно во сне, Елена спустилась по трапу и ступила на поверхность Европы. Её ботинки оставили чёткий отпечаток на нетронутом льду, который оказался покрыт тонким слоем инея – замёрзшие газы, выбрасываемые из трещин в поверхности. Малая гравитация Европы делала каждое движение неожиданно лёгким, как если бы тело вдруг потеряло большую часть своего веса.

– Невероятно, – прошептала она, и её голос прозвучал в коммуникаторе скафандра с лёгким металлическим эхом.

За ней последовали остальные члены группы. Дэвид, спустившись на лёд, выполнил шутливый прыжок, поднявшись на несколько метров и плавно опустившись обратно.

– Гравитация всего тринадцать процентов от земной, – напомнил Зорин. – Двигайтесь осторожно, чтобы не улететь.

Аиша уже активировала портативный спектрометр, сканируя поверхность льда.

– Преимущественно водяной лёд, но с примесями солей и органических соединений, – сообщила она. – Концентрация выше у трещин. Это согласуется с теорией о выбросах из подповерхностного океана.

Елена последовала её примеру, запустив собственный набор датчиков. Система отображения в шлеме скафандра наполнилась данными – температура поверхности (минус 170 по Цельсию), радиационный фон (повышенный, но в пределах допустимого), состав льда (вода с примесями солей магния и натрия, а также с органическими соединениями, включая простые углеводороды).

– Органика, – произнесла Елена, указывая на показания. – Возможно, это следы активности микроорганизмов в океане.

– Или просто результат химических процессов без участия жизни, – заметил Зорин. – Нам нужны образцы с глубины.

Он указал на тёмную линию разлома примерно в ста метрах от места посадки:

– Этот разлом относительно свежий. Согласно данным орбитального сканирования, он образовался не более двух лет назад. Идеальное место для забора образцов и начала бурения.

Группа двинулась к указанному месту, осторожно передвигаясь по льду. Низкая гравитация требовала особой техники ходьбы – короткие, уверенные шаги, без резких движений. Даже в массивных скафандрах они чувствовали себя неестественно лёгкими.

По мере приближения к разлому Елена заметила, что цвет льда меняется – чисто белый уступал место более тёмным оттенкам с красноватыми и коричневатыми прожилками. Сам разлом представлял собой зловещую трещину шириной около двух метров, уходящую вглубь льда.

– Я произведу начальный забор образцов, – сказала Елена, активируя специальное оборудование на своём скафандре. Выдвинулся компактный манипулятор с буровым наконечником и системой сбора.

Осторожно направив устройство к краю разлома, она активировала бур. С лёгкой вибрацией он вошёл в лёд, извлекая цилиндрический образец, который автоматически помещался в стерильный контейнер.

– Образец получен, – сообщила она, глядя на индикатор. – Предварительный анализ показывает высокое содержание солей и органических соединений. Концентрация выше, чем в поверхностном слое.

Дэвид, тем временем, установил сейсмографы по периметру предполагаемой зоны бурения.

– Сейсмическая активность умеренная, – сообщил он. – Но есть регулярные низкочастотные колебания. Возможно, связаны с движением жидкости в океане.

Зорин кивнул:

– Отлично. Переходим к следующему этапу – разметке площадки для буровой установки.

В течение следующего часа группа методично работала, устанавливая маркеры, проводя замеры и подготавливая поверхность для размещения основного оборудования, которое должно было прибыть со следующим транспортом.

Пока коллеги занимались технической стороной подготовки, Елена сосредоточилась на сборе образцов из различных участков разлома. Чем глубже она брала образцы, тем более интересными становились результаты. На глубине около метра содержание органических соединений резко возрастало, а спектральный анализ показывал следы аминокислот и других биомолекул.

– Аиша, взгляните на это, – позвала она, передавая данные на устройство коллеги.

Экзобиолог внимательно изучила показания и присвистнула:

– Впечатляюще. Эти сигнатуры очень похожи на биологические маркеры. Определённо стоит провести более детальный анализ на корабле.

– Мне кажется, или поверхность здесь теплее? – заметил Дэвид, указывая на участок рядом с разломом, где его датчики фиксировали аномальные показания.

Елена направила свои сенсоры на указанный участок:

– Вы правы. Температура на три градуса выше, чем в окружающих областях. Возможно, здесь есть активный выход тепла из глубин.

– Именно такое место нам нужно для бурения, – заключил Зорин, подходя ближе. – Где тоньше ледяная кора, там легче достичь океана.

Пока они обсуждали находку, офицер безопасности Петров, обследовавший периметр, внезапно вызвал их по коммуникатору:

– Директор, вам стоит на это взглянуть. Я нахожусь в пятидесяти метрах к востоку от разлома.

Голос звучал напряжённо, и группа немедленно направилась к указанному месту. Петров стоял над небольшим углублением во льду, которое при ближайшем рассмотрении оказалось идеально круглым отверстием диаметром около полуметра.

– Это не похоже на естественное образование, – заметил офицер. – Слишком правильная форма.

Елена опустилась на колено, осматривая находку. Края отверстия были гладкими, словно оплавленными, а внутри виднелась абсолютная чернота, которая поглощала свет фонаря.

– Похоже на искусственное бурение, – произнесла она, не скрывая удивления. – Но кто мог его здесь сделать?

Зорин сканировал отверстие специальным прибором:

– Глубина… невозможно определить. Сигнал теряется на отметке ста метров. Спектральный анализ стенок показывает следы термического воздействия.

– Могли ли предыдущие автоматические зонды проводить такие работы? – предположил Дэвид. – Последняя миссия к Европе была восемь лет назад.

– Ни один из зондов не имел такого бурового оборудования, – отрезал Зорин. – И точно не в этом квадрате.

– Тогда что это? – озвучила общий вопрос Аиша.

Наступила тишина, которую прервал сигнал тревоги в скафандре Елены – истекало безопасное время пребывания на поверхности.

– Мы должны вернуться, – напомнил Зорин. – Радиационная доза приближается к допустимому пределу. Петров, отметьте эту точку маркером для дальнейшего исследования.

Офицер установил специальный маяк рядом с загадочным отверстием. Группа, полная вопросов и новых загадок, направилась обратно к транспортному модулю.

Вернувшись на корабль, исследователи немедленно приступили к анализу собранных образцов. Елена, сняв скафандр и приняв антирадиационный препарат, работала в передвижной лаборатории, где автоматические системы подготавливали пробы льда к детальному изучению.

Результаты не заставили себя ждать. Уже первые тесты подтвердили наличие сложных органических молекул в глубинных образцах – не просто аминокислот, но и более сложных структур, напоминающих примитивные клеточные компоненты.

– Это не окончательное доказательство наличия жизни, – пояснила Елена в ходе промежуточного брифинга для команды. – Подобные молекулы могут образовываться и абиогенно. Но концентрация и разнообразие форм… это очень обнадёживающий знак.

– Особенно интересен образец номер пять, – добавила Аиша, выводя на общий экран данные спектроскопии. – Здесь мы видим структуры, которые на Земле мы бы однозначно отнесли к продуктам микробного метаболизма. Если это не жизнь, то нечто очень похожее на неё.

Дэвид, изучавший сейсмографические данные, внёс свои наблюдения:

– Сейсмическая картина показывает странную периодичность. Колебания повторяются с интервалом примерно в сорок минут. Это слишком регулярно для случайных геологических процессов.

Зорин, сидевший во главе стола, внимательно слушал доклады:

– А что насчёт искусственного отверстия?

– Мы отправили микрозонд, но сигнал пропадает примерно на глубине ста двадцати метров, – ответил Марко. – Конструкция не похожа ни на одно известное земное буровое оборудование. Края оплавлены при экстремально высоких температурах.

В комнате повисло напряжённое молчание. То, что начиналось как стандартная научная миссия, внезапно приобрело оттенок таинственности.

– Насколько вероятно, что это следы деятельности другой земной экспедиции, о которой нам не сообщили? – осторожно спросила Аиша.

Зорин покачал головой:

– Абсолютно невозможно. Все миссии к Юпитеру и его спутникам тщательно контролируются международным сообществом. Невозможно незаметно отправить корабль такого размера, который бы мог осуществить подобное бурение.

– Тогда остаются две возможности, – заключил Дэвид. – Либо отверстие создано каким-то естественным процессом, который мы пока не понимаем, либо…

Он не закончил фразу, но все поняли недосказанное.

– Давайте не будем делать поспешных выводов, – Зорин поднял руку, останавливая возможные спекуляции. – Наша задача сейчас – продолжать по плану. Через шесть часов прибывает второй транспорт с основным буровым оборудованием. Мы начнём установку и приступим к основному этапу миссии.

В тесной каюте транспортного модуля Елена, оставшись одна, просматривала данные анализов. Уникальные молекулярные структуры в образцах завораживали. Они были похожи на земные биомолекулы, но с существенными отличиями – иными пространственными конфигурациями, необычными боковыми цепями, альтернативными химическими связями.

"Если это продукты жизнедеятельности, то мы имеем дело с совершенно иной биохимией," – думала она, изучая трёхмерные модели на экране.

Неожиданно интерком в её каюте активировался:

– Доктор Ковалевская, – голос Зорина звучал напряжённо. – Немедленно в командный отсек.

Елена поспешила к центральному модулю корабля, где уже собрались остальные члены экипажа. Лица были серьёзными, взгляды устремлены на главный экран, где отображалась тепловая карта поверхности рядом с кораблём.

– Что происходит? – спросила она, подходя ближе.

– Пять минут назад датчики зафиксировали тепловую аномалию, – пояснил Марко, управляя изображением с помощью своих кибернетических имплантов. – Сначала незначительную, но сейчас она быстро растёт.

На экране был отчётливо виден яркий тепловой сигнал, концентрически расширяющийся от точки, которая…

– Это же место того странного отверстия, – заметила Елена.

– Именно, – кивнул Зорин. – Температура поверхности там поднялась на сорок градусов за последние три минуты и продолжает расти.

– Это может быть началом криовулканической активности, – предположила Аиша. – Выброс тёплой воды из глубин сквозь трещины в ледяной коре.

– В таком случае, нам лучше отойти на безопасное расстояние, – Зорин обратился к пилоту. – Готовьте корабль к перемещению в запасную точку.

Но не успел пилот выполнить команду, как датчики корабля зафиксировали новую аномалию. Теперь уже не тепловую, а электромагнитную – мощный импульс, который на мгновение нарушил работу некоторых систем.

– Что, чёрт возьми, происходит? – выдохнул один из техников.

На экране наружного наблюдения они увидели, как лёд вокруг таинственного отверстия начинает светиться изнутри голубоватым светом, пульсирующим с определённым ритмом.

Елена замерла, внезапно вспомнив свой сон. Точно такой же пульсирующий свет она видела, когда отец опустил устройство в чёрную воду подо льдом.

– Этот свет… – прошептала она.

– Электромагнитная активность растёт, – сообщил Марко, чьи импланты начали сами собой светиться в такт пульсации за бортом. – Я никогда не видел такого типа излучения.

– Начинаем эвакуацию немедленно! – скомандовал Зорин. – Приоритет – безопасность персонала и оборудования.

Но было уже поздно. Светящаяся область внезапно резко расширилась, охватив значительную часть видимой поверхности. Электромагнитный импульс усилился, и системы корабля начали отказывать одна за другой.

– Мы теряем контроль! – крикнул пилот, лихорадочно работая с консолью.

Елена ощутила странное головокружение и звон в ушах. На краю сознания появился шёпот – неразборчивый, но настойчивый, словно множество голосов говорили одновременно.

– Вы это слышите? – спросила она, но никто, казалось, не обратил внимания.

Ситуация быстро ухудшалась. Энергосистемы корабля перешли в аварийный режим, связь с "Прометеем" прервалась. Через обзорные экраны они могли видеть, как голубоватое свечение концентрируется вокруг корабля, словно изучая его.

– Это не геологический феномен, – тихо произнесла Аиша, глядя на экран широко раскрытыми глазами. – Это что-то другое. Что-то…

Она не успела закончить фразу. В следующий момент свечение снаружи достигло пика интенсивности, и все системы корабля одновременно отключились, погрузив их в полную темноту.

Несколько долгих секунд единственным звуком было тяжёлое дыхание экипажа. Затем аварийные системы активировались, залив командный отсек тусклым красным светом.

– Доклад о повреждениях, – потребовал Зорин, сохраняя внешнее спокойствие, хотя его голос звучал напряжённо.

– Основные системы отключены, – ответил Марко, чьи импланты мерцали нестабильно. – Перезагрузка займёт время. Жизнеобеспечение функционирует на аварийных генераторах.

– Связь с "Прометеем"?

– Отсутствует. Все коммуникационные системы повреждены.

– Что с наружными датчиками? Мы можем видеть, что происходит снаружи?

Марко покачал головой:

– Большинство систем наблюдения вышли из строя. Но у нас есть данные с резервных механических датчиков. Свечение… исчезло так же внезапно, как появилось.

Елена подошла к иллюминатору. Снаружи Европа выглядела так же, как и раньше – бесконечная ледяная равнина под чёрным звёздным небом. Как будто ничего не произошло.

– Мы должны связаться с "Прометеем", – сказал Зорин. – И предупредить второй транспорт. Марко, Ли – сосредоточьтесь на восстановлении коммуникаций. Остальные – проверьте все системы и оборудование на предмет повреждений.

Пока все разошлись выполнять указания, Елена осталась у иллюминатора, всматриваясь в ледяную пустыню. Внутреннее чувство подсказывало ей, что они только что стали свидетелями первого контакта. Но не они инициировали его – они были обнаружены.

"Голоса из глубины," – подумала она, вспомнив название главы из детской книги о подводных тайнах, которую читала в детстве. – "Они уже знают, что мы здесь."

И словно в подтверждение её мыслей, шёпот на грани слышимости вновь возник в сознании – множество голосов, говорящих на непонятном языке. А затем, среди неразборчивого гула, одно слово вдруг прозвучало с пугающей ясностью:

"Пришли…"

Глава 2: Под коркой

Спустя шесть часов напряжённой работы инженерам удалось восстановить базовые функции транспортного модуля. Системы жизнеобеспечения работали на полную мощность, а аварийные генераторы обеспечивали энергией критически важное оборудование. Но главное – им удалось наладить ограниченную связь с орбитальной станцией "Прометей".

– "Прометей", это экспедиционная группа "Европа-1", – Зорин говорил в микрофон, стараясь сохранять профессиональный тон, несмотря на обстоятельства. – Повторяю, у нас произошёл инцидент, требуется помощь. Приём.

Сквозь треск помех донёсся искажённый голос оператора связи с орбитальной станции:

– "Европа-1", мы принимаем сигнал. Качество связи низкое. Повторите ситуацию.

– У нас произошла внештатная ситуация, – продолжил Зорин. – Неизвестный электромагнитный феномен вывел из строя основные системы корабля. Мы восстановили жизнеобеспечение и аварийную связь, но не можем взлететь. Нужна эвакуация и техническая помощь.

– Вас понял, – откликнулся голос с "Прометея" сквозь усиливающиеся помехи. – Второй транспорт уже готовился к отправке. Перенаправим его для оказания помощи. Расчётное время прибытия – четыре часа. Вы можете продержаться?

– Подтверждаю. Запасов воздуха и энергии достаточно. Обеспечьте второму транспорту усиленную радиационную и электромагнитную защиту. Возможно повторение феномена.

– Принято. Будем поддерживать связь. Конец.

Связь прервалась, и Зорин отложил микрофон. В командном отсеке, освещённом тусклым аварийным светом, собрались все члены экипажа. Лица были напряжёнными, но решительными.

– Второй транспорт прибудет через четыре часа, – объявил директор. – До тех пор мы продолжаем анализ произошедшего и подготовку к эвакуации.

– Только эвакуация? – спросила Елена, выступая вперёд. – Мы отказываемся от миссии?

Зорин посмотрел на неё с удивлением:

– Доктор Ковалевская, наш корабль обесточен неизвестным феноменом. Мы едва не потеряли системы жизнеобеспечения. Какие ещё доказательства опасности вам нужны?

– Именно это и интригует, – Елена обвела взглядом коллег. – Феномен был достаточно мощным, чтобы отключить наши системы, но при этом достаточно избирательным, чтобы не повредить критическое оборудование. Это не похоже на случайное природное явление. Это больше напоминает…

– Зондирование, – закончил за неё Дэвид. – Как если бы нас сканировали.

В отсеке повисло тяжёлое молчание. Зорин перевёл взгляд с Елены на Дэвида и обратно.

– Вы предлагаете продолжать миссию, несмотря на очевидную опасность?

– Я предлагаю не упускать величайшую научную возможность в истории, – ответила Елена. – Если то, что мы наблюдали, действительно было формой контакта, то это полностью меняет наше понимание жизни в Солнечной системе.

– И ставит под угрозу нашу собственную жизнь, – парировал Зорин.

Аиша, молчавшая до сих пор, вмешалась в разговор:

– Возможно, есть компромиссное решение. Мы можем отступить на орбитальную станцию, проанализировать собранные данные и разработать новый подход с учётом произошедшего. Усилить защиту, подготовить специальное оборудование для изучения феномена с безопасного расстояния.

Зорин задумался, постукивая пальцами по консоли.

– Разумное предложение. В любом случае, текущая фаза миссии сорвана. Нам нужно переоценить ситуацию и…

Его прервал внезапный сигнал с консоли мониторинга. Марко, чьи импланты вновь начали светиться голубоватым светом, быстро повернулся к экранам.

– Сейсмическая активность, – сообщил он напряжённым голосом. – Растёт экспоненциально.

На экране появилась визуализация сейсмических волн – концентрические круги, расходящиеся от точки, совпадающей с местонахождением загадочного отверстия.

– Эвакуировать корабль! – скомандовал Зорин, активируя аварийный сигнал. – Всем надеть скафандры! Немедленно!

Экипаж бросился выполнять указания. Натренированные действия в экстренных ситуациях позволили им быстро облачиться в защитное снаряжение. Елена, застёгивая последние крепления своего скафандра, почувствовала, как корабль вздрогнул под ногами.

– Похоже на начало извержения, – голос Аиши в коммуникаторе звучал приглушённо.

– Сейсмическая активность превышает все прогнозы, – доложил Марко. – Это не обычное криовулканическое извержение.

Корабль снова вздрогнул, сильнее, чем раньше. Раздался зловещий скрежет металла.

– Целостность корпуса нарушена в трёх секторах, – сообщил дежурный техник. – Автоматические системы герметизации активированы, но долго не продержатся.

– Всем покинуть корабль! – приказал Зорин. – Сбор на безопасном расстоянии, двести метров к западу от посадочной площадки.

Команда направилась к аварийному шлюзу. Когда Елена проходила мимо иллюминатора, она на мгновение остановилась, потрясённая открывшимся видом.

Ледяная поверхность вокруг загадочного отверстия начала вздыматься, как будто что-то огромное пыталось пробиться изнутри. Голубоватое свечение вернулось, теперь пульсируя с гораздо большей интенсивностью, просвечивая сквозь лёд, как сердцебиение гигантского существа.

– Ковалевская, быстрее! – окликнул её Дэвид, уже стоявший у шлюза.

Оторвавшись от завораживающего зрелища, Елена поспешила к выходу.

Шлюз открылся, и они один за другим выпрыгнули наружу, на ледяную поверхность Европы. В безвоздушном пространстве не было слышно грохота, но они чувствовали вибрацию через ноги. Весь лёд дрожал, как живой.

– К назначенной точке сбора! – скомандовал Зорин через коммуникатор. – Держитесь вместе!

Группа начала движение, но Елена, обернувшись, увидела, что свечение распространилось на огромную площадь, и их транспортный модуль оказался в самом центре этой активности. Корпус корабля уже начал проседать, когда лёд под ним растаял.

– Зорин! – крикнула она в коммуникатор. – Корабль проваливается!

Директор экспедиции тоже обернулся и несколько секунд молча наблюдал за тем, как их транспортное средство – и единственный доступный им источник безопасного убежища – медленно погружается в растаявший лёд.

– Продолжаем движение, – произнёс он наконец. – К точке сбора. Мы ничего не можем сделать.

Команда двинулась дальше, но через несколько шагов Елена вновь остановилась. Странное ощущение заставило её обернуться к месту, где начался феномен. То, что она увидела, заставило её замереть на месте.

Огромный участок льда вокруг загадочного отверстия полностью расплавился, образовав идеально круглый колодец диаметром около пятидесяти метров. Из этого колодца поднимался столб водяного пара, который мгновенно кристаллизовался в невесомости Европы, образуя фантастический ореол ледяных частиц. А в центре этого сюрреалистического зрелища, освещённая изнутри голубоватым светом, виднелась конструкция, медленно поднимающаяся из глубин.

– Боже мой, – прошептала Елена. – Посмотрите…

Все члены экипажа остановились и повернулись к указанному месту. Даже через скафандры было видно, как у многих отвисли челюсти от удивления.

Конструкция, поднимавшаяся из колодца, напоминала гигантскую буровую установку, но с совершенно чуждой архитектурой. Металлические элементы плавно переходили в то, что казалось органическими компонентами. Вся структура пульсировала тем же голубоватым светом, что был виден ранее.

– Это… технология? – голос Дэвида в коммуникаторе звучал потрясённо.

– Не наша, – отозвалась Аиша. – Определённо не наша.

Зорин первым пришёл в себя:

– Никаких поспешных выводов. Продолжаем движение к точке сбора. Доктор Чен, запустите дрон наблюдения. Нам нужно документировать всё происходящее с безопасного расстояния.

Дэвид активировал компактный дрон, закреплённый на его скафандре. Устройство отделилось и поднялось на несколько метров над поверхностью, направляясь к аномалии.

Команда продолжила отступление, но теперь уже не отводя взглядов от невероятного зрелища. Странная конструкция продолжала подниматься, пока полностью не показалась над поверхностью. Её высота составляла не менее тридцати метров, и она имела цилиндрическую форму с многочисленными выступами и антенноподобными элементами.

– Получаю данные с дрона, – сообщил Дэвид, глядя на дисплей на запястье. – Излучение в широком спектре, но без опасных уровней радиации. Визуальный анализ показывает… материал неизвестного типа. Частично металлический, частично… органический? Я не могу точно классифицировать.

– Оно движется, – заметила Елена. – Не только поднимается, но и… трансформируется.

Действительно, конструкция начала менять форму. Внешние элементы перестраивались, образуя новую конфигурацию. Одна часть выдвинулась в направлении остатков их транспортного модуля, который всё ещё частично виднелся над поверхностью растаявшего льда.

– Оно изучает наш корабль, – прошептала Аиша.

– Или готовится атаковать, – парировал один из офицеров безопасности, поднимая оружие.