Дикарь

– Что вы делаете? – спрашиваю я, но ночной гость молчит. Лишь продолжает своё движение.

Ему не нужно говорить, чтобы я поняла, кто это. Волосы до плеч раскиданы, а в свете луны, проникающим сквозь окна, я вижу блеск в этих карих глазах цвета горького шоколада. Это дикарь.

Он наступает все ближе, и с каждым моим шагом назад я теряю надежду на спасение. Он пришел меня убить? Мои крики всё равно никто не услышит.

Дикарь подходит ближе и, притянув к себе за талию, начинает нюхать мою шею, покалывая кожу щетиной. Как необузданный зверь. Он шумно дышит, твердые мускулы утыкаются мне в грудь, а животом я чувствую его эрекцию. Он здесь не для моей смерти. Жар возбуждения окатывает все моё тело. Мужчина разворачивает меня к себе спиной и, прогнув в пояснице, мягко поднимает вверх по бедрам шёлковую ночнушку. Я не шевелюсь. Мне нравится то, что он делает, но если бы я даже захотела его остановить – у меня бы не получилось.

Ночной гость отодвигает кромку трусиков и проводит пальцами между моих влажных складочек, будто исследуя. Я слышу причмокивание, с которым он слизывает со своих пальцев мои соки. Внизу живота сводит адской истомой, и мне так хочется, чтобы он проник в меня. Я двигаю свои бедра ближе к его паху и трусь о каменную эрекцию. Дикарь сдавленно рычит и, схватив меня за бедра, вонзается в меня своим членом.

– Боже! – кричу я, задыхаясь, и вскакиваю в постели.

Всё моё тело липкое и влажное от пота, волосы прилипли к лицу, а внизу живота всё еще теплится возбуждение. Что за хрень? Меня теперь возбуждают неандертальцы? Я встаю с кровати и топаю к ручному умывальнику. Нажимаю на эту странную палку и ничего… Воды нет. Я заглядываю в открытый бак и убеждаюсь в своей догадке.

– Вот дерьмо! – ругаюсь и пинаю ногой это допотопное сооружение.

Иду к бочкам, в которых дядя Боря оставил мне чистую воду, взяв полотенце. Прохладная вода возвращает жизнь моей коже. Я омываю шею, руки и лицо. Я еще никогда с самого утра не умывалась на улице, но в этом есть что-то приятное. Петухи моего соседа кричат во всё горло, солнце уже возвысилось над деревьями и припекает почву под ногами. Я посмотрела на дом своего вчерашнего зрителя, и картинка этого события снова возникла в голове. Возмутительно! Просто возмутительно! Он же какой-то дикий извращенец. Весь вечер я бродила по дому и переживала, не заявится ли ко мне незваный гость. И дядя Боря еще говорил, что с ним я в безопасности? Да я с ним в еще большей опасности, чем могла бы быть. Лучше меня съест медведь, чем изнасилует какой-то странный чувак, живущий в лесу.

Пусть и выглядящий, как лучший актер Brazzers*.

– Ррр! – рычу и бью себя по лбу за свою же мысль. После того как я решила отказаться от своей распутной жизни – единственный, с кем у меня был секс, – это Макс. Он не был каким-то невероятным любовником, но был моим другом, и в целом потребность в мужчине удовлетворялась. За исключением последних трёх месяцев, когда я вела громкое дело, защищая одного финансиста от солидного уголовного срока. Ему предъявляли аж двадцать четыре обвинения, и благодаря длительным судебным процессам, которые занимали почти все моё время, – у меня не было возможности вспомнить о Максиме. Наверное, эти мысли – следствия того, что у меня уже столько не было секса.

По пути обратно я взглянула на свой участок перед домом, на котором когда-то был огород. Высокая трава и крапива разрослись по всей территории, и мне в голову пришла мысль, как сублимировать своё странное желание в нужное русло! Я сделаю здесь сад. Ну и плевать, что через месяц меня здесь не будет. Зато хотя бы большую часть времени я буду смотреть на красивые цветы, которые смогу найти в лесу или в полях рядом. Приведя себя в порядок и позавтракав, я вооружилась косой и отправилась создавать атмосферу в собственном жилище.

**

Дни в физическом труде пролетают очень быстро. Казалось, пару часов назад я проснулась и взяла косу, а уже вечер. Я даже не заметила, как прошло столько времени. Меня искусали разных видов мошки, я окрапивила все ноги, руки мои похожи на руки какого-то бомжа. Под ногтями грязь, всё пыльное и потное, но глядя на свою работу – я рада, что сделала это. Целый пласт черной земли освободился прямо перед домом, хоть я и не закончила. Довольно улыбнувшись и одобрительно кивнув, я решила взять полотенца и смыть с себя последствия грязной работы.

Я зашла в дом и первое, что попыталась сделать, – включить свет. Но выключатель не реагировал. Я сделала еще несколько безуспешных попыток, пощелкав им, но в ответ получила лишь глухой звук, свидетельствующий о том, что электричества в моем доме больше нет.

– Ну не-е-т! – протянула я и захныкала, как маленький ребенок.

На улице еще было достаточно светло, но солнце давно ушло за горизонт, и до полной тьмы оставалось совсем немного времени. Я взяла в руки фонарь и попыталась подумать о том, что могу сделать в этой ситуации. Первое – просто лечь спать и забить на поломку. Но вид струйки воды, текущей от холодильника, намекал мне, что если я так поступлю, то весь мой запас еды на месяц стухнет. Второй вариант: попробовать починить генератор самостоятельно. Чего я никогда не делала и мало представляю, как это возможно.

«Если что-то случится, то ты можешь обратиться к нему. Он поможет».

Возникла в памяти фраза дяди Бори, когда он говорил о моём странном соседе. Но после нашего не менее странного знакомства у меня не было никакого желания следовать его совету. Поэтому я, как сильная и независимая женщина, взяла в руки коробку инструментов, в которой были отвертки, молотки и прочая приблуда, и отправилась чинить генератор.

Я не знаю, сколько у этой машины было сторон, но я обошла их все по очень много раз. Генератор представлял из себя небольшую металлическую коробку, стоящую на улице, от которой к дому тянулся длинный и толстый провод. Сверху у него располагался пласт, который, как я поняла, аккумулировал солнечный свет. А сбоку был выключатель и множество разных болтиков, которые я могла бы открутить, если бы знала, что делать потом. Я, как самый ответственный электрик, снова безуспешно пощелкала кнопкой, запускающей аппарат, и в очередной раз убедилась, что он сломался. На этом мои компетенции в сфере электроники закончились. Интересно, на что я рассчитывала, принимая во внимание тот факт, что я даже с принтером, который зажевал бумагу, справиться не могу.

Я грустно взглянула на дом соседа. В нём, в отличие от моего, свет горел и, более того, я видела мельтешащую в окнах массивную фигуру. Темнота уже полностью окутала поселок, а я все сидела на своём сундуке с инструментами и печально смотрела на генератор.

– Ну, миленький, ну пожалуйста. Я очень не хочу идти к этому страшному дядьке! – уговаривала я электрического врага, но он безмолвно меня игнорировал.

Темноты, как таковой, – я не боялась. А вот что меня действительно пугало, так это громкий вой. Мне хватило двух секунд, чтобы проанализировать процент наличия собак в этой деревне и, поняв, что это никто иной, как волк, – всхлипывая от страха, забежать в дом. Чертова деревня! Чертова тайга! Да какого хрена я сюда поехала?

Я разрыдалась. Да, в самом деле разрыдалась и, потратив на это практически час, приняла решение все же идти к соседу. Видимо, всё-таки мысль о голодной смерти пугала меня больше, чем он. Тем более, дядя Боря за него ручался, да и я прихватила с собой дезодорант. Перцового баллончика у меня не было, но я подумала, что дезодорант тоже отлично справится и даст мне фору во времени, если вдруг что-то пойдёт не по плану. Я засунула его под резинку шорт и, прикрыв майкой, отправилась к дикарю.

Свет в его доме уже не горел, наверное, он лёг спать, но я уже пришла, и выбора у меня нет. К утру все мясо в холодильнике однозначно стухнет. Я стояла на крыльце и репетировала речь, с которой я к нему обращусь.

«Привет, мы как-то плохо с тобой познакомились…»

– Нет, какая фигня. – пробормотала себе под нос. – Здравствуйте! – почему здравствуйте? Он что, дед какой-то?

В школе юриспруденции меня не учили, как надо знакомиться с человеком, который уже видел тебя голой. Тем более, если этот человек живёт в лесу, и ты осталась с ним наедине в глухой деревне. Я разработала около сотни разных приветствий, пока стояла и мялась на его крыльце. В итоге, под очередной волчий лай, я быстро набралась смелости и решила, что будь что будет, – я подняла руку и постучала в массивную железную дверь.

Мне показалось, что от топота сотрясалась вся конструкция, на которой держалась постройка. Я слышала приближающиеся шаги, и по их силе было понятно, что он не рад гостям в такое время. Сердце застучало быстрее, дыхание ускорилось вслед за ним, и какая-то странная паника охватила тело, я практически собралась убежать, но дверь распахнулась и передо мной вновь возникла эта устрашающая картина. Здоровый волосатый мужик с грудой мышц и точеным прессом, будто он тренируется здесь по восемь раз на дню. Низко на бедрах у него висели хлопковые широкие брюки, обнажая линию волос чуть ниже живота, а на лице было выражение моей неминуемой смерти.

Глава 6

Давид

Блять, если это опять Алексей – я размажу его голову по своему крыльцу и скормлю своим свиньям. Они, конечно, идиоты, но всегда знали и чтили мои порядки. Заявляться ко мне после 10 вечера – запрещено. Табу, которое никому не стоит нарушать, и каждый, кто решит иначе, – труп.

С таким намерением я шел к двери и был готов уже убить непрошеного гостя, как все мои мысли сосредоточились лишь на одном. На моем пороге стояла та самая девушка, которую я видел вчера, и кроме того, что её лицо выражало ни что иное, как страх, – под тонкой тканью футболки просвечивались два бугорка. Моё искаженное вчерашней встречей сознание сразу дорисовало, что под ней, и в паху свело от одной только мысли сорвать с нее эту чертову тряпку.

– Здра… Здравствуйте! Я ваша соседка, у меня сломался генератор и мой холодильник течет, мои продукты могут протухнуть и поэтому я… Я решила попросить вас о помощи. Дядя Боря сказал, что я могу обратиться к вам, если что-то случится, и вот я здесь. – Девушка глубоко вздохнула, и ее глаза забегали, изучая пол под ногами. Я привык, что вызываю такую реакцию у людей, и для меня это было совершенно нормально. Но конкретно её страх… Он рождал во мне какое-то первобытное чувство, стремление заставить ее бояться меня еще больше. Подчинить её, сломать, закрыть в своём доме, чтобы ходила здесь без одежды и снова заставляла меня испытывать то, что я испытал вчера.

– Я же дикарь, откуда я могу знать, как чинить генератор? – высокомерное подобие улыбки исказило мой рот.

Несмотря на то, что я бы хотел с ней сделать, – мне доставляла удовольствие эта растерянность в её глазах. Вчера она была смелее.

– Но я… Я думала, что…

– Это не похоже на извинение. – перебил я ее, и в серых глазах вспыхнул огонёк ярости. Едва заметный, но достаточный, чтобы понять, что этой девушкой руководит не страх, ей руководит ярость.

– Вообще-то это вы должны… – она завелась и почти сказала, что хотела. Но моё суровое выражение лица и безвыходная ситуация, в которой она оказалась, заставили остановиться и сказать другое. – Вы правы, простите. – процедила она сквозь зубы, явно не желая этого произносить. – Так вы мне поможете?

Я молча пошёл вглубь дома, чтобы взять инструменты. Генератор на солнечной батарее, который был у Бориса, стоит там уже целую вечность. Его давно пора заменить, а не просто чинить, так как служат они не больше пяти лет, но она, конечно же, этого не знает. Пока я забирал свой ящик с инструментами, девушка спустилась с крыльца и пошла к своему дому, видимо, подумав, что я не собираюсь этого делать. Но услышав хлопок моей двери, обернулась, и грустное выражение лица сменилось более радостным, но улыбнуться она себе не позволила. Эта злость внутри всё еще пульсировала, и я ее чувствовал. Более того, она мне нравилась куда сильнее, чем страх, который она транслировала изначально.

Моё решение она приняла молча. И молчала она ровно три с половиной минуты, а потом из нее полился нескончаемый поток слов. Из них я узнал, что зовут её Адель и что приехала она сюда в дом своей бабушки, которой не стало; и что она юрист из Москвы, и что проживет здесь месяц. Она всё говорила и говорила, а меня это всё сильнее и сильнее раздражало. Это нормальная реакция людей, которые впервые приезжают в уединение. Охотники часто пытаются вылить на меня всё дерьмо из своей головы, которое там собирается во время молчания. Но быстро понимают, что я в диалоге участвовать не собираюсь и замолкают. Все это понимают, кроме Адель.

– … и потом завыли волки, а они ведь могут напасть! И я очень испугалась, потому что не знаю…

– Закрой рот. – я сказал это спокойно и посветил фонарем ей в лицо. Она прикрыла глаза от яркого освещения, но ноздри ее начали раздуваться, а грудь учащенно подниматься, девчонка злилась. Пусть злится, мне плевать.

Всё оставшееся время мы провели в тишине, и я был этому очень рад. В генераторе перегорел один из проводов, и, заменив его проволокой, он снова заработал. Не уверен, что продержится дольше месяца, но, как я понял, и её здесь уже не будет. Нажав на кнопку включения, в доме загорелся свет, и Адель радостно захлопала в ладоши, не сдержав эмоции, но вспомнив о моем присутствии, тут же исправилась и сдержанно сказала:

– Спасибо.

Я лишь молча кивнул и, собрав инструменты, пошёл к себе.

– А как вас зовут хоть? – крикнула мне в спину девушка.

– Давид. – Это была вторая фраза, которую я сказал ей за всё время. Я и её-то говорить не хотел, но почему-то даже несмотря на то, что меня бесила её говорливость, мне очень хотелось, чтобы она знала мое имя.

Адель

Выйдя из душа, я наконец-то смогла насладиться чистотой своего тела. Преодолев небольшой прохладный путь до дома, я скинула с себя полотенце и начала мазать покусанную комарами и мошками кожу, так как зуд не давал мне даже думать. Я злилась, безумно злилась на этого неотесанного дикаря! Давид. Пфф… Давида надо научить разговаривать с людьми и вести себя, как человек. Надменный вид, с которым он заставил меня извиниться перед ним, заслуживал, как минимум, – сцены большого театра. Посмотрите на него, каков красавец, понял, что я в безвыходной ситуации и надавил. Придурок, идиот! А потом еще и рот мне заткнул. Может быть, я действительно болтала сильно больше, чем нужно. Усталость, стресс и вонь от моего собственного тела создавали внутри меня неконтролируемую тревожность, а еще и его присутствие рядом в таком виде. Пока меня кусали комары и я вся дергалась под их гнетом, ему, казалось, совершенно на них плевать. Будто у него кожа бронированная и они не могут ее пробить.

Вдруг по моей спине пробежал легкий холод, я почему-то почувствовала дискомфорт, как если бы находилась под чьим-то пристальным взглядом. Оглянувшись на темноту в окне, я хмыкнула и пожала плечами. Может, у меня появились галлюцинации? Всё-таки такое количество времени без коммуникации любого человека может свести с ума. Кажется, я видела здесь заброшенную городскую библиотеку, литература всегда помогает от разных недугов, завтра обязательно нужно ее посетить.

– Что читаешь? – спрашивает папа, приоткрывая дверь в мою комнату и поправляет оправу очков.

– Достоевский. Сложное, однако, чтиво. – отвечаю, не поднимая на него глаз.

– Согласен, но никто лучше Федора Михайловича не научит тебя хорошему слогу. Особенно, если ты всё еще хочешь стать адвокатом. – он проходит внутрь и садится на край кровати.

Спустя несколько минут беспрерывного взгляда я всё же поднимаю глаза.

– Что?

– Не понимаю, когда ты успела так повзрослеть. – легкая улыбка дрогнула на его губах.

– О боже, пап! – я закатываю глаза и закрываю лицо книгой. – Я не хочу об этом говорить. – бубню в переплет, понимая, о чём пойдёт речь.

– Когда я был в твоём возрасте…

– Начинается.

– Так вот, когда я был в твоём возрасте, мне тоже разбивали сердце, малышка. – он кладет руку поверх моей.

– Папа, никто не разбивал мне сердце, мама преувеличивает, как обычно. – я смотрю в его лицо и вижу в нём столько сопереживания, будто мне и не нужно говорить ему правду, он и так все знает.

– Это пройдёт. Всё проходит, нужно лишь подождать. – он говорит, а на моих глазах выступают слёзы. Не хотела же плакать! – А чтобы было легче ждать – литература всегда помогает от любых недугов. Главное – не забывай, что каждая прожитая жизнь здесь, – он указывает пальцем на книгу, – забирает часть твоей реальной жизни. Так что, когда настанет время, не забудь вернуться. – он наклоняется к моему лицу и целует в лоб.

– Я люблю тебя, пап.

– Я тебя тоже, малышка.

От воспоминания слеза медленно скатывается по щеке. Я смотрю в одну точку, пока его образ улетучивается, как дым.

– Я скучаю, пап. – говорю в пустоту, всхлипывая. – Очень скучаю.

Глава 7

Адель

– Блять! – вскрикиваю и прикладываю к губам разрез на пальце. Металлический вкус во рту как бы намекает, что готовка – явно не мой конёк.

Мои бесчисленные попытки разделать мясо каждый раз заканчиваются провалом. Меня либо начинает тошнить от вида крови и всяких прожилок, либо мне не хватает сил, чтобы разрубить кость, теперь вот я уже начала рубить свои собственные вместо тех, которые можно приготовить.

Голоса за окном выдергивают меня из самобичевания, и я отстраняюсь от окна. За эти дни здесь я ни разу не слышала голосов живых людей, помимо дикаря, с которым имела честь недолго разговаривать, поэтому сейчас меня это крайне удивило. Трое взрослых коренастых мужчин с ружьями наперевес идут в сторону наших домов и что-то обсуждают. У одного из них в руках бутылка, из которой он то и дело делает глотки и хмурится, будто содержимое обладает достаточно горьким вкусом.

– Я тебе говорю, здоровенный был! Его чучело у меня до сих пор висит в кабинете! – кричит один из них, и они исчезают из зоны моего зрения.

Я перебегаю к другому окну, выходящему на дом Давида, всё-таки не каждый день видишь людей. Боже, я уже и сама становлюсь не особо цивилизованной. Они стоят возле его дома, дикарь присоединяется к ним, держа за спиной такое же ружье, и они уходят в сторону леса. На достаточно большом расстоянии я не слышу звуков, и это выглядит, как немое кино. Тот, что повыше, – похлопывает ладонью по спине дикаря в дружеском жесте. Вот это да, неужели у него есть друзья? Я возвращаюсь к огромному куску неразделанной туши, и мне приходит в голову мысль. Если он охотится, у него точно должны быть всякие тесаки для разделки мяса, и думаю, что он сможет мне с этим помочь. Надо будет спросить, когда вернется.

Конечно, дикарь не самый приятный собеседник, которого я встречала, но так уж вышло, что он единственный доступный собеседник, да и человек на ближайшие несколько сотен километров. Тем более, к нему приехали друзья, не откажет же он бедной девушке в помощи.

Давид

– Давик, а что в той части леса? Мы туда ни разу не ходили. – кричит за моей спиной Алексей, и я прекрасно понимаю, о какой части леса он говорит. Я останавливаюсь и смотрю на него. Вижу, как он затормозил вместе со всей своей компанией. Его кадык дергается, пульс участился, а дыхание немного подрагивает. Недостаточно сильно, чтобы кто-то из этих кретинов распознал его страх, но этого достаточно для меня.

– В той части леса твои кости обглодают быстрее, чем успеешь сделать шаг. А если еще раз назовёшь меня Давиком, я тебе бошку прострелю. – я разворачиваюсь и продолжаю движение. Слышу нервный смех за спиной.

– Ну даёт! – подшучивает Алексей, пытаясь отвести взгляд своих приятелей от того, что я сказал чистую правду.

Честно говоря, я не уверен, что эти люди являются приятелями. Этих двоих я вижу первый раз в жизни, и, судя по поведению Алексея, они ему для чего-то нужны. Он любит впечатлять своих деловых партнеров «познаниями» в охоте и рыбалке, но на деле же он первый обосрется и сбежит при виде кабана. Поэтому мы охотимся на перепелок и мелких животных типа зайцев и лис. Те, кто прилетают с ним постоянно, – должны прибыть через пару дней и привезти мне мой заказ. Логистика у них простая и быстрая, благодаря высоким должностям добывают они для меня что угодно, безопасно и быстро.

– Давид, послушай. – он подбегает ко мне ближе и снова касается плеча, от его действия меня передергивает. – Я тут на днях видел какую-то девчонку рядом с твоим домом. Может, нам ее пригласить, ну это… – он сально улыбается и заигрывает бровями, а мне хочется ему вмазать. – Жопа у нее просто охуительная.

На его последней фразе я останавливаюсь. Не знаю, что именно спровоцировало во мне такой адский гнев, но то, как он говорит о ней, – пробуждает во мне самые извращенные фантазии о смерти Алексея. Меня никогда не заботили его тупые шутки или отношение к шлюхам, которых он привозил с собой. Я неоднократно видел, как он обращался с этими женщинами и более худшим образом, и меня это не беспокоило. Но речь идет об Адель, и я с трудом способен описать раздражение от того, что этот мудак позволил себе хотя бы посмотреть в ее сторону. Не знаю, какая сила сдержала меня от того, чтобы не размазать его голову по дереву, но спасибо ей за это.

– Мы пришли. – говорю я и бросаю на землю сумку с водой и патронами.

– Так что по поводу девчонки?

– Не трогай её. – он кивнул мне в ответ, и на этом тема была закрыта.

Алексей сразу усаживает своих гостей, разливает им коньяк многолетней выдержки и начинает травить байки о том, как он в одиночку завалил медведя. Мне всегда было интересно, насколько городские люди перестали доверять своим инстинктам. Эти двое мужиков не вызывают у меня никакой неприязни, и я сразу увидел, что им можно доверять. Мне не нужно для этого анализировать их внешний вид, поведение или разговор. Я вижу мельчайшие детали, которые с потрохами выдают каждого, ступившего на мою землю. Но Алексей – самый скользкий тип из всех, которых я когда-либо видел. Каждое его слово – ложь. Каждый его поступок – лицемерие. Он представляет из себя кусок дерьма, одетый в дорогую экипировку и сдобренный излишним парфюмом, чтобы не воняло. Неужели они настолько ослеплены его положением и деньгами, что не замечают этого? Или они и не хотят замечать? Тайга всегда достает из человека все, что он пытается скрыть. Самые тайные и темные части личности, которые спрятаны даже от самого себя. Поэтому он никогда не задерживается здесь надолго. Максимум неделя – и этого хватает, чтобы он начал сходить с ума от всего, что происходит внутри.

Я и сам на себе прочувствовал это только пару дней назад, когда девчонка появилась на моей земле. Я не должен был приходить к ней вчера ночью и смотреть, как она размазывает по себе эту сыворотку. Возможно, именно это и заставило меня сейчас чувствовать гнев за ее упоминание из этого мерзкого рта. Вчера, когда я наблюдал, как тонкие пальцы скользят по бархатной обнаженной коже, – внутри меня родилось совершенно иррациональное убеждение, что она принадлежит мне. Что больше никому не позволено видеть ее в таком виде, и если для этого мне потребуется похитить ее и запереть в своем доме – я сделаю это.

Адель

Роскошные розовые цветы, название которых мне неизвестно, – украсили четверть моего участка. Я собирала их с таким упорством. Аккуратно выкапывала каждый корешок, стараясь не повредить структуру переплетенных между собой корней растения, выбирая при этом только молодые, недавно взошедшие ростки. Сажала и поливала их, будто они – самое драгоценное, что у меня есть. В конце дня я была совершенно разбита и без сил. Около часа я потратила на то, чтобы отмыть свои руки и ногти от черной земли, запачкавшей каждый миллиметр кожи, а придя домой, обнаружила мясо, оставшееся от моего неудачного опыта.

– Чёрт.

Я ведь хотела попросить дикаря о помощи. Быстро накинув на себя халат, я отправилась к своему «доброму» соседу. За спрос ведь не бьют, вот я просто и поинтересуюсь, сможет ли он одолжить мне нож.

Остановившись перед массивной дверью, я постучала несколько раз. Ответа не последовало. Я сделала это снова, и снова мне ответила лишь тишина. Может, его нет дома? Но свет в окне горит, а значит, он должен быть здесь. Недолго думая, я отправилась вглубь двора, может, он кормит свою живность или косит траву? Преодолев небольшое расстояние, я увидела несколько небольших деревянных построек. Одно из них было конюшней, еще два предназначались для кур и свиней. Вдалеке, ближе к реке, виднелось сооружение, напоминающее маленький дом, и там, к моему счастью, как раз горел свет, а из трубы шел дым. Замерз, что ли?