Дикарь

Мавринская

Дикарь

Все персонажи и события, изображённые в данной книге, являются вымышленными. Любые совпадения с реальными лицами, живыми или умершими, а также с реальными событиями являются случайными и непреднамеренными.

Глава 1.

Адель

Мы никогда не знаем, когда произойдёт последний раз. Вот мама звонит тебе, чтобы проверить, что ты нормально добралась до дома. Ты злишься на неё, ведь ты уже не ребенок. Отвечаешь как-то скомкано и грубо. И не знаешь, что это был последний раз, когда вы разговаривали. Вот твоя маленькая сестра просит с ней поиграть. Влезает в ваш с подругой разговор, постоянно привлекает к себе внимание, не учитывая то, что ты занята. Ты прикрикиваешь на неё и хлопаешь дверью перед маленьким носом. И не знаешь, что этот раз был последний. Мама больше не позвонит, сестра больше никогда не будет упрашивать тебя побыть «врачом» в ее очередной игре, а папа больше не пошутит своих глупых шуток, от которых всегда было стыдно. Ты одна. Одна в целом мире и не существует таблетки, которая заберет твою боль. Даже в моменты, когда ты отвлекаешься на работу или новую интрижку, маленький, зудящий комок в груди напоминает, что ты потеряла самую важную часть самой себя. Свою семью.

**

– В смысле «выгружайся»?

– А как ты собралась машину-то на лодку засунуть? – дядя Боря машет рукой в мою сторону и приговаривает: – Москвичи…

– А я не смогу добраться туда по дороге? – спрашиваю я, не понимая, чего он от меня хочет.

– Милочка, той дороги уж нет двадцать лет. Мы туда только на байдарках да на лодках!

– Куда она делась? Была ведь. – Я разочарованно стону, глядя на забитый вещами и продуктами питания багажник.

– У-у-у. Ну, половину мы с тобой тут оставим, потому что тебе там не пригодится ничего этого. А другую половину мы сейчас поедем и купим. – говорит он, глядя на мои пожитки.

– А что из этого мне не пригодится? – Я не хочу спорить, потому что в тайге я была первый и последний раз в шесть лет. А он здесь живёт всю жизнь.

– Наряды твои. Куда ты там ходить-то собралась? Медведей пугать? – он кивает на два больших чемодана, которые занимают большую часть машины.

– Я приехала на месяц, не могу же я без одежды!

– А без еды сможешь? У меня в лодке столько места нету! Так что мы наряды выгружаем, а за едой и спреями от москитов едем. Давай побыстрее, нам еще доплыть надо до заката.

– До заката? – спрашиваю я, глядя на новенькие Rolex, красующиеся на тонком запястье. – Сейчас восемь утра.

– Сейчас восемь утра, а плыть нам восемь часов минимум. И это если река нигде не замельчала, а то можем и все двенадцать.

Я громко ахнула и начала быстро вынимать чемоданы и пакеты. Дядю Борю я вижу впервые, но впечатление он производит человека пожившего, который словами не разбрасывается, а точно знает, о чем говорит. Как говорила моя бабушка – северные мужчины, как и погода в этих краях – суровые, но предсказуемые. Всегда знаешь, чего от них ожидать.

Закончив с закупкой нескончаемого количества консервы и бакалеи разного ранга, мы наконец-то отправились в путь. Длинная, небесно-голубого цвета река растягивалась до горизонта. Обширные пихтовые леса наполняли воздух абсолютно неповторимым запахом чистоты, а обломки гор и больших камней создавали ощущение нетронутости этих мест. Вряд ли бы я когда-то отправилась сюда по собственной воле. Но больше выносить город, в котором выросла, – я не могла. Мне была необходима перезагрузка.

«Если когда-нибудь ты себя потеряешь, ты всегда можешь вернуться к корням. Там все ответы». – фраза бабушки всплыла в моей голове. Тогда она и дала мне номер их с дедом друга, который остался жить неподалеку от посёлка, в котором все они выросли и состарились.

– А там сейчас не опасно находиться? – Я впервые начала разговор за несколько часов. Старик все это время попивал из фляги самогон и просто делал свою работу, управляя старой деревянной лодкой, к которой было присоединено устройство, заставляющее эту рухлядь двигаться.

– Нет. Там и не было опасно никогда! До сих пор не пойму, чего нас всех оттуда выжили.

– Там совсем никого не осталось?

– Есть один малый, он там всю жизнь живёт. Но… Нелюдимый он! Не общается особо, да ему и не надо. – Дядя Боря махнул рукой и снова потянулся к внутреннему карману спецовки, чтобы закурить сигарету.

– И он там живёт совсем один?

– Он там за домами всяких депутатов следит. Они любят на охоту туда прилетать на вертолёте, но ты не бойся. С ним, наоборот, безопаснее. Он-то человек неплохой, просто разговаривать не любит. Но если что случись – поможет. Так бы я тебя одну там не оставил, ты ведь и от собаки, небось, не спасёшься, вон какая тощая. А там медведи, живо обглодают, если что не так! – Мужчина о медведях говорил совершенно спокойно, но я впервые задумалась о том, куда я на самом деле собралась.

С тех пор, как погибли родители, в Москве я не отыскала ничего, что меня на самом деле бы успокоило. Я пробовала совершенно разные варианты. Напиваться до беспамятства, работать до изнеможения, заводить интрижки с самыми отбитыми мудаками, каких только можно представить. Всё – чтобы у меня получилось перестать чувствовать вину за то, что я не была с ними в той злосчастной машине.

Когда я начала заниматься тотальным саморазрушением, я вспомнила о номере, который бабушка передала мне перед смертью, и о том, что могу уехать в эту глушь, посреди таёжного леса. Мне оттуда в наследство перешел дом, о котором все эти годы заботился дядя Боря. Не знаю, поможет ли мне эта поездка, но перспектива остаться наедине с собой, без телефона и людей, среди дикой природы и в отсутствии комфортных условий – показалась мне привлекательной. Возможно, я просто хочу наказать себя за то, что не поехала в тот отпуск с семьей. В последний отпуск.

Глава 2

Адель

До места назначения мы добрались уже вечером. Деревня выглядела совершенно… заброшенной. Будто люди бежали отсюда, не успев захватить даже одежду. Все дома стоят на своих местах, школа, больница, библиотека – тоже. Только вот все эти здания безжизненные. Заросли травой и деревьями, а окна покрыты толстым слоем пыли, через который вряд ли возможно что-то увидеть. Дядя Боря проводил меня к дому, который, по всей видимости, принадлежал мне. Небольшой деревянный домик с резными окнами и крышей располагался за деревянным забором, который совершенно не внушал никакого чувства безопасности. Весь участок зарос травой и сорняками, на заднем дворе стояли еще несколько деревянных сооружений, но пробраться к ним не представлялось возможным из-за крапивы выше меня ростом.

– Ты не переживай, я завтра тут всё покошу. Там сзади дома душ и туалет, а чуть дальше есть к реке тропинка.

– Душ? Там? – Я указала пальцем на джунгли из сорняков и поморщилась.

– Конечно там, а ты, небось, думала, у нас тут водопровод и газ? – спросил он и принялся открывать ключом большой ангарный замок, который висел на двери. Я такие только в мультиках видела. – У нас тут всё, как в лучших отелях! Вы же там в Москве любите за фигню всякую платить. Кемпинги-шмемпинги. А у тебя тут бесплатно вон какой кемпинг! – сказал он и открыл скрипучую дверь, пропуская свет в моё скромное жилище на этот месяц.

Дом состоял из небольшой прихожей, словно запечатанной во времени. Паутина свисала по углам, как занавеси в забытом театре, сплетённые пауками за двадцать лет одиночества. Пыль лежала повсюду – толстым серым саваном. На всех поверхностях она была такой плотной, что можно было пальцем вырезать имя или слепить куличик, как в детстве на берегу реки.

Кухня казалась странным союзом веков: в центре возвышалась массивная каменная печь, чёрная от копоти, с железной дверцей, которая скрипела, как умирающее животное. Она выглядела опасной, как будто знала свои годы и ждала лишь повода взорваться или обрушиться. Рядом с ней, в насмешку над этой древностью, стояла газовая плита – последний островок «цивилизации». К ней был присоединён большой красный баллон, ржавый до безобразия и пугающий своей ненадежностью.

Спальня была удивительно просторной по сравнению с другими комнатами, в центре стояла кровать с деревянным изголовьем, вырезанным в виде переплетённых ветвей. Старый сервант, потемневший от времени, был завален фотографиями в рамках – лица, замершие в смехе, в объятиях, в летних платьях, давно уже ставших пеплом. Между ними блестел хрусталь, а на комоде – телевизор. Не просто старый, а доисторический: экран, как бомба замедленного действия, закрытый пылью, кнопки, торчащие, как шипы. Я даже не стала пытаться включить его – так как ожиданий по его работоспособности у меня не возникло.

Дяде Боре, который не побрезговал местной постелью, явно нуждающейся в стирке, – я постелила на полу. А у него одолжила спальный мешок, так как пылевые клещи действительно существуют. Завтра здесь нужно будет заняться капитальной уборкой, надеюсь, что в каких-то шкафах осталось что-то похожее на чистящие средства.

**

Моё утро началось гораздо раньше, чем я могла бы предположить. Помимо того, что дядя Боря храпел, как рефрижератор, – проснулся он в пять утра. Со словами:

– Мне еще домой плыть, а тут дел невпроворот!

Я в ответ лишь забралась с головой в спальный мешок, но уснуть не смогла. То ли свежий воздух на меня так влиял, то ли тревожные мысли о том, что не так я себе представляла проживание в глухой деревне без людей. Электричество в этом доме работает с помощью генератора, который, как я поняла, заряжается от солнечной батареи. Воды нет, он говорил мне об этом ранее, но почему-то моя городская сущность не представляла себе, что отсутствие водопровода означает ходить к колодцу и таскать от него неподъёмные ведра, наполненные водой. Купаться мне было предложено в «летнем душе», который представлял из себя деревянное небольшое сооружение, на крыше которого находился железный бак. В него требовалось тоже носить воду и ждать, пока она нагреется на солнце. Я поняла, почему бабушка всегда говорила, что в деревне они были счастливы. Здесь просто некогда грустить! Для того, чтобы совершить самые обыкновенные действия по обслуживанию своего тела, тебе нужно проделать невероятный объем работы.

– Так, воду залил, еще тебе принес в бочки на улице, чтобы не таскала. На неделю хватить должно. – проинструктировал дядя Боря, отвлекая меня от стирки постельного белья в тазике. – Если что случится – у твоего соседа есть проводной телефон. Мой домашний номер у него есть, так что разберетесь. – он вытер каплю пота, стекающую по его лбу, и глубоко вздохнул.

– Поняла, спасибо вам большое! Вы приедете ровно через месяц, да?

– Приеду, куда ж я денусь. Дольше августа тебе всё равно тут не остаться, печь топить нельзя, уж больно старая, погоришь.

– Хорошо. – Я с недоверием взглянула на каменное сооружение на кухне. Уж чего бы я точно не хотела – так это иметь дело с этой штукой.

– Ну всё, бывай. – Дядя Боря отдал мне честь, как это делают военные, и покинул дом, накидывая на спину большой камуфляжный рюкзак, оставляя меня наедине со всей этой грязью. И снаружи, и внутри.

Большую часть дня я занималась тем, чтобы сделать это место пригодным для жизни. Мыла, терла, убирала, стирала и пыталась не сойти с ума без музыки. Тишина как-то странно влияет на человека, сначала твои мысли разрывают голову. Воспоминания, события предыдущих дней и будущих, страхи и тревоги. Будто они всё это время сидели внутри меня и ждали, когда настанет момент тишины и они смогут взорваться всеми яркими красками. Я даже пыталась заставить работать эту старинную коробку, названную телевизором, но получила лишь белый шум, от которого стало еще более жутко.

Ближе к вечеру мне захотелось выйти и немного ознакомиться с территорией, на которой я буду жить ближайшее время. В планах даже было поздороваться с соседом, но свет в его доме не горел. Так странно, куда он мог пойти, учитывая, что в ближайшие несколько сотен километров нескончаемый лес.

Легкая прохлада вечера и стрекотание сверчков дарили чувство спокойствия. Дома здесь выглядели так, будто люди бежали отсюда, не прихватив даже посуды. Обычно заброшенные дома обворовывают или разрисовывают граффити, но здесь… Всё напоминает мне сериал о пандемии, в котором все вымерли и осталась лишь пара человек. Лёгкий страх пробежал в сознании, и мне захотелось вернуться домой, хоть он и не внушал особого чувства безопасности. Я видела за крышами большие башни, которые, должно быть, остались от того самого завода, из-за которого закрыли деревню. Надо будет обязательно сходить туда, но днем и когда мой загадочный сосед вернётся. Не чтобы составить мне компанию, но так я хотя бы буду знать, что в ближайшей сотне километров есть кто-то, кроме медведей.

Глава 3

Адель

– Твою мать! – закричала я, открыв дверь моей уличной душевой утром. Огромный паук вальяжно полз по своей паутине и, кажется, даже взглянул на меня, как на сумасшедшую. Мол, чего орёшь, идиотка? Я здесь сто лет живу. – Какой же ты жуткий. – Я прищурилась и приблизилась к насекомому, чтобы его рассмотреть. – Прости, но теперь я здесь буду жить. – сказала я и, схватив с земли какую-то палку, смахнула его с дверного проёма.

Вода была ледяная, почему-то мне не пришло в голову, что в восемь утра она еще не успела нагреться на солнце. Ну и ладно, ледяной душ даже полезен, – подумала я, постукивая зубами, и принялась наносить на себя любимый гель для душа. Как же хорошо, что я настояла на том, чтобы взять с собой необходимую мне косметику. Дядя Боря оставил большую часть моих вещей в машине, ссылаясь на то, что мясо мне понадобится сильнее, чем платья и пиджаки, а я не могла не согласиться. Ведь у меня не было опыта проживания в таких условиях. За исключением одного раза, когда я приезжала сюда с родителями.

Я даже чуть не утонула в той самой реке, по которой мы сюда прибыли. Какой-то мальчик вытащил меня из воды, но я его совсем не помню. Помню лишь, как мама говорила мне, что его семья была единственной, кто остался жить здесь. Нужно будет спросить о них у соседа, который, кстати, до сих пор не объявился. Я заглянула через забор, стоящий между нашими домами. Большой огород, куры, гуси и даже лошадь была у этого человека. Должно быть, это ровесник дяди Бори, если он ведет такое солидное хозяйство в одиночку.

Его дом был раза в четыре больше, чем мой. Как, собственно, и участок. Я не понимала лишь одного, куда он мог исчезнуть на целые сутки? Животных ведь, наверняка, нужно кормить, а идти здесь некуда. Разве что на охоту или рыбалку. Но не на сутки ведь?

В Москве мне редко удаётся готовить, обычно я заказываю доставку или питаюсь в ресторанах недалеко от работы, поэтому здесь я даже наслаждалась этой возможностью. Не знаю почему, но еда мне казалась в несколько раз вкуснее, чем когда-либо. Единственное, чего мне не хватало – это ягод и фруктов. Кажется, в детстве мы с мамой собирали голубику рядом с рекой, поэтому я была полна решимости проверить это воспоминание, вдруг она до сих пор там растет.

Подождав, пока спадет жара, – я отправилась на поиски. Мне даже нравилось, что вокруг нет людей и ты на сто процентов уверен, что никого не встретишь по дороге. На мне был легкий сарафан, в котором я проходила весь день, и странные резиновые тапочки, которые я не могла назвать красивыми, но точно они были невероятно удобными. В зеркало я не смотрелась с самого утра, да и такой потребности у меня не возникало.

Подойдя к месту назначения, я восхитилась открывающимся видом. Солнце, уходящее за горизонт деревьев, окрашивало всю воду в оранжево-розовые оттенки, легкий пар исходил от остывающей реки, а вдоль берега разрослись обширные кусты голубики и ежевики.

– Это даже лучше, чем я думала! – воскликнула я и направилась складывать свою добычу в небольшую плетеную корзинку.

Не знаю, сколько прошло времени, но очнулась я, когда уже начинало смеркаться. Жара стояла практически невыносимая, и это было странно, ведь от севера я ожидала всё, что угодно, но только не жару. Вытерев пот со лба ладонью, я поднялась с коленей, ощущая, как они заметно затекли. С удовлетворением взглянув на почти полную корзину ягод, я взяла ее в руку и уже собиралась уходить, но эта кристально чистая вода так и манила меня. Я подошла ближе и, коснувшись ногой реки, почувствовала, какой приятной она температуры. Закат, пение птиц, свежий воздух, наполненный запахами цветов и пихты, – всё это создавало непередаваемую атмосферу чего-то дикого и в то же время самого спокойного. Я оглянулась по сторонам и, не знаю зачем, убедившись, что вокруг ни души, – скинула с себя сарафан, обнажив тело, и погрузила в прохладную воду сначала ноги, а потом и все тело. Я плыла к середине горной реки и физически ощущала, как моё ментальное тело очищается. Все интрижки, тусовки, алкогольные трипы, которые иногда длились по несколько дней, – всё это ускользало от меня. Будто я позволяла этой воинственной мощи течения смыть с себя всю грязь, которой я обросла, стараясь избавиться от боли внутри. Я была так счастлива. Широкая улыбка озаряла моё лицо, и я смеялась, смеялась от всей души, наполняя этой радостью каждую свою клетку. Это был не смех истерики и не смех от шутки, это было чистое счастье и восторг, который, как бы я ни старалась, – никогда не смогу передать.

Я вышла из воды и вновь взглянула на реку, чтобы дать себе немного обсохнуть перед тем, как одеться, пока звук ломающегося дерева не заставил меня повернуть голову, и то, что я увидела, – заставило меня кричать. Да так громко, что птицы вокруг разлетелись из своих гнезд, оставляя в тишине только моё обнаженное тело и эти темные глаза, не желающие прятать взгляд или хоть немного смущаться.

Высокий, загорелый мужчина с волосами до плеч стоял и таращился на меня так, будто впервые в жизни видел обнаженную женщину. И черт меня подери, он был божественно красив. Широкие плечи, большие руки, волевой подбородок, украшенный густой щетиной. Я прикрылась руками и быстро схватила с земли сарафан, чтобы прикрыться. Я ожидала, что он отвернется или хотя бы отведет взгляд, но, кажется, его совершенно не смущал мой вид. И более того, солидного размера выпуклость в районе паха свидетельствовала о том, что ему это зрелище очень даже нравится.

– Какого хрена?! Отвернитесь! – верещала я, пока надевала через голову сарафан, но это было бесполезно.

Он стоял неподвижно, жадно исследуя глазами моё тело, чем еще сильнее раздражал меня или…

Глава 4

Давид

В своей жизни я видел обнаженных женщин только на тех немногочисленных журналах, которые мне в подарок оставила шайка безмозглых чиновников, приезжающих сюда для охоты. Не могу точно подобрать слова, чтобы описать то чувство, которое я испытал, увидев эту девушку практически в своём собственном дворе. Да и всё здесь – было моим двором. Это была моя земля, и я сталкивался здесь со многим. Со страшными хищниками, браконьерами, неизвестного вида насекомыми, но это…

Вода стекала тонкими струйками по обнаженной груди, сильно отличающейся от той, что я видел. Она была меньше и выглядела не такой круглой, как на всех тех фотографиях, но торчащие от холода соски и мурашки, бегущие по всей её коже, – зарождали в моих штанах пожар такого уровня, что я не могу и вспомнить, когда бы со мной происходила похожего рода болезнь. Миниатюрная девушка с длинными темными волосами что-то кричала мне, но я с трудом мог разобрать слова. Я

чувствовал почти нестерпимую боль в своих яйцах и желание каким-либо образом снять это напряжение. Мне безумно хотелось коснуться ее.

– Дикарь! – кричала девушка, практически сбегая с берега реки. – Идиот! Невоспитанный дикарь! – она верещала, как птицы во время брачного периода, бросая мне оскорбления за миниатюрную спинку, и опрокинутая корзинка с ягодами свидетельствовала тому, что здесь она их собирала.

Откуда она тут взялась? Может, эти идиоты притащили с собой какую-то шлюху? Пару раз они привозили с собой женщин, но те выглядели по-другому, и сомневаюсь, что они так же кричали бы, что я дикарь в этой ситуации. Я, может, и дикарь, но те немногочисленные особи женского пола, которые ступали на эту землю за последние двадцать лет, – всячески пытались остаться со мной наедине и недвусмысленно давали понять, что я привлекательный самец. «Хоть и странноватый» – так мне сказала Анна после того, как делала мне очень приятно своим ртом, и я залил семенем ей всё лицо и губы. Она была взрослая и одетая, может, поэтому я не испытывал по отношению к ней такого же чувства.

Девушка ушла по направлению к дому Бориса, а я всё раздумывал, почему я просто не схватил ее и не унес к себе? Она такая маленькая и хрупкая, что при желании я бы мог переломить ее пополам, и никто бы никогда не узнал об этом, но желание моё было совсем иного рода. Думаю, что я бы хотел посмотреть на нее снова, только без этой тряпки, которой она обмоталась перед уходом.

Взглянув на свой член, который хотел выпрыгнуть из штанов, я поправил его и, глубоко вздохнув, подошел к корзине с ягодами, чтобы поднять ее и вернуться к себе во двор. После суток охоты с этими дебилами я едва ли держался на ногах. Если бы они не привозили мне из магазинов всё то, что я не могу сделать или достать самостоятельно, – я бы давно послал их. Но и мне, и животным нужны лекарства, средства гигиены и крупы, которые я не могу выращивать. Покормив лошадь и скот, из моей головы никак не могла выйти эта женщина. Моя голова воображала самые разные фантазии, что я мог бы сделать с ней, хотя даже и не подозревал, что во мне есть подобное влечение. Когда Анну оставили здесь одну на несколько дней, она многое

мне рассказывала. Думаю, что она даже хотела, чтобы я засунул в нее свой член, но всё в ней меня отталкивало. Я позволил ей сделать себе приятно, но не более того. Мне не хотелось владеть ей и не хотелось даже думать о перспективе такого события. Может, и ей стоило раздеться?

Я посмотрел через забор, разделяющий наши дома. В доме горел свет, и я окончательно понял, что она не принадлежит чиновникам. На территории Бориса была скошена трава, работал генератор и даже стекло, вечно затянутое паутиной, – было чистым. Тогда кому она принадлежит и что забыла на моей земле? Возможно, если бы мне нравилось разговаривать – я бы просто спросил у нее об этом, но помимо того, что я терпеть не могу людей, – судя по реакции моего тела и мозга на нее, это еще и опасно для ее жизни.

Громкий стук в дверь сообщал мне о приходе гостей. Я раздраженно бросил окровавленный кусок оленины на стол и, вытерев руки о тряпку, направился к двери. Ненавижу время, когда сюда приезжают другие люди. Они вечно хотят со мной разговаривать, и это безумно раздражает. Несмотря на то, что Алексей и вся его компания давно поняли, что лучше меня не дергать по пустякам, – иногда это всё равно случается. Они напиваются, и их страх при виде меня становится менее заметным, а раскованность в действиях увеличивается. Я открыл дверь и злобно уставился на перекошенное лицо Алексея.

– Давик, я забыл спросить, а у тебя случайно не завалялось еще пару бутылочек той медовухи? – еле держась на ногах, спросил невысокого роста коренастый мужик.

– Цену знаешь. – огрызнулся я и, не дождавшись ответа, пошёл в погреб.

Вернувшись, пьяное существо стояло в проходе и, присвистнув, нагло смотрело в сторону темноты.

– А это еще кто у нас? – с сальной улыбкой спросил Алексей.

Я подошёл к нему и, взглянув в ту же сторону, увидел сегодняшнюю девушку в окне соседского дома. С моего крыльца открывался отличный вид на то, что происходило внутри. Она ходила туда-сюда по комнате, уперев руки в бока, от чего тонкая футболка немного задралась, обнажив короткие шортики, скрывающие упругие бёдра. От этого зрелища мой член снова дернулся, и я резко ткнул бутылкой в грудь непрошеному гостю.

– Без понятия. – сказал я и зашёл обратно в дом, захлопнув дверь.

Меня не касалось увиденное, эта странная болезнь, которую вызывает девчонка, уже порядком начинала раздражать. Навязчивая мысль о том, чтобы пойти к окну и снова посмотреть на нее, – крутилась в голове, не замолкая, и всё же мне удалось сдержать порыв и, закончив с мясом, я лег спать.

Глава 5

Адель

Сильный грохот снаружи заставил меня проснуться. Сердце колотилось где-то в горле, жуткий страх парализовал все тело, и я не могла дышать. Еле слышно, на цыпочках встаю с кровати и беру первое, что попалось под руку, – швабру. Делаю шаг. Угрожающая массивная мужская фигура метра два ростом движется на меня и шумно дышит.