Некто никто

и сколько душ останется в долгу

пред теми, кто в полях лежит туманных,

оставив жизнь свою на берегу.

О ВОЙНЕ 2

поёт земля протяжным стоном,

покрыта пеплом и огнём,

и небо серым капюшоном

нависло над ушедшим днём.

грохочут взрывы где-то рядом,

и содрогается земля,

смертельным огненным снарядом

пронзая мирные поля.

летят на юг седые стаи,

покинув отчие края,

а парни юные, не зная,

уходят в вечность, в никуда.

и плачет мать в пустой квартире,

сжимая фото в кулаке,

о самом дорогом ей в мире,

о ненаглядном пареньке.

он не вернётся, не обнимет,

не скажет ласковых ей слов,

и только ветер в поле примет

его последний тихий зов.

пылают сёла, гаснут зори,

и в этом пламени большом

раскинулось людское горе

в печальном небе голубом.

МИР НАВЕКИ СМОЛЧАЛ

когда за окном непогода,

и ветер срывает листву,

приходит сама понемногу

мелодия наяву.

у песни отсутствует тема,

ей имя придумать нельзя,

она, как большая дилемма,

по лезвию бритвы скользя.

в ней нет ни имён, ни событий,

ни ярких и красочных фраз,

лишь грустных случайных открытий

и слёзы из сомкнутых глаз.

она про забытые встречи,

про то, что нельзя объяснить,

ложится туманом на плечи,

как тонкая, прочная нить.

звучит этот голос усталый,

не требуя громких похвал,

как будто бы мир запоздалый

о чём-то навеки смолчал.

НАЗВАНИЯ НЕТ

рождается в сердце мотив,

без слов и без видимых вех,

печальный и очень простой,

как будто растаявший снег.

он льётся, не зная преград,

не просит ничьих голосов,

в нём тихий осенний закат

и горечь несбывшихся снов.

в нём нет ни любви, ни вражды,

ни радости прошлых побед,

лишь капли холодной воды

и еле заметный рассвет.

мелодия ищет приют,

где можно укрыться от бурь,

но струны напрасно поют

в пустую ночную лазурь.

и в этой щемящей тиши,

где эхо не ловит ответ,

рождается песня души,

которой названия нет.

Я СЕГОДНЯ СО ВСЕМИ ПРОЩАЛСЯ

я сегодня со всеми прощался,

словно завтра не будет уже.

я так сильно во всём ошибался,

оставляя рубцы на душе.

я сегодня был искренне нежен

с теми, кто меня вовсе не ждал.

мир казался большим и безбрежным,

а теперь он мучительно мал.

я сегодня закончил все споры,

принимая чужую вину.

опускаю усталые шторы,

погружаясь навек в тишину.

я сегодня со всеми прощался,

отпуская печали свои.

я так долго один оставался

в этом царстве пустой суеты.

СДЕЛКА

когда отчаянье в груди застыло,

и свет померк в измученных глазах,

явилось зло, что вечностью скопило

всю горечь мира на своих устах.

«я вижу скорбь, что разум твой терзает,

и предлагаю сделку совершить,

пусть душу мне твой дух сейчас оставит,

а я печаль смогу навеки прекратить».

и договор был кровью запечатан,

но легче жить с тех пор ему не стало,

путь в никуда был болью перехвачен,

и сердце биться словно перестало.

тоска внутри лишь крепла с каждым часом,

и холод одиночества крепчал,

он проклинал судьбу свою с гримасой,

и облегченья так и не встречал.

вернулся дьявол, искажённый гневом,

и душу бросил на холодный пол,

«твой мрак сравним с проклятым божьим небом,

таких страданий я не поборол.

твой личный ад страшнее преисподней,

в нём столько муки, желчи и огня,

бери назад свой дар неблагородный,

он слишком жуткий даже для меня».

ВЕЧНАЯ ДОРОГА

ночь летит навстречу фарам,

мы с тобой в машине мчим,

стали мы прекрасной парой,

и от нежности молчим.

шоссе лентою бегущей

ускользает в темноту,

голос твой, в ночи зовущий,

воплощает в жизнь мечту.

ты сказал, что любишь сильно,

я ответила «навек»,

ветер дул в окно обильно,

замедляя жизни бег.

сердце билось так тревожно,

предвещая свой финал,

стало вдруг неосторожно,

кто же это предсказал?

свет слепящий,

звук удара,

крик застыл

в

моей

груди,

вот такая вышла кара

нашей.

пламенной.

любви.

ДИАЛОГ

он:

скажи, ты помнишь тот далёкий вечер?

луна сияла, пели соловьи.

я был тогда так глуп и так беспечен,

не смог признаться в пламенной любви.

она:

конечно, помню. звёзды в небе синем,

и твой смущённый, но пылавший взгляд.

я ожидалa слов, что стали бы святыней,

но ты молчал десятки лет назад.

он:

теперь другой тебе читает сказки,

и дочка носит бантики в косе.

а я живу, надев чужие маски,

и еду по неверной полосе.

она:

мой муж хороший, сын растёт на радость,

казалось бы, чего ещё желать?

но в сердце есть мучительная сладость –

воспоминанья, что не передать.

он:

мне снится сон, где мы с тобою вместе,

где страха нет и можно всё сказать.

я был бы лучшим для тебя на свете,

но жизнь, увы, не повернуть нам вспять.

она:

и мне ты снишься. только в сновиденьях

мы можем быть честны перед собой.

а наяву – лишь горечь и сомненья,

и каждый связан собственной судьбой.

БЕСЕДА

в душе моей бушует непогода,

и сердце бьётся с грохотом в груди,

я жду тебя уже четыре года,

и верю, счастье будет впереди.

мне хочется укрыться от ненастья,

и греться у душевного огня,

почувствовать простое в жизни счастье,

и знать, что ты не бросила меня.

на улице давно бушуют ливни,

и я под ними до нитки промок,

мой путь по жизни стал довольно длинный,

и я, как никогда, так одинок.

позволь мне стать хотя бы просто тенью,

и слушать голос твой день ото дня,

я расскажу про звёзды с упоеньем,

ты только, слышишь, выпусти меня.

мы будем говорить о чём-то вечном,

оставив все печали позади,

в потоке дней таких же быстротечных,

беседовать с тобою до зари.

МОСТЫ

я дал зарок не бередить былую рану,

и не касаться этой темы никогда,

но, видно, снова я беру обманом,

ведь память тянет в те былые города.

хотя я знаю, ты не слышишь этих строк,

не будет криков и звонков в ночной тиши,

мой пыл утих, и голос стал не так высок,

никто не слушает мелодии души.

я словно призрак с той поры, когда ушла,

смотри, как сильно я теперь переменился,

и жизнь моя навеки шрамы обрела,

я в слово «нежность» верить разучился.

теперь я чувств боюсь, как дикого огня,

а вдруг доверюсь, и опять останусь с болью?

в квартире нашей пустота день ото дня,

ведь я к тебе шагал сожжённою землёю.

и вот опять стою у твоего крыльца,

чтоб бросить взгляд на то, что я утратил,

но мне нельзя коснуться твоего лица,

ты убрала замки, а я все силы тратил.

я был готов уйти, когда погаснет свет,

когда отчаянье меня сковало цепью,