Целительница для боевого мага

Анастасия Королева

Целительница для боевого мага

Глава 1

Бум-бум-бум…

В сонное сознание ворвался стук, да такой, будто за дверью стоял не человек, а разъярённый буйвол.

И снова – бум-бум-бум…

Открыть глаза оказалось сложной задачей, но куда сложнее далось сфокусировать взгляд на привычной обстановке.

Вот он шкаф, но странный какой-то, будто покосившийся. Или это у меня перед глазами плывёт, отчего предметы кривятся и заваливаются в разные стороны? Такая же кособокая тумба и неестественно вытянутая люстра. Полка с миниатюрными статуэтками сползла в сторону, будто собиралась вот-вот упасть. С трудом моргнула, пытаясь упорядочить, что визуальную картину, что скачущие мысли. Во второй раз вышло лучше, но до идеала всё ещё далековато.

Голова гудела, а во рту пересохло так, будто я брела полдня под палящим солнцем, не осчастливив себя и каплей живительной влаги.

Кое-как свесила ноги, пытаясь найти тапочки, но они всё не находились. А в то время грозный посетитель, голосом магистра А́мбо, ректора академии, где я имела честь возглавлять целительский факультет, прокричал:

– Профессор Эвертон, немедленно откройте дверь, иначе мы будем вынуждены её сломать.

«Мы»? Это какое-то новое явление, честное слово. Как и сам визит ректора в мою комнату. Что ему могло понадобиться?

Поднялась-таки на ноги, кое-как накинула халат на плечи и развернулась, чтобы идти открывать дверь, как заметила, что в кровати всё это время я была не одна. На второй половине, демонстрируя голый торс, лежал Вито́р Сильвервуд – невыносимый студент, убеждённый в том, что ему обязаны ставить зачёты исключительно за красивые глаза, ах, и ещё, конечно же, из-за высокого положения его семьи. Отец Вито́ра являлся министром, отвечающим за образование не только в столице, но и за её пределами.

Вчера этот образчик наглости и самоуверенности в очередной раз не сдал мне зачёт по целительству, теперь же… Вот! Лежит тут!

– Ты что тут делаешь? – выдавила с трудом, потому что голос не слушался, и мысли по-прежнему были какими-то вялыми, не чёткими.

В памяти образовался какой-то провал, потому что я помнила, что вчера принимала зачёт у старшего курса, в том числе у Вито́ра, а дальше… Дальше была пустота. Я не помнила ни как покидала аудиторию, ни как возвращалась домой, и уж тем более не представляла, как этот наглец оказался в моей кровати. К тому же в таком возмутительном виде – в одних лишь штанах!

Парень, окинул меня каким-то поистине мужским взглядом, отчего я неосознанно обхватила себя руками и, кажется, покраснела, и выдал:

– Сдаю зачёт, малышка, – и подмигнул. Самым наглым образом подмигнул!

Некрасиво открыла рот, пытаясь подобрать хоть какие-то слова на этот нахальный выпад, но за дверью грохнула ещё раз и в мою спальню ввалился почти весь преподавательский состав во главе с ректором. Последний сначала просмотрел на меня, потому на лежащего Сильвервуда и натуральным образом побагровел.

– Эт-т-то ещё что?! – выговорил с трудом, показывая дрожащей рукой на мою кровать.

От понимания, в какой щекотливой ситуации я оказалась, хотелось провалиться сквозь землю, но, увы, моё тело никуда проваливаться не спешило, а с проблемой нужно было разобраться немедленно.

– Я… – выдавила тихо, откашлялась и громче продолжила, – Я понятия не имею, как он здесь оказался!

Я говорила чистую правду, вот только из-за спин преподавателей вышел Кайл Винтерс, вернейший друг и подпевала Вито́ра и тоненьким, противным голосом выдал:

– Неправда! Профессор Эвертон вчера не приняла зачёт у студента Сильвервуда и предложила ему сдать его в… – он замолчал, хитро блеснул глазами и, понизив голос, произнёс: – В более расслабленной обстановке!

– Нет! – выкрикнула и тут же замолчала, потому что… Потому что в моей голове вдруг всплыли странные воспоминания. Будто я, в самом деле, выходила из аудитории вместе с Вито́ром и даже говорила что-то похожее на слова Кайла.

Но ведь… Это не может быть правдой? Я… Никогда бы не позволила себе подобного! Да Вито́р даже не нравился мне, как мужчина! Я его иначе, как надоедливого нахала и не воспринимала никогда! К тому же я преподаватель и никогда бы не опустилась до романа со студентом!

Багровый цвет лица ректора сменился на белый и, втянув воздух сквозь зубы, он прошипел:

– В мой кабинет, проф-ф-фессор Эвертон!

Меня разом покинули силы, а ещё, наконец, пришло осознание, что происходит. Только что моя репутация, которую я выгрызала годами то у заносчивых сокурсников, то у профессоров, которые каждый раз пытались указать место зарвавшейся оборванке, то есть мне, лопнула, словно мыльный пузырь. Теперь, чтобы я ни говорила, и какие бы оправдания ни звучали из моих уст, мне никто не поверит. Или поверит, но на защиту встать не решится, потому что… Да потому!

На лице застыло безразличное выражение лица, я расправила плечи и, не выказывая больше никаких эмоций, произнесла:

– Я могу одеться или идти прямо так?

Профессор Шимари́, обучающий студентов распознавать ядовитые растения и использовать их в целительстве, улыбнулся под стать собственной профессии – ядовито. И ещё головой покачал, выражая разочарование и подтверждая своё мнение обо мне. Он с нашей первой встречи считал меня распутной девицей, уж не знаю из-за чего сделал такой вывод, но факт оставался фактом – сейчас профессор праздновал победу. Хотя, я всё же подозревала, чем именно не угодила Шимари. Всё просто – он проходил в лаборантах почти пятнадцать лет, и только после этого ему доверили кафедру, а вот я посмела миновать такую ступень, как лаборантка и меня сразу поставили преподавать студентам. И не общие предметы, а целительство, что считалось очень престижным. И ведь никому невдомёк, сколько я трудилась для того, чтобы получить и диплом в академии, и место это.

К счастью, ректор академии прекрасный человек. Поэтому он посмотрел на меня, избегая встречаться взглядом, и устало бросил:

– Одевайтесь, жду вас у себя в кабинете.

И пошёл на выход. Все остальные же остались стоять на своих местах, будто ждали продолжения представления. Но у двери в мою квартирку магистр А́мбо остановился и скомандовал:

– Вам особое приглашение нужно?

После его слов все, наконец-то, потянулись на выход. Последним выходил Вито́р, но уйти просто так этот поганец не захотел. Подошёл чуть ближе и произнёс тихо, чтобы его услышала только я:

– А я говорил – поставьте мне зачёт и живите спокойно.

Отвечать ему ничего не стала, отвернулась, лишь бы не вцепиться в его холёную физиономию. Вот ведь… сволочь! Избалованный негодяй, привыкший получать всё по первому же требованию. А тут, видите ли, я, со своей принципиальной позицией. Да и как можно ставить зачёт по целительству тому, кто при первой же необходимости угробит своих товарищей и не сможет им оказать простейшую первую помощь?

Вот только вопрос – как он всё это провернул? Потому что я, действительно, ничего не помнила о вчерашнем вечере, да и о ночи тоже. Надеюсь, он не… Хотелось спросить его об этом, но у меня хватило ума промолчать. Нет, не доставлю ему такого удовольствия.

Вито́р хмыкнул себе под нос и вышел, наконец-то, громко хлопнув дверью. Я осталась одна. Прислонилась к стене и медленно сползла по ней вниз.

Всё происходящее казалось сном. Кошмарным, но сном. Как я попала в такую ужасающую ситуацию? И, самое главное, что мне теперь делать?

Прикрыла глаза и задышала медленнее, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Ну, уж нет, из-за этого засранца Сильвервуда я точно рыдать не буду. Пойду к ректору и объясню ему всё, он же должен мне поверить. Не могли же они все всерьёз поверить в это представление? Не могли же?

Отмахнулась от слабости, что разлилась по всему телу, и встала. Нужно привести себя в порядок, чтобы никто не заподозрил, насколько я на самом деле отвратительно себя чувствую.

Первым делом отправилась в душ, чтобы смыть с себя гадливое ощущение, но оно, к сожалению, никуда не ушло ни после водных процедур, ни после того, как я трижды почистила зубы. Напротив, чем больше проходило времени, тем сильнее я осознавала всю серьёзность ситуации.

Выбрала чёрную строгую юбку, белую блузу с длинными рукавами. Верх приличия и морали, не придраться. Жаль, что в данном случае внешний вид уже не способен ни на что повлиять.

Забрала волосы в строгий пучок на макушке, осмотрела себя внимательным взглядом и, не оставив времени на сомнения и терзания, вышла из комнаты.

В преподавательском корпусе было тихо, в учебном – тоже. И каждый мой шаг по пустым коридорам отдавался гулким эхом, заставляя едва ли не вздрагивать. Но на лице бесстрастная маска, так что никто из встречных, если бы таковые имелись, не догадался бы, насколько мне паршиво.

У приёмной ректора остановилась на мгновение, перевела дыхание и толкнула дверь дрожащей рукой. Секретарь – в любой ситуации невозмутимая миссис Зис – подняла на меня свой спокойный, совершенно непроницаемый взгляд и кивком указала на кабинет ректора. Я постучала и, услышав глухое:

– Войдите, – зашла в кабинет.

Магистр А́мбо, невероятно мудрый и справедливый ректор, тот, к кому я всегда испытывала безграничное уважение, и кто был для меня примером. Конечно, не таким, как моя наставница Аделия Райт, но всё же мне было чему у него поучиться.

Он сидел за столом, сцепив руки в замок, и смотрел немигающим взглядом в окно. На меня он не обратил ровным счётом никакого внимания. Я тихо подошла к стулу и опустилась на него. Молчание затягивалось, и я решила спросить прямо:

– Вы уволите меня?

С первого взгляда, инцидент можно было бы посчитать незначительным и замять это дело, но… Не в случае с Сильвервудом. Этот паршивец продумал всё до мелочей, не удивлюсь, если спустя четверть часа сюда заявится его скандальная мамаша и потребует упечь меня за решётку. Однажды мне уже довелось с ней пообщаться. Но тогда она ограничилась лишь угрозами, сейчас же, имея огромное количество «свидетелей», боюсь, угрозами я не отделаюсь.

Магистр недовольно скривился и прикрыл глаза:

– Скажи мне, Одри, что вообще происходит?

Если бы я знала ответ на этот вопрос, то…

– Понятия не имею, – отвечаю честно, и магистр кривится вновь. После же обхватил голову руками.

– Рассказывай, – попросил устало, спустя десять секунд тишины.

Я рассказала ему всё, что помнила. И даже то, что всплыло в памяти урывками, не складываясь в чёткую картину. А когда замолчала, ректор спросил:

– В аудитории ты что-то пила? Воду, сок, чай?

Отрицательно покачала головой. Я ничего не пила и не ела. Вчера выдался на удивление сложный день, и почти до самого вечера у меня и крошки во рту не было. Я мечтала принять зачёт у старших курсов и, наконец-то, нормально поужинать, но… Не получилось, по всей видимости.

– Диагностика?

– Ничего не обнаружила, – я проверила себя на наличие ядов и прочих дурманящих веществ, но организм был чист. Даже если и имело место быть какое-то вмешательство, от него уже не осталось и следа.

– Есть какие-то мысли? – не отставал магистр.

– Даже если и есть, доказать я этого не смогу.

– М-да-а-а, – протянул ректор и вздрогнул, потому что из приёмной послышались крики, а следом за ними распахнулась дверь и на пороге появилась маменька Вито́ра, в сопровождении своего нерадивого отпрыска.

Парень имел невозмутимый вид, в то время как его мать пылала праведным гневом. Что же, я оказалась права, наша встреча была предрешена.

– Ты-ы-ы! – завыла она так, что мне кажется, даже умертвия бы ей позавидовали. Чёрные перья на такой же чёрной шляпке, качнулись из стороны в сторону, будто пытались согласиться с хозяйкой. И я их понимала – не согласиться с этой скандальной дамой было себе дороже. Это даже неодушевлённые предметы усвоили, а вот я всё никак и никак.

– Здравствуйте, Ванесса, – поднялась со стула и изобразила подобие вежливого поклона, тут же опускаясь обратно.

Губы женщины, измалёванные ярко-красной помадой, скривились так, словно она разом проглотила лимон, и глаза налились кровью. Того и гляди, из носа пар повалит. Но она сдержалась, выпрямилась, задрала нос к потолку и повелительно взмахнула рукой:

– Магистр А́мбо, я прошу, нет! Требую! Чтобы эту, – она бросила на меня брезгливый взгляд, не желая произносить моё имя, – немедленно уволили! А уж я позабочусь о том, чтобы эту, – с больше злобой повторила она, – совратительницу детей упекли за решётку!

Не выдержала, удивлённо вскинула брови – Вито́р, даже отдалённо, не был похож на ребёнка. И зная о его славе среди девушек в академии, я точно не была его совратительницей. Скорее уж наоборот. Стоило подумать об этом, как в груди поднялось мутное ощущение тошноты. Верить в то, что я и он… Нет, этого не может быть! Я отказываюсь даже думать об этом!

Магистр тяжело вздохнул и с трудом поднялся из своего кресла. Постоял так несколько секунд и тихим, но твёрдым голосом произнёс:

– Здравствуйте, миссис Сильвервуд. Не скажу, что рад вас видеть, потому что ситуация, сами понимаете…

Ванесса была из тех женщин, которые не выносили, когда их капризные приказы не выполняли сию же минуту, поэтому она прервала слишком долгое, по её мнению, вступление ректора:

– Увольте меня от этой приторной вежливости! – щуря глаза и кривя нос, прошипела она. Сделала большой шаг, хотя я была уверена, что в узком, сшитом по последней моде платье, она этого сделать не сможет, и оказалась напротив магистра. Ткнула его указательным пальцем в грудь, потребовав: – Я хочу, чтобы эта нахалка была немедленно наказана. Сию же секунду! – голос её сорвался на визг, так что я скривилась. И посмотрела на Вито́ра.

Он стоял на пороге, подпирая плечом дверной косяк, и испытывал настоящее удовольствие от происходящего. Даже не пытался скрыть торжествующую улыбку. Хотелось вскочить, подойти к нему и отвесить оплеуху, постараться донести до этого баловня судьбы, что он, забавы ради, рушит мою жизнь. Просто из-за того, что я отказалась принимать у него зачёт, пока он не будет знать то, что я у него спрашиваю. Неужели этот глупец не понимает, что для боевых магов знание целительских плетений так же важно, как и атакующих?!

Но я сидела на месте и лишь смотрела на него. Потому что любой необдуманный шаг мог довести эту абсурдную ситуацию до настоящей беды. Да и что я могла сказать в своё оправдание? Ни-че-го!

– Я попрошу вас, – в ответ на едкую реплику Ванессы, произнёс ректор, едва сдерживая злость. – Не указывать мне, что делать с моими преподавателями. Я сам в состоянии решить, кого увольнять.

Слова его оказались настолько ошеломляющими, что миссис Сильвервуд отступила от него на шаг, после же повернулась к сыну, потом посмотрела на меня, вновь на ректора. В итоге, немая сцена закончилась тем, что Ванесса, совершенно не стесняясь, прошипела:

– Вы думаете, что муж простит вам хамство в мой адрес? Завтра же здесь будет комиссия из министерства и…

– Здравствуйте, – от двери раздался уверенный женский голос, – я вижу, что мы как раз вовремя.

Резко обернулась и глазам своим не поверила. На пороге кабинета магистра А́мбо стояла Аделия теперь уже Райт, в сопровождении своего мужа – Винсента. За руку моя наставница держала их старшего сына – Айрона.

Мальчишка, завидев меня, вырвался и подбежал, после же совершенно бесцеремонно бросился ко мне на шею, прошептав:

– Мы плишли тебя спасать.

Не выдержав, обняла его в ответ.

– Вы ещё кто? – вызверилась Ванесса, явно недовольная появлением новых действующих лиц. Конечно, они же не дали ей закончить гневную речь.

Вперёд выступил Винсент, занимающий пост ректора Северной Академии:

– С этой минуты решать судьбу Одри Эвертон вы будете только в нашем присутствии.

Что же, я буквально наяву услышала, как челюсть миссис Сильвервуд грохнулась на пол. Зато её сына присутствие Винсента ничуть не смутило. Он вальяжно прошёлся по кабинету, сел на софу у окна, закинул ногу на ногу и насмешливо уточнил:

– Что, думаете, сможете так просто смыть с неё пятно позора? Э-э-э, нет, это в мои планы не входит.

Не знаю, что на меня нашло, но я всё же вскочила на ноги и успела сделать всего пару шагов в сторону этого нахала, как меня перехватил Винсент.

– Одри, – настойчиво попросил он меня, – присмотри за Айроном. Мы дальше здесь сами.

Глава 2

Айрон с упорством тянул меня вперёд, а я и не думала сопротивляться. Всё потому, что понимала – мне действительно стоило уйти. Потому что выдержка трещала по швам, и у меня не было сил смотреть на холёную физиономию Вито́ра. А ещё отбиваться от нападок его взбалмошной матери.

В голове не укладывалось, что всё это происходит со мной. Ещё вчера всё было иначе. Я планировала, когда завершится учебный год, поехать в Монтайн, погостить у Райтов, понянчится с Айроном. Потом думала махнуть к морю, давно хотелось побывать на юге, но всё как-то не складывалось – то учёба, то работа, то элементарное отсутствие средств.

А сейчас? Могла ли я знать, что будет завтра?

– Одли, Одли, О-о-одли! – поняла, что Айрон уже не в первый раз зовёт меня, но я так глубоко ушла в свои мысли, что сразу не услышала.

– Да, Рони, – осмотрелась. Малыш привёл меня в небольшой сквер, который находился перед административным корпусом. Здесь было тихо, что, впрочем, не удивительно, ведь сегодня был выходной. Об этом факте я вспомнила только сейчас и криво усмехнулась – значит, большая часть студентов пока не в курсе о том, как низко пала их преподавательница по целительству.

– Не пвачь, папа всё лазлулит, – Айрон был копией отца, такой же овал лица, такой же нос, короткий ёжик тёмных волос, даже улыбка, а вот глаза у него были мамины. Он милейший парень и так смешно коверкает слова, что плакать я и впрямь передумала.

– Не буду, – заверила его, и потрепала по макушке, – только скажи мне, откуда ты такое выражение взял «разрулит»? Не припомню я, чтобы твои родители так говорили.

Аделия, несмотря на то, что много времени отдавала преподавательской деятельности, в том числе открытию новой кафедры под собственным руководством, про семью и сына не забывала. Бывая у них, я завидовала её неумной энергии и любви, которой она так щедро делилась со всеми, кто находился в пределах досягаемости.

Мальчишка смущённо отвёл взгляд, потом оглянулся, чтобы убедится, что за нами никто не наблюдает и шёпотом поведал мне страшную тайну:

– Меня подлужка научила, – глазёнки загорелись лукавым блеском, после же мальчишка вовсе не выдержал, сорвался с места и начал кружить вокруг лавочки, на которую меня усадил.

– Подлужка, значит, – повторила себе под нос и тоже улыбнулась.

Спрашивать о подруге не пришлось. Спустя пару минут, Айрон сам с превеликим удовольствием рассказал мне о том, что в соседнем доме поселилась семья, и у них есть девочка – Илиана. Иля, так её зовёт ласково мама, и Айрон теперь тоже. Девочка не была похожа на тех, с кем прежде встречался Рони, потому что Иля не плакала, когда падала, и вообще была, как мальчишка, чем невероятно прельщала юного отпрыска семьи Райт. Пока слушала его бесхитростные рассказы о похождениях с новой подругой, не заметила, как пролетело время. Только вздрогнула, когда почти над ухом раздалось:

– Рони, ты совсем заболтал нашу Одри, – обернулась и увидела улыбающегося Винсента. Вот только глаза его оставались серьёзными.

Ещё через секунду из корпуса выплыла Ванесса Сильвервуд собственной персоной. Судя по победной, кривоватой ухмылке, решение, к которому они пришли, её удовлетворило. Да и Вито́р, шествовавший сразу за маменькой, выглядел донельзя довольным.

Проходя мимо меня миссис брезгливо фыркнула, а вот мальчишка остановился и игриво вздёрнул брови:

– Если вдруг заскучаешь, заглядывай на огонёк, малышка.

От того, чтобы не огреть его чем-нибудь тяжёлым, меня спасло только присутствие Рони, и Аделия, которая вышла из корпуса и ждала нас на ступенях. Выглядела она расстроенной, и мне уже самой захотелось утешить её и уверить, что всё будет хорошо. Справлюсь я как-нибудь со сплетнями и шёпотками за спиной. Не так уж это всё и страшно… наверное.

– Винс, побудешь с Рони? Нам бы поговорить с Одри, – попросила Аделия мужа, меня же поманила за собой.

Через минуту мы уже были в кабинете ректора, где магистр Амбо всё так же сидел в кресле, но мне вдруг показалось, что он за каких-то полчаса постарел ещё лет на десять.

Аделия заняла софу у окна, я стул, на котором и сидела до фееричного появления Ванессы.

– Одри, расскажи о вчерашнем вечере всё, что помнишь. Во всех подробностях – что ела, что пила, с кем разговаривала, к чему прикасалась. Словом, абсолютно всё, что сможешь отыскать в своей памяти, – попросила наставница и приготовилась меня слушать.

Странное дело, но память ко мне так и не вернулась. Я так же чётко помнила, как принимала зачёт у последнего курса, как в аудитории остались Витор и Кайл, и как и тот, и другой не получили удовлетворительную отметку. Они вышли в коридор, потом я прибралась на своём столе и отправилась вслед за ними. До этого момента картинка была ясной, а потом начинала скакать, вспыхивая разрозненными образами.

Я вспомнила, как уцепилась за руку Витора, почему-то боясь упасть. Как шла с ним по коридорам, слушая какую-то чушь от этого напыщенного индюка, но ни слова не понимая. Ещё помнила, что за нами постоянно следовал Кайл и то и дело вставлял какие-то колкости, но… Какие? Я не помнила. Не слышала. Не осознавала.

Попытки вспомнить привели лишь к тому, что у меня разболелась голова, поэтому я замолчала. Но что куда больнее – мне на ум не приходило ни одно заклинание или же лекарство, способные вот так вырезать часть памяти, не оставив ничего.

Я вновь стала чувствовать себя маленькой и глупой, которой способны помочь лишь взрослые и опытные наставники. Нет, я уважала и магистра Амбо, и Аделию, но… Я уже давно выросла и считала себя способной решить любые проблемы, а выходит, что я абсолютно ничего не стою без чужой помощи.

– Ментальное воздействие? – предположил ректор.

– Я бы почувствовала, – отрицательно покачала головой. Да и наутро на ауре всё равно остались бы отпечатки чужого воздействия.

– Одри, – ласково произнесла Аделия, будто разговаривала с Айроном, а не со мной. – Вот когда ты вышла из аудитории, ты ничего необычного не заметила? Может быть, какой-то запах почувствовала? Или звук услышала? Хоть что-то?

Закрыла глаза, пытаясь восстановить произошедшее по секундам. С первого взгляда всё было как обычно – пустые коридоры, сварливый сквозняк, гуляющий где-то под потолком и запахи привычные. Всё вроде бы было так, но… Что-то заставило нахмуриться и попытаться поймать за хвост какую-то мысль, только у меня не вышло ухватиться за неё. Она пропала так же стремительно, как и появилась.

– Нет, – выдохнула со злостью.

Аделия поднялась со своего места и подошла ко мне, протянув руку:

– Можно?

Я сама уже всё проверила, но взгляд со стороны ещё никому не мог повредить. Тем более дар наставницы был несколько отличным от стандартного целительского. Поэтому кивнула и позволила ей взять мою холодную ладонь в свою – тёплую.

По телу прошла волна, согревая и успокаивая, и я расслабилась, давая возможность Аделии осмотреть всё внимательно. Конечно, я надеялась на лучшее, но знала, что она ответит.

– Ничего, – спустя десять минут, выдохнула наставница с сожалением. Вернулась на своё место и тогда я решила, что пора бы узнать, из-за чего Сильвервуды выходили из корпуса такими довольными.

– Что они потребовали? – посмотрела на ректора, искоса отмечая, как Аделия разочарованно покачала головой. Значит, Витор придумал что-то особенно извращённое. Это совершенно в его стиле.

Впрочем, магистр Амбо не ответил, предоставив возможно наставнице посвятить меня в «тонкости» договора.

– Милая, ты же знаешь, что я ради тебя готова на всё, но эти… – ругательство она проглотила и продолжила, – они потребовали твоего немедленного увольнения. И не просто увольнения, а такого, чтобы ты больше не смогла преподавать ни в одной академии.

– Не удивлена, – равнодушно пожала плечами. Витор давно хотел убрать меня со своего пути, потому что, видите ли, я портила его статистику. Подумать только – статистику! Ему были важны лишь балы в дипломе, а не знания. И как он собрался попасть в боевой отряд с таким подходом? Впрочем, о чём это я? Отцовские деньги и связи сотворят чудо. – А если вы меня не уволите?

Слово взял магистр. Он усмехнулся, и устало провёл рукой по идеально выбритому подбородку:

– Угрожали убрать из ректорского кресла, но знаете ли, меня этим не напугать. Я уже давно мечтаю уйти на покой. Возраст, – он кривовато улыбнулся и подмигнул мне. Но его улыбка тут же погасла.