Трансцендентность

Дмитрий и Елена обменялись тревожными взглядами.

– Мы сейчас будем, – ответил Дмитрий и отключил связь.

– Они провели еще один эксперимент, – тихо произнесла Елена. – Не дожидаясь тебя.

– И похоже, он оказался успешным, – Дмитрий направился к двери. – Пойдем. Нам нужно узнать, что происходит, пока все не вышло из-под контроля.

Конференц-зал находился рядом с главной лабораторией. Когда Дмитрий и Елена вошли, там уже собрались все ключевые участники проекта. В центре зала висело голографическое изображение светящегося энергетического облака, пульсирующего в странном, почти гипнотическом ритме.

– А, доктора Соколовы, – Кронов кивнул им, не отрывая взгляда от голограммы. – Как видите, мы достигли первого настоящего успеха. Субъект номер восемь поддерживает стабильную энергетическую форму уже тридцать две минуты.

– Почему вы не дождались моего прибытия? – холодно спросил Дмитрий. – Я думал, мы договорились, что никаких экспериментов на людях не будет без моего одобрения.

– Эксперимент был запланирован задолго до вашего приезда, доктор, – спокойно ответил Кронов. – Отменить его означало бы потерять месяцы подготовки. К тому же, – он позволил себе тонкую улыбку, – результаты говорят сами за себя.

– Кто субъект? – спросила Елена, внимательно изучая энергетическую структуру.

– Профессор Тимур Ахметов, специалист по квантовой топологии, – ответила Инга Оберон. – Он работал над теорией суперпозиции квантовых состояний сознания и вызвался проверить ее на себе.

– Еще один ученый, – пробормотал Дмитрий. – Почему вы солгали нам о природе добровольцев?

Кронов бросил на него острый взгляд:

– Политическое решение. Консулат посчитал, что информация о гибели ведущих ученых в экспериментах может вызвать общественный резонанс и привести к закрытию проекта.

– И вы думали, я соглашусь возглавить проект, зная, что мои коллеги умирают, пытаясь доказать мою теорию?

– Мы знали, что вы согласитесь в любом случае, доктор Соколов, – спокойно ответил Кронов. – Ваше научное любопытство сильнее моральных сомнений. Всегда было.

Дмитрий почувствовал, как Елена напряглась рядом с ним, но прежде чем он смог ответить, вмешался Макс:

– Давайте сосредоточимся на текущей ситуации. Профессор Ахметов стабилен, но мы не знаем, как долго это продлится. Нам нужно установить с ним контакт.

Инга подошла к центральной консоли:

– Мы разработали интерфейс, позволяющий трансформированному сознанию взаимодействовать с компьютерными системами. Теоретически, профессор Ахметов должен быть способен воспринимать электронные сигналы и отвечать на них.

Она активировала протокол связи. На экране появились строки кода – система пыталась установить контакт с энергетическим облаком.

– Профессор Ахметов, вы меня слышите? – произнесла Инга в микрофон. – Если да, попытайтесь модулировать вашу энергетическую структуру в соответствии с базовым двоичным кодом, который мы передаем.

Все напряженно смотрели на голограмму. Несколько секунд ничего не происходило, затем энергетическое облако начало пульсировать в ритме, соответствующем передаваемому коду.

– Он отвечает, – тихо произнесла Инга. – Контакт установлен.

На экране начали появляться символы – энергетическое существо, бывшее когда-то профессором Ахметовым, пыталось общаться.

"Я… ЖИВ… ДРУГОЙ… ВСЕ… ИНАЧЕ…"

– Он дезориентирован, – заметила Елена. – Возможно, процесс трансформации влияет на когнитивные функции.

"ВИЖУ… ЭНЕРГИЮ… ПОЛЯ… НОВЫЕ… ИЗМЕРЕНИЯ…"

– Его восприятие полностью изменилось, – пробормотал Дмитрий. – Он воспринимает реальность на квантовом уровне.

"НЕ… ОДИН… ДРУГИЕ… НАБЛЮДАЮТ…"

Эта фраза заставила всех замереть.

– Что значит "не один"? – резко спросил Кронов. – Кто наблюдает?

"ОНИ… ДРЕВНИЕ… ЖДАЛИ… НАС… ДОЛГО…"

Внезапно энергетическое облако начало пульсировать все быстрее и быстрее. Системы мониторинга показывали нарастающую нестабильность.

– Мы теряем его, – крикнула Инга. – Квантовая деградация ускоряется!

"ПРИХОДЯТ… ОТКРЫЛИ… ДВЕРЬ… ОПАСНО…"

Последнее сообщение оборвалось, когда энергетическое облако внезапно распалось, превратившись в хаотичный вихрь частиц, быстро рассеявшийся в пространстве. На мониторах отображалась полная потеря сигнала.

– Тридцать семь минут, – Кронов взглянул на часы. – Рекорд. И он был в сознании до самого конца.

В комнате воцарилась тяжелая тишина. Дмитрий смотрел на пустоту, где только что находилось сознание человека, и чувствовал странную смесь научного восторга и глубокого ужаса.

– Вы понимаете, что он пытался нам сказать? – тихо произнесла Елена. – "Они наблюдают". "Древние". "Открыли дверь".

– Галлюцинации, вызванные стрессом трансформации, – отмахнулся Кронов. – То же самое происходило с предыдущими субъектами. Они говорили о странных видениях, других измерениях, наблюдающих сущностях.

– А что, если это не галлюцинации? – возразил Дмитрий. – Что, если трансформация действительно открывает доступ к иной форме восприятия? Возможно, в энергетической форме сознание способно взаимодействовать с реальностью на уровнях, недоступных для материального тела.

– И что, если мы не первые, кто достиг трансценденции? – добавил Макс, выражая мысль, которую все избегали. – Что, если там, в энергетическом плане существования, уже есть… другие?

Кронов окинул их холодным взглядом:

– Это вопросы философии, господа. А мы занимаемся наукой. Факт в том, что мы достигли значительного прогресса. Профессор Ахметов продержался в энергетической форме в пять раз дольше, чем предыдущий субъект. Это прорыв.

– Это еще одна смерть, – тихо сказала Елена.

– Жертва во имя науки, – парировал Кронов. – И теперь, с присоединением доктора Соколова к проекту, я уверен, что следующий эксперимент будет полностью успешным.

Он повернулся к Дмитрию:

– Вам предоставляется полный доступ ко всем данным эксперимента с профессором Ахметовым. Я ожидаю вашего анализа и предложений по устранению проблемы квантовой деградации в течение недели.

– Неделя – слишком малый срок, – возразил Дмитрий. – Мне нужно полностью разобраться в вашем оборудовании, протоколах, всех предыдущих экспериментах.

– Время – роскошь, которой у нас нет, доктор Соколов, – холодно ответил Кронов. – Консулат требует результатов. И я намерен их предоставить, с вами или без вас.

Он кивнул остальным:

– Совещание окончено. Доктор Оберон, подготовьте полный отчет по эксперименту. Лебедев, проанализируйте энергетические аномалии в момент распада.

Когда все начали расходиться, Дмитрий заметил, что Инга Оберон смотрит на него с необычным для нее интенсивным вниманием. Когда их взгляды встретились, она быстро отвернулась и вышла из комнаты, но Дмитрий не мог избавиться от ощущения, что эта странная женщина знает нечто важное, чем не поделилась с остальными.

– Дмитрий, – Елена тихо обратилась к нему, когда они остались одни. – Ты видел энергетические всплески перед распадом? Они совпадают с аномалиями в данных предыдущих экспериментов, которые мы видели.

– Да, – кивнул Дмитрий. – И они стали сильнее. Как будто что-то отвечало Ахметову.

– Или кто-то, – произнесла Елена. – "Другие наблюдают". Что, если мы действительно открываем дверь между измерениями, и по ту сторону нас уже ждут?

Дмитрий долго смотрел на пустое пространство, где недавно существовал разум профессора Ахметова.

– Тогда нам нужно выяснить, кто они и чего хотят, прежде чем мы откроем эту дверь полностью. Потому что я не уверен, что мы сможем закрыть ее обратно.

ГЛАВА 3: ПРОТОКОЛ "ВОЗНЕСЕНИЕ"

На орбитальной станции "Прометей" время словно сжималось. Дмитрий Соколов погрузился в работу с интенсивностью, граничащей с одержимостью. Три недели пролетели как один день – анализ данных предыдущих экспериментов, изучение оборудования, бесконечные симуляции процесса трансформации и последующей стабилизации энергетической матрицы.

Его временная лаборатория превратилась в хаос из голографических проекций, трехмерных моделей и парящих в воздухе формул. В центре этого упорядоченного безумия Дмитрий стоял, управляя данными жестами, словно дирижер невидимого оркестра.

– Проблема в самой фундаментальной концепции, – пробормотал он, обращаясь к Инге Оберон, которая стояла рядом, наблюдая за его работой с отстраненным интересом. – Мы пытаемся стабилизировать энергетическую матрицу извне, но это принципиально неверно.

– Объясните, – Инга не отрывала взгляда от формул, её анализ был быстрым и безжалостно точным.

Дмитрий изменил проекцию, показывая новую модель трансформации:

– Энергетическая форма сознания должна быть самоподдерживающейся. Как самоорганизующаяся система. Мы пытались создать статичную структуру, но сознание – это процесс, непрерывное движение, динамическое равновесие.

Инга наклонила голову, как делала всегда, когда обрабатывала новую информацию:

– Квантовый вихрь вместо квантовой решетки.

– Именно! – Дмитрий повернулся к ней. – Если представить сознание как непрерывно обновляющуюся энергетическую спираль, где каждый квантовый цикл поддерживает и обновляет следующий, мы можем достичь теоретически бесконечной стабильности.

Он развернул новую серию уравнений, описывающих модель самоподдерживающейся квантовой структуры.

– Инга, это потрясающе, – в дверях лаборатории стояла Елена, наблюдавшая за взаимодействием мужа и его новой коллеги. – Ты нашел решение проблемы квантовой деградации?

Дмитрий оторвал взгляд от проекций, внезапно осознав, что не разговаривал с женой уже почти сутки – они работали в разных лабораториях, и он полностью погрузился в свои расчеты.

– Возможно, – он потер усталые глаза. – По крайней мере, теоретическое решение. Нам предстоит разработать конкретный протокол трансформации и протестировать его.

– Без жертвоприношения еще одного ученого, надеюсь, – Елена вошла в лабораторию, бросив скептический взгляд на голографические модели.

– Мы будем использовать квантовые симуляторы, – ответила Инга своим монотонным голосом. – Создадим модель человеческого сознания и проведем виртуальную трансформацию. Несовершенно, но достаточно для первичной проверки гипотезы доктора Соколова.

Елена кивнула, подходя ближе к мужу:

– Полковник Кронов собирает экстренное совещание через час. Хочет узнать о твоем прогрессе.

– Уже? – Дмитрий нахмурился. – Он дал мне неделю три недели назад. Я думал, у меня еще есть время.

– У тебя его нет, – Елена понизила голос. – Консулат оказывает давление. Они хотят результатов, и быстро.

Инга, казалось, не обращала внимания на их разговор, полностью сосредоточившись на формулах.

– Что-то произошло? – спросил Дмитрий, заметив напряжение в голосе жены.

Елена бросила взгляд на Ингу, затем снова на мужа:

– Я обнаружила кое-что в медицинских данных предыдущих… субъектов. Нечто странное. Поговорим об этом позже, в нашей каюте.

Дмитрий кивнул, понимая, что жена не хочет обсуждать свое открытие в присутствии других сотрудников проекта.

– Инга, сможешь подготовить предварительную симуляцию к совещанию? – он повернулся к коллеге.

– Да, – лаконично ответила она, не отрывая взгляда от данных.

Дмитрий вышел из лаборатории вместе с Еленой. В коридоре станции было непривычно оживленно – технический персонал спешил с каким-то новым оборудованием.

– Что происходит? – спросил Дмитрий у проходящего мимо инженера.

– Новый квантовый резонатор доставили с Земли, – ответил тот. – Полковник Кронов приказал установить его немедленно.

Дмитрий и Елена обменялись обеспокоенными взглядами.

– Они готовятся к новому эксперименту, – тихо сказала Елена, когда инженер удалился. – Даже без твоего решения.

– Они не могут, – возразил Дмитрий. – Без новой методики стабилизации результат будет тем же – смерть еще одного добровольца.

– Думаю, их это не останавливает, – горько ответила Елена.

В их каюте Елена сразу активировала блокиратор прослушивания – небольшое устройство, которое они тайно привезли с Земли.

– Теперь можем говорить, – она села на край кровати. – Дмитрий, я проанализировала нейронные паттерны всех восьми субъектов перед трансформацией. И обнаружила нечто странное.

Она активировала свой нейроинтерфейс, проецируя данные на стену каюты:

– Смотри, это базовые нейронные сигнатуры добровольцев. Все они имеют определенную схожесть в лимбической системе и префронтальной коре.

– Это может быть совпадением, – заметил Дмитрий, изучая данные. – Все они были учеными, с высоким интеллектом и определенным психологическим профилем.

– Нет, – покачала головой Елена. – Это слишком точное совпадение. Смотри внимательнее – эти паттерны идентичны в ключевых областях. Как будто их… отбирали по этому критерию.

Дмитрий нахмурился, вглядываясь в данные:

– Ты права. Это не может быть случайностью. Но зачем Кронову нужны добровольцы с определенным типом нейронной активности?

– Я не знаю, – Елена скрестила руки на груди. – Но есть и еще кое-что. Я просмотрела список потенциальных кандидатов для следующего эксперимента.

Она изменила проекцию, показывая новые данные:

– Все они имеют те же нейронные паттерны. Кронов отбирает людей по какому-то неизвестному нам критерию.

– И что, по-твоему, это означает? – спросил Дмитрий, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

– Я думаю, – медленно произнесла Елена, – что цель проекта "Вознесение" может быть не совсем такой, как нам представили. Может быть, Кронов не просто пытается доказать возможность существования сознания в энергетической форме. Может быть, он ищет что-то… или кого-то конкретного.

Дмитрий вспомнил странные сообщения профессора Ахметова перед распадом его энергетической структуры: "Они наблюдают", "Древние", "Открыли дверь".

– Что, если Кронов знает больше, чем говорит? – продолжила Елена. – Что, если эти эксперименты – не только попытка создать трансцендентных существ, но и установить контакт с… чем-то, что уже существует в энергетическом плане?

Дмитрий подошел к иллюминатору, глядя на далекую Землю:

– Если ты права, то мы вовлечены в нечто гораздо более опасное, чем просто научный эксперимент. Мы можем непреднамеренно открывать дверь между мирами, не зная, что находится по ту сторону.

– И не зная, захотят ли те, кто там, пройти через эту дверь к нам, – закончила Елена.

Комната погрузилась в тишину, прерываемую только тихим гулом систем жизнеобеспечения станции.

– Мне нужно знать больше, – наконец сказал Дмитрий. – И единственный способ – это продолжить работу над стабилизацией энергетической матрицы. Если мы сможем создать устойчивую форму сознания в энергетическом плане, возможно, мы сможем узнать, что на самом деле происходит.

– И чего хочет Кронов, – добавила Елена.

Дмитрий кивнул:

– Пора идти на совещание. Веди себя как обычно и продолжай собирать информацию. А я тем временем попытаюсь убедить Кронова, что мы близки к прорыву, но нам нужно больше времени для безопасного эксперимента.

Конференц-зал был полон. За длинным столом собрались все ключевые участники проекта, а во главе сидел полковник Кронов, как всегда безупречно выглядящий, несмотря на очевидную усталость в глазах.

– Доктор Соколов, – он кивнул Дмитрию, когда тот вошел с Еленой. – Мы ждем вашего доклада о прогрессе.

Дмитрий активировал голографический проектор, демонстрируя свою новую модель самоподдерживающейся энергетической структуры:

– За последние три недели нам удалось разработать принципиально новый подход к проблеме стабилизации энергетической матрицы сознания.

Он детально объяснил концепцию квантового вихря, самообновляющейся энергетической спирали, и представил предварительные результаты симуляций, подготовленные Ингой.

– Как видите, в теории эта модель обеспечивает неограниченную стабильность трансформированного сознания, – заключил Дмитрий. – Но нам потребуется еще как минимум месяц для полной разработки протокола трансформации и проведения комплексных симуляций.

Кронов слушал внимательно, не перебивая, но когда Дмитрий закончил, он покачал головой:

– У нас нет месяца, доктор Соколов. Консулат требует провести новый эксперимент через три дня.

– Три дня? – Дмитрий не скрывал возмущения. – Это абсурд! Мы не успеем даже завершить базовые симуляции, не говоря уже о полном протоколе!

– Я понимаю ваше беспокойство, – холодно ответил Кронов. – Но решение принято на высшем уровне. Новое оборудование уже установлено, доброволец выбран и проходит подготовку.

– Кто доброволец? – резко спросила Елена.

– Профессор Сергей Васнецов, специалист по квантовой биологии, – ответил Кронов. – Он прибыл на станцию вчера.

Дмитрий заметил, как Елена напряглась – очевидно, это был один из тех кандидатов с особым нейронным паттерном, которых она обнаружила.

– Без завершенного протокола "Вознесение" результат будет тем же, – настаивал Дмитрий. – Мы потеряем еще одного ученого, и для чего?

– Доктор Соколов, – Кронов наклонился вперед, глядя ему прямо в глаза. – Я ценю вашу заботу о безопасности. Но прогресс науки всегда требует жертв. Вы сами это знаете – ваша теория изначально предполагала риски.

– Риски – да, – возразил Дмитрий. – Но не бессмысленные смерти! Если вы проведете эксперимент через три дня, используя существующий протокол, Васнецов умрет так же, как и предыдущие восемь!

– Не обязательно, – вмешалась Инга Оберон. – Мы можем интегрировать часть новой методики доктора Соколова в существующий протокол. Это не обеспечит полную стабилизацию, но может значительно увеличить время существования энергетической матрицы.

– На сколько? – спросил Кронов.

– Трудно сказать, – Инга пожала плечами. – Возможно, несколько часов вместо минут. Достаточно, чтобы собрать ценные данные для дальнейшего совершенствования протокола.

Дмитрий не мог поверить своим ушам. Он повернулся к Инге:

– Ты предлагаешь использовать незавершенную методику на живом человеке? Это безумие!

– Это компромисс, – безэмоционально ответила она. – Профессор Васнецов знает риски и согласен на эксперимент.

– И вы готовы пожертвовать им ради нескольких часов данных? – вмешалась Елена, ее голос звенел от гнева.

– Я готов рискнуть, если это приблизит нас к настоящему прорыву, – раздался новый голос.

Все повернулись к двери, где стоял невысокий мужчина средних лет с умными глазами и аккуратно подстриженной бородой.

– Профессор Васнецов, – Кронов поднялся, приветствуя вошедшего. – Прошу, присоединяйтесь к нам.

Васнецов вошел в конференц-зал, окидывая присутствующих внимательным взглядом:

– Я знаю о рисках, – он обратился напрямую к Дмитрию. – Как и все предыдущие добровольцы. Но я верю, что мы стоим на пороге величайшего прорыва в истории человечества. И если моя жертва поможет человечеству сделать этот шаг – я готов.

– Вы не понимаете, – Дмитрий покачал головой. – Без полного протокола стабилизации вы просто… перестанете существовать. Ваше сознание распадется на квантовом уровне.

– Или, – спокойно возразил Васнецов, – я стану первым человеком, по-настоящему преодолевшим ограничения физического существования. Риск стоит награды, доктор Соколов.

Дмитрий видел в его глазах тот же фанатичный блеск, который замечал у многих теоретических физиков, включая себя самого – жажду знаний, стремление заглянуть за пределы известного, даже ценой собственной жизни.

– Решение принято, – объявил Кронов. – Эксперимент состоится через три дня. Доктор Соколов, вы и доктор Оберон подготовите модифицированный протокол трансформации, включающий вашу теорию квантового вихря. Доктор Елена Соколова будет отвечать за нейропсихологический мониторинг.

Он повернулся к Васнецову:

– Профессор, вам предстоит интенсивная подготовка. Доктор Зайцев проведет вас через серию симуляций, чтобы ваш мозг был максимально готов к трансформации.

– Я готов начать немедленно, – кивнул Васнецов.

– Совещание окончено, – Кронов встал. – За работу, коллеги. У нас только три дня.

– Мы не можем этого допустить, – сказала Елена, когда они вернулись в свою каюту. – Васнецов погибнет, как и все остальные.

– Я не уверен, что мы можем что-то сделать, – Дмитрий сидел, обхватив голову руками. – Решение принято на высшем уровне. Кронов просто выполняет приказ.

– Но зачем такая спешка? – Елена нервно ходила по комнате. – Почему именно сейчас, когда ты близок к решению проблемы стабилизации?

Дмитрий задумался:

– Может быть, они боятся, что я откажусь от участия, когда узнаю полную правду о проекте. Или… – он поднял взгляд на жену, – может быть, дело в том, что ты обнаружила – в этих особых нейронных паттернах. Возможно, они нашли что-то, о чем мы не знаем.

В дверь постучали. Елена деактивировала блокиратор прослушивания и открыла.

На пороге стояла Инга Оберон.

– Нам нужно поговорить, – сказала она, проходя внутрь и закрывая дверь. – Наедине.

Дмитрий и Елена обменялись недоуменными взглядами.

– О чем? – спросил Дмитрий.

– О настоящей цели проекта "Вознесение", – тихо ответила Инга. – И о том, что на самом деле произошло с первыми восемью добровольцами.

Елена включила блокиратор прослушивания, и Инга кивнула с одобрением:

– Предусмотрительно. Полковник Кронов не тот, за кого себя выдает, – она села, сохраняя идеально прямую спину. – Как и сам проект.

– Что ты имеешь в виду? – Дмитрий подался вперед.

– Изначально "Вознесение" задумывалось как военный проект, – начала Инга. – Идея создания разведчиков и диверсантов, способных проникать куда угодно в нематериальной форме, была привлекательна для военных.

– Это логично, – кивнул Дмитрий. – Но что изменилось?

– Третий эксперимент, – Инга впервые показала эмоцию – тревогу. – Когда сознание доктора Ларионова трансформировалось в энергетическую форму, произошло нечто, о чем полковник Кронов никому не рассказал. Перед распадом энергетической матрицы Ларионов установил контакт… с чем-то.

– С чем? – спросила Елена.

– С трансцендентной сущностью, – просто ответила Инга. – С существом, уже давно существующим в энергетическом плане. Оно назвало себя "Хранителем".

Дмитрий и Елена потрясенно переглянулись.

– Эта сущность сообщила, что наши эксперименты привлекли внимание… других, – продолжала Инга. – Древних трансцендентных существ, эволюционировавших миллионы лет назад из различных видов по всей вселенной. Они наблюдают за нами, оценивают.

– И Кронов знает об этом? – спросил Дмитрий.

Инга кивнула:

– Не только знает. После этого контакта цель проекта изменилась. Теперь Кронов одержим идеей установления постоянного контакта с этими существами. Он считает, что они могут поделиться технологиями и знаниями, которые дадут человечеству беспрецедентное преимущество.

– Или уничтожат нас, – тихо заметила Елена.

– Возможно, – согласилась Инга. – Но полковника это не волнует. Он видит только потенциальную выгоду. И особые нейронные паттерны, которые вы обнаружили, доктор Соколова, – это не случайность. "Хранитель" сообщил, что только определенные типы сознаний способны стабильно существовать в энергетическом плане и общаться с ними.

– Вот почему они отбирают добровольцев по этому критерию, – догадалась Елена.

– Да, – подтвердила Инга. – И профессор Васнецов – не просто доброволец. У него самый высокий показатель совместимости из всех, кого удалось найти.

– Почему ты рассказываешь нам это? – прямо спросил Дмитрий.

Инга долго смотрела на него, прежде чем ответить:

– Потому что ваша теория квантового вихря может сработать. И если эксперимент с Васнецовым будет успешным, мы можем открыть дверь, которую не сможем закрыть. А я… – она запнулась, что было необычно для нее, – я не уверена, что мы готовы встретиться с тем, что ждет по ту сторону.

– Что ты предлагаешь? – спросила Елена.

– Продолжать работу, – ответила Инга. – Но внести изменение в протокол трансформации. Модификацию, которая позволит нам… контролировать процесс. Создать своего рода "предохранитель", который в случае необходимости позволит нам вернуть трансформированное сознание обратно или… прервать его существование, если оно станет угрозой.

Дмитрий смотрел на Ингу с новым пониманием:

– Ты боишься, что если мы откроем эту дверь, то не только Васнецов сможет пройти через нее к ним, но и они смогут прийти к нам.

Инга медленно кивнула:

– Я искусственно модифицированный человек, доктор Соколов. Мой мозг создан для анализа паттернов и прогнозирования рисков. И все мои расчеты показывают, что встреча с этими существами сопряжена с экзистенциальным риском для человечества.