Конец «Белого лотоса». Серия «Интеллектуальный детектив»

Илья отодвинулся от стола и прошелся по кабинету. Картина вырисовывалась пугающая. Они наткнулись не на простое преступление и не на шпионскую историю. Они стояли на пороге чего-то монументального. Истории о человеке, который стал орудием в игре, масштабы которой были им еще не видны.

– Значит, мы имеем дело с двумя загадками, – подвел он итог. – Первая: что такое «Белая Стрела»? И вторая: на чьей стороне был Семенов-Шольц? Он был рыцарем, пытавшимся предотвратить катастрофу? Или архитектором, тихо строившим ее фундамент все эти годы?

Ответа не было. Была лишь тишина, дождь за окном и два лица одного человека, смотревшие на них с фотографий, храня молчание, которое длилось уже тридцать лет.

Глава 6. Новый игрок

Тишина, последовавшая за шокирующим открытием двойной жизни Семенова-Шольца, была взрывоопасной. Команда «Архивной правды» сидела в своем петербургском офисе, заваленная распечатками, картами и ужасом от масштабов заговора, который они лишь начинали осознавать. Они понимали, что имеют дело с призраком, человеком, который десятилетиями прятался в самой гуще международной научной элиты. Но кому он служил? И против кого? Ответа не было, лишь зияющая пустота, которую предстояло заполнить.

Именно в этот момент информационный вакуум был нарушен. Неожиданно, громко и демонстративно.

Это началось с новостной ленты. Марина, мониторящая информационный фон по ключевым словам «Арктика», «секретные исследования», «нейронауки», вдруг замерла.

– Э-э, парни? – ее голос прозвучал с ноткой недоумения. – Посмотрите на это.

Она вывела на большой экран трансляцию с одного из ведущих российских новостных каналов. Репортаж велся с борта современного ледокола, рассекающего темные арктические воды. На фоне ослепительно белых льдин и сурового северного неба стоял человек в идеально сидящем арктическом камуфляже без знаков различия. Он был подтянут, седовлас, с лицом, испещренным морщинами, которые говорили не о возрасте, а о характере. Его взгляд был спокоен, холоден и пронзителен, как арктический ветер.

«…огромная честь присутствовать здесь, на передовой освоения российской Арктики, – говорил он, и его баритон, ровный и уверенный, не нуждался в повышении тона, чтобы быть услышанным поверх завывания ветра. – Мы, компания „Палладин“, видим своей миссией не только обеспечение безопасности навигации и защиту национальных интересов, но и сохранение этой уникальной, хрупкой экосистемы. Наша научно-исследовательская программа „Арктика-Экогенез“ направлена на разработку технологий, которые позволят минимизировать антропогенное воздействие на регион».

Камера плавно скользнула по палубе, показывая не только вооруженных, подчеркнуто дисциплинированных бойцов, но и современное научное оборудование в водонепроницаемых кейсах.

– Кто это? – спросил Илья, нахмурясь. Что-то в этом человеке и в этой идеальной картинке вызывало у него глухую тревогу.

– Матвей Игнатьев, – тут же откликнулась Марина, ее пальцы уже летали по клавиатуре. – Основатель и генеральный директор частной военной компании «Палладин». Один из самых богатых и самых загадочных людей России. Филантроп. Спонсор научных исследований, меценат. Появляется на светских раутах, но никогда не дает интервью. Его состояние оценивают в миллиарды, источник которых туманен.

– ЧВК? В Арктике? – Егор фыркнул, отодвигая стакан с чаем. – Игра в благодетеля. Классика. Под прикрытием «научных программ» можно делать что угодно. Разведка, диверсии, охрана… или что-то похуже. Что у них там за «экогенез»?

Марина углубилась в поиск.

– «Палладин». Зарегистрирована пять лет назад. Бурный рост. Штаб-квартира в Москве, офисы в Мурманске, Дубае, Каракасе. Основной заявленный контракт – защита нефтяных платформ и судоходства в Арктике от пиратов и… экологических активистов. Ирония. Но их активность выходит далеко за рамки охраны.

Она открыла несколько вкладок с картами спутникового мониторинга.

– Вот. Анализ данных за последние полгода. «Палладин» арендовал и значительно модернизировал несколько заброшенных советских полярных станций. В частности, «Полюс-7» и «Ледяной Щит-2». Завозят туда оборудование в промышленных масштабах. Не только оружие и системы ПВО. Генераторы, буровые установки, сложное коммуникационное оборудование. И… – она сделала паузу, – медицинские модули. Оборудование для полевых хирургических операций и, что странно, для длительного пребывания пациентов.

– Медицинские модули в Арктике? – переспросила Елена. – Для кого? Там же, по идее, только их собственный персонал.

– Именно, – мрачно подтвердил Илья. Его взгляд был прикован к замершему на экране лицу Игнатьева. – Они готовятся к чему-то. К чему-то, что требует присутствия в удаленном, контролируемом месте. И что может потребовать медицинского вмешательства. Возможно, не совсем стандартного.

– Есть еще кое-что, – Марина снова привлекла их внимание. Она открыла сканы финансовых отчетов благотворительного фонда Игнатьева. – Его фонд «Прометей» – один из крупнейших спонсоров… международного биоэтического комитета при ЮНЕСКО. Того самого, в котором состоял Армин Шольц.

Цепь замыкалась. Призрачная фигура Игнатьева и его могущественной ЧВК неожиданно оказалась связана нитями финансирования и общих интересов с их главной загадкой.

– Совпадение? – усмехнулся Егор, но в его усмешке не было веселья. – В такое не верю. Этот Игнатьев… он не просто бизнесмен. Он строитель империи. И он явно заинтересован в двух вещах: в Арктике и в тех, кто определяет этические рамки для новых технологий. Точно так же, как и наш покойный, а может, и не очень, доктор Шольц.

– Значит, «Палладин» – это и есть «Белая Стрела»? – предположила Елена. – Или ее современное воплощение?

– Слишком просто, – покачал головой Илья. – «Белая Стрела» – это советский проект с корнями, уходящими, возможно, в «Аненербе». Игнатьев – фигура новой, частной эпохи. Он может быть наследником. Партнером. Конкурентом. Или… охотником. Так или иначе, его внезапная медийная активность – это сигнал. Он выходит из тени. И он хочет, чтобы его увидели.

На экране репортаж закончился. Матвей Игнатьев, улыбаясь своей холодной, уверенной улыбкой, пожимал руку капитану ледокола. Картинка была безупречной: патриот, филантроп, защитник природы, первопроходец.

Илья смотрел на эту картинку и чувствовал, как по спине бегут мурашки. Они больше не охотились за призраком из прошлого. На игровое поле вышел новый, могущественный и абсолютно непредсказуемый игрок. Игра изменилась. Теперь ставки были выше, а противник – видим, хорошо вооружен и, что самое страшное, обладал безупречной репутацией в глазах всего мира. Они сидели в своем маленьком офисе, а против них вышла частная армия с неограниченными ресурсами и глобальными амбициями. И как с этим бороться, используя лишь архивы, логику и упрямство, Илья пока не представлял.

Глава 7. След на Севере

Марина не отрывалась от экранов уже несколько часов, ее лицо освещало лишь холодное свечение мониторов, на которых сменялись спутниковые снимки арктических просторов.

– Он не просто присутствует в Арктике, – проговорила она, наконец, разминая затекшую шею. – Он строит там крепость. Или лабораторию. Смотрите.

Она вывела на центральный экран серию снимков, сделанных в разное время над одним и тем же сектором – районом, где по старым картам значилась заброшенная советская полярная станция «Полюс-13».

– Вот снимок полугодовой давности. Станция «Полюс-13». Стандартный советский бункер-«бочка», пара подсобных строений, почти полностью занесенных снегом. Ничего необычного.

Она переключила изображение.

– А вот снимок трехмесячной давности. Видите? Появилась расчищенная посадочная полоса. Длина явно рассчитана на тяжелые транспортные самолеты типа Ан-74 или Ил-76. Рядом – следы гусеничной техники.

Илья, Егор и Елена молча вглядывались в изображение. На белом фоне, испещренном причудливыми узорами снежных дюн, проступали четкие, геометрически правильные линии человеческой деятельности.

– Два месяца назад, – продолжала Марина, щелкая мышью. – Появляются эти конструкции. – Она обвела курсором несколько массивных, сборных сооружений, явно современного образца. – Это не временные бараки. Это модули с усиленной теплоизоляцией, рассчитанные на длительное пребывание. И вот самое интересное… – Она увеличила масштаб одного из зданий. – Видите эти толстые шины, идущие от отдельно стоящего генераторного модуля? И системы охлаждения? Это не просто для обогрева. Это энергопотребление промышленного масштаба.

– Что может потреблять столько энергии в глухой арктической пустыне? – тихо спросила Елена.

– Серверные фермы, – сразу ответила Марина. – Или энергоемкое научное оборудование. Криогенные установки, ускорители частиц, мощные радары. То, что требует стабильного и огромного количества энергии.

– Или система подавления спутникового наблюдения, – мрачно добавил Егор. – Чтобы скрыть то, что они там делают. Но они не скрывают сам факт своего присутствия. Слишком активное строительство.

– Вот именно, – кивнула Марина. – Они не скрываются. Они укрепляются. Смотрите на последние снимки, сделанные на прошлой неделе.

Новое изображение было еще более впечатляющим. По периметру станции теперь четко просматривались позиции, похожие на зенитно-ракетные комплексы малого радиуса действия. Были видны ангары для техники и даже что-то похожее на вертолетную площадку с двумя стоящими на ней «Ансатами».

– Частная военная компания, которая строит ПВО вокруг заброшенной полярной станции, – проговорил Илья, и в его голосе звучало удивительное спокойствие. – Это уже не охрана. Это создание суверенной территории. «Полюс-13»… Почему именно она? Что в ней особенного?

– Работаю над этим, – сказала Марина, открывая новые вкладки с архивными данными. – «Полюс-13». Введена в эксплуатацию в 1978 году. Официально – метеорологическая и геомагнитная обсерватория. Закрыта в 1992 году в рамках сокращения финансирования. Но… – она сделала паузу, изучая документ, – вот любопытная деталь. В штатном расписании станции за 1985 год, помимо метеорологов и геофизиков, значатся две должности: «инженер-биолог» и «техник-радиолог». Необычный кадровый состав для простой метеостанции, не правда ли?

– Биолог и радиолог в Арктике, – проворчал Егор. – Идеальные кадры для отработки воздействия радиации и экстремальных условий на живые организмы. Или на что-то еще.

– И есть еще один момент, – Марина повернулась к ним, ее лицо стало серьезным. – Я проверила логистику. Все грузы для «Палладина» на «Полюс-13» идут не через официальные порты, а через частный терминал в Мурманске, принадлежащий офшорной компании. И в манифестах грузов, которые мне удалось… э-э… найти, значатся не только продукты и топливо. Туда регулярно завозят химические реагенты, запатентованные био-питательные среды и… оборудование под кодовым названием «ЖККП-2».

– «ЖККП»? – переспросил Илья.

– «Жизнеобеспечение клеточных культур принудительное», – расшифровала Марина. – Судя по обрывочным техническим описаниям, это сложные инкубаторы для поддержания жизнедеятельности биологических образцов в экстремальных условиях. Очень сложные и очень дорогие.

В комнате повисло тяжелое молчание. Картина вырисовывалась пугающая. Частная армия под руководством загадочного филантропа создала на заброшенной советской станции, которая и раньше была не так проста, укрепленный анклав, потребляющий гигантское количество энергии и занимающийся какими-то биологическими или медицинскими исследованиями.

– Они не просто охраняют Арктику, – подвел итог Илья. – Они что-то там ищут. Или что-то создают. И судя по масштабам и секретности, это нечто, что может перевернуть весь мир. И Шольц, со своими знаниями в области нейронаук и этики, был либо угрозой их проекту, либо ключом к нему.

– Лаборатория, – прошептала Елена, с ужасом глядя на спутниковые снимки. – Они построили лабораторию на краю света. Куда никто не заглянет. Где нет свидетелей. Где можно делать что угодно.

Они сидели и смотрели на пиксельное изображение «Полюса-13» – крошечную точку посреди бескрайней белизны, которая вдруг стала эпицентром глобальной угрозы. У них не было доказательств, не было понимания конечной цели. Но у них был след. Ледяной, опасный и ведущий прямиком в сердце тьмы, притаившейся среди льдов. И они знали, что теперь им придется идти по этому следу.

Глава 8. Раскол

Офис «Архивной правды» больше не был убежищем. Он превратился в поле битвы. Воздух был раскален до предела от искр, летящих от сталкивающихся взглядов. В центре этого шторма, на столе, лежала распечатка спутникового снимка «Полюса-13» – крошечная точка, ставшая причиной назревающей катастрофы внутри их команды.

Егор Волков стоял, уперев руки в стол, его мощная фигура была напряжена, как пружина. Глаза горели лихорадочным, почти фанатичным блеском. Двадцать пять лет ожидания, двадцать пять лет боли и чувства вины нашли наконец выход. Он видел перед собой не просто точку на карте. Он видел свою Голгофу, свой шанс на искупление.

– Обсуждать нечего! – его голос гремел, заглушая вой ветра за окном. – Они там! Они на «Полюсе-13»! Я чувствую это костями! Семенов-Шольц, «Белая Стрела» – все нити ведут туда. Пока мы тут сидим и переливаем из пустого в порожнее, они стирают следы. Увозят или уничтожают доказательства. Мы можем опоздать навсегда!

– Егор, одумайся! – Илья Прохоров сидел напротив, его пальцы судорожно сжимали края стула. Его обычная сдержанность испарилась, уступив место холодной, рациональной ярости. – Это не архивная вылазка! Это частная военная компания с зенитными установками! Ты предлагаешь нам приплыть к ним в гости и постучаться? «Здравствуйте, мы из „Архивной правды“, можно посмотреть ваши секретные эксперименты?» Нас сотрут в порошок, даже не заметив!

– Значит, надо действовать быстро и тихо! – отрезал Егор. – Диверсия. Мы можем найти способ проникнуть туда. Узнать расписание их рейсов, подкупить кого-то, под видом ученых…

– Как?! – Илья вскочил, его голос сорвался. – Как, Егор? Ты живешь в прошлом веке! Это не банда братков, которых можно напугать ксивой прокуратуры! У них спутниковое наблюдение, свои хакеры, свои аналитики! Любой наш неверный шаг, и они вычислят нас раньше, чем мы выедем за пределы Петербурга! Нас уничтожат. Физически. Или того хуже – сделают своими подопытными кроликами, как Шольца!

– Так что, по-твоему, сидеть сложа руки? – зарычал Егор, его лицо исказила гримаса презрения. – Бояться? Я думал, у тебя есть характер, Прохоров. Оказывается, ты просто архивная мышь, которая боится вылезти из своей норки!

Эта фраза повисла в воздухе, ядовитая и ранящая. Илья побледнел. Он видел, что Егором движет не расчет, а боль. Но эта боль делала его слепым и безрассудным.

– Я не боюсь рискнуть своей жизнью, – сквозь зубы проговорил Илья. – Но я не имею права рисковать вами! Всеми нами! И я не буду бросаться в атаку, не зная сил противника и не имея плана! Это не осторожность, это профессионализм!

– Профессионализм? – Егор горько рассмеялся. – Твой «профессионализм» уже стоил жизни Петру Белых! Может, хватит хоронить людей, пока ты собираешь свои «данные»?

Илья отшатнулся, словно от удара. Это было ниже пояса, и Егор это знал. Рана от гибели Петра была самой свежей и самой болезненной для Ильи. Он замолчал, сжав кулаки, не в силах вымолвить ни слова.

– Ребята, остановитесь! – вскрикнула Елена, вставая между ними. Ее лицо было испуганным. – Мы же команда! Мы не можем так! Егор, Илья прав, это слишком опасно. Илья, мы понимаем твою осторожность, но Егор тоже прав – мы можем упустить время.

– Времени уже нет! – прошипел Егор, не отрывая взгляда от Ильи. – Они убили Семенова. Или перевербовали его. Они украли у меня двадцать пять лет жизни. Я не позволю им уйти. Я не позволю!

– А если это ловушка? – тихо, но четко спросила Марина. Все взгляды устремились на нее. Она сидела за своим компьютером, ее худенькие плечи были напряжены. – Что если вся эта активность на «Полюсе-13» – это приманка? Спутниковые снимки… их не так уж сложно подделать для такого игрока, как Игнатьев. Что если они хотят, чтобы мы приехали? Чтобы собрать всех в одном месте, на нейтральной, контролируемой ими территории?

Эта мысль остудила пыл Егора. Он медленно выпрямился, разминая онемевшую спину.

– Зачем? – хрипло спросил он.

– Чтобы получить нас, – просто ответила Марина. – Вы сами сказали – мы уникальный ресурс. Мы нашли то, что не могут найти они. Может, им нужны наши мозги? Илья с его аналитикой, ты с твоим опытом, я со своими навыками… Мы сами по себе – архив. И они хотят его конфисковать.

Илья кивнул, благодарный Марине за эту логичную, ужасающую гипотезу.

– Она права. Бросаться в лоб – это самоубийство. Нам нужен рычаг. Информационный. Нам нужно найти то, что может уничтожить их проект, не ступая на «Полюс-13». Нам нужно докопаться до сути «Белой Стрелы» здесь, в архивах.

– И сколько на это потребуется? Еще двадцать пять лет? – с горькой иронией спросил Егор. Но ярость в его голосе уже сменилась глухим отчаянием. Он понимал правоту их слов, но принять ее было невыносимо больно.

– Столько, сколько потребуется, – твердо сказал Илья. – Но мы будем работать круглосуточно. Мы найдем слабое место. Я не предлагаю бездействовать. Я предлагаю действовать с умом.

Егор молча смотрел на него, и в его глазах бушевала война между долгом следователя и болью человека. Наконец, он с силой провел ладонью по лицу, словно стирая усталость.

– Хорошо, – его голос был глухим и усталым. – Ищите свои данные. Копайтесь в своих архивах. – Он повернулся и пошел к двери. – А я… я подумаю.

Он вышел, хлопнув дверью. Гулкий звук эхом отозвался в наступившей тишине.

Раскол не был преодолен. Он лишь затаился, уступив место тяжелому, неудобному перемирию. Илья, Елена и Марина остались в офисе, объятые чувством вины и тревоги. Они были правы. Они были логичны. Но они только что отвергли человека, который был их совестью и их мечом. И теперь им приходилось задаваться вопросом – не обрекли ли они его, и себя вместе с ним, на гибель, выбрав безопасный, но, возможно, бесплодный путь.

Глава 9. Решение Елены

Тяжелое молчание висело в офисе «Архивной правды» после ухода Егора. Илья бесцельно перекладывал бумаги, пытаясь заглушить внутренний голос, который шептал, что Егор по-своему прав. Марина уставилась в экран, но ее пальцы замерли на клавиатуре. Они проигрывали, и все это понимали.

Елена Коршунова сидела неподвижно, глядя в окно на моросящий дождь, смывающий в ночь обычный петербургский вечер. В ее глазах отражались огни города и буря противоречивых мыслей. Она видела обоих мужчин с их правдой. Яростную, почти самоубийственную отвагу Егора, рожденную болью. И холодную, отчаянную логику Ильи, рожденную страхом новой потери. И она понимала, что оба подхода ведут в тупик. Прямая атака – гибель. Бездействие – медленная смерть их общего дела и, возможно, чего-то большего.

Вдруг она резко встала. Звук был таким неожиданным, что Илья и Марина вздрогнули.

– Я выйду, – тихо сказала она, не глядя на них. – Мне нужно подышать.

Она вышла на холодную, влажную улицу, запахнув пальто. Дождь уже прекратился, асфальт блестел под фонарями. Елена не просто дышала воздухом. Она искала решение. И она знала, где его искать. Не в архивах, не в схемах, а в людях. В тех связях, что она наработала за годы журналистской работы.

Она достала телефон, пролистала контакты и нашла тот, что искала. «Владимир Семенович». Человек, с которым она когда-то делала материал о русском меценатстве. Человек со сложной репутацией, деньгами и, что важно, авантюрной жилкой. Он любил «интересные проекты».

Гудки длились недолго. Голос в трубке был спокойным, немного насмешливым.

– Елена? Какими судьбами? Уже не надеялся услышать.

– Владимир Семенович, мне нужна ваша помощь. В очень необычном проекте.

– Я так и думал. У вас в голосе звучит тот самый «журналистский» трепет. Говорите.

Елена сделала глубокий вдох, оттачивая формулировки.

– Вы слышали о частной военной компании «Палладин»? Об их активности в Арктике?

– Мимо такого трудно пройти. Игнатьев – фигура медийная. Что с ним?

– Не с ним. Не против него. Мы хотим снять документальный фильм. О наследии советских полярников. О заброшенных станциях. О том, как частный капитал приходит на смену государственному в освоении Севера. «Палладин» – идеальный пример. Но чтобы подобраться к ним близко, нужен предлог. И ресурсы.

На том конце провода повисла пауза. Елена слышала, как Владимир Семенович закуривает сигару.

– Смелая затея. Игнатьев не любит назойливых журналистов. Но под видом историко-патриотического проекта… это пахнет оригинальностью. И риском. Вы знаете, что лезете в пасть к тигру?

– Мы знаем. Но тигр, если снять его правильно, может стать главным героем. И принести славу тому, кто этот проект спонсирует. Я думаю о фестивале в Каннах. О международном признании. О вашем имени в титрах как продюсера.

Она играла на его слабостях. Тщеславии, жажде признания, любви к красивым, дорогим жестам.

– Продюсер… – протянул он. – Мне нравится. Но что вы хотите конкретно?

– Экспедицию. В Мурманск. А дальше – договориться с «Палладином» о съемках на одной из их баз. Мы будем снимать ледоколы, их быт, их работу. А заодно… старые советские станции рядом. Нам нужен ледокол, или, на худой конец, вертолет. Команда. Оборудование. Официальное разрешение и прикрытие.

– Дорогое удовольствие, Елена.

– Я знаю. Но и потенциальная отдача велика. Мы покажем Россию, которую никто не видит. Сильную, современную, но помнящую свою историю. Это ваш шанс войти в историю не как бизнесмен, а как творец.

Разговор длился еще двадцать минут. Елена виртуозно балансировала между правдой и ложью, не говоря прямым текстом о «Белой Стреле» или Семенове, но выстраивая идеальную легенду. Когда она положила трубку, ее руки дрожали. Но в глазах горел огонь.

Она вернулась в офис. Илья и Марина смотрели на нее с немым вопросом.

– Собирайте вещи, – сказала Елена, и в ее голосе прозвучала сталь, которую они раньше не слышали. – Мы едем в Арктику.

Илья уставился на нее в полном недоумении.

– Елена, ты не слышала ничего из того, что мы тут обсуждали?

– Слышала. И я нашла третий путь. Мы не полезем туда с шашкой наголо, как Егор. И не будем сидеть здесь, сложа руки. Мы полетим туда под прикрытием. Мы – съемочная группа. Режиссер, оператор, звукорежиссер и научный консультант. Мы снимаем документальный фильм о советском наследии в Арктике. Спонсор уже найден. Владимир Семенович Лыков. Он решает вопросы с логистикой и официальными разрешениями.

Марина ахнула. Илья продолжал смотреть на Елену, словно видел ее впервые.

– Ты… ты это серьезно? Эта липа не продержится и дня! Игнатьев не дурак!

– Он не дурак, – парировала Елена. – Поэтому он пропустит нас. Потому что отказ будет выглядеть дурно. Потому что ему самому выгоден этот образ – просвещенного филантропа, хранителя истории. А чтобы легенда была крепче, Владимир Семенович настоял на одном условии. С нами летит его человек. «Представитель спонсора», который будет следить за расходованием средств. Человек по кличке «Север».

– «Север»? – переспросил Илья. – Что это еще за шутки?

– Я не знаю. Знаю только, что он бывший военный, имеет опыт работы в Арктике. Лыков говорит, что без него – никак.

Илья закрыл глаза. План был безумным. Авантюрным. Но он был. Это был ход. Не силовой и не пассивный, а тонкий, основанный на знании человеческой психологии и медийных законов. Это был единственный шанс подобраться близко, не вызвав немедленного подозрения.

– Ты гениальна и безумна, – наконец выдохнул он, открывая глаза.

– Так мы летим? – спросила Елена, глядя на него прямо.

Илья посмотрел на распечатку «Полюса-13», на это проклятое место, которое разъединило их команду. Теперь оно же могло ее объединить. Или добить окончательно.

– Летим, – тихо согласился он. – Но Егора… Егора придется взять без всякого объяснения. Ему мы пока ничего не говорим. Он не сможет играть эту роль. Его ярость выдаст нас с первого взгляда.

Они снова были командой. Но в их рядах теперь был не только раскол, но и тайна. И они везли с собой кота в мешке по кличке «Север». Путь в Белую Страну был открыт. Ценой лжи и огромного риска.