Принять удар

Он захлопнул дверь раньше, чем его спутница успела опомниться и кивнул водителю. Ему не хотелось делить сегодняшний вечер ни с кем, не хотелось, чтобы в пустых разговорах и теле, готовом к утешению остыл вкус победы…

Он смаковал его, перед глазами стоял тяжелый взгляд Юли и это наваждение не отпускало сознание. Мануэль подошел к другому автомобилю и достал ключи. Нужно срочно добраться до дома и лечь спать, иначе он сойдет с ума от удовольствия и бессонницы.

В отличии от его настроения, ночной город не был сонным: по улицам гуляли туристы, витрины мелькали огнями и свернув на очередную улицу он попал в пробку. Мануэль досадливо поморщился и свернул в первый попавшийся переулок, в надежде объехать квартал. Город мелькал за окном, а перед его глазами до сих пор был не её удар, не победа – её взгляд. Такой же, как у него самого много лет назад: ненавидящий, но не сломленный.

«Интересно, – подумал Мануэль, – она тоже верит, что у страха есть чему научить?

Он плавно поворачивал руль и вдруг вспомнил, что уже видел «этот» Юлин взгляд. Это было в день их первой встречи.

Их привезли в клуб ночью, через чёрный ход. Кабинет Даниэла был пуст, пахло сигарами и дорогим коньяком. И вот Красин привел её.

Она вошла не как жертва. Она вошла, оценивая обстановку быстрым, цепким взглядом. Невысокая, в слишком чистой спортивной форме. И когда её глаза на секунду встретились с его, Мануэль почувствовал необъяснимый укол – будто наткнулся в темноте на что-то острое и знакомое. Что-то, отчего по спине пробежал холодок. Не страх. Узнавание. Словно он уже видел эти глаза где-то в другом месте, в другом времени. Словно они смотрели на него из его собственного прошлого.

Он невольно улыбнулся, вспоминая, как это впечатление рассыпалось, словно битое стекло, когда он начал говорить. Она казалась хрупкой, пока не начинала слушать – тогда в её глазах появлялся тот же холодный расчет, что бывает у голодных рысей перед прыжком. Она оценивала его. Как угрозу. Как препятствие.

– Вы приемный отец девушки? – удивился Мануэль, всё еще пытаясь стряхнуть с себя это странное чувство.

– Да, – усмехнулся Красин, – можно и так сказать, – но тут же его лицо изменилось и стало жёстким, – я потратил много времени, чтобы сделать из неё классного бойца. Это мои личные инвестиции.

– Сколько девчонке лет?

Красин поправил галстук.

– Восемнадцать.

Мануэль сощурился. Он подошел к собеседнику так близко, что его тень накрыла мужчину целиком. Он видел, как взгляд Юли, до этого блуждавший по комнате, резко сфокусировался на нём. Она следила.

– По документам ей восемнадцать, – Красин занервничал, – я не мог вывезти несовершеннолетнюю за границу. На самом деле семнадцать.

– Где настоящие документы? – Мануэль почувствовал, как внутри закипает злость. Не на этого жалкого торгаша. На своего помощника, на ситуацию. И на эту девчонку, которая смотрела на него так, будто видела его насквозь.

– Лежат в отеле, – мужчина занервничал ещё больше, – вы будете заключать со мной сделку?

Мануэль встал и подошел к Красину вплотную. Он был выше и шире в плечах, и он использовал это, как всегда – чтобы подавить, запугать.

– Да, – сказал он, и голос его звучал спокойно. – Только на моих условиях. Я заплачу вам вдвое больше. Но вы должны исчезнуть.

– Разумеется, – Красин облегченно выдохнул. – Считайте, меня никогда не было.

Мануэль кивнул Раулю, давая знак убрать этого человека с глаз долой. Когда дверь закрылась, он остался наедине с тишиной и с этим взглядом, который будто впился в него из угла.

Во время всего диалога с Красиным, Мануэль наблюдал за девчонкой. Она не смотрела на них – она изучала их. Как противников. Когда он зачитывал статью договора, её лицо не дрогнуло.

– Какие вложения? – прошептала она, и её голос, идеальный английский – всё это было частью обмана, который теперь работал на него.

Внутри всё сжималось. Не от раскаяния. От какого-то другого, непонятного чувства. В её глазах не было ни мольбы, ни ужаса. Было равенство. Такое, какое бывает у двух хищников в клетке. И это бросало вызов его власти на каком-то глубинном, невысказанном уровне.

Он медленно обошел её вокруг, откровенно разглядывая. Он искал слабость. Трещину. Но находил только сталь. Та самая, что мелькнула в первом взгляде, теперь была повсюду – в прямой спине, в молчании, которое было громче любого крика.  Мануэль почувствовал, как внутри закипает злость. На жалкого торгаша Красина. На себя. Потому что он прекрасно понимал, что сейчас происходит. Он видел, как пальцы Юли незаметно сжались в кулаки. Она поняла, что её продали…

– Меня зовут Мануэль Сайлент, – тихо заговорил он, останавливаясь у окна. – Я твой спонсор, попечитель, гарант безопасности, твой воздух… Ты теперь часть "Сайлентио". Все решает молчание…

Он повернулся и взял её за подбородок, неожиданно мягко повернув лицо к свету. Её кожа была прохладной. Она не дрогнула. И в её глазах он снова увидел это.

Не вызов. Не ненависть.

Нечто более глубокое и неуловимое. Признание.

Она видела в нем не монстра, не бога, а равного себе по духу, пусть и стоящего по другую сторону баррикады. И этот немой диалог между ними в тот миг был страшнее и важнее всех слов, которые он произнес вслух.

И это волновало его. И раздражало, потому что лишало его привычной роли хозяина положения. Перед ним стояла не вещь. Не дорогая покупка. Перед ним стояло отражение.

Городские огни расплывались за стеклом автомобиля. После очередного поворота машина попала на широкую, почти пустую набережную и Мануэль резко нажал на педаль газа, словно пытался убежать от собственных мыслей. Но они настигали его, цепкие и неумолимые.

«Страх – единственный наставник, который не лжет»

Эта фраза, брошенная им когда-то для устрашения других, теперь отдавалась в его сознании ироничным эхом. Он помнил, как впервые услышал её – от отца, стоя перед ним в кабинете с паркетом, начищенным до зеркального блеска.

«Ты слаб, – говорил отец, не поднимая глаз от бумаг. – Мир не прощает слабости».

Тогда, в десять лет, он не понял его. В пятнадцать – возненавидел. А теперь… Теперь сам стал тем, кого боялся.

Мануэль сжал руль так, что костяшки побелели.

Перед глазами снова всплыла Юля. Её глаза без тени покорности. Такие же, какими он смотрел в зеркало после очередного «урока» отца.

«Она выиграла. Но всё равно проиграла», – подумал он.

Но почему тогда эта мысль не принесла ему привычного удовлетворения?

Внезапно в памяти всплыл другой образ: он впервые пришедший в подпольный клуб, открытый его безбашенным приятелем из кругов «золотой молодежи». Запах пота, крови и свободы.

Первый бой, который он увидел – две девушки, сцепленные в смертельной схватке. Не сам поединок поразил его тогда, а их взгляды. Полные отчаяния и странной, необъяснимой надежды.

– Чёрт! – Мануэль ударил ладонью по рулю.

Он свернул с пустынной набережной на стоянку и заглушил двигатель. Тишина. Только шум волн в темноте и далёкие гудки ночного города.

На экране телефона появилось новое сообщение, он открыл его и увидел, что оно от Даниэла: «Следующий бой через неделю. Публика в восторге».

Мануэль отшвырнул смартфон на пассажирское сиденье.

Он резко завёл машину. В зеркале заднего вида мелькнуло его отражение – холодные глаза, жёсткий подбородок. Слишком похоже на отца.

«Но я – не он»

Мануэль нажал на газ. Шины взвыли на мокром асфальте, когда он втопил педаль в пол, убегая от собственных мыслей, от воспоминаний, от этого странного чувства, которое он не хотел признавать.

Глава II КОГДА ВОЗДУХ СТАНОВИТСЯ СТЕКЛОМ

«Дыхание – это не инстинкт.

Это договор с миром, который можно разорвать…»

«Дом» – так называли это место. Красивый особняк с мраморными колоннами и высокими окнами. Но домом его не назвать. Здесь не жили – здесь выживали. Несмотря на внешний лоск и роскошные интерьеры, в подвале был зал, где Лиам испытывал её на прочность.

Именно там она поняла, что воздух бывает густым, как сироп и может затекать в лёгкие осколками. Вдох – это предательство тела, которое хочет жить, а выдох – признание, что она еще принадлежит им, а не тебе.

Когда девушка оказалась в подвале с узким решётчатым окном, каменными стенами и полом, её впервые сжал ледяной, животный страх. Вслед за ней вошел Лиам. Высокий, с кожей цвета темного полированного дерева, он двигался бесшумно, а его лицо было непроницаемо, как маска.

– Готовься к первому уроку, – его голос был ровным и глухим, без злобы, но и без жалости. Он взял с полка бинты и начал методично обматывать кисти.

Юля потянулась к перчаткам, лежавшим на полу. В тот же миг его рука, уже защищенная бинтом, метко и резко впечаталась ей в напряженные мышцы пресса. Девушка согнулась, воздух с силой вырвался из её лёгких.

– Правило первое, – прозвучало над ней всё так же спокойно. – Удар придет оттуда, где ты не ищешь угрозы. Всегда. Он не дал ей опомниться, взяв под локоть и поставив на ноги.

– Второе. Боль – это не враг. Это инструмент. Твой противник не будет бить тебя в перчатках. Твоё тело должно запомнить каждый удар и научиться его принимать. Он подошел к мешку и положил на него ладонь.

– Твои битвы с ним всегда должны заканчиваться твоей победой. В тебе течет кровь. В нем – песок. Твоя победа – это его пустота.

Лиам вернулся на середину зала. Его мускулы, подобные отполированному базальту, играли под кожей при движении.

– Встань в стойку, – скомандовал он. Юля замерла, не в силах заставить себя сделать шаг навстречу этой силе.

Он ждал. Безмолвно и неподвижно. Лишь лёгкое движение скулы выдавалось напряженное терпение.

Девушка, преодолевая внутренний барьер, сделала шаг. И снова последовал удар – короткий, точно в солнечное сплетение, парализующий дыхание. Она рухнула на колени, борясь с спазмом в диафрагме.

– Третье. Здесь нет Юли. Отныне ты – Русская Медведица. А боль – это еще и кислород. Чем глубже ты её вдохнешь, не сломавшись, тем дольше продержишься. Я научу тебя не дышать, когда это смертельно. Но сначала научись дышать через боль.

Он снова поставил её на ноги. В его действиях не было злобы, лишь холодная, безжалостная целесообразность.

– Ну, покажи, на что способна Медведица. Юля резко вскинула голову. Вместо атаки она плюнула ему в лицо. Плевок повис на его щеке. Лиам медленно, без тени гнева, вытер его. В его глазах она увидела не ярость, а нечто иное – проблеск одобрения.

– Хорошо. Готовность к протесту – это готовность к сопротивлению. Значит, дух еще жив. Значит, с тобой можно работать. Сегодняшняя программа – учимся падать и подниматься.

Спустя час Лиам не мог оторвать взгляда от того, как она, вся в синяках и поту, с трудом ловя воздух, вновь и вновь поднималась и смотрела на него выжженным, но не сломленным взглядом.

Он продолжал работать с ней – жёстко, методично, без единого слова одобрения. Каждое его движение было точным и выверенным: он ставил блоки, отрабатывал с ней контратаки, заставлял мышцы запоминать правильные реакции через боль и усталость.

Спустя много месяцев она поняла, зачем Лиам делал это. Он не ломал её. Он сжигал всё лишнее – страх, слабость, иллюзии. В горниле его тренировок ковался стальной стержень, который позволил ей выжить там, где любое проявление жалости стало бы для неё смертным приговором. И много позже она будет ему за это благодарна.

Первые несколько дней прошли в изнурительных тренировках, но однажды она не проснулась от его тяжелой руки. Юля открыла глаза и не услышала ничего, кроме шелеста волн.

Девушка медленно встала и подошла к открытому окну. На водной глади ярко блестела солнечная дорожка. С моря дул легкий бриз, и она увидела парочку, медленно прогуливающуюся по побережью. Они держались за руки, смеялись и по очереди догоняли друг друга. Юля вздрогнула и отвернулась, ощутив какую-то ненормальность этой сцены.

За дверью послышались шаги, она уже знала их, это был тренер. Он тяжело ступал по полу и паркетные доски жалобно скрипели под его весом.

Мужчина вошел без стука и вдруг улыбнулся.

– Хорошо, что ты уже не спишь. Одевайся, мы едем в клуб. Сегодня тренируемся там.

"Сайлентио"… «Молчание»…

Да, это название полностью соответствовало обстановке. Охрана в чёрном, словно призраки, беззвучно проводили их от парковки до зала. Юля почувствовала, что воздух был пропитан запахом пота, металла и чего-то еще – едкого, химического. Как будто кто-то пытался стереть следы крови, но она въелась в стены навсегда.

Посередине зала стояла клетка, она внушала какой-то животный страх, но тренер крепко взял её за руку и потянул прямо туда. Это было единственное освещенное место, освещенное так ярко, что душа съеживалась, пытаясь уйти от этого света, но он был везде. Лиам скинул с себя футболку, обнажив торс. Юле он показался еще больше, чем там, в подвале.

– Сегодня у тебя очень простая задача – ты не должна бояться ни меня, ни клетки, ни себя саму. Ты можешь…

Юля услышала шаги, но из-за яркого света не могла увидеть, кто к ним идет.

– Господин Сайлент – Лиам подошел к краю клетки и крепко пожал ему руку, – неужели тренироваться?

Сайлент легко запрыгнул в клетку и встал рядом с ним.

Он был в дорогом костюме и снял лишь пиджак.

– Да, давно я не был тут в качестве бойца, – босс закатал рукава, – Разомнёмся?

Он легко стукнул Лиама по плечу и тот сразу встал в боевую стойку. Девушка попятилась назад и исподлобья наблюдала за поединком двух мужчин. Он не был жестоким, но иногда ей казалось, что они медленно подбираются к той невидимой грани, когда бой становится неконтролируемым.

Она чувствовала внутри обиду и злость на себя от того, что стоит у холодных прутьев и испытывает страх, в то время, когда эти двое развлекаются. Мануэль несколько раз ловил на себе её тяжелый взгляд, чем тут же успешно пользовался его соперник.

– Эй, – резко прервал он поединок, – что с тобой?

Мануэль смахнул со лба капли пота.

– Давай сюда девчонку! Хочу посмотреть сам, за что я заплатил столько денег.

Лиам не тронулся с места.

– Не доверяешь мне?

– Доверяю, – Мануэль отошел в другой конец ринга, – оставь нас.

Тренер подошел к Юле и тихо бросив: «задержи дыхание, будет легче» быстро покинул их.

Мануэль нагнулся и взял с края клетки бинты. Он бросил два девушке и оставшиеся стал тщательно наматывать на свои руки. Юля лишь откинула их в сторону и легкой походкой подошла к нему, без стеснения остановив движением руки его руку, делающую очередной оборот ткани. Она хорошо усвоила первые уроки Лиама.

– Бои без правил?

Мануэль сплюнул и быстро содрав с руки бинт хищно улыбнулся.

– Поборемся?

Юля проигнорировала вопрос и неожиданно начала атаку. В первую же минуту Сайлент почувствовал себя неуклюжим неумехой. Девушка словно танцевала вокруг него, нанося неожиданные удары в корпус.

Он знал, что силы не равны, но ему нравилась её упорство и он легко парировал удары ладонями. Её кожа медленно покрывалась бисеринками пота и они, скопившись на шее, быстро побежали по ключицам прямо в яремную ямку…

Он на секунду замешкался и вдруг почувствовал сильный удар в лицо, Юля не могла не заметить, что он отвлекся и немедленно напала.

Мануэль покачнулся, но быстро справился с острой резью и почувствовав отнюдь не спортивную ярость, бросился на неё.

Он захватил сразу обе её руки и резко повернул спиной к себе. Его рука словно стала стальной и она, прижатая к его груди почувствовала себя мышью в лапах огромного кота. Стук его сердца она чувствовала даже через пропитанную потом футболку.

– Ты хороший боец. – Его дыхание обожгло её кожу. – Но я купил тебя не для того, чтобы ты била меня.

Она тоже тяжело дышала, сгорая внутри от раздирающих её чувств – ненависти к хозяину, жара, который был невыносимым, они оба пылали огнем от адреналина и тесного контакта, стыдливого ощущения того, что её кожа прикасалась к его.

И удовольствия – её глаза были опущены и она видела как алые капли крови из его рассеченной брови тяжело падали на его руку, которая стала её оковами и стекали с часов Patek Philippe. Он тоже посмотрел на них и увидел, как кровь застыла на бриллиантах, как будто Юля оставила след не только на его лице…

Это заставило его резко убрать руки и он, не оборачиваясь, пошел к выходу.

Лиам словно вынырнул из темноты и жестом пригласил следовать за ним.

Доведя её до раздевалки, он открыл дверь и дождался пока она пройдет внутрь.

– У тебя десять минут привести себя в порядок!

Черный Бентли резко затормозил прямо у двери больницы Св. Люсии. – убогого муниципального учреждения. Именно сюда Сайлент попросил привезти его, чтобы остаться неузнанным. Лиам вышел из машины и чуть приоткрыл входную дверь в здание. В полу мрачном коридоре у самого входа сидел сонный охранник. Лиам знал его и молча протянул кулак. Тот чуть прикоснулся своим кулаком к его и усмехнулся:

– Опять за старое?

– Нет, Сайлент, хочет зашить свою рану.

Охранник быстро встал и вскинул руки, будто повержен.

– Окей, проходите сразу в первую дверь, док сейчас подойдет.

Лиам вернулся к машине и открыл дверь хозяину.

– Тебя ждут!

Мануэль неторопливо вышел, рубашку пришлось выбросить, и он накинул на плечи толстовку тренера. Накинув капюшон, он быстро ушёл, и Юля осталась с Лиамом.

– Святая Люсия… покровительница слепых, – Лиам сидел за рулем, спокойно положив на него руки, – ирония, да?

Юля молчала, но была с ним согласна.

– Здесь умерла моя жена, – неожиданно сказал Лиам глядя в окно на гаснущий свет в палате на втором этаже. Именно там, под монотонный писк аппарата, он в последний раз держал её руку. Не руку бойца, каким был он сам, а хрупкую, почти невесомую кость, обтянутую кожей. И запах был тот же – отчаяние, прикрытое дешевым антисептиком. Он тогда продал свой дух Мануэлю не за деньги, а за призрачный шанс спасти её. И проиграл.

– Я сочувствую вам, – тихо сказала Юля хотя испытала не сочувствие, а что-то наподобие радости «так тебе и надо». Но тренер словно прочитал её мысли.

– Я не верю в сочувствие, – он повернулся к девушке, – я был уверен, что хозяин тебя убьёт. Ты первая женщина, которая причинила ему настоящую физическую боль. Но не спрашивай, почему я до сих пор работаю на него. У каждого своя цена.

Юля старалась оставаться невозмутимой, хотя внутри её разливалось блаженство. Прекрасно, всё только начинается. Они купили живое оружие и когда – нибудь оно же и убьёт их обоих.

– Он не сделал этого только потому, что увидел в тебе себя самого… глупец…

Тем временем Сайлент сидел на кушетке, он чувствовал, как кровь медленно затекает за воротник и не мигая смотрел в одну точку. Интересно… он пытался сформулировать внутри себя название новому чувству, но никак не мог понять, что произошло сегодня.

Врач быстро вошел в помещение, в его руках был лоток с какими-то инструментами.

Мануэль откинул капюшон и поднял голову.

Доктор резко бросил инструменты на стол и в изумлении посмотрел на него

– Добрый вечер, господин Сайлент… – он неловко помолчал, пытаясь справится со своим удивлением, – простите, я не ожидал увидеть вас здесь…

– Все нормально, док, просто подлатайте меня.

– Господин Сайлент… – врач опять замялся, – может быть вам лучше обратиться в частную клинику, вы же понимаете, что качество материалов и антисептиков, которые используются у нас не… как бы не… не подходят вам…

Мануэль достал из кармана бумажник и выудив несколько купюр бросил на кушетку рядом с собой.

– Этого хватит за работу? – он помедлил несколько секунд и выудив еще несколько купюр, бросив их сверху, – И за ваше молчание?

– Господи, да я бы и так… – врач засуетился вокруг статусного пациента, – это совсем не обязательно…

Но купюры перекочевали в его мятый халат. Он показал жестом, что ему надо пару минут и удалился, придя вскоре с другим лотком, на котором все было аккуратно разложено. Осторожно обработав рану и обезболив её, врач аккуратно стал шить. Его руки чуть дрожали от усердия, словно на кону была вся его карьера.

– Кто же вас так? – он аккуратно обрезал шовную нить и легким движением наклеил пластырь.

Мануэль проигнорировал вопрос, встал с кушетки и, перебросив толстовку через предплечье, направился к двери. У выхода замер и не оборачиваясь тихо произнёс:

– Меня тут не было, верно, док?

– Разумеется, – поспешно подтвердил он, ощущая рукой легкий шелест денег в кармане.

Лиам услышал стоны больных, доносящиеся приглушенно из темного окна на втором этаже, и включил радио, сделав звук громче ровно настолько, чтобы заглушить их. По радио играла песня «Smoke on the Water». Юля некоторое время прислушивалась к ней и наконец спросила:

– Сколько он там будет?

– Доктор Моралес шьет быстро, если, конечно, не возникнет непредвиденных обстоятельств…

Девушка побоялась спрашивать, что за обстоятельства могут быть, но по любопытствовала:

– А ты давно знаешь Сайлента?

Лиам сделал звук радио чуть тише.

–Достаточно, чтобы помнить его без шрамов, – он повернулся к ней, – и достаточно, чтобы знать – ты ему не нравишься. Ты его бесишь, это намного хуже! Когда он злится – он либо ломает, либо покупает. Меня, например, купил.

– А тебе это нравится, что он меня ненавидит?

– Мне нравится, что ты жива. Пока…

Юля отвернулась к окну и увидела, как из дверей больницы выходит хозяин. Над его правым глазом белел пластырь. Он не спешил к машине, словно давая ей повод хорошенько рассмотреть его и она, поймав себя на мысли, что действительно слишком долго задержала взгляд на его лице, поспешно отвернулась.

Мануэль наконец сел в машину, но не рядом с Лиамом, а сзади, ещё больше приведя её в смятение, а она почувствовала запах его крови, оставшийся на толстовке, которая сейчас лежала между ними.

Лиам вопросительно посмотрел на боса и тот коротко бросил:

– Едем «домой», – бросил он, глядя в темное окно, в котором отражалось его искаженное лицо. Он не мог вернуться в свой стерильный пентхаус, в мир, где всё было куплено и расставлено по полочкам.

Ему нужно было остаться здесь, в логове, которое пахло её потом, его кровью и их общим адреналином. Только здесь он чувствовал себя живым, а не манекеном в витрине собственной жизни.

Автомобиль плавно выехал с парковки и мягко набирая скорость двинулся по немноголюдной улице. Лиам осторожно тормозил перед каждым светофором, будто вёз ценный груз и снова мягко набирал скорость. Они молчали, думая каждый о своём. Девушка узнала дорогу к «дому» и вдруг поняла, что хозяин не собирается покидать их. Она не выдержала и с нотками иронии спросила:

– Разве господин хочет разделить вечер с нами?

– Моя невеста любит красивые лица, – Мануэль не смотрел на неё, но его голос был ледяным.

– А шеф любит умные языки! – добавил Лиам вдруг резко входя в поворот. В его голосе Юля услышала угрожающее «заткнись, пока он не прибил тебя!» и сочла что не задавать больше никаких вопросов будет намного лучше.

Когда машина подъехала к дому и ворота бесшумно закрылись за ними, скрывая частную территорию вокруг особняка от любопытных глаз, к машине подошел Рауль и открыл дверь. Он покосился на лицо Сайлента и вопросительно посмотрел на Лиама.

– Ты ничего не видел, – констатировал Мануэль факт его травмы и неспеша направился к дому. Когда он скрылся, Рауль опять вопросительно посмотрел на Лиама. Его съедало любопытство, но он не знал, как задать вопрос.

– Что ты смотришь, – Лиам наклонился к сидению и сгреб свою толстовку с него, – это девчонка не рассчитала силы.

«Наоборот, все рассчитала», – подумала Юля тоже вышла из машины.

– Немедленно иди к себе! Через час жду тебя внизу!

Она пожала плечами и быстро пошла в дом. Пожала слишком небрежно, словно показывая, что она начинает презирать их всех. «Плохо» – мелькнула мысль у Лиама, и он вздохнул, понимая, что ему опять придется проявить жестокость по отношению к подопечной.

Когда она исчезла в доме вслед за Сайлентом, Лиам захлопнул дверь машины и бросил Раулю ключи.

– Видимо несколько дней ему придется пожить с нами, можешь ставить машину в гараж.

Сайлент расположился в кабинете на втором этаже и включил ноутбук. Он быстро набрал номер своей компании.

– Добрый день! – мужчина откинулся на спинку мягкого кресла и закрыл глаза, – да, Мария, это я. У меня возникли неотложные дела, поэтому некоторое время меня не будет в офисе… да, но я буду на связи, поэтому по любым срочным вопросам, пожалуйста, звони. Отец? Нет, мне не звонил. Ого, скоро приезжает из Европы? Хорошо…