Дневники

ЕСЛИ

Если ехать, не на месте.Если помнить, то о том,Что быть битым и безвестнымЛучше, чем прослыть скотом.Если плавать, в океане.Если бегать, не трусцой,Если пусто, то в кармане,Но никак не за душой.Если травы, то по пояс.Если чашка, то своя.Если строить, то на совесть.Если жить, не для себя.

ВЫБРОСИТЬ ИДОЛОВ

Сегодня день памяти святой великомученицы Варвары, в житии которой есть поразительный момент, о чём хотелось бы рассказать подробнее.

Помню, как примерно десять лет назад в этот день мы служили в нижнем храме Пантелимоновской церкви, отмечавшем свой престольный праздник. Службу возглавлял митрофорный протоиерей Серафим Исупов. Легендарный священник, который был рукоположен ещё в 1956 году архиепископом Вениамином (Тихоницким). Поэтому, когда пришло время говорить проповедь, никто из нас, молодых священников, в пекло вперёд батьки не полез, и отцу Серафиму пришлось выйти на амвон с пастырским словом. И как блестяще он это сделал!

Начав рассказ о жизни мученицы, старец дошёл до момента, когда святая Варвара собрала всех идолов в доме своего отца Диаскора и выбросила в окно. О чём отец Серафим не только сказал, но также показал, как она это сделала. Вытянул в стороны руки, обхватил воображаемых идолов, сжал в охапку и решительным жестом с разворота выбросил из храма на улицу. Так убедительно, что половина прихожан дружно повернули головы и проводили их своими взглядами. Несмотря на то что в нижнем храме не было ни одного окна. Такова сила пастырского слова!

Почему я об этом вспомнил? Потому что, приходя в Церковь из «мiра сего», мы неизбежно приносим с собой его идолов. Конечно, не каменных истуканов, которым сегодня вряд ли кто-то станет поклоняться. Однако это не означает, что идолов больше нет. Как и того, что им не надо приносить жертвы.

Все мы слышали, что «искусство требует жертв». Что «революция пожирает своих детей». Что «порядок превыше всего», и «коллектив всегда прав». Что «милосердие – поповское слово», и «не надо никого жалеть, ведь и мы никого не жалели». Что «победителей не судят», и «лучшая защита – нападение». Потому «надо бить первым», причём даже своих, «чтобы чужие боялись».

Это не просто избитые фразы. Это правила жизни. Законы, по которым живёт «мiръ сей». Все они о том, что будто бы есть нечто важнее любви к Богу и ближнему. А раз так, то любовь можно и даже нужно принести в жертву. Подобно тому как когда-то перед идолами приносили в жертву людей.

Конечно, всех идолов не перечислишь. Однако нет идола более прожорливого и беспощадного, чем сам человек, который любит только себя. О чём святой Андрей Критский сказал: «Самоистукан бых страстьми, душу мою вредя». То есть сам из себя сделал идола, потакая страстям и губя свою душу. Лучше не скажешь!

Поэтому было бы хорошо, придя в Церковь, провести «ревизию» своей души и, по примеру святой Варвары, выбросить всех идолов. В чём Рождественский пост – первый помощник. Поскольку, когда же ещё прибираться в своей душе, как не во время поста?

ЕДИНСТВЕННАЯ ПОБЕДА

Сегодня за службой мы вспомнили святителя Николая, которого вятчане почитают Великорецким паломничеством. И я подумал, почему бы о нём не написать?

О том, что Великорецкий ход – это вызов. Причём не один, а сразу три. Вызов телу, которому предстоит немало потрудиться. Вызов душе, которой несмотря на все трудности пути нужно остаться живой и сострадательный, внимательней к другим людям. А также вызов духа, когда из всех побед, которые может одержать человек, следует выбрать победу не над другими людьми, а над самим собой – своей ленью, эгоизмом и гордостью. Чтобы, выйдя из Вятки в Великорецкое, прийти в вечное Царство Божие, которое в эти дни сияет на Великой реке.

БЫЛО БЫ ЖЕЛАНИЕ

Вчера вспоминал Великорецкий крестный ход, заглянул в интернет и случайно наткнулся на сайт Георгия Колосова. Удивительного фотохудожника, которому, возможно, как никому другому, удалось передать, каким был этот ход в пору нашей юности на рубеже веков.

Начал листать снимки и надолго завис, потеряв счёт времени. Словно нырнул глубоко-глубоко. Не просто в прошлое, а в другую жизнь. В которой всё было иначе, и крестный ход также был другим. Не только потому, что Георгий Колосов работал с чёрно-белой фотографией. Или потому что тогда мы были на тридцать лет моложе, и на столько же доверчивее, открытее, наивнее.

Всё это очевидно. Дело в другом. Сравнив эти снимки с современными, нельзя не заметить, как изменился крестный ход. Причём не только количественно, но также качественно. Что-то важное исчезло, растаяло, осталось в прошлом, только на фотографиях и уже вряд ли вернётся. Но что именно?

Какое-то время я листал снимки и не мог найти ответ, а затем он пришёл, как бы сам собой, и воплотился в одно- единственное слово – тайна. Которая, по мере того как Великорецкое паломничество множилось и расцветало, если не исчезла совсем, то истончилась. Настолько, что вспомнить о ней удалось не сразу, а лишь благодаря работам мастера.

Конечно, я тут же загорелся желанием этим поделиться. Но как сказать о том, что неуловимо? Как определить то, что не имеет границ? Как увидеть то, чего глазами не увидишь? И вместе с тем понимаешь, что когда-то именно это привело тебя на Великую реку. Когда же затем истончилось и перестало быть главным, то и всё остальное также стало другим и чужим. И крестный ход тоже.

Не судите строго. Попробую провести такую параллель.

Представьте себе ночь Христова Рождества. Тихую и звёздную. Где-то вдали спит Вифлеем. Дремлют стада, которые оставили пастухи, поспешив к чудесной Пещере, чтобы увидеть чудесного Младенца. Войдя в неё, они благоговейно застыли, пытаясь разглядеть Мать и Дитя в полумраке, освящённом пламенем свечи, и ничем не нарушить тишины и величия этих мгновений.

Вдруг стремительно приближается какой-то шум. В пещеру врываются вспышки фотоаппаратов, толкотня и голоса людей. Один из них, не устояв на ногах, падает на пол пещеры, прямо перед яслями с Младенцем, и, воспользовавшись моментом, выхватывает фотоаппарат и делает несколько снимков. Ослепляя вспышками Дитя и стоящих рядом. Мгновенно рядом вырастают люди в форме и, подхватив фотографа под руки, уводят с собой. Организуя живой коридор для начальника синагоги и двух его спутников – мэра Вифлеема и его молодой супруги, словно сошедшей с обложки глянцевого журнала.

Вы чувствуете толчок в спину и тут же оказываетесь на улице, прикрывая глаза от бесконечных вспышек фотоаппаратов. Кто-то бесцеремонно и больно тычет в лицо микрофоном. Со всех сторон сыплются вопросы: «Вы Его видели? Какой Он? Правда, хорошенький? А Мать? Говорят, Ей ещё нет восемнадцати? Как Вы это прокомментируете? Говорят, что гостиницу, где им отказали в ночлеге, уже закрыли. Хорошо бы ещё наслать на них налоговую? Он посмотрел на Вас? В самом деле? И что Вы почувствовали? Пожалуйста, опишите подробнее!».

С трудом отбившись от репортёров, Вы делаете шаг в сторону и окидываете взором поле перед пещерой, которое ещё четверть часа назад было безлюдным и пустынным, а сейчас яблоку негде упасть. Кругом, насколько хватает взгляда, толпы людей. Шум, гам, толкотня. Десятки софитов, наскоро установленных на крыши машин, освещают пещеру, над которой рабочие уже приступили к монтажу сцены и огромного экрана.

Сотни блогеров ведут свои репортажи и стримы, стараясь перекричать соседа и не упустить момент, когда из пещеры появится Святое Семейство. Туда же своими камерами нацелились тысячи смартфонов и глаз, которые ловят каждое движение. Чтобы успеть нажать на затвор или, ещё лучше, впрыгнуть в кадр и сделать селфи, от которого лопнут от зависти все, кто проспал эту ночь.

Впрочем, пора остановиться. Так как многие уже поняли, о чём я хотел сказать.

За шесть веков Великорецкое паломничество пережило столько, что этого с лихвой хватит на десяток диссертаций и романов толщиной в ладонь. И переживёт ещё немало. В том числе переживёт нынешний этап его истории, когда, казалось бы, всё напоказ, и той тайны, которую в своих снимках смог запечатлеть Георгий Колосов, почти не осталось. Между тем, как было замечено в одном из лучших фильмов прошлого года, «там, где нет сомнений, нет тайны, а где нет тайны, нет и веры».

Как же сделать так, чтобы тайна и вера не исчезли? Надо вспомнить, что главное на Великорецком пути происходит не вокруг, а внутри. В твоей душе. И этого главного, как писал Сент-Экзюпери, «глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце».

А раз так, то почему бы снова не попробовать пройти Великорецкий путь без смартфонов и социальных сетей, громких речей и больших начальников. Всего, что отвлекает от тайны, мешает вглядеться в себя и заставляет смотреть по сторонам. Ведь ходили же так веками! И сейчас не собьёмся с пути. Было бы желание.

ПОЧЕМУ ХРИСТОС?

Неделю назад, в день памяти святой Варвары, я вспомнил, как она выбросила в окно всех идолов. На что один знакомый заметил, что современный человек не верит ни в какие деревяшки, на месте которых у него портреты гениев и прочих мудрецов.

В самом деле, разве мало было умных и добрых людей, талантливых и харизматичных, способных увлечь и повести за собой? Почему же тогда мы пошли за Христом?

Потому что, образно говоря, пока все другие учителя учили тому, как прибежать к финишной ленточке первым, срезав дорогу и растолкав локтями других людей, Христос позвал дальше – в Царство Небесное. Туда, где прежде никто из земных учителей не бывал и не знал, как стать его гражданами.

Всё остальное, включая христианскую государственность и мораль, культуру и просвещение, право и смягчение нравов, к этому лишь приложилось. Стало результатом поисков Царства Небесного, которое Христос завещал искать прежде всего (Мф. 6:33).

Поэтому если кому-то интересно это Царство найти, то без Христа не обойтись. А если неважно и неинтересно, то и называть христианством это не надо. Это что-то другое.

ХРИСТИАНСТВО БЕЗ ХРИСТА

Сегодня католическое Рождество. «Что же нам до этого?» – спросит иной читатель. Со столь недоумённым видом и интонацией, словно, вспоминая об этом, мы предаём православие.

Хотя меня больше волнует другое: почему, назвавшись христианами, некоторые люди остаются к Нему равнодушными? Ходят в церковь, держат посты, вычитывают положенное правило, одеваются, причёсываются, выглядят как христиане, но о Самом Христе думают редко или не думают вообще.

Бывает, пригласят освятить квартиру. Попросишь хозяев принести икону Спасителя, а они перероют весь дом, но не могут найти. Как и Евангелие, которое – не мной замечено – протестанты знают лучше православных. А раз его не читают и не знают, то и не стараются по нему жить, соизмеряя свои мысли и поступки с Благой вестью Христовой.

Такое вот «христианство без Христа» получается. Хотя очевидно, что ничего подобного нет и быть не может. По сути, это имитация. Более или менее похожая на христианство внешне, но внутренне весьма далёкая от того, чему Христос учил, ради чего взошёл на Крест и воскрес.

Можно отпустить бороду до пупа, сутками не вылазить из купели, стоптать в крестных ходах ни одни сапоги, объехать множество святых мест, с утра до ночи читать акафисты и смотреть православный канал, завесить стену иконами и во всех пабликах «топить» за Святую Русь, но имитация так и останется имитацией. Если во всём этом нет Христа. А борода? Как говорится, борода и у козла есть. Разве в ней дело? Фарисеи тоже были и верующими, и бородатыми, а Сына Божия тем не менее не узнали и распяли.

Как этого избежать? Надо мысленно поставить в центр своей веры и жизни Спасителя и Его Благую весть. Подобно тому как в центре иконы Рождества находятся не волхвы и не пастухи, не вертеп и не Вифлеемская звезда, а Сам Христос.

Давайте же вглядимся в эту икону более внимательно. С надеждой на новые открытия и добрые подсказки, без которых замысливший всё это Отец не мог оставить своих детей.

ВИФЛЕЕМ КАК ОБРАЗ МIРА СЕГО

Замечали ли Вы, что история Рождества перекликается с тем, чему учил Христос, и теми образами, которые Он использовал в Своей проповеди?

Первый из этих образов – Вифлеем, в котором не нашлось гостиницы для молодой женщины, готовящейся стать матерью. Никто из хозяев не предложил Ей приют. Никто из постояльцев не уступил своё место. Таков «мiръ сей», в котором каждый ищет свою выгоду и думает о себе. О том, как выжить и избежать дискомфорта, различных проблем и бед и в итоге смерти.

Поэтому Святому Семейству пришлось покинуть Вифлеем и искать приют за его стенами. Впрочем, неслучайно. Потому что Царство Небесное, которое пришёл возвестить Христос – не от «мiра сего». О чём история Его Рождества напоминает особенно ярко, образно и точно.

ИРОД КАК СИЛЬНЫЙ МIРА СЕГО

Ещё один образ Рождества Христова – образ царя Ирода, который послал воинов погубить в Вифлееме всех младенцев. Поскольку боялся, что родившийся в этом городе Мессия станет народным вождём и отберёт у него власть.

Злодеяние Ирода ужасно. Однако оно не противоположно, а сродни тому, как жители Вифлеема отнеслись к Святому Семейству. Отказавшись приютить молодую женщину, которой пришло время родить, и тем самым обрекая Ее и Младенца на возможную смерть.

В этом все они оказались подобны Ироду, а Ирод – жителям Вифлеема. С той разницей, что Ирод был царём, то есть не простым гражданином, а «сильным мiра сего». Но двигало им всё то же желание выжить. Причём не своим усердием, талантами и силами, а за счёт других. Столь характерное для «мiра сего», образом которого является Вифлеем.

ОБРАЗ ПУТИ

Когда говорят о волхвах и пастухах, обычно подчёркивают, чем они отличаются друг от друга. Однако почему бы не задуматься над тем, что их объединяет? Они находятся вне стен Вифлеема. Волхвы уже давно покинули свои царства и отправились за удивительной звездой, которая в итоге привела к Рождественскому вертепу. Пастухи вышли из дома недавно и находились в поле со своими стадами, когда им явились ангелы, славящие Христово Рождество. Равно как и Святое Семейство к тому времени уже много дней находилось в пути.

Случайно ли это?

В Священном Писании мы часто встречаем странников, покинувших родные края. Такими были Авраам и Иосиф, Моисей и Предтеча. Самарянка встретила Христа у колодца. Мария оставила в доме сестру и выбежала навстречу. Апостолы оставили свои лодки и отправились за Учителем, Который Сам постоянно находился в пути и «не имел места, где можно преклонить главу». В отличие от книжников и фарисеев, которые всегда тяготели к своему народу и его традициям, и через эту привязанность оказались рабами «мiра сего».

Поэтому, как бы ни были хороши СССР или Царская Россия, Европа, Америка или глобальный Юг, прилепляться сердцем надо не к ним, а к Христу и Его Царству. Чтобы не увязнуть в «мiре сем». Будь он трижды сыт и могуч, красив и на вид благочестив.

Вот почему не только волхвы, пастухи и Святое Семейство, но также все христиане с тех пор постоянно находятся в пути из «мiра сего» в Небесное Царство.

ОБРАЗ ЦАРСТВА НЕБЕСНОГО

Один из самых ярких моментов Рождества Христова – явление Ангелов, возвестивших пастухам о рождении Спасителя мира. О чём создано немало умилительных и трогательных картинок. Однако я думаю, что это было не столько умилительно, сколько неожиданно и даже страшно. Иначе не понять, почему пастухи бросили свои стада и поспешили к пещере, чтобы увидеть пришедшего в мир Бога.

При этом поразительно, что открывшееся пастухам Царство Небесное было так близко, практически рядом. Не где-то «далеко и потом», а уже «здесь и сейчас». Впоследствии именно это проповедовал Христос, говоря, что Его Царство «приблизилось» (Мф. 4:17) и уже здесь и сейчас можно с ним встретится и стать его гражданами.

ОБРАЗ ЦЕРКВИ

Ещё один образ Рождества – образ Христовой Церкви. На иконе его являет Пещера, которая находится в месте, которое трудно поддаётся описанию. Расположенном на земле, но за стенами Вифлеема – вне «мiра сего», в котором Святому Семейству не нашлось места.

При этом уже сейчас Пещера Рождества озарена светом Царства Небесного, который исходит от лежащего в яслях Младенца и сияет на лицах собравшихся людей.

Это помогает понять, что делает нас христианами? Ни купание в купели, куда ныряют также и моржи. Ни многокилометровые шествия, в которых участвуют также и туристы. Ни изучение церковной истории и культуры, чем также занимаются учёные. Ни почитание предков и традиций, в чём преуспели реконструкторы и язычники. И даже ни посещение храма, куда не запрещено входить даже атеистам.

Всё это может быть увлекательно и даже полезно. Однако не делает нас христианами, если не связано с Христом и тем, для чего Он родился, как жил, что проповедовал, зачем взошёл на Крест, как победил смерть и почему после Своего Воскресения остался с нами, в созданной Им Церкви.

Поэтому в центре иконы Рождества Христова – не волхвы и цари (учёные и государство), не пастухи (труженики и простой народ), не Мария и Иосиф (семья и родные), не животные и природа (тварный мир) и не родная земля (родина, отечество). В центре иконы Рождества – Христос. Все остальные и всё остальное собрано вокруг Него.

Также и мы, назвавшись христианами, являемся ими лишь в меру того, насколько центром нашей жизни является Христос. Для чего достаточно вспомнить, давно ли мы исповедовались Ему и причащались Его Святых Таин? А всё остальное, включая святую воду и ныряние в купель, приложится.

ОКО ЗА ОКО, И МIРЪ ОСЛЕПНЕТ

Закончился год. Начался новый. Каким он будет?

Предвижу ответ: как Бог благословит. Суперправильный и ультраортодоксальный. Который чаще всего произносят те, кому, на самом деле, никакое благословение свыше не нужно. Для кого эти слова лишь прикрытие, попытка переложить ответственность на других и в конечном итоге на Бога. Что первым пытался сделать ещё Адам, обвинив в своём грехе Создателя: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3:12).

Хотя, конечно, так и есть – как Бог благословит, таким этот год и будет. Просто не надо повторять это по всякому поводу. Подобно музыкальной шкатулке, играющей всякий раз одну и ту же мелодию. А лучше задуматься над тем, что мы сами можем сделать для того, чтобы новый год был лучше или хотя бы не хуже старого. Даже если это увидят и услышат не миллионы, а всего лишь несколько человек.

Подобно той радости, которую в ушедшем году подарил спектакль «Хлынов», поставленный в областном драматическом театре к юбилею города. Поводом для которого стала история «развода Вятки», состоявшегося в 1489 году по воле великого московского князя Ивана III и круто изменившего жизнь Вятской земли.

Формально спектакль об этом. Однако, если подняться на другой уровень обобщения, можно увидеть больше. Можно увидеть город или страну, которые отгородились от остального мира высоким забором, никому не верят и уверены, что отношения с соседями можно выстраивать только с позиций силы. Так как кругом враги, и, если проявишь слабость, они разорвут тебя на куски. Вывод – око за око, и только так! На что главный герой отвечает фразой, которая после спектакля ещё долго звучит в твоём сердце: «Око за око, и мiръ ослепнет». Хорошо сказано! Тем более в наши дни, когда каждое слово о мире на вес золота.

Что же касается недостатков, то как без них? Ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но писать о них не буду. А за слово о мире спасибо! Юбилей пройдет, а оно не забудется.

ЧЕМ ВСЁ ЗАКОНЧИТСЯ?

Сегодня за службой снова звучало Евангелие о суде над Спасителем. Потрясающие своим драматизмом и деталями, о которых из четырёх евангелистов сообщает только Лука. Например, о том, что, когда Пётр в третий раз отрёкся от Христа, Иисус посмотрел на Своего ученика, их взгляды встретились, и, устыдившись, Пётр вышел со двора и горько заплакал.

Очевидно, что выдумать такое невозможно. Скорее всего это было записано со слов самого Петра или Иоанна, который также присутствовал на том суде. Пилат мог и должен был остановить беззаконие, но не захотел. Уступил нажиму толпы и сильных «мiра сего», которые требовали казни Христа. Хотя понимал, что Пленник ни в чём не виноват.

Каждый раз, когда я читаю эти страницы, мне кажется, что вот сейчас, в этот раз, Пилат не дрогнет, выгонит из дворца клеветников и освободит Арестанта. Для чего собственно и существует государство – чтобы смирять олигархов и толпу перед лицом Истины. Однако это возможно, лишь когда ты знаешь Истину и ей дорожишь. Как в любви, когда ты любишь кого-то по-настоящему, то живёшь уже не только ради себя, но и ради того, кого любишь. Поэтому вопрос «что есть истина?», который Пилат произнёс, возможно, стал приговором. Как Иисусу, так и тем, кто требовал Его казни, и самому Пилату.

К чему это я? К тому, что это не просто «было и прошло», но постоянно повторяется, чем бы мы ни занимались и где бы ни находились. Независимо от того, называем мы себя верующими или неверующими. Мы стоим перед лицом Истины и делаем выбор, от которого зависят судьбы других людей. Причём по мере того, как «мiръ сей» становится всё более глобальным, число этих людей растёт. И однажды всё закончится тем, что человек, от которого зависят судьбы всего человечества, выберет не Истину, а самого себя. Как это сделал Пилат. И никто не сможет ему помешать. Потому что само слово «истина» будет вызывать ухмылку. Этим всё и закончится.

НАСКОЛЬКО МЫ БЕЗНАДЁЖНЫ?

Продолжая вчерашний пост, хочу сказать, что Христу всё это было известно. И тем не менее ни во время Тайной вечери, ни на Кресте, ни после Своего Воскресения Он ни в чём не укорил Своих учеников. Ни трижды отрёкшегося Петра, ни предавшего Иуду, ни сомневавшегося Фому, ни остальных.

Страдая на Кресте, Христос ни словом не осудил мучителей и не стал, подобно некоторым блогерам и горе-миссионерам, читать лекции о том, как ужасен окружающий мiръ, а человек плох и безнадёжен. Но, напротив, просил Бога Отца простить убийц, ибо «они не ведают, что творят» (Лк. 23:34). И даже, когда спустился в ад и встретил Адама и Еву, не стал сыпать обвинениями и приводить примеры, к чему привело грехопадение первых людей, но вывел их из ада в Своё вечное Царство.

При этом в Евангелиях, действительно, можно встретить немало горьких пророчеств. Однако все они исполнены не презрения, а сострадания к людям. Подобных тому, как отец печалится о детях, заблудившихся и потерявшихся, но ещё способных вернуться на верный путь. Самые же грозные слова Спасителя обращены к тем, кто лишает людей этого пути – книжникам и фарисеям. Которые сами себя считают безупречными и способными рассуждать о судьбах мiра, а по сути – гордецы и кликуши.

Поэтому будем осторожны в наших суждениях. Будем брать пример с Христа, Который даже после всех беззаконий, продолжал верить в способность человека покаяться и стать гражданином Его Царства. Что произошло с Благоразумным разбойником. Пусть в последние минуты, но произошло.

И, значит, мы не безнадёжны.

ДНЕВНИК ВЕЛИКОГО ПОСТА

ТРИ ЛИТРА ТОМАТНОЙ ПАСТЫ

Помню свой первый пост, когда первые три дня я ничего не ел. Кроме томатной пасты, разведённой в трёхлитровой банке. К концу третьего дня мои ладошки стали морковного цвета, голова пошла кругом, и тарелка с рожками стала казаться пиром на весь мiръ.

Сегодня, вспоминая об этом, я лишь грустно улыбаюсь. Поскольку, оказалось, можно питаться одной томатной пастой, и при этом оставаться таким упёртым эгоистом, что общение с тобой становится невыносимым. Но ты этого не замечаешь, так как, тренируя волю, всем своим существом упёрся в банку с пастой и больше ничего и никого не видишь. Однако воля без любви – как накаченные мышцы без сердца. Добра не будет. И такой пост никому не нужен.

Неслучайно в первый день Великого поста звучат такие слова: «К чему Мне множество жертв ваших? – говорит Господь… Когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетённого, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите – и рассудим» (Ис. 1:11, 15—17). А раз так, то дело не в колбасе, молоке или томатной пасте, а в том, чтобы не быть мучением для других людей. Но стать для них опорой, надеждой и радостью.

ЧЕТЫРЕ СЛОГА