Крылья и тени

Подумала про себя, что отличаюсь от людей вокруг. Я не очень высокая, но из-за стройного телосложения рядом с ними казалась значительно выше. Задумчивый взгляд, темные волосы, утонченность и правильные черты лица со слегка потерянным взглядом… В тот день на мне была черная шуба из натурального меха норки, черные кожаные сапоги-чулки, а в руке я держала темно-коричневую сумку Louis Vuitton. Мои аккуратно уложенные волосы развевал легкий горный ветерок, а на лице было минимум косметики. Простояв на остановке больше десяти минут, я уже подумывала о том, что пора вызывать такси, как вдруг увидела, что черный Mercedes, который сначала проехал и развернулся недалеко от остановки, остановился прямо рядом со мной.

Молодой человек вышел из машины и подошел ко мне со словами:

– У вас такое знакомое лицо, чувство, что я вас где-то видел. Вы случайно не работаете в аэропорту? – молодой человек улыбнулся и слегка наклонил голову, ожидая ответа. В его взгляде читалась искренняя заинтересованность, а в голосе – легкая нотка любопытства.

– Я довольно часто бываю в аэропорту, но я там не работаю, – ответила я, улыбаясь в ответ. – А почему вы так подумали?

Он пожал плечами, продолжая улыбаться:

– Просто у вас очень узнаваемое лицо. Позвольте отвезти вас, холодно ведь. Вы, наверное, замерзли.

Я улыбнулась и посмотрела на него с мыслью, что его альтруизм довольно избирателен.

Выглядел он очень опрятно: на нем был костюм темно-серого цвета и строгое пальто средней длины. Он улыбнулся, открыл переднюю пассажирскую дверь и переложил свой кейс на заднее сиденье машины. Он производил именно такое впечатление, какое должен производить мужчина: в меру симпатичен, хорошо воспитан и харизматичен. Я с удовольствием разместилась на переднем сиденье в теплой машине, а он галантно закрыл за мной дверь. В тот миг между нами заискрила та самая химия: химия, ради которой тратятся миллионы, та самая химия, ради которой бессчетное количество мужчин и женщин приводят себя в порядок и ходят в бары и рестораны каждую пятницу. То самое состояние эйфории, когда мир наполняется яркими красками, а в душе наступает весна.

Я практически не колебалась, садясь в его машину. Наверное во мне вновь взяли вверх молодость и безрассудство. Он вызывал доверие, точнее, его вызывали дорогой костюм и машина представительского класса. По дороге мы болтали обо всем на свете, он ответил на несколько деловых звонков, естественно с моего позволения. Как выяснилось позже, он был из очень состоятельной семьи. Его отец владел сетью автозаправок по городу. В тот период моя жизнь сама собой выстраивалась вокруг работы и заботы о семье. Я ничего не изучала и ничем особо не интересовалась. И поэтому Арыстану, как представился этот галантный, молодой мужчина, было легко наполнить мою жизнь своим присутствием. Мы встречались так часто, насколько это позволял мой график. Почти между каждым моим рейсом он приглашал меня в дорогие рестораны, возил в горы, показывал мне самые лучшие места города А., мы ходили в кино вместе, и ничто не могло омрачить наше настроение. Я чувствовала, что в моей жизни все складывается весьма удачно: у меня отношения с любимым человеком, который, как мне казалось, тоже искренне меня любит и готов вытащить из круговорота работа – дом. Я чувствовала, что мне крупно повезло, каждый новый день меня переполняло счастье. Я чувствовала себя героиней романтического фильма с хэппи-эндом.

Когда он решил отметить свой день рождения в доме в горах, мы с ним были вместе около полугода.

– Я пригласил друзей, и ты пригласи своих подруг, будет весело.

Я была на седьмом небе от счастья. Я чувствовала себя важной и нужной в этих отношениях.

В тот вечер я так и не присела: друзья Арыстана приезжали по очереди, и мне все время нужно было приводить стол в порядок. К тому же Арыстан почти не обращал на меня внимания, но я тут же оправдывала его, всячески пытаясь вразумить себя внутренним голосом, который твердил лишь одно: «Успокойся, Уля, он просто занят гостями!»

Прошло еще полгода, его звонки стали реже, встречи тоже стали происходить от случая к случаю. Он говорил, что дело в семейном бизнесе и в сложностях, которые возникли. Я в это слепо верила до той ночи, когда… У меня был ранний вылет в Цюрих, и спать мне оставалось несколько часов, но я почему-то не могла уснуть, внутри тлело какое-то странное чувство – сумбурные мысли не давали покоя, все было хорошо, но интуиция сулила тревожность и приближение беды. Я все списала на предстоящий рабочий полет: он был достаточно ответственный, с высокопоставленными людьми. Было за полночь, когда мой телефон завибрировал: звонил Арыстан. Я была встревожена и в то же время приятно удивлена столь позднему звонку. Я наивно полагала, что он решил заехать и увидеться со мной до моей командировки. В момент, когда я отвечала на звонок, рука немного дрогнула от предвкушения.

– Алло!

Но в ответ я услышала женский голос.

– Оставь моего любимого человека в покое! Скажи ей все сам! – прокричал звонкий женский голос.

Дальше я услышала шорох, видимо, она передавала ему трубку.

– Улболсын, послушай, я не люблю тебя и никогда не любил, не звони мне больше, – подтвердил ее слова Арыстан.

Слезы одна за другой катились по моим щекам. Я отчаянно не хотела принимать тот факт, что меня так подло обманули. Боль душила меня изнутри, сердце пылало от предательства Арыстана – рана оказалась настолько глубокой, что исцелиться от неё казалось практически невозможно. Казалось, весь мир предал меня. В ту ночь перед вылетом в Цюрих я так и не смогла сомкнуть глаз. Когда же я наконец добралась до номера, первым делом позвонила ему. Мне так хотелось услышать его голос, хотя было очевидно, как божий день, что он будет лгать. И все же я даже в какой-то степени хотела, чтобы он солгал. Слушая монотонные гудки в телефонной трубке, я мечтала поскорее услышать его голос. И наконец это произошло.

– Да!

– Это я.

– Уля, как хорошо, что ты позвонила!

– Прошу, объясни мне, что это было вчера? – мой голос дрожал.

– Послушай, я выпил вчера и познакомился с девушкой, произошла ошибка. Я просто перебрал. Не расстраивайся, когда вернешься, встретимся, дорогая.

Его слова струились из динамика телефона и были похожи на глоток столь необходимого мне воздуха.

Я понимала, что все это неправда, но все же эти слова помогли хоть немного успокоиться. Я жаждала встречи с ним, мне не терпелось вернуться домой.

Мы были вместе еще около семи месяцев после того случая. Но те звонки повторялись, и, как бы ни было сложно, мне пришлось посмотреть правде в глаза. Тем более последний звонок был слишком грязным. Как-то вечером та девушка вновь позвонила с телефона Арыстана во время их страстного секса. Это было последней каплей. До меня наконец-то дошло, что я слишком идеализировала его и сильно привязалась к этому человеку, я растворилась в нем. Каждое утро проверяла телефон, чтобы прочитать, что он мне пишет, не засыпала без его сообщений. Я представляла будущее с Арыстаном дни и ночи напролет. Он вытеснил подруг, увлечения и прочие интересы из моей жизни. Получив его сообщения, я моментально их открывала и отвечала на них, молниеносно подстраиваясь под его планы. Мое настроение зависело от наших с ним взаимоотношений. Поэтому я решила использовать старый добрый метод клин клином…

Так я стала чаще выбираться по вечерам и знакомиться с мужчинами, заглушая горечь от неразделенной любви алкогольными напитками. Для меня это было своего рода развлечением – флиртовать с мужчинами, заигрывать с ними, пробуждать в них страсть и вожделение, а в последний момент отвергать их. Каким бы сладким ни был соблазн пойти на поводу у своих эмоций и в первый же день знакомства оголить не только душу, но и тело перед новым другом, я вовремя брала себя в руки и уходила домой. В глубине души я все еще верила, что встречу своего идеального мужчину.

Несмотря на бессонные ночи и пережитую боль, я была благодарна Арыстану. Он показал очень много красивых мест как в самом городе, так и за его пределами, а ужины в дорогих ресторанах стали для меня нормой. Он уделял мне очень много времени поначалу, и я была благодарна ему за подаренные эмоции. Благодаря ему я поняла, как сильно умею любить и чувствовать. Дальше все шло своим чередом: рейс за рейсом и никаких серьезных отношений, ведь это чертовски больно, казалось, я не была готова к этому снова…

Походы в бары стали нашим с Асель любимым занятием после моего неудачного романа с Арыстаном. Мы не упускали возможности даже в командировках пропустить стаканчик-другой. Мы отчаянно пытались заполнить пустоту в сердцах, хотя в глубине души понимали, что однодневные знакомства в ресторанах, барах и Tinder переходят в серьезные отношения крайне редко. Мы, конечно, периодически слышали о подобных историях с хеппи-эндом, но, сами того не замечая, становились циничными.

Как-то раз даже было такое, что мы пили кофе и к нам подошел водитель двух братьев, которые сидели за соседним столиком и наблюдали за нами весь вечер. Он спросил наши номера телефонов. Мы чувствовали их взгляды: парни были приятной внешности и создавали впечатление серьезных и успешных людей. Мы не устояли перед их шармом.

После того, как парни получили номера телефонов, они подошли поздороваться и удалились из кофейни, оставшись для нас загадкой.

Конечно, мы ждали их звонков и сообщений. Еще нам нравилось то, что у нас наконец-то появилась перспектива встречаться с братьями и ходить на двойные свидания. Все как в лучших сценариях голливудских фильмов. На свою беду я обмолвилась об этом Жание и только чудом уговорила ее не разбалтывать это брату и родителям. Сестра была очень мной недовольна.

Выждав неделю, парни пригласили нас попеть в караоке-бар. Наши эмоции зашкаливали, и мы с энтузиазмом отправились на это волнительное двойное свидание. Братья подарили нам в тот вечер прекрасные цветы. Атмосфера была незабываемой, мы пели, танцевали и просто веселились. После этого, как выяснилось позже, братья, словно договорившись, предложили нам близость, при чем они хотели чтобы мы вчетвером разделили одно ложе. У нас с Асель их предложение не вызвало ничего кроме отвращения, было ясно что единственной и конечной целью братьев был извращенный секс без обязательств. Они искренне не понимали наше возмущение и отказ.

– Как же так? Вы ведь стюардессы, я слышал, что у стюардесс сбиты все ритмы и поэтому они всегда хотят секса.

Как же стереотипно мыслят люди и торопятся навесить на всех вокруг ярлыки. Мы уже не огорчались подобным заявлениям, так как стали заложниками стереотипов, связанных с нашей профессией. Нас много где не воспринимали всерьез, как только мы говорили, что работаем стюардессами.

Удивительно, насколько ленивы стали мужчины: они уже либо прилагают минимум усилий, либо, сводив один раз на свидание, считают, что им непременно полагается десерт.

Но мы не отчаивались, ведь не все мужчины одинаковы. И продолжали рейды по ресторанам, барам и клубам в поисках своей неуловимой любви… Мы были молоды и наивны.

Мы выходили почти каждую неделю и знакомились с мужчинами. В их числе были инфантилы, парни помешанные на сексе, халявщики, дети толстосумов, бездельники, наркоманы и много-много разных психотипов. Мы тратили достаточно много времени и энергии впустую, все эти бесполезные и бесперспективные свидания не приводили ни к чему.

Бесконечные командировки влияли на нас с Асель положительно. Путешествия всегда были прекрасным лекарством от всех невзгод. И мы ловко пользовались возможностью, которую предоставляла наша работа. Но внутри каждой из нас была зияющая пустота. Высокооплачиваемая работа уже не радовала как прежде, перелеты становились изнурительными. Нас уже не делала счастливыми некогда такая престижная небесная работа. Однако мы привыкли к хорошему заработку и нам сложно было представить себя на любой другой работе, где платили бы меньше.

Трудно признать, но это правда: нас ничего не интересовало в тот отрезок жизни, кроме красивых отелей, новых стран, вкусной еды и состоятельных ухажеров. Да, наша жизнь и эмоциональное состояние зависели исключительно от этих факторов.

Разве могли мы представить, что будем вот так путешествовать и останавливаться в лучших отелях? В какой-то момент эта работа поглотила нас, и с каждым днем мы отдалялись от заветов родителей и других членов общества – замужество, материнство и прочие традиционные ценности. Не могу сказать, что мне это не нравилось.

                                        * * *

Моей маме было двадцать, когда она родила мою старшую сестру. Так как это был первенец, никакой тревоги родители не испытали. Через год в семье родилась вторая дочь, еще через полтора – третья дочь. Тогда мама запереживала, ведь отцу был нужен сын. И через два года она рискнула – и снова была в положении. Тогда моей бабушке приснился сон, в котором она увидела синюю пеленку. В то утро она, спотыкаясь, забежала к нам домой и сказала, что теперь уж точно, без сомнений, у нее появится внук. В то время такой сон был отличной приметой, а так как УЗИ в наш поселок не завезли, ничего не оставалось, кроме как поверить в то, что в нашей семье наконец-то родится мальчик.

И вот спустя полгода в знойное июльское утро на свет появилась я…

Мама прижала меня к себе и сказала, что сама выберет для меня имя, так как до этого родственники папы не давали ей этой возможности. Я была довольно крепкой и крупной девочкой в четыре с половиной килограмма. Единственное, что тревожило маму на тот момент, это то, что нужно сообщить мужу о рождении четвертой дочери и о том, что ей придется сделать еще одну попытку…

Отец воспринял эту новость достойно. Он любил нас, своих дочерей, просто никогда не говорил нам об этом.

Еще в младенчестве мама восхищалась моим спокойствием. Я была самым тихим ребенком в семье и практически не плакала. По рассказам мамы, я капризничала только в том случае, если мне нездоровилось.

Шли дни, и на момент, когда мне едва был месяц от роду, одна из родственниц, решившая погостить у нас без предупреждения, спросила у мамы:

– Сколько лет вашей четвертой дочке?

– Нет, ты что! Сплюнь, ей еще сорока дней нет. Она еще крошка.

Родственница рассмеялась. По ее взгляду было видно, что я казалась ей годовалым ребенком. А еще она пребывала в злорадном восторге, причиной которому было отсутствие сына в нашей семье…

Однажды, когда я играла со старшей сестрой, у меня началась сильная икота. Мама испугалась, завернула меня в самое теплое полотенце и устремилась в больницу. Отец был на работе. Больница находилась на окраине поселка, такси в то время не было. И вот в холодный зимний вечер мама бежала в больницу в тонком домашнем халате и в домашних тапочках. Времени было мало, мама была уверена, что я проглотила деталь от игрушки: я сильно покраснела и едва дышала.

Все обошлось, врачи сказали, что это ангина. Мама трепетно заботилась обо мне. Она любила каждое свое чадо, но я была для нее особенной, у нас была необъяснимая связь.

Годы летели, я росла и по-прежнему была спокойным и даже замкнутым ребенком. Когда мне было пять лет, у мамы стал округляться живот: не помню откуда, но мы четко знали, что семья ожидает прибавление.

Когда пришел срок, папа отвез маму в больницу.

– Молитесь, чтобы все прошло хорошо! – напутствовал он нас. Голос отца был, как всегда, строг.

И через два дня нам позвонили из больницы. Отец принес прекрасную новость:

– Радуйтесь, у вас родился младший брат!.. Мой наследник!

Мы с сестрами встали в круг и запрыгали от радости. Нам не терпелось увидеть долгожданного братика.

На следующий день мы поехали в роддом. Мама выглянула в окошко и показала нам маленький кулек, завернутый в пеленку. Улыбка не сходила с лица папы, мы давно не видели его таким счастливым. Мама тоже сияла от радости, несмотря на усталость и тяжелые роды. Ей на тот момент исполнилось тридцать лет.

Ярко помню тот день, когда папа привез маму и братишку домой. Мы с сестрами любили его по умолчанию. Все наши родственники умилялись, глядя на него, и не упускали возможности подчеркнуть, что наконец и в нашей семье появился наследник. Его назвали Нариманом.

Братишка был очень милым ребенком, все наше внимание и внимание родителей было устремлено на него; мы все пеклись о его комфорте и благополучии. Ведь он был таким малюткой и к тому же копией отца. Но самое главное – он был мальчиком. Это был долгожданный и залюбленный ребенок, которому можно было все. Время шло, он подрастал, чувствуя свое превосходство над нами. Но ничто не могло омрачить счастье нашей семьи, теперь главное было нам, дочерям, не опозорить и не очернить честь отца и семьи.

Братишка пошел в школу и довольно быстро пристрастился к компьютерным играм, в которые ему можно было играть в любое время, в отличие от нас. Его не отчитывали за плохую успеваемость. Все это нас, дочерей семейства, раздражало, но мы не смели возражать и со временем стали принимать это как должное. А завышенные по отношению к нам требования стали нормой.

Подрастая, я чувствовала на своих хрупких плечах ответственность за то, что родилась девочкой. Я чувствовала, что окружающие жалеют родителей: мол, бедолаги, аж четыре дочери и всего один сын. Таким было общество, в котором мы жили в нашем небольшом поселке. От родителей никакого давления по этому поводу не было. Конечно, пока не родился Нариман, они переживали из-за отсутствия наследника в семье. Для казахов это особенно важно – чтобы в каждой семье родился сын, продолжатель рода. Хорошую дочь обязывали вовремя выйти замуж и иметь безупречную незапятнанную репутацию. Дочь – это гостья, которая вовремя должна выпорхнуть из гнезда, не бросив тени сомнения на честь и достоинство семьи.

Никто не попрекал меня в том, что я родилась девочкой. Но чем старше я становилась, тем больше понимала, как важно быть сыном, а не дочерью.

Родственники, соседи – все вокруг подчеркивали, как важен для семьи именно сын. Во мне потихоньку укреплялось чувство вины, с которым я прожила всю сознательную жизнь.

В старших классах я стала меняться: во мне била ключом энергия, которой я стала давать выход. Я стала активно организовывать благотворительные концерты в школе, отдавая вырученные деньги на обеды для детей из малоимущих семей. Мне нравилось помогать обделенным детям, ведь я чувствовала себя такой же. Я стала ходить в спортивные секции и мечтала играть на фортепиано. У меня появилась мечта стать композитором и певицей: я чувствовала, что должна привнести в этот мир что-то прекрасное. Но как только отец заметил, что я стала проводить больше времени в школе, он тут же дал маме задание, чтобы та немедленно исправила ситуацию и пресекла мою активную жизнедеятельность за пределами родного дома. Мать отчитала меня и сказала, что следует лучше учиться и проводить больше времени дома, как того требовал любимый девиз отца: «Дома целее будете».

– Ты больше не будешь ходить на тренировки и перестанешь организовывать концерты и прочие мероприятия в школе!

– Мам, но почему? Моя успеваемость в школе не стала хуже. Я ведь все успеваю.

– Твой отец недоволен!

– Мам, но у меня столько всего запланировано: я еду на соревнования и участвую в конкурсе красоты. Я не могу взять и отменить все, – запротестовала я. Мой маленький внутренний мир рухнул в одночасье.

– Нет, ты все отменишь и будешь ходить ровно по струнке – в школу и обратно.

Мне было обидно, и я недоумевала, почему мне вдруг стали все запрещать.

Конечно же, под предлогом факультативных занятий я частенько обманным путем выбиралась из дома и старалась не пропустить ни одного запланированного мероприятия.

Тогда я поняла, что немного безобидной лжи дает мне капельку свободы. И если улыбаться и соглашаться с родителями во всем, можно продолжать заниматься своей общественной деятельностью в школе. Мне понравилось это ощущение. Все бы ничего, но вскоре после конкурса красоты мама столкнулась с родителями одной из участниц того самого конкурса, и та, естественно, рассказала ей о моих красивых нарядах.

Мама была в ярости. Она рассказала все папе. И они хорошенько отчитали меня. Тогда они кричали: «Ты что, держишь нас за дураков, которые родились вчера?!», и про беспутную дочь, и про то, что никто не возьмет меня замуж с такой запятнанной репутацией.

Я пыталась защититься, но что я могла? Я даже не до конца понимала причины их сетований.

– Что с тобой не так? Будь скромнее и тише! Разве такой мы тебя воспитывали?!

После брани и осуждений отец взял в руки мокрое полотенце и стал хлестать меня им по спине. Испытывая невероятное унижение, я забилась в угол комнаты.

– Раз уж ты не понимаешь слов, значит, тебе не хватает порки, спасибо скажи, что в моих руках полотенце, а не ремень!

Кажется, отец ударил меня раз шесть, не меньше. А после разъяренно прошипел:

– А ну-ка выходи из угла, иначе я силой выволоку тебя оттуда!..

Я молча замотала головой, не поддавшись угрозам; и тогда отец обхватил мою шею полотенцем и так выволок в центр комнаты. Я захрипела, воздух быстро заканчивался. Он так сильно хотел наказать меня за непослушание и за то, что я дерзнула жить не по его указке, как это делали остальные члены семьи, что в какой-то момент ситуация вышла из-под контроля и он уже не владел собой. Мама испугалась: такого поворота она явно не ожидала. Она думала, что отец, как обычно, отругает меня и ограничится обидными словами, и потому не вмешивалась.

Видя, что я покраснела, как помидор, она подбежала к отцу, пытаясь вразумить его:

– Улболсын все поняла! Остановись! Умоляю!

Отец ослабил хватку, швырнул мокрое полотенце в сторону и покинул комнату.

Мне потребовалась не одна неделя, чтобы перестать видеть перед глазами сцену удушения. По ночам мне снились кошмары, в которых мне не хватало воздуха так сильно, что я задыхалась. С тех пор я замкнулась в себе и, несмотря на внутренние терзания, побоялась спросить у мамы, что так сильно выводит отца из себя. Я не понимала, что отец хочет нас защитить и именно поэтому он так строг с нами. В то же время я недоумевала, что со мной не так.

Так и пролетело наше детство, а после мы одна за другой стали выпархивать из отцовского дома.

Старшая сестра с отличием окончила школу и поступила в университет в ближайшем городе. Судьба моих следующих сестер сложилась иначе. Они одна за другой вышли замуж сразу после окончания школы; их засватали еще в детстве, так как они приглянулись весьма состоятельным семьям. Мои милые сестрички были убеждены, что так будет лучше для всех. Они были лишены права голоса и выбора. Мои сестры родили по пятеро детей и покорно с достоинством несли роль домохозяек, невесток, матерей и жен в маленьком городке недалеко от нашего родного поселка. Я была следующей на очереди – либо на поступление в университет, либо на замужество. Однако, поскольку я по-прежнему игнорировала отцовские запреты и тайком продолжала ходить на волейбольную секцию и прочие мероприятия в школе, родители засомневались в моей готовности к поступлению в университет. Они всерьёз подумывали оставить меня дома на год после окончания школы – в качестве наказания за непослушание и бунтарство. По их замыслу, этого времени должно было хватить для раздумий и осознания того, что я неправильно веду себя. Я панически боялась отстать от своих сверстников на целый год благодаря одноклассницам нашла самый недорогой вуз в городе, в который переехала моя старшая сестра. Я молила родителей о том, чтобы меня не оставляли на год дома, в поселке. Я бы не выдержала еще год под гнетом отца. Мне удалось убедить маму, что я готова к учёбе в университете и буду беспрекословно слушаться отца во всём. Я также сказала ей, что намерена подрабатывать в течение семестра. В свою очередь мама смогла убедить и отца. Я испытала невероятное облегчение. Теперь, все казалось возможным, и я была полна решимости не упустить свой шанс.

К тому моменту окончив университет, моя старшая сестра Жания уже устроилась на работу и стала принимать ухаживания одного мужчины, от которого она получила предложение в возрасте аж двадцати пяти лет. Ей предвещали судьбу старой девы, а это по местным меркам было очень страшно.

Узнав радостную новость, родители с облегчением вздохнули и решили устроить пышную свадьбу, потратив сбережения, отложенные «на особый случай». Ведь было важно не просто выдать дочь замуж вовремя – нужно было отпраздновать торжество так, чтобы не ударить в грязь лицом. Тем более, что сыграть свадьбу двум другим дочерям не представлялось возможным. Теперь же выпал шанс показать всем, какое положение семья занимает в обществе. Они были очень рады, что их старшая дочь успела запрыгнуть практически в последний вагон уходящего поезда. По непонятным причинам в 2000-х наше скудоумное, шаблонно мыслящее окружение все еще считало, что в двадцать пять незамужнюю девушку можно считать старой девой и ставить на ней крест. Спустя девять месяцев у сестры родился первенец, а еще через три она вернулась в отчий дом с младенцем Амиром на руках. Как выяснилось позже, муж Жании оказался настоящим извергом. Он женился лишь «для галочки» – ему нужен был статус и покорная жена. Без всякого повода он регулярно поднимал на неё руку, прикрываясь единственной целью – «перевоспитать» супругу. Но сестра не выдержала этого давления и, взяв на руки самый дорогой подарок судьбы – своего ребёнка, сбежала от него.