На пределе мечты. На край света и дальше по списку

На пределе мечты

На край света и дальше по списку

Алина Малахова

© Алина Малахова, 2025

ISBN 978-5-0068-2834-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Многие люди смотря на фотографии из поездок и читая различные рассказы, часто любят придумывать такую историю будто путешественники – это те люди, которые родились в обеспеченных семьях, сдают квартиры или же живут за счет других людей. Моя история – это рассказ о вере в мечту, о вере в себя и о большой внутренней силе и желании жить иначе несмотря на обстоятельства, на полное отсутствие поддержки, финансов и возможностей.

Побег

Мне уже исполнилось 18 лет, и всю жизнь я мечтала поступить в университет, быть среди своих людей, отучиться и уехать за границу. Хотя моя бабушка так не считала, и каждый вечер я слышала, насколько я никчёмная и бестолковая, и что единственное реальное место, куда я должна пойти, – это мести дворы и быть благодарной хотя бы за это.

– Ты же нищенка! Нормальные обеспеченные дети учатся в университетах, ходют на работу. А ты кто? Отца у тебя нет, матери ты не нужна, ты – никто! Знала бы я, какой ты вырастешь, – выкинула бы тебя в мусорку, когда тебе было 2 года! Нагуляла и бросила матери на шею! Тебя однажды выгонят из университета, мы напрасно тратим деньги! Я обучилась 3 класса, и тебе нечего. Шла бы работать хотя бы дворником – сидишь на шее!

– У Гали Леночка закончила швейное, получает 8 тысяч рублей, с мамой живёт! Зачем тебе иностранные языки? Я по телевизору видела, как за границей в проститутки сдают, и ты туда же пойдёшь! Как и мать твоя, нагуляешь в 20 лет! Тьфу, скотина неблагодарная!

В очередной раз выслушав оскорбления на пустом месте, я закрылась в комнате, пытаясь готовиться к экзаменам. Наступил момент сессии. В то время мне было очень грустно, потому что все мои однокурсники летом отправятся в Америку на практику, а я буду той единственной нищенкой, которой ничего не светит.

В глубине души мне так хотелось увидеть мир… По ночам во время каникул я читала книги о странствиях, путешествиях и приключениях, утешая себя мыслью, что мне просто надо закончить университет, уехать – и тогда всё будет. Но всё это разрушилось на следующий день

Ночью я настолько была погружена в мечтания и свою грусть, что не смогла хорошо подготовиться к зачёту. На следующий день я его провалила. Узнав об этом, бабушка рассказала матери о моей неудаче. Та немедленно пошла в университет, забрала мои документы и кинула на пол.

– Я же говорила, у неё ничего не получится! Зачем ей высшее образование?! – сказала бабушка.

Для меня это было концом света. Мой билет в лучшую жизнь улетал в никуда. Я не могла перестать плакать, ходила из стороны в сторону по комнате, на всю включив музыку, чтобы хоть как-то заглушить свой плач.

Мне не хотелось жить. Мне не хотелось закончить жизнь так, как моя бабушка – всю жизнь работая на укладке рельсов и уборке дорог.

Моя жизнь должна быть такой, как пишут о ней в лучших приключенческих книгах. Никак иначе. Или мне вообще не стоит жить.

На тот момент страна только открывалась миру, и ни о каких поездках мы и мечтать не могли. Лишь некоторые смельчаки как-то оформляли документы и уезжали из страны – кто в поисках лучшей жизни, кто – чтобы увидеть остальной мир после железного занавеса.

Я находила себе утешение в переписках. Общалась с одним человеком – он уже подделал себе документы через одну фирму и вылетал в Лондон. В Англию! Страну, где я так страстно мечтала побывать!

Он был простым рабочим на заводе – и попал в Лондон. Меня это так вдохновляло…

В один день я вытерла слёзы, успокоилась, попросила 1000 рублей, чтобы пойти встать на биржу труда искать работу, собрала два маленьких рюкзака – и в 5 утра навсегда покинула то место, что когда-то было моим домом. Моим адом. Местом моих постоянных слёз и страданий. Я быстро вышла за дверь с вещами и бежала что есть сил.

Поезд на Москву отходил в 5:45 утра. Я потратила на билет 800 рублей, не было даже постельного белья.

Я ехала к своим друзьям, кому родители могли оплатить квартиру и жизнь в Москве. Они должны были помочь мне с жильём, пока я ищу свою первую работу.

Когда я приехала, я ожидала скорой встречи с подругой, чтобы вместе жить и зарабатывать на мечту.

Однако, встретившись с ней, она сказала, что ничем не сможет мне помочь.

Сказать, что я была в отчаянии, – ничего не сказать. Одна. Без жилья и еды.

Я стояла со 150 рублями в кармане, шла по улице и рыдала, не зная, что делать. Мне нужно было заработать себе на учёбу, чтобы вернуться в университет. Мне нужно было получить образование.

Я должна была выкарабкаться из этого ада, в котором существовала 18 долгих лет. Вытерев слёзы, я прошла в кафе, где было написано: «Требуется официант».

Я зашла – и мне предложили работу. Нужно было протирать столы и разносить подносы. Два раза в день нас кормили. Казалось, жизнь начала налаживаться. Однако, мне некуда было идти.

Ожидая следующего дня, я гуляла возле метро и решила, что будет вполне безопасно просто постоять возле него до открытия. Я придумала легенду – будто опоздала на электричку и жду, пока оно откроется. Так пару дней – с 5:30 до 8:30 – мне удавалось поспать, пока поезд ездил по кольцевой. Работала я два дня, а потом ездила в гости в Подмосковье, чтобы искупаться. Пока в один день не зашёл посетитель, который немного облегчил моё существование.

От метро до вагончика

Однажды мы работали допоздна, и к нам зашли очень состоятельные мужчины. В этот день я получила 1000 рублей чаевых. До моей первой зарплаты оставалось еще 10 дней, и такие деньги были для меня самым настоящим спасением, ведь в те дни, что я не работала, мне нужно было добывать еду. Я часто ограничивалась хлебом и водой, иногда баловала себя сырками.

Мужчины сидели долго, и мы закончили работать чуть позже. Я, как обычно, сделала вид, что иду к метро, якобы домой, но на самом деле ждала, пока все уйдут, и сидела в сторонке. Как-то ко мне подошел один из мужчин, он был прорабом и контролировал процесс стройки на Таганке.

– Чего стоишь в час ночи тут?

– Опоздала на электричку, вот жду.

– Ну, дела, – ответил он. – Ладно, пойдем, у меня через дорогу стройка, там есть вагончик с матрасом, поспишь. Не переживай, ты там будешь одна.

Разговорившись, я ему рассказала правду, и он разрешил мне жить на стройке. Единственное, что нужно было – приходить после 12 ночи и уходить в 6 утра, остальное время я досыпала в метро. На стройке был и кран с холодной водой, а строители часто приносили мне шоколадки и еду.

Скоро уже должна была быть моя первая зарплата. Я уже задумывалась о поиске жилья, как вдруг с улицы зашла женщина, к нам в подсобку, и спросила, не ищет ли кто жилье, есть место в комнате по 3 тысячи рублей. Я с ней переговорила и заехала в свое первое жилье. Конечно, это была не целая комната, в квартире на тот момент жило 14 человек, а в той большой комнате нас было семеро. Я спала на кровати между двумя взрослыми женщинами, засыпая с мыслью, что скоро накоплю денег и вернусь в университет.

Моим планом было заехать в университет в другом городе, подать документы и попросить общежитие как иногородней. Там уже смогу найти работу, получу образование, стану зарабатывать деньги и путешествовать. Надо было просто пережить это время. Хотя и испытывала облегчение, что больше на меня никто не кричит по вечерам, мне было и до глубины души обидно – уже как 1,5 месяца я ушла из дома, а мне даже никто не позвонил или не спросил, где я или как я. Моей семье было все равно, кажется, они тоже осуществили свою мечту – от меня избавиться.

Выходные были для меня кошмаром, в которые я не знала, куда себя деть. Для хозяйки квартиры было странно, если ты постоянно не на работе, и она часто допрашивала жильцов. А после и вовсе оказалось, что она никакая не хозяйка и сняла эту квартиру, чтобы пересдавать и на разнице зарабатывать деньги. Часто туда пыталась добраться полиция, я часто слышала, что надо молчать и никогда не открывать двери.

На работе тоже было не сладко. Управляющие блинной были те еще персонажи. Это была пара – муж с женой из соседней области. Их поведение и воспитание подпитывало во мне с каждым днем все больше желание вернуться в университет, чтобы быть среди более воспитанного и образованного окружения. Для меня была очень далека та манера общения, которая была между ними, построенная на оскорблении, унижении и хамстве. Повар в заведении был родом одной из республик, и от него часто было слышно, как по телефону он угрожает жене на родине и говорит той, чтобы она заткнулась, а следом звонит любовнице и приглашает прогуляться.

Мне не хотелось находиться и там, не хотелось видеть, что жизнь такая – в вечной ругани и ссорах людей друг с другом. Уборщица была самой приятной женщиной из них, а ее история была одна из тех многих. Не имея образования, она работала на всех работах, где можно, чтобы прокормить детей, уставшая, отчаявшаяся, живущая мечтами, что ее дети будут жить лучше.

Я не хотела видеть такую реальность, на тот момент я рьяно стремилась к тому, чтобы получить образование и уехать из страны, а там уже все будет иначе. Там – свобода, счастье, веселые люди и беззаботные дни. Нужно было просто дотерпеть.

Испытания и перемены

Настал тот день, ну на самом деле почти тот, я как сегодня его помню – 12 августа. В этот день мне нужно было успеть съездить в другой город, что за 500 км, и вернуться обратно. Я уже обговорила с университетом, что хочу продолжать учиться, правда, это было не в городе моей бабушки, а в Воронеже. Существовал лишь один большой нюанс, который меня расстраивал: на факультете иностранных языков не было мест, и мне предложили перевестись на отделение филологического факультета на экспериментальную кафедру искусства и гуманитарных наук – такой стык дизайна и гуманитарных дисциплин. Единственное, что меня там привлекало, это наличие курса компьютерной графики. Любовь к компьютерам у меня зародилась с самого рождения, но, к сожалению, из-за недостатка средств в моей семье у меня не было возможности нанять репетиторов, чтобы поступить в физмат в старшей школе. И последние два года своих школьных лет я провела в обычном классе, где контингент учащихся не славился какими-то достижениями. Напротив, в школу иногда было страшно приходить: одноклассники мои развлекались тем, что терзали животных, избивая их до смерти, или устраивали стрелки и драки друг с другом. Да, вот такие вот отклики 90-х в наши, на тот момент, спокойные годы. Я утешала себя тем, что я уже знаю два языка, и после получения бакалавриата могу пойти туда, куда мне хотелось – в компьютерные науки.

Рано утром, сев на поезд, я отправилась в Воронеж, чтобы к обеду доставить документы для того, чтобы меня перевели на филфак. Я воображала, что наконец-то я буду жить как настоящий студент, в настоящем общежитии, вместе с соседями учиться, а по вечерам устраивать посиделки на лестнице и убегать от вахтерши. Так оно и было: студенческие годы были тем самым ярким временем тогда, и честно признаться, я обожала вечерние посиделки или просмотры фильмов с друзьями больше, чем саму учебу, и порой даже просыпала её, потому что не люблю вставать по утрам. Заработанных мной денег в Москве хватило лишь на покупку компьютера и оплату общежития, немного оставалось на учебу. Мое упорство и стремление получить образование заставило родителей продолжать меня финансировать в этом вопросе. На тот момент мама и бабушка жили вместе и сдавали вторую квартиру, она позволила мне оплачивать образование, однако на еду и другие вещи мне пришлось зарабатывать самой. Как и все студенты, я иногда работала промоутером, но какое-то время я работала в офисе, получая свои 12 000 рублей за заполнение контрактов. Но было это крайне тяжело: два дня я была там, два дня – на учебе, и хоть мои коллеги были приятными людьми, эта работа меня мало вдохновляла. Мне всегда хотелось больше времени посвятить образованию и каким-то своим мечтам.

В то время случилось и невероятное для меня: на курсе по компьютерной графике я познакомилась с одним преподавателем. Мы разговорились с ней о компьютерах, и она очень удивилась, что я делаю на этом факультете, и предложила попробовать поступить на математический факультет на вечернее отделение, там есть много бюджетных мест. Я слабо верила в эту затею, но решила: была не была. Пришла на экзамен со своими скудными школьными знаниями по математике, и так вышло, что передо мной сидел студент с абсолютно таким же вариантом, у которого я подчистую все и списала. В математике я была не сильна, и казалось, все чувствовали это. Даже экзаменатор, посмотрев на мой ответ, попросила в подробности рассказать, как я получила дискриминант. Дискриминант был то единственное, что я хорошо помнила из математики, и я легко ответила и поступила на бюджет матфака.

Все шло хорошо, пока в один день не пришла весть о том, что моя мама умрет через 6 месяцев. Это было время выпускных экзаменов. Мне посоветовали взять академ, год на матфаке я, как и ожидаемо, не потянула, как ни старалась. А старалась я неимоверно, и в этом мне помогало половина общежития математиков и физиков, решая со мной задачи и зубря правила. Я училась на двух факультетах, работала в офисе, было страшно тяжело. Самым тяжелым была не нагрузка, а то отношение со стороны некоторых преподавателей, которые, казалось, приходили лишь оскорблять студентов. Однажды я уехала в другой город, чтобы помочь матери дойти до больницы. Мне надо было встать в 5 утра, чтобы сесть на автобус и доехать до учебы в другой город, дабы сдать зачет. Я опоздала из-за автобуса, в тот день меня просто не пустили в аудиторию, даже несмотря на то, что я вынуждена была последние дни жизни своих родителей провести с ними. Поэтому я просто забрала документы, не смогла терпеть такое отношение к себе больше! Я не могла сосредоточиться и на сдаче госэкзаменов!

Пару месяцев мне приходилось оформлять документы по потере кормильца, и многие другие справки. Из-за всего этого мне пришлось взять академ на год, в самые последние месяцы учебы, где от диплома меня отделяло всего ничего, но судьба распорядилась иначе.

Меня окутывал внутренний ужас. Моей маме было всего 42 года, всю жизнь она работала на малооплачиваемой работе, была крайне несчастлива в отношениях, провела свою юность под тиранией моей бабушки. В 40 лет она тоже поступила в музыкальный институт, у неё намечалась классная карьера, была группа из музыкантов, из которых они уже создали свою команду, и всё… жизнь за один год прервалась. С матерью моей у нас было скорее соседские отношения, мне сложно вспомнить хоть один момент, когда она мне говорила что-то ласковое или просто обнимала. Но я не виню её за её холодность. Во многом она была безответственна в отношении меня, что выливалось в то, что 8 раз меня привозили в больницу уже с высокой температурой. Были времена, когда она оставляла меня на сырой площадке подъезда на несколько часов, и меня кормили соседи. Моим большим утешением было множество секций и кружков, на которые я ходила с утра до ночи, лишь бы не быть дома, потому что дома я была лишней, пока моя мама пыталась построить свою личную жизнь. Часто люди винят своих родителей за их тяжелое детство и грубость, но я со временем просто поняла, что бессмысленно обижаться на своих родителей, ведь у них не было возможности жить в любящей семье, и черпать этот опыт им неоткуда. Поколение, воспитанное детьми войны, нередко может передавать только страх и несчастье. Я решила искоренить в себе эти родительские установки и начать жизнь, жизнью, которую бы я любила, которая бы исцелила все те годы страданий, которая была бы настолько яркой и насыщенной, что о ней можно было бы написать книгу.

Прошло полгода, и наконец-то наступил тот момент, когда я могла пойти восстановиться в университет и вернуться в общежитие. То были самое прекрасное и одновременно самое тяжелое время. Впервые я столкнулась в свои юные годы с бюрократией. Став сиротой, я буквально вступила в борьбу за свои права. Мне отказывали в восстановлении и в бесплатном общежитии, человек, будучи соц. педагогом, могла просто рявкнуть: «Ну и что, что умерли родители? Поплачешь и перестанешь». Как же я хотела, будучи еще совсем молодой, чтобы кто-то вступился за меня и поставил её на место, но со мной никого не было рядом. Но я решила бороться, впервые написав жалобу в опеку. Мне было наплевать, я просто днями приходила и сидела у дверей ректората, пока мне не предоставят место, где жить, для того чтобы закончить вуз. Но каждый чертов день это ничем не кончалось. Мне приходилось залезать через окна общежития и ночевать у своих друзей, с которыми мы уже жили 4 года вместе, но всё это было нелегально, и однажды комендант узнала об этом и пригрозила мне многим, если ещё раз меня там увидит. Комендант наша славилась тем, что была очень богата, незанятые места в общежитии она сдавала иногородним, и за время этой деятельности уже имела несколько квартир и машин, поэтому странно было бы ожидать от неё хоть какой-то помощи. Хотя меня до сих пор поражает та бесчеловечность и жестокость людей, которую они способны были проявить на тот момент ко мне, беззащитной сироте.

Спустя время пришло сообщение от соц. опеки, и мне всё же предоставили жильё, как и полагалось. На этом моя борьба была закончена, и всё, что мне оставалось, – лишь сдать госэкзамены и получить диплом. Но мне уже не хотелось строить никакую карьеру, ни жить в обществе. Я мечтала бросить всё и уехать из страны. Поездка за границу была моим единственным спасением от этого жестокого общества и этих гнилых, черствых людей. А там будь что будет!

Первая поездка в Европу и депортация

Настало время сдачи экзаменов, и нужно было думать, что делать дальше. Всё это время я жила на пенсию по потере кормильца, но с окончанием университета мне перестанут её выплачивать, поэтому надо было что-то решать с финансами, ну и с дальнейшей карьерой. Настало время планировать своё лето. Мне нужно было ехать в Москву оформлять визу, но и какое-то время нужно было её ждать, нужно было где-то жить и на что-то питаться всё это время. Мне случайно попалось объявление о том, что нужны вожатые в подмосковный лагерь, и мне казалось это неплохим вариантом: оплачивали дорогу, проживание и 5-разовое питание, а в выходные как раз могла бы съездить подать на визу. Так и было сделано. Защитив диплом и даже не забрав его, я собрала вещи и выдвинулась в место, где располагался лагерь. За эти три недели я успела съездить подать на визу, отработать смену в лагере и даже заработать 6 тысяч рублей. На то время это было целых 150 евро. У меня оставались какие-то деньги и до этого, но не сказать, чтобы это было очень много. Мне интересно было поискать, едет ли кто ещё в ту сторону, и я познакомилась с одним человеком-автостопщиком, который предложил рвануть в Амстердам на попутках. Интересная идея, подумала я, почему бы и да.

Когда я приняла решение поехать, я долго думала, стоит ли это того. Мысли путались в голове, и всё казалось немного сумасшедшим. Я, конечно, всегда мечтала о путешествиях, но в то же время мне было страшно. У меня не было большого опыта, а теперь я собиралась пересечь несколько стран без чёткого плана. Я помню, как сидела на диване в своей квартире, смотрела на карту Европы и думала: «А что если я ошибусь? А что если всё пойдёт не так?» В голове звучал голос: «Не время, подожди ещё немного, у тебя нет денег, ты не знаешь, как всё устроено.» Но на другом конце, где-то в глубине, было чувство свободы. Я бы не могла себе простить, если бы не попробовала. Я взяла рюкзак, подышала глубже и сказала себе: «Никогда не узнаешь, если не попробуешь.»

Добравшись до Питера, мы вместе поехали к границе с Финляндией, откуда начинался наш путь. Когда мы проезжали через пограничный контроль в Финляндии, я ощущала странное сочетание волнения и восторга. Я стояла в очереди, чувствуя, как сердце колотится, а в голове крутились мысли о том, что вот-вот я окажусь в другом мире – в мире, где все так аккуратно и продумано, что даже леса ограждены от диких животных. В тот момент мне хотелось вернуться домой, укутаться в знакомое тепло, но я заставила себя не сдаваться и продолжать путь. Это было испытание.

Мы подъехали к пункту пропуска, и я почувствовала, как колотится сердце. Пограничник посмотрел на мой паспорт, затем на меня, и, видимо, не заметив моей тревоги, поставил в мой чистый паспорт ошибочную выездную печать. Я замерла на секунду, и сказала.

– «Вы ошиблись!»

Пограничник, не обратив внимания на мою реакцию, быстро поставил стрелку и сказал:

– «Не переживайте. Все в порядке»

Мой страх немного улегся, но волнения не ушли. Я поблагодарила его и, чувствуя лёгкое беспокойство, прошла дальше, надеясь, что это не приведёт к неприятным последствиям.

Когда мы проехали границу с Финляндией, я не могла поверить, что я на самом деле в Европе. Всё выглядело настолько другим. Улицы были чистыми, а дома – аккуратно выкрашенными. Я взглянула на облака, на синие озера, и подумала: «Вот он, мой мир, который я всегда видела только в фильмах!» Я даже не заметила, как начала улыбаться. Все мои сомнения казались такими мелкими по сравнению с тем, что я только что пережила.

В этот день нам нужно было добраться до Хельсинки к моим знакомым. В то время я уже была знакома с известным среди путешественников приложением Couchsefing, сайтом где путешественники могли приглашать друг друга в гости, и могла размещать там свои поездки, так меня звали во многие места.

В Хельсинки, а точнее в Эспо, нас ждали наши новые знакомые из Латвии. Вместе с ними мы ездили на Суоменлину, катались по разным малым городкам Финляндии, а потом они предложили нам на корабле съездить в Эстонию за 6,5 евро. Между этими странами ходил лайнер, который был очень популярен среди местных финнов, потому что там существовал дьюти-фри. Лайнер шёл всего 3 часа, оставался в порту всю ночь, пока люди отдыхали, а после отправлялся обратно в Хельсинки. Но нам было надо ехать дальше.

В 10 утра мы прибыли в Таллин, прогулявшись по старому городу, мы отправились туда, где можно поесть, а после начали искать автобус, чтобы добраться до Польши. Время в пути прошло достаточно быстро. В Польше мы снова решили попробовать добраться автостопом и успешно это задание выполнили. Один поляк даже подарил нам карту Польши и угостил кофе.

Следующим утром мы уже добрались до Германии и застряли в городе Магдебург. Была ночь, и мы решили заночевать в палатке. Нашли на первый взгляд лес, но по утру он оказался общественным парком, где люди занимались йогой и совершали пробежки.

Когда мы застряли в Магдебурге, а потом оказались в парке, где занимались йогой, я была в шоке. Я думала: «Что мы вообще здесь делаем? Мы пытались найти хоть какую-то связь с миром, но всё вокруг казалось чуждым и недоступным. Я помню, как сидела на траве, сжимая руки, и спрашивала себя: «Почему я вообще решила это всё? Может, я должна была остаться дома?» Но мне не хотелось возвращаться. Я уже сделала этот шаг, и какой бы странной ни казалась ситуация, я понимала, что если вернусь, то никогда не буду по-настоящему свободной.

Выбраться из Магдебурга было настоящим приключением, потому что никто в этом городе не говорил по-английски, а к Wi-Fi можно было подключиться только, имея местную сим-карту. Мы буквально не знали, как нам выбраться из города. Мы сели на трамвай в ту сторону, которая казалась мне выездом, не понимая, как по этой системе оплачивать проезд, но благо нам попалась русскоязычная бабушка, которая нас сориентировала. К вечеру мы выбрались на заправку, но как назло она оказалась местной, и все машины, которые могли бы ехать дальше в сторону Нидерландов, были дальше. Несколько часов бесполезных попыток выбраться отсюда ни к чему не привели.

Мы шли по обочине автобана, слыша, как автомобили мчались мимо нас на огромной скорости. Резкий звук тормозов и свистящих машин буквально оглушал. Вдруг, как из ниоткуда, подъехала полицейская машина. Водитель опустил окно, и сразу же два полицейских вышли к нам.

– «Эй, что вы здесь делаете? Здесь нельзя ходить!» – сказал один из полицейских, строго сверкая глазами.

Я замерла, не зная, что сказать. Моё сердце забилось быстрее, и мысль о том, что нас могут арестовать, пронеслась в голове.

– «Мы не знали, что так нельзя… Мы просто хотим добраться до Амстердама, у нас нет другого способа. Нам очень нужно попасть туда», – быстро ответила я, чуть приподняв голову.

Полицейский задумался, а затем повернулся к своему напарнику.

– «Что скажешь?» – спросил он, как будто пытаясь решить, что делать с нами.