Клятвы самозванцев

– Просто заткнись. Этого хватит, – фыркнул Аман Наран.

– Все, кроме этого. Увы, молчать я не способен.

– Тогда полетишь с мешком на голове! – рявкнул второй шанъярец, про которого Лин почти забыл.

– Неужели вас так смущает моя красота? Не завидуйте, господа. Право слово, я и сам иногда ей не рад.

Судя по красным пятнам, которые расплылись на лице всадника серого дракона, на Лина вот-вот и вправду наденут мешок. Либо туда же запихнут его труп.

Глава 2. Связь, что крепче крови

Королева Цэрэн приближалась так плавно, словно плыла над землей. Нижнюю половину ее лица скрывала тонкая вуаль, поверх которой струились нити мельчайших бусин, однако янтарные, как у Аман Нарана, раскосые глаза смотрели с любопытством. Смоляные волосы покоились в сложной высокой прическе, в которой мерцали бусины и заколки с драгоценными камнями. Многослойные одежды ярко-красного и желтого цвета походили на бушующее пламя. Наверняка именно поэтому в Шанъяре так любили огненные цвета – они напоминали о драконьей мощи.

Стража обступила Лина плотнее, как будто он настолько глуп, чтобы броситься на королеву с кулаками. Оружия, кроме зубов, у него не было. Сначала его унизительно обыскал Аман Наран, прежде чем снисходительно отдать свой поношенный халат и разрешить забраться в седло, от которого так и не расседлали Мыша. После долгого полета, во время которого Лин ужасно устал, его обыскала дворцовая стража. Обыскивали так, что он всерьез забеспокоился за свою честь.

Два дракона – Разящий и Могучий – грузно приземлились рядом, отчего содрогнулась земля. Мышь опустился следом, держась позади Разящего. Лин с тоской в груди видел, как его дракон тянется к отцу. Он никогда никого не ревновал, но Мышь стал исключением. Это только его дракон! Почти сын! А тут вдруг объявился другой отец, которого тот не знал все десять лет жизни, и возомнил из себя! Пять лет назад Лин был слишком глуп, раз восхищался золотым драконом и его всадником. Мечтал летать, как глава Крылатого войска, и выглядеть так непринужденно, будто рожден в небе. Домечтался!

– Ваше Величество, мы доставили пред ваши очи сына Разящего и его… всадника. – Аман Наран преклонил колено перед королевой. Его голос заметно смягчился, как и взгляд королевы, которым та его обласкала. Эти двое явно близки.

– Как он похож на Обсидиановую! – восхищенно выдохнула она, переведя горящий взгляд на Мыша. – Ничего от Разящего, кроме размеров. Он и сейчас немаленький, но через десяток лет, возможно, даже перегонит отца.

Обсидиановая… Мать Мыша. Аман Наран упомянул, что она погибла, пытаясь защитить яйцо. Вот только уберечь ей удалось лишь своего всадника. Больше он не сказал Лину ничего, кроме коротких команд, а тому жутко хотелось расспросить о Крылатом войске и Улань-Маре, где ему предстояло поселиться. Правда, Лин скорее отгрыз бы себе язык, чем первым заговорил с Аман Нараном и его грубияном напарником по имени Тархан. Кстати, эти двое совсем не ладили между собой. Надо бы присмотреться и разузнать причину вражды. Возможно, из этого удастся извлечь пользу.

– Подойди, всадник, – велела королева, наконец обратив взор янтарно-карих глаз с поволокой на Лина. Он прекрасно читал лица людей и с удивлением обнаружил, что королева не злилась и не брезговала. Скорее, испытывала любопытство.

Она осматривала его, не стесняясь и не отводя глаз, как положено порядочным девушкам.

– Ты очень необычен для наших краев. Такой… огневолосый. Символ драконьего пламени, – наконец мягко произнесла королева, на что Лин едва не расхохотался. Огневолосый! Так его еще не называли. Рыжий, ржавый, пятнистый (из-за проклятых веснушек), цветной, но символа драконьего пламени в нем увидели впервые. А королева Цэрэн начинала ему нравиться.

– Слава о твоем драконе разнеслась далеко за пределы Хаата, как и о том, что ты заставил его выступать в цирке, – продолжила королева.

– Я не заставлял. Он рос при цирке и привык к людям, животным и музыке. Выступать со мной ему в радость. Мышь любит внимание и восхищение, – без толики страха ответил Лин.

В тот же миг его грубо пнули под колени, отчего он рухнул на землю, ударившись косточками. Чужая рука больно сдавила волосы на затылке, заставляя склонить голову.

– Не смей дерзить королеве, чернь! – раздался над ухом гневный голос главы дворцовой стражи. – Отвечать Ее Величеству ты можешь, только склонив голову. За непочтительность можно загреметь на плаху.

«Как я посмотрю, у вас тут за всё можно загреметь на плаху», – подумал Лин, но благоразумно промолчал.

– Ну-ну, полегче с нашим гостем. Он впервые в Шанъяре. Хаат – дикая земля. Там мало слышали о манерах и воспитании, – снисходительно протянула королева, и чужая рука исчезла с затылка Лина. – Как тебя зовут, огневолосый?

– Лин, Ваше Величество, – ответил, не поднимая головы.

– А твой дракон Мышь? Почему? Это неподходящее имя для столь величественного зверя.

– Когда он вылупился, я не знал, кто или что он такое, и потому называл летучей мышью. Так и прицепилось к нему прозвище Мышь, к которому он привык.

– Я нарекаю его Вороным, – помолчав, заявила королева. – Негоже дракону зваться Мышью.

«Мышем. Он же мальчик», – поправил мысленно Лин.

– Сегодня я дам тебе время отдохнуть, но завтра тебя сопроводят ко мне на аудиенцию, Лин. Будь готов ответить на вопрос, как у тебя оказалось яйцо, защищая которое погибла его мать.

Лин поклонился, переваривая услышанное. Тот, у кого он украл яйцо, украл его сам. Но какой ценой? Убил драконицу своими руками или выкупил у кого-то краденое яйцо?

– Наран, я полечу с тобой во дворец, – заявила королева, деловито подобрав юбки и прошествовала к Разящему.

Никто из многочисленной свиты не сказал ни слова, чтобы остановить сумасбродную королеву. Даже Лин, далекий от дворцовых дел, понимал, что правительницу нужно беречь даже от дуновения ветра, а она собралась лететь на драконе! Еще и с неженатым мужчиной! Ну, дела!

Королева Цэрэн ласково погладила огромную морду Разящего, и тот зажмурился от удовольствия! Значит, дракон хорошо ее знал и благодушно принимал.

Лин сделал было шаг к Мышу, но его бесцеремонно схватил за локоть один из стражников – тот самый, который погиб в его мечтах, – и дернул на себя.

– Ваша настойчивость меня смущает, господин, – фыркнул Лин. – Если бы вы схватили так девицу, пришлось бы на ней жениться.

Стражник скривился, а Лин победоносно улыбнулся.

– Ты не сядешь на дракона до аудиенции с Ее Величеством и ее личного одобрения, – распорядился Аман Наран, и Лин не сумел скрыть раздражения.

– Я прилетел на драконе в Шанъяр, смею напомнить.

– Это была вынужденная мера. У нас нет столько праздных дней, чтобы тратить их на пеший путь из Хаата. Я позволил тебе оседлать дракона лишь ради скорейшего возвращения в Улань-Мар. Теперь тебе предстоит заслужить это право.

У Лина раздраженно дернулся уголок губ, но он сумел сдержаться от грубости. Рядом все еще стояла королева, и злить ее совершенно невыгодно и недальновидно. К ней не мешало бы подобрать ключик.

Убедившись, что Лин не противится приказу, Аман Наран помог королеве забраться в седло под неодобрительные перешептывания свиты. Похоже, прикосновения мужчины к женщине, пусть она и двоюродная сестра, в Шанъяре не поощрялись. В Хаате из-за слияния множества культур царили куда более свободные нравы. Нравы, которые Лин не раз ощутил на себе.

Седло на спине Разящего было как будто специально рассчитано на двух человек, потому что королева без неудобств уселась за спиной Аман Нарана и обняла его за талию. Свита вновь зашепталась. Королева позволяла себе невиданные для правящей особы вольности.

Разящий взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Уже сверху он что-то прорычал Мышу, и тот покорно взлетел следом. Замыкал их тройку Могучий с Тарханом на спине.

Лин с щемящей болью в сердце наблюдал за удаляющимся Мышем и ощущал, что от него жестоко отрывают кусок сердца. Чувствовал ли то же самое его дракон или с удовольствием следовал за отцом к сородичам?

– Чего встал? Потарапливайся, рыжий, – толкнул Лина в спину стражник, по-прежнему державший его под локоть. – Проведем тебя по столице с полагающимися почестями.

– Это с какими же? – лучезарно, но совсем неискренне улыбнулся Лин.

– Как рабов и военнопленных, – хохотнул второй. – А что, я бы от такого раба не отказался. Правда, мелкий ты какой-то. Какой с тебя толк? Разве что со служанками на кухне крутиться.

– Размечтался. Ты хоть на одну служанку денег накопи, не говоря уж о рабе, – съязвил его товарищ, за что заработал тычок в бок.

Глава дворцовой стражи заметил их переругивания и рыкнул так злобно, что оба наверняка почти обделались от страха.

Лин сжал зубы и послушно проследовал за своими конвоирами. Это не первое и наверняка не последнее унижение в его жизни. Ничего, переживет и посмеется над этим.

Драконы давно скрылись с глаз, и Лина охватили дурные мысли. А что, если ему больше никогда не разрешат оседлать Мыша? Что, если королева выберет другого наездника – достойного шанъярца, а не чужеземца-дикаря?

Улань-Мар должен был впечатлить Лина величием и пышностью, непривычной архитектурой и богатством, но он слишком глубоко погряз в своих тяжелых мыслях, потому практически не смотрел по сторонам.

На улицах столицы толкалось огромное количество разношерстного народа, по дорогам колесили повозки и телеги, то тут, то там мелькали уличные торговцы. По правде говоря, Лин никогда не видел такого скопления людей на улочках города. В городках Хаата приличные люди старались разойтись по домам с наступлением заката, дабы не попасться ворам, грабителям или мошенникам.

Лин будто угодил в муравейник, где все непозволительно пристально рассматривали его – рыжее пятно на бесконечно темном фоне. Для простых шанъярцев он оказался невиданной диковинкой. Их внимание не льстило Лину, хотя прежде он любил выделяться и притягивать к себе взгляд. Рыжие волосы в Хаате тоже встречались редко, ведь коренные жители мало чем отличались от ближайших соседей шанъярцев, но на этом небольшом клочке земли осело слишком много чужеземцев, вот и смешались все, как краски на полотне. Теперь же Лин оказался слишком ярким, и эта яркость играла против него. Никогда прежде ему не приходилось ощущать себя неведомой зверушкой. Похоже, именно так чувствовал себя Мышь, вылупившись из яйца.

Они шли долго. Казалось, не меньше часа. Столица Шанъяра поражала воображение, но Лин мечтал лишь об отдыхе и возможности остаться в одиночестве, чтобы обдумать дальнейшие шаги. Мощеные камнем улицы, казалось, никогда не закончатся под тонкими подошвами сапог, не предназначенных для долгой ходьбы. Лин чувствовал стопами каждый камешек и чудом сдерживался, чтобы не шипеть от боли.

Наконец они миновали Внешний город и прошли в огромные ворота Внутреннего города – привилегированной части Улань-Мара, где расположился дворцовый комплекс и дома чиновников. Не будь Лин так обессилен, он бы непременно открыл рот, увидев убранство дворцов по обе стороны широкой улицы, которую устилал куда более дорогой и светлый камень.

Наконец они свернули с широкой улицы на более узкую. Она на удивление оказалась безлюдной, хоть за углом кипела жизнь. Не так бурно, как во Внешнем городе, но все же. Сюда будто боялись сворачивать.

Впереди показалась высокая ограда из красного камня. Настоящая крепостная стена, если начистоту. Не так далеко, на пологом холме, виднелись крыши дворцового комплекса, теряющиеся в зелени. В сумерках Лин не смог оценить всю их красоту.

Ворота, ведущие за крепостную стену, были частью массивной дозорной башни.

– Здесь живет Крылатое войско, – оповестил Лина тот самый «мертвый» стражник. – Хоть посмотришь на красоту и богатство. А то, небось, кроме циркового шатра, ничего в диком Хаате не видал.

– Разве Крылатое войско обитает не в королевском дворце? Не такое уж оно привилегированное, как я посмотрю, – разочарованно протянул Лин. Он-то рассчитывал, что получит возможность бывать внутри знаменитого дворцового комплекса, носившего гордое название «Город мира». Просчитался.

Стражники расхохотались, глядя на Лина, как на дурачка.

– Крылатое войско хоть и получило мешок привилегий, но пустить драконов во дворец – та еще глупость. Кто ж разберет, что у них в головах творится? А если сожгут весь «Город мира»? Потому и отселили их подальше для спокойствия королевской семьи и Государственного совета.

Лин ухмыльнулся, думая, что дракону ничего не стоит пролететь пару минут до дворцового комплекса и сжечь его.

Стучать в ворота не пришлось. Со сторожевой башни их увидели и уже через минуту загрохотал засов. В щелку протиснулся стражник, на лице которого красовалась серебряная маска. Значит, не один из Крылатого войска. Скорее всего, дворцовая стража из «Города мира».

– Глава предупреждал, что приведут нового всадника. Рыжего, – сообщил местный стражник, обращаясь к конвоирам Лина, но намеренно не замечая его самого. Унизительно, между прочим.

– Его ни с кем не перепутаешь, – хохотнул «мертвый» конвоир и подтолкнул Лина в спину так неожиданно, что тот чуть не вспахал носом камни под ногами. – Бывай, рыжий. Привыкай к новой родине.

«Молись, чтоб я не приказал Мышу найти тебя и сжечь, скотина», – подумал Лин и одарил грубиянов обворожительно-уничижительной улыбкой.

Он гордо сделал шаг к воротам, но стражник преградил путь.

– Руки в стороны, ноги расставь пошире. Я тебя обыщу.

Лин показательно закатил глаза. Третий раз! Кажется, им всем просто нравилось его трогать! Скоро на его теле не останется ни одного местечка, которого не коснулись бы чужие грубые руки.

Обыскав его и – вот это да! – ничего не отыскав, стражник посторонился. Лин вошел в ворота, не ощущая ни трепета, ни волнения. Только мысль о Мыше не давала покоя. Где его дракон?

– Господин Аман приказал проводить тебя до жилого павильона. Следуй за мной и не медли. У меня нет времени возиться с тобой, – велел стражник, высокомерно обходя Лина и ускоряя шаг.

Тот поспешил следом, тихо радуясь, что вели его в жилой павильон, а не в тюрьму. Значит, он больше не пленник.

Комплекс, где жили драконьи всадники, оказался впечатляющим. В плотных сумерках Лин разглядел несколько богато украшенных домов вдали, за аллеей из высоких, аккуратно постриженных кустарников. По обе стороны от главной дороги расположились павильоны, между которыми то и дело шныряла прислуга – совершено незаметные девушки и юноши в серых одеждах. Несколько слуг зажигали причудливые фонари. Вдали виднелись высокие ангары. Наверняка там держали драконов.

Призрачные надежды Лина на свободу разбились, стоило дойти до двухэтажного деревянного здания. На крыльце, украшенном резными скульптурами драконов, топтался еще один стражник. Завидев Лина, солдат сурово кивнул его провожатому, без слов отправляя обратно.

– Так, значит, это ты – новый всадник? – хмуро протянул мужчина. Судя по всему, он занимал должность выше стражника из дозорной башни. Да и возрастом был старше. Объединяли их одинаковые черные одеяния, мечи на поясе и тугие пучки на макушке.

Лин показательно обернулся себе за спину, покрутился вокруг своей оси и с улыбкой ответил:

– Кроме меня, тут никого нет. Значит, я.

– Будешь много шутить – языка лишишься! – рявкнул стражник. Все ясно, шутки с таким не пройдут. Откуда же брались эти скучные люди? – Спальни на втором этаже. Тебе в ту, что справа от лестницы. Служанка оставила для тебя чистую форму и скоро принесет ужин. Остальные всадники сейчас на совете командира. Он велел тебе оставаться в жилом павильоне и ожидать разговора с ним. Жди его, сколько потребуется, и не вздумай выкинуть что-нибудь.

– Почему вы решили, что я могу что-то выкинуть? – обиженно сложил руки на груди Лин. Нарочитая серьезность дворцового стражника вызывала тошноту. Злить его наверняка весело.

– По лицу вижу. Слишком уж хитрое оно у тебя.

– Это все веснушки. Точно вам говорю.

Стражник раздраженно фыркнул и посторонился, пропуская Лина внутрь. Однако тот замер, занеся ногу над порогом.

– Вы не видели моего дракона? Он черный, как смоль.

– Сын Обсидиановой? Конечно, видел, – с грустью кивнул стражник. – Драконы уже в своих павильонах. Теперь забота о нем – не твое дело.

– Всегда будет моим, – покачал головой Лин и вошел в павильон, задвинув за собой тяжелую дверь.

В большом помещении трепетали огоньки свечей на стенах. Внешне павильон выглядел куда помпезней, чем внутри. Здесь все казалось чужим и строгим. Ничего из того, что Лин успел себе нафантазировать, пока рассматривал комплекс.

В павильоне стояла гнетущая тишина. Остальные всадники сейчас наверняка обсуждали странное пополнение в своих рядах и, возможно, даже спорили, не казнить ли его. Лин хмыкнул. Вряд ли он придется по душе кому-то из них. Если остальные всадники Крылатого войска столь же высокомерны, как Тархан и Аман Наран, то им всем придется трудно друг с другом.

Лин поднялся по отполированным деревянным ступеням, которые поскрипывали под уставшими ногами, и, вспомнив слова стражника, свернул направо. Резная дверь в спальню была гостеприимно приоткрыта.

Лин заглянул в небольшое помещение, освещенное свечами, и цокнул языком. На деревянном полу расположились три тонких матраса на низеньких деревянных помостах. Он знал, что сон на полу – традиция Шанъяра, но надеялся, что она обойдет его стороной. Все же Лин с детства привык к кроватям, а с тех пор, как они с Мышем стали хорошо зарабатывать, сон на мягкой перине превратился из мечты в обыденность. Матрасы выглядели жесткими, на ощупь оказались такими же. Лин разглядывал тот, который выделили ему. Ближе всех к двери. Кто бы сомневался! Новичкам всегда доставались худшие места.

На его матрасе лежала аккуратная стопка черной одежды с алой оторочкой, маленькая жесткая подушка и тонкое одеяло.

Лин обреченно вздохнул. Дело обстояло даже хуже, чем он предполагал. Разлука с Мышем, стража за спиной и жесткое лежбище смешались в одну большую волну негодования. Лин отвел ногу, чтобы с чувством пнуть деревянный помост, но не успел – скрипнула дверь, открываясь.

За спиной обнаружилась кроткая служанка – девчонка лет семнадцати, одетая в безликое серое платье. Черные волосы, затянутые в аккуратный пучок на затылке, поблескивали в свете свечей. Большие раскосые глаза на широком лице с любопытством разглядывали Лина. Для девчонки, наверняка неграмотной, он сейчас казался заморской диковинкой.

– Господин, я принесла вам ужин, – наконец выдавила она и с поклоном поставила на часть деревянного помоста, не скрытую узеньким матрасом, поднос с нехитрым ужином.

– Спасибо, красавица. Я жутко голоден, – обворожительно улыбнулся Лин, отчего служанка зарделась и смущенно опустила глаза. Похоже, не так часто ей говорили добрые слова. – Скажи-ка мне, как тебя зовут?

– Орбай, господин.

Долго же Лину придется привыкать к Шанъярским именам.

– А меня зовут Лин. Скажи, Орбай, в доме никого?

– Кроме нас с вами, никого, господин. Все всадники сейчас дома у господина Аман.

– У господина Аман есть отдельный дом? Разве не все живут в этом павильоне?

Служанка замотала головой.

– Те, кто служат долго и верно, получают милость от королевы – собственный дом. Возможно, вы видели их. Здесь недалеко, за аллеей. В павильоне живут те, кто еще этой милости не удостоился.

– А советы всегда проходят в доме главы?

– Нет, господин. Обычно все совещаются в этом павильоне, на первом этаже, но сегодня господин Аман решил пригласить всех к себе.

Не доверяет. Решил, что Лин может подслушать лишнего. Верно решил.

– Орбай, спасибо тебе. Как же приятно поболтать с девицей, которая не шарахается от меня, будто от проклятого, как остальные, – Лин печально улыбнулся, подарив служанке теплый, даже нежный взгляд. Орбай зарделась сильнее и скромно улыбнулась. Кажется, он вот так просто приобрел союзницу.

– Да за что меня благодарить, господин? Совершенно не за что.

С этими словами служанка откланялась и поспешно сбежала. Лин усмехнулся ей вслед и взглянул, что же ему принесли.

М-да. Кухня Шанъяра оказалась слишком непривычной даже для совершенно непривередливого Лина. Острые овощи, мясо тушеное в специях, и пресные рисовые шарики. Делать нечего, пришлось съесть все, потому что от голода давно сводило живот. Непривычно острые специи опалили рот, но воды ему принесли всего одну небольшую плошку. Лину будет явно тяжело привыкнуть к Шанъяру, если не радовала даже еда.

Отставив поднос на пол, он повертел в руках одеяния Крылатого войска, отметив, что халат ему явно длинноват, как и штаны. Надевать он ничего из этого не стал, оставшись в своем видавшем виды цирковом костюме, сбросив поношенный халат Аман Нарана.

Воспользовавшись одиночеством и наступившей темнотой, Лин решил осмотреться в жилом павильоне и заглянуть во все потайные уголки, какие только найдет. Он обследовал еще две спальни, где оказалось всего по два… подобия кровати по-шанъярски. Одна из комнат ломилась от одежды, безделушек и шкатулочек. Точно женская.

Лин подивился разительному отличию двух безликих мужских спален от женской и уже собирался спуститься на первый этаж, как застыл на месте. Издалека донесся рев. Громкий, протяжный и… жалостливый. Лин мог бы списать екнувшее сердце на разыгравшуюся фантазию, но вместо этого весь подобрался и бросился к окну в конце коридора. Распахнул створки и прислушался. Рев повторялся и повторялся. Он знал этот голос. Ни с кем и никогда не перепутает. Мышь! Его дракону плохо! Его обижали сородичи!

Лин знал, что ничем не сможет помочь Мышу, если на того напали старшие драконы, но не мог дальше разгуливать по павильону, оставив без ответа крик о помощи. Это его дракон! Его несмышленый ребенок. И Лин защитит его!

Он бросился вниз и с силой потянул на себя створку входной двери. Стражник никуда не делся. Он по-прежнему охранял павильон, и тут же преградил Лину дорогу.

– Велено же сидеть внутри и никуда не ходить! – рявкнул он.

– Я слышу зов своего дракона, – с мольбой выпалил Лин.

– Драконы знакомятся с ним. Ни о какой помощи он не просит. Ты же парень, а похож на курицу-наседку.

– Хоть я и курица, зато у меня хотя бы есть яйца, – злобно фыркнул Лин и с грохотом закрыл дверь, оставив за ней ругательства оскорбленного стражника.

Он замер посреди зала и осмотрелся. Через дверь его не выпустят, но что мешает ему выйти в окно? Ради своего дракона он готов нарваться на гнев главы, да и всего Крылатого войска.

Рев Мыша повторялся и повторялся, заглушаемый бешеным биением сердца Лина. Он метался по комнатам в поисках окна, подходящего для того, чтобы в него пролезть. Как назло, все окна на первом этаже находились слишком высоко, а тратить время на то, чтобы двигать мебель, Лин не стал. Несколько окон и вовсе были забраны решетками.

Плюнув на все, Лин бросился на второй этаж. Вот там окна побольше и довольно низко. В них хотя бы можно пролезть. Лин ворвался в спальню, где ему предстояло жить, и распахнул высокую створку окна. Витражное стекло в деревянной раме угрожающе зазвенело. Он перекинул ноги через окно, подготовился и спрыгнул на клумбу с мягким цветочным ковром. Лину – тренированному акробату – прыжок со второго этажа не стоил ничего, а вот цветы под его стопами пали смертью храбрых.

Издевательски показав язык павильону, из которого все-таки выбрался, Лин бросился к большим ангарам. Благо, в темноте его рыжие волосы уже не горели факелом, и потому редкие служащие комплекса не обращали на него лишнего внимания.

Лин бежал и бежал по аккуратным дорожкам, иногда все же ловя на себе изумленные взгляды. Он миновал ровную улицу, по обе стороны которой стояли те самые дома всадников, о которых говорила Орбай. Одинаковые, не слишком большие, но помпезно украшенные и окруженные красивыми садами.

Сердце Лина замерло, когда за ангарами мелькнули отблески огня, а затем последовал оглушительный рев. Это не Мышь. Окрестности вновь озарились пламенем, но уже гораздо более мощным.

Ангары приближались, а вместе с ними до Лина доносилось все больше голосов. Он бежал изо всех сил, не жалея натруженных ног. В висках звенел дикий страх за Мыша. Как бы старшие драконы не разорвали на части его малыша!

Когда Лин достиг ангаров, у него перехватило дыхание. На огромном поле, засыпанном песком, топтались десять драконов. Мышь с воинственно поднятым хвостом и расправленными крыльями злобно смотрел на Могучего – дракона Тархана – и огромного светлого дракона, цвет чешуи которого в темноте, хоть и подсвеченной факелами, Лин рассмотреть не мог. Сына защищал Разящий. Он глядел на Могучего и его дружка с таким величественным видом, что те не могли не склонить головы. И они склонили, хоть и громко дышали паром, будто вот-вот выдохнут пламя.