Летописи. Книга 1. Проклятье Нави

Владислав посмотрел на ведуна глазами, полными отчаяния, переходящего в безумие. Мальчик упал на колени и наконец заплакал. Закрывая лицо руками, он плакал, переходя на завывание, порой даже на крик. Белогор подошел и положил руку ему на плечо.

– Не трогай меня! – взревел Владислав, и воздух вокруг него вздыбился и рванул наружу. Невидимая волна ударила Белогора, отшвырнув его на несколько метров. Старик ударился об остаток стены и рухнул на землю.

Белогор, откашлявшись, поднял голову. Его испуганные глаза смотрели на мальчика, который, не двинув и пальцем, одной лишь силой отчаяния едва не убил его.

– Дремавшая в тебе сила… – прошептал волхв, с трудом поднимаясь. – Она проснулась от… Горя. Теперь я понимаю… Тебе суждено не просто выжить. Тебе суждено нечто большее.

* * *

Ольга со всех ног бежала к дому. Пожар еще не успел дойти до этой части деревни, как и мертвяки. Жители бросали все и пытались спастись. Мужчины присоединялись к солдатам, охранявшим деревню. У кого было оружие – с оружием, у кого не было – хватали, что под руку попадется. Женщины забирали детей и пытались уйти в лес, но было уже поздно. Невидимые в темноте стрелы пронзали незащищенную плоть.

Ольга уже почти подбегала к дому, как вдруг услышала голос матери.

– Доченька, быстрее, бежим, – женщина схватила руку Ольги и потащила ее в другую сторону от леса.

– Около реки, в камышах, стоит рыбацкая лодка отца, – продолжила мать Ольги.

– Подожди, где папа? Его тоже нужно подождать, – попыталась остановить свою мать девочка.

– Уже поздно, он пошел помогать солдатам, – не останавливаясь, пояснила женщина, с еще большей силой сжав руку Ольги, которая осознала, что ее отец ушел на верную смерть.

До реки оставалось совсем недалеко. Видимо, их все-таки заметили. Над головой начали пролетать стрелы. Мертвецы добрались и до их дома. Двое, мать и дочь, бежали так быстро, как только могли. Над головой Ольги просвистела очередная стрела и вонзилась в спину ее матери. Женщина выгнулась и упала, ее рука перестала сжимать руку дочери. В глазах девочки появились слезы. Ольга кинулась к упавшему навзничь телу, лежавшему лицом вниз. С трудом перевернув его на бок, она увидела, что женщина пытается что-то сказать.

– Беги, – Ольга с трудом разобрала последнее слово своей матери, перед тем как её голова бессильно повисла.

Совсем близко вонзилась в землю стрела. Девочка вздрогнула; аккуратно опустив голову матери, она побежала дальше. В глазах были слезы, из-за которых Ольга почти ничего не видела. Вот они, те самые камыши. Лодка стояла среди них, наполовину вытащенная на берег. Ольга начала сталкивать лодку в воду, откуда только силы взялись, и ей это удалось. Девочка забралась в лодку, схватилась за весла, но ее ногу обожгла нестерпимая боль: стрела оставила глубокую рану на ее ноге. Девочка закричала. Боль была просто невыносима, но она нашла в себе силы оторвать ленту от сарафана и перевязать рану. Она начала грести, стараясь изо всех сил уплыть как можно дальше от деревни. Еще одна стрела вонзилась в борт лодки. Остальные до лодки не долетали. Но Ольга этого уже не видела. Весла бились о воду с поразительной частотой. Девочка все гребла и гребла, уже не понимая, зачем она это делает, ее разум постепенно мутнел. Силы стремительно покидали ее: усталость, потеря крови из-за раны на ноге. И лишь лицо матери стояло перед глазами так отчетливо, как будто она смотрит на неё прямо сейчас. Девочка потеряла сознание, но успела доплыть до той части реки, где течение становилось более сильным. Лодка продолжала плыть уже самостоятельно.

Глава 2. Встречи

Когда – то, очень давно, боги построили мост через реку, которую люди потом нарекли Смородиной. Её назвали так, потому что она источала смрад. Огненная река с сильным запахом серы разделяла мир живых и мир мертвых. Калинов мост по смерти человека был единственной дорогой людской душе в потусторонний мир. Но даже этот мост стал опасным местом. Его стерегли невиданные твари, которые обитали на другом берегу, и демоны, которые старались утащить очередную душу на дно. Тогда боги назначили хранителя. Человека. И дали они ему оружие против нечисти. Посох, обладающий невиданной силой. Этот посох позволял хранителю сопровождать и защищать души на пути к вратам Истинным. Этот же посох продлевал жизнь хранителя. Но человеческое тело хрупко. Оно выдерживало двести лет, потом назначался другой хранитель, которому передавался посох. Теперь я стану этим хранителем. Я удостоился великой чести сопровождать души людского мира в последний путь.

* * *

Сколько прошло времени, Радимир не знал, но было уже светло. Ночная прохлада сменилась дневным теплом. Было тихо, лишь изредка потрескивали тлеющие где – то неподалёку бревна, оставшиеся от соседних домов. Радимир медленно встал. Сказывалась бессонная ночь, полная страданий и переживаний. Тело с трудом слушалось его. С большим трудом Радимир сделал шаг в сторону двери. К ногам как будто привязали камни, настолько было тяжело двигать ими. Перед глазами стояли картины ужасной ночи. Лица мертвых родителей. Отчаяние и боль в глазах Ярослава, когда стрелы пронзали его грудь. Около самой двери Радимир повернулся. Дом был безжизненным, тихим. Лучи солнца, попадавшие в окна и через дверной проем, не придавали яркости комнатам, а лишь подчеркивали их пустоту.

Радимир вышел на улицу. От деревни осталось лишь несколько домов, все остальные сгорели. В мозгу Радимира один вопрос сменялся другим. За что? Почему? Слезы снова покатились по его лицу. Страх и ужас снова сковали его тело. В себя Радимира привел неожиданный крик со стороны леса, больше похожий на визг. Крик был противным, режущим слух, но не очень громким. Человек не смог бы так. Радимир медленно повернул голову. Со стороны леса двигалось несколько фигур. Они передвигались немного сгорбившись, на согнутых коленях. Черты были человеческие, но это были не люди. Длинные руки с узловатыми пальцами, которые заканчивались длинными и острыми когтями. Лица тоже были похожи на человеческие, только во рту виднелись острые бритвы – зубы. Упыри, примерно так описывал их Белогор в своих рассказах. Нужно бежать, на запах крови начала собираться нечисть. «Мертвецы не убили, так теперь эти падальщики сожрут,» – промелькнуло в голове у Радимира. Превозмогая тяжесть, он рванул к реке. К большой удаче несколько оставшихся домов скрыли его бегство. Поскольку река находилась недалеко от деревни, Радим умел плавать. Перед тем как зайти в воду, мальчик оглянулся: погони не было, но задерживаться не хотелось. Он поплыл так быстро, как только мог.

За рекой начинался лес. Тот самый лес, в котором друзья любили проводить время. Радим вспомнил тот день, когда друзья собрались в своем шалаше. Таком уютном и, казалось, безопасном. Река проходила через весь лес, а эта полянка осталась со стороны деревни. Снова переплывать реку и возвращаться на другой берег было опасно. Да и зачем? Там уже не будет ни Ольги, ни Ярослава с Владом. Ярослав… Радимир снова вспомнил смерть друга. Вспомнил, как наконечники стрел, пройдя сквозь тело Ярослава, показали свое острие из его спины. Радимир видел их всего мгновенье, но эта картина навсегда останется в его памяти.

За лесом пролегал главный тракт. На него было опасно выходить. Вряд ли остался кто-то живой после нападения мертвяков, а вот встретить их самих шансов куда больше. Делать было нечего. Пришлось схорониться среди деревьев. Эмоции потихоньку ослабевали. Разум прояснялся. Сильно захотелось есть. Радим не знал, как выжить в лесу. Первой мыслью было охотиться, однако оружия не было, и этот вариант был исключен. Оставалось искать ягоды и пригодные в пищу травы и коренья. Вот только и в них Радимир тоже не разбирался. Прошло очень много времени, солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая верхушки деревьев в золотистый цвет. Лучи проходили сквозь кроны, подсвечивая лес изнутри. Глядя на столь умиротворяющую картину, тяжело представить, что неподалеку находится деревня, в которой все мертвы. Лесу все равно, живет ли кто-то в этой деревне, есть ли она вообще.

Наконец вот он. Одинокий куст, на котором гроздьями висели ягоды. Плоды были ярко-красного цвета, созревшие. Глядя на них, Радим уже представлял, как съест их спелую мякоть, а сок потечет по губам. Он не только не ел все это время, но и не пил. Мальчик бросился к кусту. Он срывал ягоды и спешно кидал их в рот. Они оказались кислыми и не такими сочными, как казалось сначала. Однако выбора не было, есть больше все равно нечего.

Желудок Радимира дал о себе знать, заурчал.

– Радуется, что еда попала, – подумал мальчик. Но нет…

Радим почувствовал, как острая боль скрутила живот. Появилась пелена перед глазами. Голова начала кружиться. С трудом держась за дерево, Радим пытался удержать равновесие. Становилось тяжело дышать.

– Привет! Ты живой? – послышался из-за дерева девчоночий голос. Состояние Радима становилось все хуже, только теперь добавились стыд и паника. В лесу не было ни одной живой души, но именно в этот момент нужно кому-то появиться, да еще и девчонке.

– Ты как? – из-за дерева появилось лицо, но разглядеть его Радим не мог, он вообще не хотел поднимать глаза и смотреть на ту, которая застала его в таком положении. Голова кружилась все сильнее и сильнее. Из последних сил Радимир завалился набок. «Самое главное – не назад,» – это последнее, что промелькнуло в его голове. Странно, что последняя мысль, пока он оставался в сознании, была о том, чтобы не опозориться еще сильнее, а не о том, что его состояние ухудшалось и неизвестно, чем всё могло бы кончиться…

Радимир очнулся в повозке, рядом сидели люди: женщины, дети, старики. Не понимая, где он и что происходит, Радим начал оглядываться, пытаясь найти хоть одно знакомое лицо. Память и осознание происходящего медленно возвращались к нему.

– Привет!!! – Радим не сразу увидел девочку лет семнадцати, по виду его сверстницу, идущую рядом с повозкой, но голос узнал. Этот голос напомнил ему о встрече в лесу. Он неловко повернул голову.

– Меня зовут Айка, – продолжила девочка. – А тебя как? – Ее рыжие волосы едва касались плеч, а лицо, покрытое обильной россыпью веснушек, подчеркивали темно-карие глаза. Айка с интересом смотрела на Радимира.

– Ты, наверное, редко бывал в лесу, – сделала заключение Айка. – Волчеягодник есть нельзя, от него становится плохо.

– Радимир, меня зовут Радимир, – еле слышно прозвучал его голос. Живот все еще болел, но уже не так сильно: – Где я?

– Ты идешь с нами, – лицо Айки, ранее веселое и озорное, изменилось, теперь его омрачали грусть и сожаление. – Мы видели, что случилось с твоей деревней, нашу тоже сожгли. Все, кого ты видишь, это те, кто чудом спасся. Мертвецы уничтожают каждую деревню, через которую они проходят.

Радимир попытался слезть с повозки, но ему не удалось. Он был еще слишком слаб.

– Айка! – донесся голос пожилой женщины с соседней повозки. – Ты куда опять убежала?

– Это моя ба, – пояснила Айка, – именно она спасла тебя. Я нашла, она лечила, она разбирается в травах.

– Айка, бегом сюда! – уже более грозно и властно крикнула старуха.

Айка улыбнулась Радимиру и побежала к соседней повозке.

Ехали долго, уже начало темнеть, сумерки окутали беженцев. Из разговора людей, сидевших с Радимиром в повозке, он узнал, что завтра должны добраться до города. Радимир снова предпринял попытку выбраться. На этот раз у него получилось. Мальчик был слаб, но стоять на ногах уже мог. Он ускорил шаг, чтобы добраться до той повозки, к которой побежала Айка и с которой так грозно звала ее старуха. Но Айки нигде не было видно.

– Стоянка!!! – прокричал кто-то из первых рядов обоза.

Повозки остановились. Те, кто сидел в них, спрыгивали на землю. Кто – то начал разводить костры, готовить еду. Мяса, конечно, не было, но в такой ситуации выбирать не приходится. Радимир не ел уже несколько дней, если не брать в расчет те злополучные ягоды. Мужики покрепче расположились кольцом вокруг лагеря, обеспечивая защиту остальным. Стемнело окончательно.

Радимир сел к одному из костров, рядом с которым сидели дети, необычайно тихие и спокойные. Айка прибежала лишь тогда, когда все сели есть. Она появилась из темноты, окружавшей стоянку беженцев, держа в руках корзину, полную каких-то трав, и сразу направилась к старухе, сидевшей около одного из костров. Проходя мимо Радимира, она подмигнула ему и чуть заметно улыбнулась. Отдав корзину, она вернулась к костру, около которого сидел Радимир.

– Нужно было собрать травы. С нами есть раненые. Если им не помочь, они не доживут до города, где есть более сильные лекари, – пояснила Айка. – Завтра к полудню будем в городе. Что ты будешь делать, когда мы туда доберемся?

– Не знаю. Идти мне некуда, родных у меня не осталось. Поэтому решу, когда будем там.

– В городе у ба есть сестра, к ней мы и идем. Я попробую попросить ее, может, она разрешит тебе какое – то время побыть у нее. Как ты выбрался из деревни?

Радимир рассказал свою историю. Рассказал про смерть Ярослава и своих родителей. Рассказал, как чудом спасся. Так они просидели у костра недолго. Кто-то из мужчин громко крикнул:

– На сегодня отбой, встаем с рассветом. Мужчины, способные нести вахту и охранять лагерь, подойдите ко мне.

Костры не тушили. Некоторые ложились спать прямо около них, некоторые забирались в повозки. Стоянка беженцев затихла. Были слышны только потрескивание поленьев в костре и шелест листвы.

На удивление ночь прошла спокойно. Радимир спал крепко – вторые сутки без сна дали о себе знать. Кошмары снились, но усталость была сильнее. Утром, в спешке собравшись, обоз снова двинулся в путь. Айка с Радимиром шли пешком. Разговаривать было не о чем, оба молчали.

Обоз вышел на Беленну́ю тропу, которая в свою очередь должна привести к Главному тракту. А там уж и до города недалеко. Город, в который двигались беженцы, небольшой, но для людей, потерявших почти все, этого было более чем достаточно. Впереди показалась застава. Люди воодушевились, так как это значило, что обоз въезжает в Зареченское княжество, в котором и находился Триград. Однако радость была недолгой. Чем ближе подходили к заставе, тем яснее становилось, что там не все в порядке. Мужчина, выбранный за главного, поднял руку, приказывая всем остановиться. Он подозвал к себе молодого парнишку. После короткого разговора тот запрыгнул на лошадь и поскакал вперед по тропе. Видимо, его отправили проверить, все ли нормально на заставе.

Пока парня не было, решили устроить привал. Лагерь не разбивали, костры не разводили, лишь покормили лошадей. Разведчик вернулся быстро, с плохими новостями. Застава была пуста, но все залито кровью. Нечисть успела и здесь пройти и пополнить свои ряды солдатами с заставы. Но самих мертвяков не было, поэтому обоз мог двигаться дальше. Парнишку все же послали вперед, чтобы он проверил дорогу и предупредил обоз, если будет опасность.

Когда обоз проезжал заставу, многие закрывали глаза. Все стены, трава вдоль дороги и сама дорога были в засохшей крови, местами валялись чьи – то внутренности. Женщины поспешно закрывали глаза детям, чтобы те не видели этих ужасов. Благо застава была небольшой, и обоз проехал ее быстро.

Айка, не выдержав, забралась на телегу к своей ба и уткнулась в подол ее сарафана, только чтобы не видеть всего этого. Радимир же шёл спокойно, как будто ничего и нет. Он удивился сам себе. Раньше эта картина и его повергла бы в ужас, но сейчас что-то изменилось в нем. Видимо, после того, как он видел своих родителей мертвыми, а потом ожившими, он уже не боялся вида смерти.

Обоз выехал на Главный тракт. Дорога была выложена камнем. Она была почти прямой, лишь после моста через реку немного сворачивала. Почти сразу за поворотом был город.

Беженцы, пережив резню в своих деревнях, потратив столько сил на то, чтобы добраться сюда, проехав ужасную заставу, надеялись, что мертвяки не добрались до города. Многие начали переживать: а защитят ли стены города от нападения мертвяков? Все молчали. Тишину прерывал только топот копыт и поскрипывание тележных колес. Даже маленькие дети сидели молча.

Подъезжали к мосту. С телег, которые ехали в начале обоза, послышался женский крик, исполненный боли и страха. Потом и весь обоз увидел жуткую картину: парень, которого отправили на разведку, висел около въезда на мост на самодельном кресте. Тело его, обнаженное по пояс, было все изрезано. Кровь, стекая по ногам, капала на землю. Уже образовалась небольшая лужа. Мужики, стоявшие впереди, переговаривались, решая, что делать дальше. Радимир подошел поближе в надежде услышать их разговор.

– Это не мертвяки, – сказал один из них, – после них тел почти не остается.

– И то верно, – ответил ему другой.

– Если не хотите закончить так же, советуем делать так, как вам скажут, – из-за кустов, росших вдоль дороги, появились несколько человек. Они были в легкой кожаной броне, некоторые из них целились из луков в ближайших мужчин и в беженцев на телегах.

– Складывайте в этот мешок, – один из бандитов распахнул тот самый мешок и направился к телегам, – все, что у вас есть ценного, быстро. Не заставляйте меня убивать вас.

Мечи в руках бандитов, которые были без луков, блестели на солнце, создавая солнечные зайчики. Один из них попал на Айку, все так же сидевшую на телеге вместе с ба. Вдруг что – то изменилось. Она ясно представила, как сейчас прыгнет на ближайшего разбойника и перережет ему горло маленьким стилетом, спрятанным под пледом, на котором они сидели. Ее глаза залило красным, как будто кровь уже попала на них. Она прыгнула. Клинок сверкнул в ее руке. Оттолкнувшись от борта телеги, Айка пнула лук, чтобы стрела не попала в своих, когда бандит отпустит тетиву. Взмах рукой. Из горла бандита потекла кровь.

От изумления все застыли на месте. Ни бандиты, ни беженцы не ожидали от Айки подобного. Она приземлилась на ноги и застыла. Возникла пауза. Все переглянулись.

Первыми опомнились мужчины из беженцев. Началась схватка. Айка бросилась к следующему бандиту, чтобы тот не успел убить никого на телегах, ведь там были женщины, старики и дети, и они все не могли за себя постоять.

Радимир тоже не остался в стороне и прыгнул к другому лучнику. Однако он не был столь удачлив, как Айка. Когда Радимир схватился за лук и отвел его в сторону, бандит отпустил тетиву, стрела улетела куда-то в небо. Бандит с лёгкостью оттолкнул мальчишку, бросил лук и достал меч. Делая выпад, чтобы проткнуть его, он вдруг остановился. Из горла потекла кровь. «Айка,» – понял Радимир. Но как такая маленькая девочка смогла уложить уже троих взрослых мужчин?! С виду обычная девчонка, но… Она убила уже четверых!

Схватка закончилась. Радимир поднялся, отряхнулся, начал искать глазами Айку. Она сидела, обхватив колени руками, рядом с кустами, из которых раньше вышли бандиты. Радимир подошел к ней, но не знал, с чего начать разговор.

– Ты… Как ты… Что это было?

Айка медленно подняла глаза на Радимира. Они были красными, неестественно красными.

– Я не знаю, – проговорила Айка. – Я и сама не знаю, как это произошло. Я вдруг поняла, как нужно двигаться, куда наносить удар. Это было как озарение.

– Со стороны это было страшно, а я ведь ничего не смог сделать.

– Ничего, в следующий раз сможешь, – попыталась подбодрить Радимира Айка.

– Надеюсь, следующего не будет.

– К сожалению, будет, и скорее всего не раз, – Айка сказала с печалью в голосе, но внутри было некое состояние удовлетворенности, чувство наслаждения и радости. Ей было тяжело признаться самой себе, что ей понравилось убивать. Тем более она не стала говорить об этом Радимиру.

Айка медленно встала, и они направились к обозу. С телег на нее смотрело множество глаз, смотрело со страхом и непониманием. Айка же шла, не отрывая взгляда от земли. Она решила не возвращаться на телегу к ба. Обоз двинулся вперед. Тела бандитов кинули подальше от дороги, чтобы не пугать тех, кто поедет за беженцами. По прибытии в город о них скажут городской страже, которая и позаботится о телах. Парня, подвешенного около моста, сняли и завернули в саван, чтобы уже в городе похоронить.

* * *

После того как Владислав немного успокоился, Белогор подошел к нему.

– Нам пора.

Как будто в подтверждение слов волхва послышался жуткий протяжный вой.

– Это нечисть собирается на трапезу. Если мы сейчас же не уйдем, можем стать легкой закуской для этих тварей, – продолжил Белогор.

Влад поднялся, показывая свою готовность покинуть разрушенную деревню.

– Куда теперь идти? Никого и ничего не осталось…

– Есть у меня одна мысль. Подойди сюда, – Белогор протянул руку в сторону Влада, призывая того подойти. – Я потратил слишком много сил, но я смогу нас перенести. Пусть недалеко, но мы уйдем от упырей, и будет чуть ближе идти.

Владислав подошел к Белогору. Волхв взял мальчика за руку и начал шептать какие-то слова. Наконец Белогор ударил посохом о землю. В глазах мальчика потемнело, но через мгновенье он уже стоял в лесу. Немного закружилась голова. Влад прислонился к дереву.

– Бывает такое, – увидев мальчика, сказал волхв, – я перенес нас чуть южнее деревни, на большее не хватило сил. Там, – Белогор показал на восток, – Беленна́я тропа, а там, – волхв показал на юг, – Главный тракт. Вот туда нам и надо. Если точнее, еще дальше – на Юг.

– И куда это? Куда мы пойдем? – недоумевал Влад.

– Тебе пока не стоит об этом думать. Единственное, что ты должен знать, что мы идем к друзьям.

– А ты не можешь нас туда перенести, как только что?

– Нет, не могу, – с небольшим раздражением и сожалением ответил Белогор, – я сейчас и на ногах-то еле стою. Чтобы перенести нас туда, мне нужно передохнуть с недельку. Уж слишком много сил я потратил. Поэтому придется пешочком. А пока остановимся здесь, отдохнём и наберемся сил.

Остаток дня прошел спокойно, лишь несколько раз со стороны сожжённой деревни слышались крики упырей и повизгивания нечисти поменьше: пахнет добычей, а поживиться нечем. После мага, который поднимает нежить, тел практически нет. А, следовательно, и всякой нечисти жрать нечего. За это время Белогор обустроил небольшой лагерь. Разжег костер, заставив Влада собрать хворосту, да столько, чтоб еще и на ночь хватило. Выяснилось, что волхв неплохо обращается с оружием. В складках своей мантии Белогор прятал кинжалы, которые очень хорошо умел метать. Таким образом он обеспечил себя и Влада ужином, скромным, но все же… После того как путники поели, волхв устроился у подножья ели и уснул, наказав мальчику смотреть за костром и разбудить его, если увидит или услышит что-то подозрительное. В остальных же случаях Белогор строго-настрого будить его запретил.

Когда луна взошла на небосводе, мальчик тоже захотел спать. Но было страшно. Если уснет и он, кто угодно сможет к ним подобраться, и тогда они с Белогором могут уже и не проснуться. Владислав искоса смотрел в сторону спящего Белогора. Тот похрапывал и периодически причмокивал губами. Влада не покидало ощущение, что его обманули. Сначала мальчик надеялся, что послышится какой – то подозрительный звук и он сможет разбудить волхва и лечь спать, но потом понял, что если что-то произойдет, то ему точно будет не до сна. Однако, видимо, кто-то услышал его мысли. В лесной чаще, за пределами круга, освещаемого костром, послышался шум, потрескивание веток. И этот звук приближался. Влад поспешил к волхву.

– Белогор, просыпайся! К нам кто-то идет! – мальчик тормошил волхва изо всех сил.

Белогор открыл глаза и практически сразу, с несвойственной для его возраста скоростью, поднялся на ноги, схватил посох и начал оглядываться. Ничего не было слышно. Волхв вглядывался в темень ночного леса. Влад спрятался за спину старика и держался за его мантию. Белогор что – то прошептал, дотронулся до навершия посоха. Появилось слабое свечение. Оно освещало место их стоянки намного лучше костра. Снова послышался треск, и в свете посоха появился небольшой старичок. Весь сморщенный, сгорбившийся, с бородой, поросшей мхом. Старичок неодобрительно посмотрел на Белогора. Тот в свою очередь тут же погасил свет на своем посохе. Присев на одно колено, он порылся в складках своего одеяния, достал небольшой кусок хлеба и протянул его старичку, который, оглядев путников и их стоянку, потихоньку, прихрамывая, подошёл, взял кусок хлеба и снова ушел в темноту. Владислав, все еще трясясь от страха, так и не отпускал мантию Белогора.

– Кто… это? – дрожащим голосом прошептал мальчик.

– Это леший, – спокойно, без тени страха или волнения ответил Белогор, – он может менять свой облик, как ему вздумается. Если же он вышел на прогулку, то чаще появляется в виде старичка, но не дай ему себя обмануть: проявишь неуважение к лесу или к нему – верная смерть. А угощение всяк любит, вот и лешему кусок хлеба за радость. Хлеб ведь всему голова. Но если ты чем лес обидел и его, он тебе из леса не выпустит. Либо сам убьёт, либо тропинки запутает так, что будешь плутать, пока не лишишься сил и сам не помрешь.