bannerbanner
Дневник врага
Дневник врага

Полная версия

Дневник врага

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 5

Александра Василенко

Дневник врага

Право сильного – право быть собой.


Часть 1: ОДЕРЖИМОСТЬ




Глава 1: «Пандора-Гейм»


-…Я создаю своих героев, как Бог создал Адама и Еву. Не только их, но целые миры, в которых они будут жить, любить, сражаться… Я создаю не только тело, но душу каждого. Ведь они этого достойны. Они достойны, чтобы в них верили…

Красивая женщина откинулась в кресле и скрестила руки на груди.

– Послушать вас, так Бог в отпуске, а вы исполняющий обязанности! – сказала она недобро.

Дамочка откровенно хамила. Но ведь она была такая!.. В общем, именно к таким женщинам Грэгор имел слабость. Он, как только её увидел, понял, что это не Элиза Стрельникова – директор «Пандоры-Гейм», а скорее всего кадровик, или секретарь, или… кто-то ещё… Хотя со стороны Стрельниковой было неосмотрительно брать на работу такого красивого кадровика, секретаря, или… кто она там?

Кто такой Грэгор, Георгий Громов – художник по персонажам компьютерных игр, она и знать не знает. Иначе, хотя бы постаралась изобразить вежливость. От неё веяло космическим холодом. Сложно не заметить.

«Ну и ладно! – Грэгор со вздохом взглянул на часы. – Зря только время потерял! Впрочем, не внушает доверия эта организация».

Он то и пришёл из любопытства, узнать, что это такое – «Пандора-Гейм», о которой он никогда раньше не слышал.

Женщина на мгновенье оторвалась от бумаг и метнула взгляд-молнию. Так бы святая смотрела на искушающего её дьявола.

…Исчез кабинет. Он превратился в келью с узким готическим окном залитым струями дождя. Стол преобразился в массивный дубовый, заваленный фолиантами и инкунабулами в кожаных переплётах. А женщина – в католическую монахиню. Тяжелый крест блестел в свете молний. Вой ветра. Скрип старой рамы. Шелест дождя. Гром. В глазах монахини стойкость, ненависть, испуг…

«А я уж думал, что напрасно пришел», – в душе улыбнулся Грэгор. До этого он тщетно пытался представить красавицу в образе Пандоры. Но, если откровенно, кому нужна Пандора? Кто-нибудь вообще помнит, кто она такая? Кроме создателей «Пандоры-Гейм», разумеется. Она ему прекрасно представлялась в другом образе. Так хорошо и ярко представлялась, что не думать об этом было сложно, а думать неприлично. К сожалению, к творчеству это было неприменимо. Он не делал порно-игры.

Грэгор не заметил, как положил руку на карман, где носил блокнот и карандаш. Грэг немного слукавил: не создавал он своих персонажей, ни душу их, ни тело, не создавал никогда, а брал готовых. Он их срисовывал с людей. С обычных людей. Вернее, с людей, которые казались ему необычными.

Теперь ему почти всё равно, возьмут его на работу, или нет. Своё он сегодня получил. Он унесёт отсюда маленькое сокровище – «живую душу», как шутит он сам.

Грэгор придёт домой, покажет Лизе свой блокнот и сообщит, что «ещё одна бабочка попалась к нему в сачок». Лиза придирчиво осмотрит добычу. Она не любит его «бабочек», тех что женского пола. И поинтересуется: «Где это он сегодня был, что такое притащил?!».

– Что? Простите… – он не расслышал вопроса.

Да, этот вопрос он не услышал, предыдущий, по всей видимости, не понял. Впрочем, Грэгу было всё равно, что о нём подумают… По крайней мере он себя уговаривал, что ему всё равно.

– Полное погружение, – повторила женщина почти по слогам.

Грэгор сделал жалобно-непонимающее лицо. Хотя мог бы просто кивнуть головой и с чувством ответить: «да».

– Я знаю, что ваш метод – полное погружение, – терпеливо повторила женщина, разделяя каждое слово паузами, чтобы лучше доходило.

«Если она знает мой метод, значит, знает, кто я такой? – удивился Грэг, – что тогда вести себя так по-хамски?».

– Вы подходите «Пандоре». Проект «Evil» словно создан под вас.

«Ну ещё бы! – про себя он опять улыбнулся, – любой проект словно создан для меня. Это общее мнение всех, кто вложил свои деньги в любые проекты».

– Единственное условие: полный рабочий день.

Грэгор недовольно нахмурился. Он успел смириться с мыслью, что его не возьмут. Не особо вслушивался и теперь имел очень смутное представление о работе, точнее не имел никакого, ноль. Его больше увлекало то, как сверкают глаза девушки, её эмоции, характерные черты в движениях, в лице. Он рассматривал её, запоминал и совсем не слушал. Он не собирался участвовать в проекте, ведь с ним вели себя неуважительно. А тут сообщают, что он должен сидеть здесь в офисе весь день вместе со всеми, как обычный разработчик персонажей! Ну уж нет!

– Для меня это неприемлемо. Я работаю дома в своём кабинете. Там я могу сосредоточиться. Не теряю время на дорогу, простаивание в пробках. И там мне никто не мешает.

– Но, может быть, эта сумма как-то компенсирует ваши неудобства? – девушка на листе бумаги нарисовала цифру с рядом нулей, чтобы не возникло вопросов, она украсила её значком евро.

Грэгор поднял брови, но тут же, спохватившись, изобразил на лице вселенскую скуку.

– Или вы предпочитаете в долларах?

– Меня всё устраивает, – ответил он.

Грэг встал с кресла, кивнул на прощанье.

– Вы забыли, – женщина сунула ему в руки желтый блокнот.

На обложке был изображён один из анатомических рисунков эпохи Возрождения: препарированная голова.

– Дневник врага? – прочёл Грэг надпись буквами стилизованными под прописные.

– Врача, – исправила кадровик, – Но это не имеет значения. Главное «дневник». Читайте, погружайтесь и творите… ваших героев.

– Так это компьютерная игра по дневниковым записям?! – от удивления Грэг опешил, он только сейчас начинал понимать, какой бред происходит.

– Именно, – невозмутимо ответила кадровик, будто это было обычное дело в индустрии компьютерных игр.

– Какой-то знаменитости? – предположил Грэг и получил отрицательный ответ.

– Нет.

– Но дневниковые записи и компьютерная игра это… вещи несовместимые!

Тем не менее кадровика он убедить не мог, его не слушали. А она вела себя так, будто он уже у неё в кармане.

– Почитайте. Вам будет интересно соприкоснуться с этой душой. Есть набранный текст, но я вам даю именно оригинал, потому что ваш метод – полное погружение. Душа, – она постучала пальцем по обтрёпанной обложке, – здесь. Создайте тело.

«Раз плюнуть!», – подумал Грэг. «Как можно тратить себя на этот маразм!», – подумал Грэг. И эти две мысли возникли у него в голове одновременно. Так он и вышел за дверь. Решенье зависло в воздухе, как подброшенная монетка, но так и не упало. «Отложим это», – подумал Грэг.

В коридоре он пристроился на подоконнике и начал рисовать. Он рисовал жадно и торопливо, как ел бы голодный. Карандаш проворно шуршал по бумаге. На листе, как по волшебству, появилась тёмная келья и монахиня с тяжёлым непреклонным взглядом.

– Грэг! – кто-то положил ему руку на плечо. – Ну ты что, оглох?

Грэг рефлекторно постарался стряхнуть лапищу. Ничего не вышло. Тогда он всё же оторвался от работы с твёрдым намерением дать отпор вторженцу. Опять ничего не вышло.

Это был его старый знакомый писатель и журналист Костя Звягинцев. Писателем его можно было назвать большим авансом, поскольку ещё ничего стоящего из-под его пера не вышло. Он написал роман «Идиоты» о жизни геймера: маньяк убивает отвёрткой. Роман издали небольшим тиражом, а Костя выпал из жизни. Ходили слухи, что он загремел в психушку. Но, наверное, это были всего лишь слухи. Максимум, что могло случиться с парнем – запой.

Он написал что-то ещё, название Грэгор так и не вспомнил и не вспомнил о чём. Но если «Идиоты» вызывали хотя бы бурю негодования, то второй роман не мог вызвать ничего, кроме скуки.

Вообще Звягинцев в глазах Грэгора всегда был жалок, несмотря на его огромный рост. Но обижать его не хотелось.

– Зову тебя, зову!.. – возмутился Костя.

Грэг слез с подоконника и спрятал блокнот в карман. Уж лучше так. Его внимание привлёк человек, который пришёл вместе со Звягинцевым. Он с любопытством начал разглядывать незнакомца. Бывают такие люди, вне зависимости от пола, возраста и соответствия общепринятым канонам красоты, они словно родились для того, чтобы их рисовали. Их можно назвать фактурными. Вот таким фактурным был незнакомец. Что именно определяло это качество в людях, Грэг так и не смог понять. Он их видел и всё тут.

Незнакомец был маленький, щуплый, востроносый с быстрыми чёрными глазками. Создавалось впечатление, что несмотря на скромные габариты, он боялся занять слишком много места. Он сутулился, то прятал руки в карманы, от прижимал их к себе. Улыбался застенчиво и неуверенно, будто извинялся невесть за что.

Костя Грэгору был неинтересен. А вот незнакомец… Это экземпляр!

«Кого же он мне напоминает?» – мучился Грэг.

– Ты в костюме?! – удивлённо воскликнул Костя.

Ну, вот что ответить на такой вопрос? «Да»?

Грэгор вздохнул и сдержанно произнёс:

– Должен соответствовать статусу. Если заметил, то пиджак я надел с футболкой. Ты-то как здесь оказался?

– Я сценарист, – важно сообщил Звягинцев, он подобрал с подоконника забытый Грэгором «дневник врага». – И, судя по всему, твой коллега?

– Я пока думаю, – сдержанно ответил Грэг.

– Проект «Evil», – уточнил Костя, как будто это требовалось.

– Я пока думаю, – повторил Грэг и равнодушно принял желтую книжку, то, что сценарист Костя, не прибавило ему ни энтузиазма, ни веры в проект. – Кто эта девушка за во-он той дверью?

Костя удивлённо хмыкнул:

– Ну как! На двери написано: «Элизабета Стрельникова».

– Это не может быть она.

– Это она.

– Да нет, ты ошибся. Это, наверное, кадровик или секретарь или кто-нибудь ещё?

– Ты что, шутишь? Элиза оставит кадровика или секретаря в своём кабинете и позволит сидеть в своём кресле и раскладывать пасьянс косынка? Ты уверен?

– Да? Ну, если это Элиза Стрельникова, – Грэгор ещё раз взглянул на табличку, – она хоть как-то оправдывает название «Пандора-Гейм».

– В смысле?

– В смысле: она очень красивая, как Пандора. Я не говорю, что здесь где-то спрятан ящик со всякой пакостью… Кстати, просвети меня, раз уж ты в теме, что это за проект такой с интригующим названием «Зло»? Она говорила, но я так и не понял. Точнее, то как я это понял, мне кажется странным. Предполагаю, что я понял что-то не так.

Почему во время беседы с будущим работодателем у него был выключен мозг, если не полностью, то большая его часть, Грэгор сознаваться не стал.

И Костя повёл его по коридору от двери с медной табличкой ещё дальше, а незнакомец плёлся следом, глядя под ноги.

– Жила была девочка… Нет, скажем так, девушка, ведь ты всё воспринимаешь буквально. Звали её Полина Лозанова. А ник у неё был Пепел-Лаза. Днём это серая мышка, ничем не приметная, никем не любимая, но и врагов у неё тоже не было. Незаметная такая. А ночью это… Ого-го! – неопределённо воскликнул Костя.

Грэгору сразу представилась громкая музыка, колонки на всю мощность, и соседи, бьющиеся в истерике, колотящие в стены и пол.

– Не поверю, что у неё не было врагов, – признался он.

– Ты прав. Знаешь, кто такие клофелинщицы? Вот она была клофелинщицей. Причём, если верить дневнику, то делала это исключительно из любви к искусству, а деньги… типа, и не причём. Хотя она их брала, сам понимаешь. Там целая философская база подведена под это, почему она хорошая, а все вокруг бяки и их надо наказать. Прибавь прочие психические заскоки, не клиника, но на грани. Хотя… девочка не глупая и фантазии у неё хватало, чтоб сделать свои преступления как можно изощрённей. Она грешила красиво. Думаю, поэтому мы теперь все здесь, создаём игру о её преступлениях, из-за эстетики преступлений.

– И что заставило эту несчастную?..

– Вести дневник? Любовь к искусству.

– Скорее недостаток ума, – возразил Грэг. – Что заставило её сделать этот дневник достоянием общественности? Ведь его можно использовать… против неё. Я не говорю про возможность судебного преследования. Но у неё много врагов, которые церемониться не станут.

– Поверь мне, ей больше нечего бояться своих врагов. Она умерла. Никто не заметил, когда это случилось: Полина исчезла. Никто из соседей не смог ответить на вопрос: когда вы её в последний раз видели? Просто мышка была, её никто не замечал, скреблась себе потихоньку. А потом её… не стало. И это опять никто не заметил. Хозяйка приехала взять оплату и обнаружила пустую квартиру.

– Может быть, она… просто уехала? – предположил Грэг.

– Нет, её нашли позже. Много позже. Опознали по слепку зубов. Стреляли из браунинга. По тому как были задеты рёбра, стреляли в сердце. Экспертам мало что удалось выяснить, потому что от тела мало что осталось. Злодея «купидона» так и не отыскали. Впрочем, это никого не расстроило. У неё и не было никого. А вот дневничок остался и куча денег. Общественность решила потратить эти деньги на гонорары дизайнерам, сценаристам и программистам для создания компьютерной игры.

– Странное решение для общественности. Может быть, у общественности есть конкретный представитель, человек заинтересованный? Мистер Х? – предположил Грэг.

Звягинцев засмеялся и пожал плечами.

– И почему именно «Evil», «Зло»? Это банально!

Тут Грэгор перевел взгляд и не узнал незнакомца, так сильно переменилось его лицо. Ни один мускул на нём не дрогнул. Против обыкновенного, он не морщил нос, не шарил глазами, не гримасничал… Он даже показался Грэгору обычным. Его выдавала бледность и едва заметная тоска на самом дне неподвижных глаз. Тоска смертная, невыносимая, граничащая с болью, ужасом, отчаянием…

«Неужели на него так действуют разговоры о смерти?! – подумал Грэг, – или об украденных деньгах? Нет, скорее о смерти. Что довелось пережить этому парню? А ведь он, кажется, младше меня?».

Костя увидел, что Грэг рассматривает его спутника и принялся извиняться:

– Простите! Забыл вас представить. Это Кадр – наш программист, системотехник, системный администратор, ангел хранитель компьютерной техники «Пандоры». Мастер на все руки! Что бы мы без него делали?! Раньше, кстати, он работал в «Институте Мозга». А ещё раньше был зоологом. Обожает крыс.

Кадр вышел из транса, ожил.

– К сожалению, мне ими некогда заниматься. Времени практически не остаётся. А в «Институте Мозга» я был всего-навсего лаборантом.

– А это Грэгор – художник по персонажам. И… ты не поверишь… Это очень крутой художник! Один из лучших! Возможно, он будет работать с нами. Если захочет.

– О! Я вас знаю! И работы ваши мне очень нравятся.

«На крысу он похож! – снизошло на Грэгора. – На чёрную маленькую взъерошенную крысу, побывавшую в цепких лапах смерти и сумевшую спастись. Крыса!.. Сумасшедший профессор-оборотень – жертва собственного эксперимента!..».

Он почти плотоядно разглядывал нового знакомого, а его пальцы поглаживали корешок блокнота, выглянувший из кармана. Костя о чем-то все ещё говорил, но Грэг его не слушал, потом спросил:

– Ты же почитаешь? Мне очень важно твоё мнение.

– Да, – ответил Грэгор, решив, что речь идёт всё о том же дневнике.

Но он ошибся.

– У меня её нет с собой, – оправдывался Костя, – но я тебе обязательно принесу. Она небольшая. Моя новая книга называется «Люди со странностями».

«О Боже! – подумал Грэг, – есть ещё новая книга».


… Жёлтый блокнот упал на стол и раскрылся. Страницы запорхали как крылья фантастической птицы. Наклонные фиолетовые буквы. Тут же портреты-карикатуры.

«Надо же! Она зарисовывала своих жертв! Ах, негодница!» – и Грэг невольно улыбнулся. Он впервые заинтересовался дневниковыми записями. А ведь хотел вернуть блокнот и отказаться от работы.

Что его остановило? Наверное, это Элиза Стрельникова. Он мог отказаться сразу же в кабинете, как только услышал, что игру придётся делать по чьему-то дневнику, что надо сидеть в офисе… Он этого не сделал. Не сделал, чтобы вернуться и увидеть её ещё. Зачем? Взрастить иллюзию, воплотить в трёхмерный персонаж, а потом разбить её о скалы реальности? Всё, как всегда, творческий процесс.

Фиолетовая небритая рожица несколько секунд с укоризной смотрела с разворота дневника. Потом ветер снова зашелестел страницами. Вот они уже белые без записей, без картинок. Грэгор закрыл блокнот, но пообещал, что к нему вернётся.

Он рассеянно смотрел в окно на мокрый квадратный двор. И небо было серое. И слышно, как капли бьются об асфальт. Серые капли серого дождя падают в бензиновые радужные лужи. Осень.

Потянуло дымом сигарет.

И вдруг Грэгор увидел её! На расстоянии вытянутой руки. Она курила, смотрела в окно сквозь зеркальные стёкла тёмных очков.

Грэгор еле удержался, чтобы не обернуться. Ведь он знал, что в комнате кроме него никого больше нет, что запах дыма – с улицы. А девушка – изображение окна, отпечатавшееся негативом на сетчатке глаза, деформированное из-за движения и преобразованное мозгом в нечто ему понятное и важное – в женский силуэт.

Грэг старался удержать виденье, изучить, рассмотреть. Ему уже чудился запах духов, когда ключ повернулся в замочной скважине. Хлопнула дверь. Шаги. Женские руки обвились вокруг тела.

– Тише! – прошептал он. – Тише! Ты спугнёшь…

Он протянул ладонь в пустоту, где раньше стоял призрак, где таяло оранжевое облачко. Ничего.


Глава 2: Наброски в темноте


По рождению Георгий Громов. Кажется, он и не помнил, кто первый назвал его Грэгором, а, может быть, Грэгом. Теперь под этим именем его знали все.

Лиза его любила. И даже то, что могло раздражать в нём других, её забавляло. Пока он создавал миры для компьютерных игр, она создавала вселенную вокруг. Это было прекрасно. В эту вселенную хотелось возвращаться после апокалипсиса, нашествия зомби или монстров, с других планет и из других времен, из других измерений, куда так часто заносит по работе всех, кто делает компьютерные игры. Грэг возвращался и знал, что эта вселенная дружественная, она его не убьёт. И она нерушима, так казалось ему тогда, в отличие от всех остальных вселенных, которые исчезали. Грэгор был счастлив.

Но вот однажды Грэг принёс в дом желтую книжку. Уже в этот день Лизе показалось странным то, что происходит. И она почувствовала беспокойство.

Книга лежала на письменном столе.

– Что это? – спросила Лиза, перебирая страницы исписанные явно женским почерком. Это не книга.

На её лице читалось недовольство. Хотя смысл ревновать? К чему?

– Дневник врага, – коротко ответил Грэг.

– Что???

– Да просто дневниковые записи одной девушки. По ним предстоит сделать компьютерную игру «Evil», «Зло», – перевёл он.

Лиза насупила брови.

– Это дневник какой-то знаменитости? – предположила она.

– Нет.

– Тогда зачем?

– Не знаю, – ответил Грэгор и пожал плечами. – Может быть, здесь на страницах интересная история? По крайней мере, меня в этом уверяли.

Лиза деловито завладела дневником.

– «Нас учат никому не делать зла, – читала она. – Не делай другому того, чего не хочешь себе. Но почему другие люди делают мне то, чего они бы сами себе не пожелали? Делать зло нужно. Для большинства людей зло – это необходимая составляющая их жизни. Так ли важно, кто им его причинил: я или кто-то другой? Уж лучше это буду я прежде, чем это сделают они».

Грэг подошёл и с недовольным видом взял книжку у Лизы из рук.

– Так вот почему «Зло»! Ты не читал. Признайся, ты не читал ещё.

– Нет. Но и тебе это читать не стоит, – строго сказал он.

– Почему? Я понимаю, что чужие дневники читать не хорошо. Но он и так уже читанный-перечитанный. По нему игру делают. Почему мне нельзя?

Грэг задумался на секунду:

– Она ведь психичка! Мне было достаточно того, что ты сейчас прочла. Я не буду делать эту игру. Всё! – он выдвинул ящик стола и спрятал туда дневник.

– А игра бы получилась, – предположила Лиза.

Её как будто забавляла реакция Грэгора, она решила его подразнить.

– С чего ты взяла?

– Интуиция. Я себе эту девушку очень хорошо представляю: парик, тёмные очки…

– Очки зеркальные, – подхватил Грэг, вспомнив видение.

– А парик серый. Не то, чтоб седой. Равномерный серый цвет, может быть, с синим или зелёным оттенком, чтоб странно смотрелось, чтоб было понятно, это ненастоящие волосы. Может быть, просто серый, как в черно-белом кино.

Грэгор удивился, как точно Лизины мысли совпадают с его представлениями, с тем, что привиделось ему. Случайно, но привиделось…

– Вот до сюда, – Лиза пальцем провела линию у мочки уха, обозначающую длину волос. – Одета – ярко и безвкусно, но эффектно. На ногах – чёрная сетка. Какие-нибудь туфли на высоком каблуке и на платформе… Похожа на шлюшку, – подытожила она.

– Бред! А убегать ей как? Это не практично.

– А зачем убегать от спящего? Потом, мне ли тебя учить? Все ваши девушки-воины, разве они одеты практично? Нужно, чтобы выглядело эффектно. А о практичности никто и не задумается. Ведь это игра, ей не придётся бегать по-настоящему. Ей ничего не придётся делать по-настоящему. Давай, почитаем дневник, – попросила Лиза.

Она любила читать.

– Нет, – отрезал Грэг.

– Ну хорошо, – согласилась Лиза. – Тогда я дождусь выхода игры.


…Призрак требовал воплощения настойчиво, веско. Он требовал себе тело. Он хотел жить в мире, который почти реален, в мире, питаемом эмоциями людей, – в компьютерной игре.

Да это была всего лишь иллюзия. Но иллюзия – всегда больше, чем ничто. Иллюзии порой правят миром.

Грэгор листал страницы с синими лицами, нарисованными обычной шариковой ручкой, вглядывался в них… Текст он не читал. Текст расплывался в глазах от волнения, разваливался на непонятные иероглифы. Чужой почерк, к нему всегда нужно привыкнуть.

Он разобрал последнюю запись – всего одна строчка, самая короткая в дневнике: «Котик ушёл от меня. Это большая потеря».

Ему представился старый кот, очень старый. А слово «ушёл» означало не что иное, как смерть. У хозяйки сдох кот. Вести дневник она после этого перестала, рисовать тоже.

«Что ж, похоже, не такой это был паршивый человек, – подумал Грэг, – у неё хотя бы кот был. Любимый кот».

Он открыл дневник на первой странице. Теперь, когда он знал масштабы трагедии, можно было в неё бесстрашно погрузиться и почитать.

Ещё в детстве Грэгор несколько раз брался вести дневник. После двух страниц заполненных честно аккуратным ученическим почерком на него накатывала жуткая тоска. Ничего не происходило в его жизни! То есть вообще! Ничего!!! Каждый день почти в точности повторял предыдущий. Да что вообще может произойти в жизни ребёнка?! Увы, ничего экстраординарного, пока он не вырастит. А вот тогда…

Честность и правдивость в его записях напрочь пропадала. Следующие страницы оказывались исписаны захватывающими историями с его участием, разумеется, выдуманными. Дальше шли рисунки и комиксы, которые выражали то, что не могли изобразить слова.

Писать дневник было неинтересно, скучно… тогда… в детстве. Сейчас – ему есть чем заняться помимо этого. Но и сейчас это занятие показалось бы ему неинтересным. Читать чужой дневник…

«Это тоже, что подсматривать в замочную скважину, когда за дверью ничего не происходит, – думал Грэг, – можно увидеть только свои ожидания, собственную испорченную натуру».

И он задумался над тем, какой он на самом деле, если честно, если ничего не приукрашать и не скрывать, если не отводить взгляда даже от самых неприятных моментов, если писать дневник. И тут Грэг понял, что он хочет прочесть дневник! Может быть, в чужой жизни что-то происходило?

На страницах он нашёл «коллекцию душ» по аналогии со своей. Только, если Грэг придумывал компьютерные персонажи, вдохновляясь внешностью реальных людей, то Пепел-Лаза рисовала шаржи со своих жертв. Получалось неплохо. И пока Грэг рассматривал шаржи, всё четче и ярче перед глазами вставал образ самой девушки. И этот образ совпадал с тем, что он увидел перед открытым окном, совпадал с тем, что за минуту придумала Лиза.

В моменты озарения Грэг рисовал. Рисовал быстро, не особо заботясь о результате.

Была уже глубокая ночь. Призрак стоял у него за спиной. То он растворялся в воздухе, то становился почти осязаемым и Грэгор даже чувствовал его дыхание у себя над ухом. А иногда он слышал женский голос невнятный, тихий. И отдельные фиолетовые строчки впивались в сознание, сами собой, становились различимы, ясны и понятны. И он слышал, о чем говорит призрак.

Его разбудила Лиза. Грэг уснул прямо с карандашом в руке.

– Пойдём, – позвала она, спугнув последние грёзы, а с ними и призрака.

Грэг встал. Ему и самому очень хотелось в постель. Хотелось спать.

На столе остался лежать дневник и портрет женщины – той самой, женщины-призрака, которую он никогда не видел в живую, но которая теперь являлась ему во сне, а, порой, наяву, в форме неясного, расплывчатого силуэта.

На страницу:
1 из 5