90-е. Хроники возрождения. Книга 1. Пробуждение в Прошлом

Серёга едва заметно кивнул товарищу, его глаза холодно блеснули.

– Давай посмотрим, что у философа в карманах. Может, он "потерял" что-то чужое.

Они начали сближаться. Расчёт времени: три секунды до физического контакта. Вариантов немного – либо отступление, максимально быстрое и эффективное, либо превентивные меры, которые могли привести к непредсказуемым последствиям. В мое время подобные ситуации разрешались бы автоматически, системой безопасности, или же мои импланты обеспечили бы мгновенную нейтрализацию. Здесь же, каждый конфликт был потенциально смертелен.

– Учтите, – произнес спокойно, – конфликт не в ваших интересах.

– Ой, как страшно! Мы тебя прямо сейчас и забоимся! – засмеялся Вован, но в его движениях появилась едва заметная, но чёткая осторожность. Они уже столкнулись с моей необычной реакцией.

Что-то в моём тоне, в моей холодной уверенности, заставило их притормозить.

– Отойди, мужик, – сказал более мирно Серёга, но его голос всё ещё был напряжён. – Не хочется возиться. Пока.

Кивнул и отошёл. Конфликт был нецелесообразен – слишком много внимания, слишком мало ресурсов для последствий, слишком большой риск для моей миссии. Любая стычка могла привлечь нежелательные элементы.

Толпа выдохнула. Торговка снова занялась пирожками, люди вернулись к своим разговорам, словно ничего и не произошло. Но взгляды то и дело украдкой следили за мной, оценивая и запоминая.

Дошёл до угла обшарпанного, кирпичного дома и обернулся. Вован и Серёга о чём-то оживлённо шептались, поглядывая в мою сторону. Потенциальная угроза сохранялась. Их интерес ко мне был подозрительным.

Нужно было уходить. И быстро.

Свернул в переулок между домами. Грязь хлюпала под ногами, смешиваясь с размокшим мусором. Воздух здесь был густым, пропахшим мочой, гниющими отходами и сыростью. Типичная изнанка российской периферии девяностых – место, где время словно остановилось в ожидании лучших времён, которые так и не наступили.

Остановился у переполненных, ржавых мусорных баков, осмотрелся. Никого. Достал ассемблер из кармана.

Корпус потрескался ещё сильнее, по его поверхности расползлись тонкие, как паутина, нити трещин. Голографические индикаторы мерцали беспокойным красным светом, словно агонизирующее сердце. Критическое состояние, подтверждали они.

– Диагностика, – прошептал, проводя пальцем по сенсорной панели, надеясь на чудо.

Устройство откликнулось слабым, еле слышным гулом, похожим на стон умирающего механизма. На дисплее замерцали символы, словно кровь, проступающая сквозь ткань:

ДОСТУП К АРХИВУ: ОГРАНИЧЕННЫЙ (0.005%)ФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ: 0.1% ПОВРЕЖДЕНИЯ КРИТИЧЕСКИЕ АВАРИЙНЫЕ РЕЗЕРВЫ АКТИВНЫ (ЛИМИТ: 12%)

Коснулся раздела памяти. Строчки данных, мерцая, поплыли по экрану:

КООРДИНАТЫ НЕСТАБИЛЬНЫ: ВЫСОКИЙ РИСКПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫЕ АНОМАЛИИ: ОБНАРУЖЕНЫ КВАНТОВЫЕ ФЛУКТУАЦИИ: ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ ВРЕМЕННЫЕ ТУННЕЛИ: ПРИСУТСТВУЮТ

Сердце, несмотря на голод и усталость, забилось быстрее, отдаваясь глухим стуком в ушах. Информация о возвращении! Она была здесь, в памяти устройства. Но ассемблер работал на последнем издыхании, и каждая секунда его работы отнимала драгоценные доли процента энергии. Это была моя единственная надежда, мой мост назад, в будущее.

– Анализ материалов, – попробовал активировать другую, менее энергозатратную функцию, отчаянно ища любой способ выжить.

Устройство на секунду вспыхнуло тусклым зелёным светом и просканировало ближайший мусорный бак, полный ржавых банок и пищевых отходов.

ПРИГОДНОСТЬ ДЛЯ ОБРАБОТКИ: НИЗКАЯЖЕЛЕЗО: 67% (ОКСИДЫ ПРИСУТСТВУЮТ) УГЛЕРОД: 12% (ПИЩЕВЫЕ ОТХОДЫ) ПРИМЕСИ: 21% (ОРГАНИКА, ПЛАСТИК)

Хоть что-то. Простейший молекулярный анализ ещё работал. Возможно, это даст мне преимущество. Любая информация, даже такая, была ценна. Это было единственным напоминанием о моём технологическом превосходстве в этом мире.

Спрятал ассемблер обратно во внутренний карман куртки. Голод снова дал о себе знать – желудок сжался болезненной судорогой, вызывая тошноту. Запах пирожков, казалось, преследовал меня, дразня обоняние, вызывая фантомные вкусовые ощущения. Каждое движение становилось тяжелее, концентрация падала. Необходимо было найти еду и воду, прежде чем организм полностью истощится.

Нужна была еда. Срочно. Иным путём, не привлекая внимания.

Вышел из переулка с другой стороны, попадая на параллельную улицу. Здесь было тише, меньше людей, больше частных домов с небольшими огородами, обнесённых деревянными заборами.

У небольшого, ветхого магазинчика, украшенного выцветшей вывеской "ПРОДУКТЫ", стояла ещё одна старуха. Она сидела на шаткой скамейке, высыпая жареные семечки из мешка в стеклянные банки и взвешивая их на допотопных, самодельных весах со стрелкой, которую приходилось подкручивать пальцем.

– Семечки жареные! – кричала она хриплым, прокуренным голосом. – Свежие, вкусные! Берите, пока есть!

Подошёл поближе, стараясь не спугнуть.

– Сколько стоят?

– Полстакана – три рубля, стакан – пять, – ответила, не отрывая взгляда от весов, сосредоточенно пытаясь поймать баланс. Её руки были покрыты пигментными пятнами.

Кивнул и отошёл. Пять рублей – смехотворная сумма для моего времени, но здесь и сейчас – непреодолимая пропасть, отделяющая меня от минимальной порции еды. Это был целый мир, оторванный от реальности, где выживание зависело от таких мелочей.

Обошёл квартал, изучая местность. Помимо магазина, обнаружились парикмахерская с потемневшей от времени вывеской "Мужской зал", мастерская по ремонту обуви, из которой доносился стук молотка. Всё убогое, серое, пропахшее безнадёгой и бедностью. На стенах – объявления, написанные от руки, призывающие к обмену, продаже, поиску работы. Это были следы попыток социальной организации, хоть и хаотичной.

У магазина "Продукты" толпился народ. Женщины с тяжёлыми авоськами, мужчины с потёртыми дипломатами и сумками-торбами. Кто-то ругался у входа – видимо, не хватало товара или он был недоступен.

– Хлеба нет уже третий день! – кричала полная тётка в застиранном платке, её лицо было красным от возмущения. – Куда смотрит эта администрация? Опять всё попрятали!

– А что смотреть? – отвечал мужчина в засаленной, мятой куртке-"варёнке", его голос был усталым и циничным. – Везде одно и то же. Магазины пустые, а деньги – просто цветные бумажки, которые ничего не стоят.

Прислушался к разговору. Информация о местных условиях, о дефиците и настроениях, была критически важна для построения новой модели выживания.

– В областном центре говорят лучше, – отметила молодая женщина с ребёнком, укутанным в старое одеяло. – Муж ездил на прошлой неделе, привёз кое-чего. Там хоть колбаса есть, хоть сахар.

– Областной центр, – пробормотал себе под нос. – Значит, я в сельской местности. Значительное удаление от крупных логистических центров. Понятно. Это усложняло задачу получения ресурсов и, возможно, выхода на более развитую инфраструктуру, где шансы на ремонт ассемблера были бы выше.

Отошёл от магазина. Нужна была стратегия. Деньги, документы, хоть какая-то легенда – без этого выживание становилось невозможным. Привлекать внимание было крайне нежелательно. План краткосрочного выживания включал в себя избегание конфликтов, сбор информации и поиск стабильного источника пропитания и воды. Долгосрочная цель – восстановление ассемблера и понимание механизма возврата – оставалась приоритетной.

За углом, среди кучи строительного мусора, обнаружил группу подростков. Человек пять, возраст от четырнадцати до семнадцати. Курили, громко разговаривали, активно жестикулировали, размахивая руками.

– Серёга сказал, новый какой-то объявился, – говорил высокий парень в потёртой джинсовке с нарисованным шариковой ручкой на спине символом анархии. – Странный такой.

– Может, беженец? – предположил второй, более щуплый, с сигаретой в зубах.

– Не похож, – отмахнулся главарь. – Говорит как-то не так. Слишком правильно, что ли. Как из телевизора.

Информация обо мне уже распространялась. Нехорошо. Это создавало угрозы и повышало риски. Моя нестандартная манера речи, отсутствие типичных для этой эпохи вещей и реакций делали меня мишенью.

Ускорил шаг, минуя группу подростков. Один из них, самый дерзкий, окликнул:

– Эй, дядя! А ну стой! Куда так спешишь?

– Что требуется?

– Ты тот самый, что с Вованом и Серёгой разговаривал у остановки?

Пауза. Оценка ситуации: пятеро против одного, открытое место, потенциально много свидетелей. Мои навыки позволяли нейтрализовать их, но это повлекло бы ещё больше внимания. Нерационально. Мои биомеханические импланты, хотя и не работали на полную мощность, всё ещё давали мне значительное физическое преимущество, но применять его было рискованно. Нужно было минимизировать конфликты, а не провоцировать их.

– Возможно, – ответил спокойно.

Подростки переглянулись, их глаза загорелись любопытством и агрессией.

– А деньги у тебя есть? – спросил их главарь, медленно приближаясь, его руки были в карманах джинсов.

– Нет.

– Тогда валите отсюда, дядя. Наш район, понял? Здесь только свои ходят.

Кивнул и пошёл дальше. Конфликт был предотвращен, но проблема не решена. Это было лишь временное отступление. Понимание, что мне предстоит столкнуться с постоянной проверкой на прочность, укрепилось. Голод и жажда давили, но необходимость сохранять хладнокровие и анализировать была сильнее.

Глава 3. Точка Невозврата

К вечеру добрался до заброшенного двора за ветхими жилыми домами. Вокруг – старые, полуразрушенные гаражи, груды мусора, битое стекло, поросший сорняками, разбитый асфальт. Идеальное место для ночёвки – скрытно и относительно безопасно от посторонних глаз.

Голод превратился в постоянную тупую боль, пульсирующую в висках. Организм требовал пищи любой ценой, любой доступной энергией.

Устроился в одном из гаражей. Деревянные ворота были покосившимися, замок сломан. Внутри валялись ржавые автозапчасти, старые, истлевшие покрышки, обломки кирпичей. Пахло машинным маслом, сыростью и грызунами.

Достал ассемблер, включил диагностику.

ФУНКЦИИ: АНАЛИЗ, ПРОСТЕЙШИЙ СИНТЕЗ (МОЛЕКУЛЯРНЫЙ)ЭНЕРГИЯ: 0.2% ВРЕМЯ РАБОТЫ: 6 ЧАСОВ

Шесть часов. Больше устройство не протянет. Его батарея была на грани полного отказа.

Но кое-что сделать ещё можно. Небольшое, но важное.

Подобрал с пола кусок ржавого железа, обломок арматуры, и поместил в анализатор ассемблера. Устройство засветилось тусклым, слабым светом, начало обработку.

ВОЗМОЖНЫЙ ПРОДУКТ: ПРОСТЕЙШИЕ ИНСТРУМЕНТЫ (РЕЖУЩИЕ)ЧИСТОТА: 89% (ОКСИДЫ ЖЕЛЕЗА) ПРИГОДНОСТЬ: ВЫСОКАЯ (ДЛЯ ПРОСТЕЙШЕЙ ОБРАБОТКИ)

Хорошо. Это уже что-то. Инструмент.

– Создать нож, – скомандовал, вкладывая в слово всю свою решимость.

Ассемблер заработал. Тихое, едва слышное жужжание наполнило гараж. Молекулы железа перестраивались, формируя новую, упорядоченную структуру, очищаясь от примесей. Медленно, но верно.

Через полчаса устройство, издав слабый писк, выдало небольшой, но острый нож из матового, тёмного металла. Примитивный, грубоватый, но функциональный. Обоюдоострое лезвие и удобная рукоять, идеально ложащаяся в руку.

Энергия упала до восьми процентов. Критический уровень. Ассемблер был на грани.

Спрятал нож в карман брюк, ассемблер – во внутренний карман куртки. Теперь у меня было оружие. Небольшое преимущество в мире, где сила решала больше, чем разум, где закон был лишь пустым звуком.

Лёг на старые, продавленные покрышки, используя их как импровизированную подушку. Холод пробирался через одежду, пронзал до костей, но усталость оказалась сильнее дискомфорта, затягивая в забытье.

Перед сном попытался систематизировать информацию, собрать воедино разрозненные фрагменты:

Местоположение: сельская местность, периферия, но с автобусным сообщением до областного центра.

Социальная структура: низкий уровень жизни, глубокая социальная деградация, высокая криминализация, выраженная территориальность местного населения, недоверие к чужакам.

Экономика: дефицит товаров первой необходимости, высокая инфляция, преобладание бартера и "чёрного" рынка.

Моё положение: чужак без документов, без денег, вызывающий подозрение, потенциально опасный для местных группировок, лёгкая мишень.

Задачи: ближайшие – получение документов, легализация в социуме, поиск источника дохода для выживания. Среднесрочные – восстановление технической базы, поиск компонентов для ремонта ассемблера. Долгосрочные – создание нанобатареи, ремонт ассемблера, разработка оборудования для открытия портала в 2200 год.

План казался невыполнимым. Человек из далёкого будущего, офицер спецназа, застрявший в нищете и хаосе девяностых, пытается восстановить технологии, до которых этому миру расти и расти ещё сотни лет. Это было почти безумием.

Но альтернативы не было. Сдаться – означало погибнуть.

За стенами гаража послышались шаги. Скрип гравия под ногами, приглушённые голоса. Кто-то ходил по двору, шуршал мусором, что-то искал. Они вернулись. Или это были другие.

Замер, контролируя дыхание, сливаясь с темнотой и запахом сырости.

– Здесь кто-то прячется, – раздался знакомый, наглый голос Вована.

– Точно здесь? – спросил второй голос, незнакомый, но властный, с хрипотцой. – Ты уверен?

– Михалыч видел, как он сюда заходил, Серёга, – ответил Вован. – Тот самый чужак. Странный тип. Может, беглый какой, скрывается.

Шаги приближались к гаражу. Сердце билось ровно, но ощущал прилив адреналина, обостряющий все чувства. Запах мазута, сырости, пыли.

Сжал нож в руке, его холодный металл успокаивал. Если они войдут, придётся драться. Безжалостно. Эффективно.

– Эй, философ! – крикнул Вован, его голос был полон ложной бравады. – Вылезай, поговорим по-человечески! А то потом будет поздно.

Молчал, оставаясь неподвижным, как хищник в засаде.

– Не хочешь по-хорошему? Тогда по-плохому будет, – угрожающе добавил второй.

Скрип металла – кто-то тяжело толкает ворота гаража. Ржавые петли заскрипели, издавая пронзительный звук.

Встал, готовясь к схватке. В полной темноте гаража преимущество было за мной – запомнил расположение препятствий, контролировал каждое движение, каждый звук.

Дверь открылась с протяжным скрежетом. В проёме, на фоне тусклого света улицы, появился силуэт.

– Тёмно тут, хоть глаз выколи, – пробормотал незнакомец, его голос был низким и грубым. – Фонарик есть?

– Есть, Серёга, – Вован ответил, его голос звучал ближе, увереннее.

Яркий луч света, словно прожектор, ударил в глаза. Инстинктивно отклонился вправо, за груду старых, истлевших покрышек, избегая прямого контакта.

– Вон он! – крикнул Вован, указывая пальцем. – Сидит, как крыса в норе!

Двое мужчин вошли в гараж. Серёга держал в руке фонарик, луч которого метался по стенам, выхватывая из темноты обломки и мусор. Вован стоял чуть позади, его руки были сжаты в кулаки.

– Вылезай давай, – властно произнес незнакомец, направляя луч фонаря прямо мне в лицо, пытаясь ослепить. – Поговорить надо, серьёзно.

– О чём? – спросил.

– О том, кто ты такой и что здесь делаешь. Тут не проходной двор, чужак.

Медленно вышел из-за укрытия, держа руки на виду, демонстрируя отсутствие оружия. Нож остался в кармане – пока что его применение было нецелесообразно. Стоял в луче света, позволяя им рассмотреть себя.

– Меня зовут Александр, – произнес, моя речь была размеренной и чёткой. – Временные трудности с жильём.

– Александр, значит, – усмехнулся незнакомец, оценивающе глядя на чистую, хоть и потрёпанную одежду, на спокойное лицо. – А документы у Александра есть? Паспорт, прописка?

– Утерял, – ответил, это была ложь, но максимально близкая к правде.

– Угу, утерял. А деньги? У такого "философа" наверняка заначка есть.

– Тоже нет. Обстоятельства непреодолимой силы.

– Занятно. И что ты собираешься делать дальше, Александр, без всего этого?

Пауза. Вопрос требовал немедленного, но обдуманного ответа, который соответствовал бы их менталитету.

– Восстанавливать документы. Искать работу. Интегрироваться в социальную структуру. Строить новую жизнь, – объяснил.

Вован рассмеялся, его смех был резким и злым.

– Слышишь, Серёга, как говорит? "Интегрироваться в социальную структуру"! Точно не наш, таких слов тут не знают. Инопланетянин, что ли?

Незнакомец, которого Вован назвал Серёгой, изучал меня внимательным, пронизывающим взглядом. В его глазах читалась смесь подозрения и странного любопытства.

– Ладно, Александр. Завтра с утра валишь отсюда. Чтобы духу твоего здесь не было. Наш район, понял? Чужакам здесь не место. Иначе пеняй на себя.

Кивнул, подтверждая, что понял их условия.

– Понял.

– И больше не попадайся нам на глаза. А то в следующий раз разговаривать не будем, сразу действовать начнём. По-своему.

Они ушли, оставив ворота гаража нараспашку. Их шаги удалялись, растворяясь в предрассветной тишине.

Собрал немногие вещи и покинул гараж. Ночевать в посёлке стало небезопасно. Угроза была реальной и ощутимой.

Шёл по тёмным, пустынным улицам, обдумывая следующий шаг. Время работало против меня. Каждый день без пищи и крова приближал к критической черте, к физическому и моральному истощению.

Но не сдавался. Офицер спецназа 2200 года не имел права сдаваться. Моя миссия была важнее личных страданий.

Впереди, за горизонтом, сквозь предрассветную мглу, мерцали тусклые, размытые огни большого города. Это было обещание. Обещание новой среды, новых вызовов.

Там были возможности. Там была надежда. Там был шанс найти путь домой.

Туда и направился, уходя в ночь, растворяясь в тени и холоде, оставляя позади заброшенный посёлок.

Глава 4. Тень Города

Спустя несколько дней после первых попыток адаптации к хаотичной реальности девяностых, где витрины магазинов зияли пустотой или были заклеены пестрящими, часто кустарными объявлениями о "невиданных скидках" и "срочной покупке валюты", а каждый угол мог скрывать опасность, начал системную разведку города. Мои биометрические показатели стабилизировались, хотя острый информационный голод от поврежденного нейроинтерфейса продолжал создавать дискомфорт. Было раннее утро. Покосившиеся фасады дореволюционных зданий стояли вперемешку с серыми, типовыми хрущевками, многие окна были забиты фанерой или грязным картоном. На тротуарах виднелись выбоины и трещины, кое-где – остатки асфальта, пробитые сорняками. Редкие автобусы и троллейбусы, громыхая, проносились по улицам, оставляя за собой облака сизого выхлопа, а между ними лавировали старые "Жигули" и "Москвичи, реже – редкие иномарки, вызывающие завистливые взгляды. Вдоль дорог, прямо на картонных коробках или раскладных столах, велась стихийная торговля всем подряд: от сигарет поштучно до самодельных пирожков. Переулки центральной части города, ещё хранящие прохладу ночи и запах бензина вперемешку с прелыми листьями, представляли собой сложную экосистему. Здесь криминальные элементы в спортивных костюмах и засаленных кожаных куртках, мелкие торговцы с баулами, полными "челночного" товара, и спешащие по делам обычные граждане взаимодействовали по неписаным, но жёстким правилам выживания. Двигался по теневой стороне улиц, мимо облупившихся фасадов и исписанных граффити стен, используя навыки скрытного перемещения, привычно сливаясь с городской средой.

Первый объект наблюдения – продовольственный рынок на Тверской, импровизированно раскинувшийся прямо на асфальте, уставленный разномастными, часто сколоченными на скорую руку прилавками. Плотность толпы была максимальной, люди двигались медленно, локтями пробивая себе дорогу. Слышались крики зазывал, наперебой расхваливающих свой товар, ругань, смех и обрывки разговоров. Из старых магнитофонов хрипло доносились хиты этой эпохи, заглушаемые шумом машин и гомоном. Прилавки ломились от банок с тушёнкой, дешёвых сигарет, ярких упаковок импортных сладостей и фруктами сомнительной свежести. Рядом с ними лежали вязаные носки, старые книги, ремонтные инструменты, бывшие в употреблении видеокассеты и даже мешки с картошкой, которую продавали поштучно или на вес. Цены были указаны мелом на картонных табличках, но часто корректировались в процессе торга. Некоторые продавцы принимали к оплате не только рубли, но и сигареты, водку, или даже какие-то бытовые предметы в рамках примитивного бартера. Анализ поведенческих паттернов показывал чёткую иерархию: торговцы, многие из которых были пожилыми женщинами или бывшими инженерами, платили "дань" крепким парням в кожаных куртках, которые периодически, с вальяжной неспешностью, обходили ряды, собирая свой оброк. Их взгляд, надменный и пустой, скользил по лицам продавцов, которые старались не встречаться с ними глазами, поспешно отсчитывая купюры. В этих сценах читался не только страх, но и обреченность, привычка к неизбежности. Процент от выручки составлял приблизительно 15-20%, судя по передаваемым в грязных купюрах суммам.

– Володя, ну дай ещё день, завтра точно принесу, – торговец, щуплый мужчина с измученным лицом, нервно перебирал пачки сигарет "Прима", его глаза бегали, пытаясь избежать прямого взгляда вымогателя.– Сашка, опять задерживаешь! – грубый, прокуренный голос принадлежал мужчине лет тридцати пяти, с короткой стрижкой и заметным золотым зубом в верхней челюсти. Его куртка из грубой свиной кожи скрипела при каждом движении.

Зафиксировал временные рамки: сбор дани происходил ежедневно в утренние часы, с методичностью банковского инкассатора. Отказ влёк за собой немедленные и жёсткие санкции. Система работала эффективно и без сбоев, как отлаженная военная логистика.

Перемещаясь между рядами, где кричали зазывалы, а из старых магнитофонов хрипло доносились хиты 90-х, отметил присутствие молодого мужчины, с цепким взглядом и быстрыми движениями, который торговал импортными сигаретами, жевательной резинкой и мелкой электроникой, вроде китайских плееров и батареек. Его поведение отличалось от остальных – он не демонстрировал откровенного страха перед сборщиками, хотя исправно платил требуемое, каждый раз отсчитывая купюры с тщательно скрытой досадой.

Он усмехнулся, тонкие морщинки собрались в уголках глаз: – Правильно. Здоровье дороже. Михаил, – он протянул руку, широкую, с мозолистыми пальцами. – Александр.– Закуривать будешь? – он протянул пачку "Мальборо". Остановился, оценивая ситуацию. Это был первый прямой контакт с местным населением за несколько дней, и почувствовал лёгкое возбуждение, предвкушая новую информацию. – Не употребляю никотин, – ответил, применяя максимально нейтральный тон, чтобы не выдать себя.

Рукопожатие было крепким, без излишней демонстрации силы, но с ощутимой энергией. Михаил оценивал меня взглядом, в котором читался не только интерес, но и какая-то подсознательная настороженность. Понимал, что это не случайная встреча. В его глазах читался интерес торговца, который видит потенциальную выгоду или, по крайней мере, нечто необычное, что можно использовать. Он явно был тем типом людей, кто инстинктивно ищет возможности в любой ситуации, даже самой безнадежной.

– Новенький в районе? – Михаил продолжал изучать меня, одновременно ловко раскладывая товар.

– Временно нахожусь здесь.

– Временно, – он повторил моё слово с усмешкой. – Все мы здесь временно. Работой не обзавелся ещё?

Анализировал его мотивацию. Михаил искал информацию, возможно, оценивал меня как потенциальную угрозу или союзника, инстинктивно пытаясь определить моё место в этой суровой экосистеме. Его вопросы были направлены на определение моего статуса в городской иерархии, на "свой-чужой" идентификацию.

– Рассматриваю различные варианты трудоустройства.

Он засмеялся, откинув голову, и этот смех был жёстким, безрадостным: – Трудоустройства! Слушай, братан, тут таких слов не говорят. Здесь либо крутишься, как уж на сковородке, либо сдыхаешь. Или тебя сдыхают.

В этот момент к прилавку подошёл покупатель – мужчина средних лет в поношенной, но чистой куртке и выцветшей шапке-петушке. Михаил мгновенно переключился на работу, его лицо снова стало непроницаемым.

– Что нужно, дядь Вась?

– Пачку 'Примы' и батарейки для фонарика, – голос покупателя был усталым, потухшим.

Сделка заняла несколько секунд. Михаил быстро отсчитал сдачу, его пальцы привычно ловко перебирали купюры. Наблюдал за скоростью обслуживания, манерой общения, мгновенным ценообразованием. Михаил работал профессионально, без лишних движений, каждый жест был отточен годами торговли.

– Видишь, – сказал он, когда покупатель, крякнув, ушёл, – каждый день одно и то же. Покупают, продаёшь. Главное – не нарваться.

– На что именно?

– На крышу, на облаву, на разборки. Вон, позавчера на соседнем ряду Петька не заплатил вовремя. Теперь торгует с костылём, – Михаил коротко кивнул в сторону дальнего ряда, где действительно хромал человек.