Петля Кассандры

Квант М.

Петля Кассандры

Глава первая: Снег и сигнал

Академгородок тонул в ноябрьской мгле. Снег, не первый в этом сезоне, но первый по-настоящему серьезный, заваливал проспекты и крыши институтов густым, ватным одеялом. Он глушил звуки, сглаживал углы, превращал знаменитый научный центр в черно-белый призрак, застывший в сибирской стуже. Для Дмитрия Громова этот снег был белым шумом, статикой, мешающей сосредоточиться. Он стоял у огромного окна лаборатории корпуса нелинейной физики, следя, как хлопья прилипают к холодному стеклу, сливаясь в размытые, бесформенные пятна.

– Опять в окно уставился? – раздался за его спиной голос, резкий и одновременно насмешливый. – Снегопад – это просто хаотическое движение кристаллов воды в турбулентных потоках атмосферы. Ничего личного.

Дмитрий обернулся. В дверях, прислонившись к косяку, стоял Игорь Лебедев. Высокий, тощий, с вечной ироничной усмешкой на лице и взъерошенными черными волосами, он был гением статистики и теории вероятностей, а также главным скептиком в их маленькой команде.

– В хаосе есть своя гармония, Игорь, – отозвался Дмитрий, возвращаясь к своему компьютеру. – В отличие от нашего кода.

Лаборатория, которую они в шутку называли «Серапис» – по имени эллинистического бога-оракула, – была их детищем, их святилищем и, в последние месяцы, их тюрьмой. Помещение было завалено стойками с серверами, чей ровный гул стал саундтреком их жизни. В центре стояла невзрачная на вид конструкция – черный куб с паутиной оптоволоконных кабелей, расходящихся во все стороны. «Кассандра». Так они назвали свое творение. Машину, которая должна была видеть будущее.

Идея родилась из отчаяния и амбиций. Дмитрий, физик-теоретик с изматывающей личной трагедией в прошлом – гибелью жены в автомобильной аварии, которую можно было бы избежать, – одержим идеей предвидения. Не предсказаний, а точного, математически выверенного прогноза. Его соавтор, Анна Семенова, нейрофизиолог с титаническим терпением, предоставила алгоритмическую основу, скрестив теорию хаоса с моделью нейронных сетей, имитирующих интуитивные прорывы человеческого мозга. А Игорь был тем, кто заставил эту абстракцию работать с реальными данными, отсекая статистический шум.

– Гармония – это когда «ноль» означает «ноль», а не «возможно, но мы не уверены», – проворчал Игорь, подходя к своему терминалу. – У нас погрешность все еще пляшет вокруг трех процентов. Это как пытаться предсказать падение метеорита, зная только, что он где-то в Солнечной системе.

– Для первого в мире устройства, предсказывающего будущее, три процента – это блестяще, – мягко возразила Анна, входя в лабораторию. Она принесла с собой запах зимнего воздуха и свежего кофе. Ее присутствие всегда действовало на Дмитрия умиротворяюще. В свои тридцать пять она обладала спокойной уверенностью женщины, которая знает цену и своим успехам, и своим ошибкам.

– Первого в мире? – Игорь фыркнул. – Анна, мы даже не опубликовали препринт. Мы – городская сумасшедшая легенда. Детища Академгородка. Слышал, в «Идеоне» уже ставят на то, что мы либо сорвем куш, либо взорвем полкорпуса.

– Пусть болтают, – отрезал Дмитрий. Его пальцы застучали по клавиатуре. – Сегодняшний прогон. Начинаем с малого. Прогноз пробок на завтра, утро, с семи до девяти.

Это была их рутина. Ежедневные тесты. Они загружали в «Кассандру» гигабайты данных: картографическую информацию, историю транспортных потоков, прогнозы погоды, даже расписание общественного транспорта и графики ремонтных работ. Машина, не имеющая ни сознания, ни чувств, лишь бесконечно сложную сеть алгоритмов, должна была просеять этот хаос и выдать наиболее вероятную картину на ближайшие двадцать четыре часа.

Экран Дмитрия погас, а затем залился потоком чисел и схем. Процесс занимал несколько минут. Сервера гудели, вентиляторы выли, пытаясь рассеять чудовищное тепло от вычислений.

– Есть, – тихо сказала Анна, глядя на свой монитор.

На карте Новосибирска проступили знакомые артерии дорог. Большинство сияло ровным зеленым светом. Но несколько участков – мост через Обь, выезд с проспекта Науки – заалели предупреждающим желтым и даже тревожным красным.

– Проверяем, – скомандовал Дмитрий, чувствуя привычное напряжение в желудке.

Игорь уже запустил поиск по городским камерам и датчикам. Они сравнивали прогноз «Кассандры» с тем, что происходило в реальном времени. Проходили часы. Дмитрий не отрывался от экрана, поглощая кофе литрами. Анна делала пометки в своем планшете, ее брови были сдвинуты в выражении глубокой концентрации. Игорь периодически ворчал, но его пальцы летали по клавиатуре с ястребиной скоростью.

К семи утра следующего дня результат был налицо. «Кассандра» была права на девяносто восемь целых и семь десятых процента. Она предсказала три из четырех аварий, точное время и место пробки из-за внезапно сломавшегося грузовика и даже короткое замыкание в светофоре, которое городские службы устранили лишь через сорок минут.

– Черт возьми, – выдохнул Игорь, откидываясь на спинку кресла. На его лице не было обычной насмешки, лишь чистое, почти детское изумление. – Она была права. Почти на сто процентов.

В лаборатории воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулом серверов. Они смотрели друг на друга, и в их глазах читалось одно и то же: это не просто удача. Это не статистическая погрешность. Это работает.

– Надо двигаться дальше, – первым нарушил молчание Дмитрий. Голос его был хриплым от усталости и волнения. – Биржевые индексы. На один день.

– Дима, это уже опасно, – нахмурилась Анна. – Мы можем нарушить…

– Мы ничего не нарушим! Мы просто посмотрим. Тестовый режим. Никаких сделок.

Игорь, однако, уже оживился. Его скепсис мгновенно испарился, сменившись азартом первооткрывателя.

– Давайте. NASDAQ. Открытие и закрытие. Прогноз на разницу в пунктах.

Загрузка данных заняла больше времени. Объем информации был на порядки выше. Котировки за последние десять лет, финансовые отчеты, новостные ленты, политические события, даже, по настойчивой просьбе Анны, данные о настроениях в социальных сетях. «Кассандра» переваривала все это, ее процессоры работали на пределе.

На этот раз результат пришел в виде сухого графика и числа: плюс один целый и два десятых процента к закрытию.

Они провели день в лихорадочном ожидании, попеременно глядя на часы и на биржевые сводки. Когда рынок закрылся, цифра на экране совпала с прогнозом «Кассандры» с точностью до сотой долы процента.

Игорь громко рассмеялся, резко, почти истерично.

– Мы… мы создали философский камень! Мы можем стать богами!

– Мы создали инструмент, Игорь, – строго сказала Анна, но в ее глазах тоже плескалось возбуждение. – Очень опасный инструмент.

– Опасный для кого? Для тех, кто играет вслепую? – парировал Игорь. – Дима, ты понимаешь, что это значит?

Дмитрий понимал. Он смотрел на черный куб «Кассандры», и в его груди разливалось странное, двойственное чувство. Триумф и леденящий ужас. Он думал о Лене. О том утре, когда она выехала на ту злополучную развязку. Если бы у него тогда была «Кассандра»… Он отогнал мысли. Это было непродуктивно.

– Это значит, что мы должны быть предельно осторожны, – произнес он вслух. – Никто не должен знать. Никто.

Следующие несколько дней прошли в том же ритме. Они ставили «Кассандре» все более сложные задачи. Прогноз результатов футбольных матчей (с учетом травм игроков и даже психологического состояния тренеров). Прогноз погоды с точностью до минуты и миллиметра осадков. Они даже предсказали, с точностью до часа, когда в их корпусе прорвет трубу отопления на четвертом этаже, что позволило вызвать сантехников заранее.

Их успехи росли, а вместе с ними росла и тень, ложившаяся на их души. Они становились свидетелями будущего, которое еще не случилось. И это знание было наркотиком и проклятием одновременно.

Перелом наступил вечером на седьмой день. Дмитрий, уставший до полусмерти, собирался уже отключить систему, когда Игорь, который, казалось, уже не выходил из лаборатории, крикнул:

– Стоп! Смотрите!

Он указал на главный монитор. «Кассандра» завершала стандартный прогон глобального прогноза. Они добавили эту задачу неделю назад, больше из академического интереса. Система анализировала сводки новостей, передвижения войск, данные со спутников, экономические показатели крупнейших держав – все, что могло бы указать на глобальную стабильность или нестабильность.

Обычно на выходе был хаотичный набор данных с низкой вероятностью – сборище локальных кризисов, стихийных бедствий и политических заявлений, не складывающихся в единую картину. Но сейчас было другое.

Экран был почти пуст. Лишь одна строка, выведенная крупным, алым шрифтом. И одна цифра.

Вероятность глобального катаклизма класса «Омега»: 99,997%.

Временной горизонт: 168 часов 00 минут 00 секунд.

Дмитрий замер, не в силах оторвать взгляд от этих цифр.

– Глобальный катаклизм «Омега»? – переспросила Анна, подходя ближе. Ее лицо побледнело. – Это что? Твоя классификация?

– Да, – с трудом выдавил Дмитрий. – Это… полное уничтожение современной цивилизации. Ядерный армагеддон. Удар астероида. Пандемия с летальностью в сто процентов. Теоретический параметр. Он не должен был… Он не может быть таким высоким.

– Глюк, – уверенно заявил Игорь, но его голос дрогнул. – Перегрев. Статистическая аномалия. Давайте перезапустим.

– Перезапустим, – кивнул Дмитрий, чувствуя, как холодная тяжесть опускается ему в живот.

Они перезапустили систему. Ввели дополнительные фильтры. Проверили источники данных. Повторили прогон.

Прошло два часа. Молчаливых, напряженных. Никто не говорил ни слова. Дмитрий смотрел, как снег за окном все так же безмятежно падает на засыпающий Академгородок. Мир за стеклом был спокоен, нормален. Он не знал, что его сердцебиение, по расчетам машины, уже было на счетном финише.

Новый прогноз появился на экране.

Тот же шрифт. Та же цифра.

99,997%.

167 часов 54 минуты 12 секунд.

– Нет, – прошептала Анна, закрывая лицо руками. – Нет, этого не может быть.

Игорь в ярости ударил кулаком по столу.

– Это ошибка! Чертова машина! Ты же сама говорила, Анна, нейросети могут давать галлюцинации! Это цифровой бред!

– С такой вероятностью? – тихо спросил Дмитрий. Он подошел к главному консоли и вызвал детализацию прогноза. – Давайте посмотрим, что именно она видит.

Он прокрутил данные. Изначально картина была мозаичной, разрозненной. Повышение уровня боевой готовности где-то в Средней Азии. Нехарактерное движение стратегических бомбардировщиков. Всплеск зашифрованных переговоров на высшем уровне между Вашингтоном и еще одной столицей. Ничего однозначного. Никаких прямых угроз. Но по мере того как алгоритм «Кассандры» сводил все воедино, картина проступала, как проявляющаяся фотография в старом растворе.

Это была цепь событий. Небольшой, локальный пограничный конфликт в одной из точек постоянного напряжения. Эскалация. Ошибочное решение, принятое в условиях нехватки времени и информации. Сбой в системе связи. Запуск. Ответный запуск.

Они сидели и смотрели, как их творение, холодно и бесстрастно, рисует конец всего, что они знали. Апокалипсис, расписанный по минутам, с точностью швейцарских часов.

– Семь дней, – выдохнул Игорь. Его скепсис наконец рухнул, сменившись животным, первобытным страхом. – Через неделю… все.

– Что нам делать? – спросила Анна, глядя на Дмитрия умоляющими глазами. – Мы должны… Мы должны кому-то сказать. Правительству. Военным.

– И что мы скажем? – резко обернулся Дмитрий. Глаза его горели. – Что у нас есть машина, которая видит будущее, и она предсказала конец света? Нас поднимут на смех. Или, что хуже, заберут «Кассандру» и начнут использовать ее для своих игр, что, скорее всего, и ускорит этот сценарий!

– Так что же? Сидеть сложа руки и ждать? – голос Анны сорвался на крик.

– Нет! – Дмитрий встал и принялся мерить комнату шагами. Энергия, которую он давно не чувствовал, била в нем ключом. Теперь у него была не абстрактная цель, а конкретная, страшная и ясная миссия. – Мы не будем ждать. Мы его изменим.

– Изменить будущее? – Игорь горько усмехнулся. – Дима, мы создали предсказательную машину, а не машину времени. Она видит наиболее вероятный путь развития событий, основанный на текущих данных. Если мы начнем действовать, мы изменим текущие данные.

– Именно! – Дмитрий остановился и посмотрел на них. – Мы знаем финал. Мы знаем путь, который к нему ведет. Значит, мы можем найти точку приложения усилий. Небольшое, точечное воздействие, которое разорвет эту цепь. Мы – единственные, у кого есть эта информация. Мы – единственные, кто может это остановить.

Он посмотрел на алые цифры на экране. Обратный отсчет продолжался.

167 часов 32 минуты 01 секунда.

– Мы – враги этого будущего, – тихо сказал Дмитрий Громов. – И мы его уничтожим.

За окном сибирская ночь поглотила последние следы дня. Снег все шел, безмолвный и равнодушный. А в лаборатории, освещенной лишь мерцанием мониторов, трое людей начали свою войну против судьбы. Они еще не знали, что первое правило «Кассандры» гласило: чем яростнее ты борешься с увиденным будущим, тем неумолимее ты его приближаешь. Петля уже начала затягиваться.

Глава вторая: Эффект бабочки

Тишина в лаборатории стала иной. Теперь она была густой, липкой, наполненной невысказанным ужасом и свинцовой тяжестью ответственности. Ровный гул серверов, прежде бывший фоном, теперь звучал как отсчет времени, тиканье часов на минуте вселенной. Алые цифры на главном экране – 166 часов 18 минут 07 секунд – висели перед их глазами, горящим клеймом на сетчатке.

Первой очнулась Анна. Ее материнский, защитный инстинкт оказался сильнее паралича.

– Хорошо, – сказала она, и ее голос, хоть и тихий, прорезал гнетущую атмосферу. – Мы меняем будущее. С чего начинаем?

Дмитрий, все еще стоявший посреди комнаты, словно сомнамбула, резко кивнул. Адреналин вытеснял усталость, превращая отчаяние в холодную, яростную решимость.

– С начала цепочки. Тот пограничный инцидент. «Кассандра» дала координаты: долина Рамина, спорный участок границы между Аль-Тауриком и Кандагаром. Ничего не знаю про это место.

– Я посмотрю, – Игорь уже лихорадочно работал за своим терминалом, его пальцы выписывали сложный танец по клавиатуре. – Глухомань, горная местность. Регулярные стычки. Последние две недели – затишье. Но… смотрите. Спутниковые снимки. Повышенная активность. Передвижения небольших групп. И… вот это интересно. Постройка чего-то. Антенны? Пункта наблюдения.

– Кем? – спросил Дмитрий, заглядывая ему через плечо.

– Аль-Тауриком. На спорной территории. Это и есть искра. По сценарию «Кассандры», через сорок восемь часов группа кандагарских коммандос попытается уничтожить этот пост. Будет бой. Аль-Таурик сочтет это началом широкомасштабного наступления. Эскалация начнется здесь.

– Значит, мы не дадим этому бою случиться, – твердо заявил Дмитрий. – Мы уберем причину. Этот пост.

– И как мы это сделаем? – язвительно спросил Игорь. – Позвоним президенту Аль-Таурика? «Здравствуйте, у нас тут машина времени, не могли бы вы убрать своих солдат из долины Рамина, а то чревато ядерной войной»?

– Не напрямую, – вмешалась Анна. Ее ум уже работал в ином направлении. – Мы можем создать информационный повод. Утечку. Сфабрикованные данные, которые заставят аль-таурикское командование усомниться в целесообразности этого поста. Скажем, «рассекреченные» документы, где говорится, что Кандагар готовит там провокацию с применением химического оружия. Их разведка испугается ловушки и отзовет группу.

Дмитрий посмотрел на нее с новым уважением. В ее спокойном, аналитическом подходе была железная логика.

– Это может сработать. Нужно сделать все безупречно. Источник должен быть кристально чистым. Игорь, ты можешь это сделать? Взломать канал связи их генштаба, подбросить дезу?

Игорь усмехнулся, и в его глазах вспыхнул знакомый огонек азарта.

– Могу ли я? Друзья, вы забываете, с кем имеете дело. Для меня это как вскрыть консервную банку голыми руками. Только сложнее. И интереснее.

Они проработали всю ночь. Дмитрий координировал действия, сверяясь с прогнозом «Кассандры» и выискивая другие возможные точки вмешательства. Анна помогала Игорю выстраивать легенду утечки, изучая манеру составления документов в армии Аль-Таурика, используя открытые источники и данные, добытые с темных уголков сети. Игорь творил чудеса хакерского искусства, прокладывая цифровую тропу через сервера в Дубае, Шанхае и Софии, чтобы запустить «информационную бомбу» точно в цель.

К утру операция «Призрак» была готова. В восемь часов пятнадцать минут по московскому времени, точно в момент смены дежурных смен в командном центре аль-таурикских сил, в их закрытую сеть поступило сообщение от «надежного агента» с координатами в долине Рамина. Сообщение содержало фальшивые перехваты переговоров кандагарских офицеров, обсуждавших «особую операцию» с применением зарина. Документы выглядели настолько подлинными, что даже эксперт с первого взгляда не отличил бы подделку.

Они ждали, затаив дыхание, уставившись в экран «Кассандры». Дмитрий запустил точечный прогноз по долине Рамина на ближайшие двенадцать часов.

Прошло два часа. Ничего не менялось. Вероятность инцидента оставалась высокой.

– Не сработало, – мрачно констатировал Игорь. – Их разведка оказалась умнее, чем мы думали.

– Подожди, – прошептала Анна, указывая на монитор. – Смотри.

График вероятности стычки дрогнул. С девяноста восьми процентов он рухнул до семидесяти, затем до сорока, и наконец остановился на отметке в пятнадцать целых и две десятых процента.

– Они поверили! – выдохнул Дмитрий, чувствуя, как в его груди вспыхивает первая искра надежды. – Они отзывают пост! Смотрите, движение!

На спутниковых снимках в реальном времени они увидели, как группа солдат начала сворачивать оборудование. Через час несколько джипов покинули долину.

Они ликовали. Игорь вскочил и принялся топать по лаборатории, размахивая руками. Анна расхохоталась, нервным, счастливым смехом. Дмитрий упал в кресло, закрыл глаза и впервые за сутки позволил себе глубоко вдохнуть. Они сделали это. Они изменили ход истории. Они перехитрили саму судьбу.

– Проверим глобальный прогноз, – предложил Дмитрий, все еще не веря в их успех. – Посмотрим, что теперь покажет «Кассандра».

Он запустил полный прогон. Система снова работала несколько минут, перемалывая новые данные, в том числе и информацию об отзыве поста из долины Рамина. Они ожидали увидеть падение вероятности катастрофы. Хотя бы на процент. На полпроцента.

Экран погас и вновь залился алым светом.

Вероятность глобального катаклизма класса «Омега»: 99,998%.

Временной горизонт: 159 часов 02 минуты 55 секунд.

Легендарная петля Кассандры начала неумолимо затягиваться. Первая попытка избежать судьбы лишь приблизила ее.

В лаборатории воцарилась гробовая тишина. Смех Анны застрял в горле. Игорь замер на полпути к кофемашине, его лицо вытянулось в маске недоумения и растущего ужаса.

– Нет, – простонал он. – Этого не может быть. Мы же… мы все исправили!

– Что случилось? – голос Дмитрия был хриплым. – Детализацию! Сейчас же!

Он бросился к консоли. Новая цепь событий выстраивалась на экране, еще более причудливая и невероятная. Отзыв поста в долине Рамина был расценен командованием Кандагара не как отступление, а как хитрая уловка. Они решили, что Аль-Таурик готовит нечто более масштабное. В ответ кандагарцы перебросили к границе дополнительный батальон и, что было критически важно, три установки тактических ракет с ядерными боеголовками. Эта информация была мгновенно перехвачена спутниками-шпионами Аль-Таурика и его союзников. Теперь угроза стала не призрачной, а осязаемой. И еще более смертоносной.

– Мы… мы сделали только хуже, – прошептала Анна, смотря на новую модель апокалипсиса. – Мы не потушили искру, мы подлили масла в огонь.

Дмитрий с силой ударил кулаком по столу. Боль пронзила его костяшки, но он почти не почувствовал ее.

– Хорошо. Допустим. Мы не угадали. Мы действовали слишком прямолинейно. Нужно искать другой путь. Не причину, а следствие. Разорвать цепь позже.

– Как? – со злостью спросил Игорь. – Если наше любое действие только усугубляет ситуацию? Может, твоя «Кассандра» не просто предсказывает будущее, а создает его? Может, она – не окно, а магнит, который притягивает самый худший сценарий?

– Нет, – резко парировал Дмитрий. – Алгоритм не влияет на реальность. Он лишь вычисляет вероятность. Мы просто… мы просто не до конца понимаем все связи. Мы видим паутину, но не понимаем, какая нить главная.

Он снова погрузился в данные. Его взгляд упал на другой элемент цепочки – сбой в системе связи между Вашингтоном и Москвой. По сценарию «Кассандры», в самый критический момент, когда мир будет висеть на волоске, из-за солнечной бури и одновременной кибератаки на ключевые спутники, линия прямой связи между лидерами двух держав выйдет из строя на пятнадцать минут. Роковых пятнадцать минут, когда будет принято решение об ответном ударе.

– Вот! – воскликнул Дмитрий. – Вот где мы можем действовать. Мы не будем менять политику. Мы починим технологию. Мы предотвратим этот сбой.

– И как? – устало спросила Анна. – Позвоним в Пентагон и предупредим о солнечной буре? Они и так знают. Их система защиты должна сработать.

– Но она не сработает! – настаивал Дмитрий. – Потому что кибератака выведет из строя резервные каналы. Мы можем нейтрализовать саму атаку. Игорь, ты можешь вычислить источник? Заранее?

Игорь тяжело вздохнул, но снова склонился над клавиатурой. Охота началась снова. На этот раз цель была призрачной – группа хакеров, известная как «Хаос-Коллектив», которую «Кассандра» указала как исполнителя. Их следы были тщательно замечены. Но «Кассандра» дала им ключ – цифровой отпечаток, уникальную сигнатуру одного из серверов, который будет использован для координации атаки.

Игорь потратил несколько часов, прочесывая даркнет, форумы, отслеживая подозрительную активность. И нашел. Сервер находился в одном из дата-центров в Бухаресте. Он был хорошо защищен, но не для Игоря Лебедева.

– Я могу его уничтожить, – сообщил он, на лице у него застыла мрачная решимость. – Не просто выключить. Стереть. Сжечь на физическом уровне, послав команду на перегрев. Это выведет из строя их операцию.

– Делай, – приказал Дмитрий.

На этот раз не было никакой изощренной легенды. Только грубая сила. Игорь запустил свою «цифровую бомбу». Через несколько минут сервер в Бухаресте захлебнулся и отключился. Данные с сайта хостинга подтвердили – физическое повреждение. «Хаос-Коллектив» был обезглавлен еще до начала своей главной атаки.

Они снова ждали. Напряжение было еще более невыносимым. Они не решались смотреть на глобальный прогноз, боясь увидеть ту же кровавую цифру.

– Точечный прогноз по каналу Вашингтон-Москва, – распорядился Дмитрий. – Вероятность сбоя.

«Кассандра» выдала результат. Вероятность сбоя в системе связи упала с восьмидесяти семи процентов до нуля целых трех десятых.

Снова вспышка надежды. Более осторожная, более пугливая. Они не смели радоваться. Они просто смотрели друг на друга, в их глазах читался один и тот же вопрос: «А теперь?»

Дмитрий медленно, будто боясь спугнуть удачу, запустил полный прогон «Кассандры». Процесс занял вечность. Каждая секунда отдавалась эхом в тиканье их сердец.

Экран погас. Зажегся.

Вероятность глобального катаклизма класса «Омега»: 99,999%.

Временной горизонт: 151 час 44 минуты 18 секунд.

На этот раз крика не последовало. Было лишь гнетущее, всепоглощающее молчание. Они достигли дна. Их действия не просто не помогали. Они были топливом для машины Судьбы.

Анна первая нарушила тишину, и ее голос был безжизненным, плоским.

– Она адаптируется. Каждый раз, когда мы меняем настоящее, она пересчитывает будущее, и оно… становится хуже. Мы не разрываем петлю. Мы затягиваем ее.

– Это петля Кассандры, – хрипло произнес Дмитрий, глядя на черный куб их творения. – Проклятие предвидения. Ты видишь гибель, но не можешь ее предотвратить. Все твои попытки остановить ее – и есть причина ее наступления.

– Значит, мы просто смиримся? – с вызовом спросил Игорь, но в его тоне уже не было прежней энергии, лишь горькая резиньяция. – Будем сидеть и ждать, когда прилетят ракеты?

– Нет, – Дмитрий покачал головой. Его глаза сузились. В них горел странный, почти безумный огонек. – Мы идем до конца. Мы допустили ошибку. Мы пытались действовать точечно, как хирурги. Но эта система… мировая система… она слишком сложна. Мы не можем предсказать последствия наших мелких вмешательств.