Параллельные сны

Ирина Захарова

Параллельные сны

Предисловие

Каждый сон – как дыхание другой жизни.

Иногда мы просыпаемся, но часть нас остаётся там —

в тех пространствах, где нет часов, где всё происходит не по дням, а по вибрациям.

Там живут те, кто нас когда-то любил,

и мы сами – другие версии, другие я.

Я начала записывать свои сны не ради игры или любопытства.

Мне просто стало ясно: сны – это не отражение, а продолжение.

Мир не заканчивается, когда мы закрываем глаза.

Он лишь меняет форму – и ждёт, когда мы научимся видеть его сквозь.

Эта книга – не просто рассказ.

Это дневник путешествий между слоями реальности,

где чувства не умирают, а переходят в другие частоты.

Где энергия становится образом,

а память – порталом.

Глава 1. Проводник без лица

Сновидения…

Мир, где сознание забывает о теле, но помнит о себе.

Где чувства звучат громче слов, а дыхание времени растворяется в тишине.

Все видят сны ночью, но мои приходят днём. Я сплю крепко, будто ухожу в глубину, где нет ни звуков, ни шороха – только мерцание другого пространства.

Многие убеждали меня, что я просто не запоминаю ночные сны. Но я проверяла – и знала: нет, они просто не приходят.

Иногда, в периоды панических атак, когда тело истощено, а душа дрожит от любого звука, сны всё же прорываются – тяжёлые, давящие, словно напоминание, что граница между мирами становится тоньше, когда человек на изломе.

Зато дневные сны – живые, чёткие, осознанные.

Я чувствую, куда иду, с кем говорю, как будто живу там полноценной жизнью.

Я помню почти все свои сны – кроме «глупых», где сюжет рвётся на фрагменты, словно лоскутное одеяло без смысла. Но даже в таких, если копнуть глубже, можно услышать шёпот другого мира.

С самого детства мне снился один и тот же сон.

Я гуляю на старой детской площадке с существом в чёрной мантии. У него нет лица – только бесконечность под капюшоном.

Сначала я боялась. Оно напоминало дементора – того, кто питается светом души. Но со временем страх исчез.

Мы стали играть.

Я бегала по песчаной площадке, пряталась за ржавыми каруселями, а оно молча следовало за мной. Между нами была странная связь – мысль и сразу действие, чувство и сразу ответ. Не человеческий разговор, а телепатия душ.

Площадка была как из чёрно-белого фильма: старая карусель с настоящим штурвалом, огромный воздушный шар на ржавом механизме, блестящая винтовая горка и железные гаражи на фоне зелёного леса.

Это место существовало в реальности – город Бологое, Тверская область. Там я жила до трёх лет.

Позже площадку снесли. Остался лишь воздушный шар. И, как будто вместе с ним, осталась связь с тем миром, где я встречала своего безликого друга.

Этот сон приходил ко мне всё детство – до четырнадцати, может, пятнадцати лет.

А потом – последняя встреча.

Во сне я знала: это прощание.

Мы стояли напротив, и в тишине звучала фраза:

«Всё возвращается в тот миг, когда ты готов увидеть».

Он не говорил – но я слышала.

Под капюшоном больше не было пустоты – там была я. Мои страхи, мой свет, моя невыносимая нежность к самой себе.

Я поняла: он был не кто-то. Он – проводник, отражение части меня, готовой уйти дальше.

Когда я проснулась, мир изменился.

Воздух стал плотнее, запахи – глубже, случайные слова людей – словно откликались на мои сны.

Я почувствовала: границы стираются.

И когда дует ветер, мне иногда кажется – где-то рядом шуршит его мантия.

Однады я увидела его снова во сне

Он подошёл ближе.

И я почувствовала, как время вокруг остановилось.

Не было мыслей.

В его ладонях светилось яйцо света.

Живое. Оно дышало, как маленькое сердце мира.

Я не слышала ни слов, ни звуков —

но знала: это не подарок, а напоминание.

О том, что я когда-то уже держала это в руках.

Когда я приняла яйцо, оно будто растворилось в груди,

и свет из него стал моим дыханием.

Я проснулась резко – и тишина была такой громкой,

что я слышала, как бьётся сердце, будто продолжая тот сон.

Долго сидела, не шевелясь.

Света не было, только тонкий рассвет за окном.

И внутри – странное ощущение: что-то началось.

С тех пор я не могла отпустить этот образ.

Проводник без лица не уходил.

Я чувствовала его рядом – не как существо,

а как лёгкий импульс изнутри,

который вдруг толкает сделать шаг, сказать слово, заметить знак.

Я стала искать.

Открывала книги, расшифровывала древние символы,

читала о мифах, где световое яйцо – это начало мира,

зародыш новой души, космос в миниатюре.

Но ни одно объяснение не отзывалось так, как простое знание внутри: это – я.

Яйцо – как символ целостности.

Того, что не нужно создавать, лишь вспомнить.

В нём нет деления на тьму и свет, боль и радость —

там только источник, из которого рождается всё.

Иногда я ловлю себя на мысли,

что Проводник без лица – это не кто-то извне.

Он приходит, когда ум засыпает,

чтобы вернуть меня к себе настоящей —

той, что видит всё изнутри света.

И с тех пор, каждый раз, когда мне становится сложно,

я просто закрываю глаза

и вижу – ладони, в которых светится крошечное солнце.

И слышу: «Ты – это оно. Помни.»

А в реальной жизни, уже наяву,

мне стало невероятно интересно —

что это значит на самом деле?

Почему именно яйцо света? Почему без лица? Почему сейчас?

Сны ведь не случаются просто так.

Они приходят, когда ты готова услышать.

И, может быть, это только начало —

той дороги, где всё происходящее вокруг

оказывается продолжением сна,

а реальность – просто другой способ его видеть

Я начала понимать:

Проводник не просто принес яйцо света —

он включил канал общения между мной и пространством.

И теперь жизнь отвечала, но не словами.

Она говорила мгновениями.

Всё стало дышать синхронно со мной.

Стоило мне задуматься о чём-то – появлялся ответ.

Иногда – сразу, иногда – через день.

Иногда ответ приходил в форме человека,

иногда – как строчка из случайной песни,

а иногда – просто как тихое «да» внутри.

С тех пор я перестала искать в снах загадку.

Теперь я ищу в них ключ.

Не чтобы разгадать, а чтобы вспомнить,

что мир – не случайность, а созвучие.

И теперь, когда я вспоминаю того безликого Проводника,

я понимаю:

он был не в снах.

Он был внутри меня всё это время —

в том месте, где начинается тишина.

В месте, где жизнь и сон больше не разделяются.

Глава 2. Яйцо света

Когда я впервые задумалась, почему аура человека имеет форму яйца,

мне стало ясно: Вселенная не делает ничего случайного.

Эта форма – идеальная, потому что в ней живёт принцип потока,

втягивания и разворачивания энергии.

Посмотрим, как оно устроено.

У яйца всегда есть апекс – верхушка,

точка, где энергии собираются, сходятся, завихряются.

Это и есть центр имплозии,

где внешний мир втягивается внутрь и преобразуется в жизнь.

Если прислушаться – можно почувствовать,

как через эту точку проходит дыхание Вселенной.

Каждая спираль, каждый завиток ДНК, каждая раковина морского существа

повторяет эту логику: движение не наружу, а вглубь.

Имплозия – это любовь самой природы к себе,

акт возвращения в Источник.

Яйцо – это не только символ начала.

Это врата между мирами.

Снаружи – пространство, внутри – потенциал.

Тонкая оболочка разделяет “уже проявленное” и “только готовящееся проявиться”.

Точно так же и в человеке: физическое тело – лишь скорлупа,

а внутри, в сияющем ядре, живёт тонкая субстанция духа,

которая ждёт своего пробуждения.

Наше аурическое яйцо – это миниатюрная копия Вселенной.

Каждая эмоция, мысль, воспоминание – это волна,

которая движется по поверхности этой скорлупы.

Если волна гармонична, она вписывается в ритм золотого сечения,

и тогда энергия входит внутрь – питает, исцеляет, наполняет.

Если нет – волна отталкивается, теряется, гаснет.

Может, поэтому человек так тянется в объятия, к теплу, к прикосновению —

он интуитивно ищет те волны, что резонируют с его внутренней спиралью.

Любовь – это не чувство,

это совпадение ритмов, идеальное совмещение вихрей.

Когда я думаю об этом, я понимаю:

мы живём внутри гигантского яйца света —

и внутри него тоже есть свои миры,

как матрёшки из энергии, каждая глубже предыдущей.

Во сне мы просто перескакиваем из одной скорлупы в другую,

в слои, где вибрации становятся тоньше,

и там мы можем летать, слышать, чувствовать иначе.

Вот почему сны такие реальные.

Мы не “видим их” —

мы вспоминаем себя в другом слое той же вселенной.

Если смотреть глубже, яйцо – не просто форма жизни.

Это механизм памяти, инструмент связи между измерениями.

Оно удерживает внутри себя информацию обо всём, что в нём когда-либо звучало.

Каждая вибрация, каждый импульс остаётся на тонких уровнях,

как отпечаток света на воде.

Всё, что попадает внутрь – звук, эмоция, дыхание, —

создаёт резонанс,

и этот резонанс никогда не исчезает.

Он лишь уходит в более тонкий слой,

туда, где энергия становится временем, а время – пространством.

Так работает и аура человека:

она помнит всё.

Все встречи, слова, прикосновения, даже те, что казались случайными.

Но в обычной жизни мы не слышим этих волн —

шум ума перекрывает их.

Во сне – всё иначе.

Скорлупа тела становится прозрачной,

внутренние вихри энергии вращаются свободнее,

и волны из прошлых слоёв начинают звучать.

Ты видишь их как сны.

Но это не фантазии —

это эхо реальностей, которые уже существуют.

Вот почему сны бывают повторяющимися.

Мы возвращаемся не в “сюжет”,

а в место вибрации,

в слой, где осталась часть нашей энергии.

Иногда – чтобы исцелить её,

иногда – чтобы завершить незакрытый цикл.

Когда тебе снится человек, с которым связь не завершена,

это не воспоминание, это энергетическая перекличка.

Ты чувствуешь зов той части себя,

что осталась рядом с ним в другом слое реальности.

Сон – это способ вернуть энергию домой.

Если ты осознаёшь, где находишься,

если не боишься смотреть в глаза тем, кто приходит во снах,

ты собираешь свои осколки,

восстанавливаешь целостность своего яйца света.

Именно тогда наступает настоящее пробуждение —

не когда ты открываешь глаза утром,

а когда начинаешь понимать,

что всё это – один и тот же сон,

просто на разных уровнях плотности.

И когда я думаю об этом – я вспоминаю своего безликого друга из детских снов.

Что, если он и был таким энергетическим вихрем, яйцом, матрицей, что пробуждает жизнь во мне самой?

Может быть, через него я научилась видеть мир не глазами тела, а чувствами поля.

Потому что я давно заметила: сны живут во мне с детства, не как образы – а как структуры энергии.Может быть, не один сонник не способен это объяснить, потому что всё это – не символы, а частоты.

Теперь я понимаю: возможно, именно тот «дементор» стал моим первым Учителем.

Он научил меня чувствовать, что всё живое имеет форму, воронку, центр втягивания – и что жизнь приходит туда, где есть движение вовнутрь, к сути.

Подключение к Полю Земли

Когда человек засыпает, его сознание не исчезает.

Оно лишь смещает частоту вибраций,

выходя за пределы плотного мира, словно душа,

покидая кокон тела,

выскальзывает в пространство, где всё – волна.

Наше аурическое яйцо —

это не просто энергетическая оболочка.

Это квантовый скафандр,

соединяющий тело с информационным полем Земли.

Во сне этот скафандр становится прозрачным,

и сквозь него начинают проходить тонкие токи данных —

волны, что несут опыт, память и возможности всех времён.

Учёные называют подобное состояние

взаимодействием с ноосферой —

мыслящим слоем планеты,

о котором говорил Вернадский.

Он предполагал, что разум человека

неотделим от разума самой Земли.

А современные физики добавляют:

всё пространство пронизано квантовой сетью —

голографическим кодом,

где каждая частица содержит в себе информацию о целом.

Сон – это момент, когда мы

перестраиваем внутренний приёмник на эту частоту.

И чем чище наше аурическое яйцо —

тем точнее мы считываем сигналы.

Тогда сны перестают быть хаотичными.

Они становятся посланиями поля —

зашифрованными откликами Земли на наши мысли,

вопросы, страхи и намерения.

Каждое сновидение – как кадр

из гигантского информационного фильма,

где мы можем увидеть не только своё прошлое,

но и параллельные вероятности —

те ветви реальности, что ещё не случились.

Когда ты во сне начинаешь осознавать себя,

ты буквально касаешься того места,

где программы судьбы можно редактировать.

Здесь, в поле Земли, нет линейного времени.

Судьба – не цепочка событий,

а многомерный узор из вариантов.

То, что мы называем «предначертанием»,

на деле – набор вероятностей,

каждая из которых активируется нашим вниманием.

Когда ты во сне проживаешь не страх, а осознанность,

ты выбираешь новый сектор пространства,

и по пробуждении реальность мягко смещается.

Физики называют это «эффектом наблюдателя».

Когда внимание фиксируется на определённой возможности,

всё поле коллапсирует в неё —

и она становится реальностью.

А эзотерики говорят проще:

где мысль – там энергия, где энергия – там форма.

Во сне наш разум не отвлекается на бытовое,

он свободен.

И потому подключение к информационному полю

происходит естественно,

словно душа возвращается к источнику данных,

из которых соткан весь мир.

Ты можешь спросить:

откуда приходят озарения, предчувствия, образы?

Почему иногда во сне видишь то,

что потом действительно случается?

Ответ прост —

в момент сна ты находишься внутри матрицы вероятностей,

в том самом океане информации,

где уже содержатся все ответы.

Иногда я чувствую,

что в такие ночи моя аура начинает пульсировать.

Будто Земля дышит через меня.

И когда я просыпаюсь —

в голове остаются не слова, а коды.

Тонкие образы, которые можно расшифровывать целыми днями.

И каждый такой код – как письмо из вечности:

«Ты идёшь верным путём. Всё уже есть. Просто вспомни».

Практика подключения к Полю Земли

Когда я впервые осознала, что могу не просто видеть сны,

а входить в них как в пространство, где можно спрашивать и получать ответы,

мне стало ясно – это не метафора.

Это наука, тонкая, но точная.

Каждое тело человека – это биоэлектрический генератор,

а каждая мысль – волновой импульс.

Наш мозг создаёт электромагнитное поле,

а сердце – ещё более мощное,

в пять тысяч раз сильнее, чем мозговое.

И именно это поле, говорят физики,

может входить в резонанс с магнитным полем Земли.

Когда этот резонанс достигается,

человек словно «встраивается» в частоту планеты,

в её ритмы – альфа, тета, дельта.

Это и есть вход в осознанное сновидение,

в те самые пространства, где сознание Земли

переплетается с сознанием человеческим.

С этого всё и началось.

Перед сном я стала задавать намерение —

не просто желание, а конкретную мысль,

оформленную как задачу, как запрос к полю.Если я хотела увидеть кого-то —

я мысленно выстраивала ситуацию,

где этот человек должен был ответить, действовать, реагировать.

Как будто мы встречаемся не во сне, а в жизни,

и я ожидаю логического завершения диалога.

Так сознание получает ориентир,

а поле – координаты,

по которым можно найти нужную «точку вероятности».

Это как включить навигацию в огромном океане снов.

Первые опыты были мягкими:

я видела не лица, а ощущения, не слова, а образы.

Но со временем пространство стало плотнее,

как будто я научилась фокусировать энергию,

уплотнять свет мыслью.

И вот что я поняла:

осознанный сон – не просто игра воображения.

Это проекция твоего состояния на квантовый уровень.

Там нет разделения между мыслями и материей —

всё мгновенно принимает форму.

Когда я во сне произносила:

«Это сон. Я здесь творец. Я управляю этим пространством», —

мир вокруг реагировал как живое зеркало.

Стоило лишь изменить настроение,

и небо меняло цвет, вода становилась теплее,

всё откликалось.

Так я впервые почувствовала,

что вся Вселенная – это поле ответов,

и оно разговаривает со мной на языке вибраций.

Учёные называют это квантовой связностью.

Каждая частица, когда-то взаимодействовавшая с другой,

остаётся с ней связанной навсегда,

независимо от расстояния.

Мозг, сердце, Земля – всё это одна сеть,

в которой нет разрыва,

а есть только степень осознанности связи.

С тех пор я перестала искать ответы вовне.

Я научилась погружаться внутрь сна,

где информация ощущается не словами, а потоками света.

Иногда это похоже на симфонию —

каждая мысль рождает цвет, каждый цвет – звук,

и всё складывается в картины, которые можно проживать.

Это не мистика – это память материи.

Каждая клетка хранит след всех опытов,

всех воплощений и всех вероятностей.

И когда ты осознаёшь себя внутри сна,

ты как будто входишь в архив собственной души,

а через неё – в память Земли.

Сон перестаёт быть просто отдыхом.

Он становится путешествием по слоям сознания,

встречей с самим собой в разных временах,

и обучением у самой природы.

Я часто думаю:

а может быть, всё человечество сейчас просыпается во сне?

Может быть, мы только начинаем осознавать,

что Земля – это не просто планета,

а живой организм,

который разговаривает с нами,

когда мы наконец перестаём шуметь.

И тогда всё становится просто:

нужно лишь настроить частоту сердца.

Перед сном – дышать,

вспомнить, кто ты,

и позволить своему Яйцу Света

раскрыться, как антенне,

которая ловит шепот самой Вселенной.

Глава 3. Дом, в котором я уже была

Каждый раз, когда я закрываю глаза, моё сознание скользит по спирали внутрь – туда, где живут мои другие «я».

И там, в другом слое, я продолжаю то, что оставила на Земле незаконченным.

Так я попала в дом, в котором уже когда-то была.

Сначала я не узнала его.

Как и раньше, всё началось с компании незнакомых ребят.

Пять лиц – смутных, но знакомых ощущением.

Один из них подошёл ближе. Его взгляд был настойчив, почти зовущий,

и во сне я сразу поняла: он знает меня.

Я попросила его протянуть руку,

и не прикасаясь, почувствовала сильное отторжение —

как будто между нами столкнулись два разных мира.

Его энергия была плотной, горячей, как вулкан,

моя – мягкая, прозрачная, но упрямая, как вода.

Мы не могли соприкоснуться, не разрушив границу.

Остальные засмеялись, сказали, что я не выдержала бы его силы.

И тогда во мне проснулся внутренний огонь.

– У меня тоже есть сила, – сказала я.

Они не поверили.

А он, тот парень, вдруг улыбнулся и предложил пойти с ним.

Мы шли по широкой дороге вдоль фонарей,

и каждый фонарь зажигался, будто узнавая меня.

Дома вдоль дороги были частные, ухоженные,

и воздух пах жасмином и чем-то старым,

вроде воспоминаний, забытых на ветру.

Дом, к которому мы подошли, был красив.

Белый камень, французские балконы, мозаичная дорожка —

и огромная чёрная дверь с коваными вензелями.

Он открыл её легко, как будто ждал меня.

На пороге сидели собаки, и ни одна не залаяла.

Внутри всё сияло мягким изумрудным светом.

Барная стойка из мрамора, диваны в стиле Ампир,

и брат – молодой мужчина с печальными глазами —

выложил на стол фигурки, сделанные своими руками:

жираф, феникс, рыбка и три лошади.

Из мешковины, макраме, из нитей времени.

И вдруг, среди полок с бокалами и куклами,

мне показалось, что я вспоминаю этот сон.

Я уже была здесь.

Я делала эти куклы сама и дарила ему – тому самому парню.

– Это я делала, – сказала я. – Это были мои руки.

Он посмотрел в сторону и тихо ответил:

– И что теперь? Зачем ты вернулась?

В его голосе была боль – старая, но живая.

Боль того, кто ждал слишком долго.

Он отвернулся, а я стояла у барной стойки,

словно между нами пролегла тишина, длиннее всех лет.

В этот момент из соседней комнаты вышла женщина – его мать.

Тихая, с серебром в волосах, в сером платье,

с глазами, в которых жила вся печаль мира.

– Пошли, – сказала она спокойно,

и я без слов пошла за ней.

Мы вошли в большую комнату, похожую на столовую.

В центре стоял круглый кованый стол со стеклянной столешницей,

на ней – мороженое, но не обычное:

это был шоколад с творогом, переломленный розовыми прожилками,

замороженный в форме лепестков роз.

Я села.

Она – напротив.

Долгое время мы просто ели этот холодный десерт,

и в этой тишине был смысл.

Она наконец сказала:

– Он долго ждал тебя.

После того сна, когда ты ушла, он не мог забыть.

Он не понимал, почему ты пропала – ведь вы были вместе.

Он плёл эти фигурки из мешковины, чтобы удержать память,

чтобы руками связать то, что душа не могла отпустить.

Я опустила взгляд – и видела,

как шоколад тает, превращаясь в густую каплю,

похожую на кровь воспоминаний.

Я не знала, что ответить.

Всё, что я могла, – смотреть на свои ладони,

чувствуя, как будто там по-прежнему тепло от его руки.

Потом я встала,

поблагодарила её молча, взглядом.

Вышла во двор,

где меня окружили собаки – те самые,

что словно знали меня тысячу лет.

Я загнала их в дом,

закрыла калитку и пошла вдоль дороги,

по той самой, что вела вдоль фонарей и жасминовых кустов.

Фонари светили ровно,

и я чувствовала, как что-то во мне отпускает,

как будто за все эти годы ожидание растворилось в свете.

Я знала – это был конец цикла.

Я больше не должна туда возвращаться.

А потом – пробуждение.

Я сижу за столом,

круглым, как тот, за которым мы ели шоколад,

и смотрю в небо.

Облака мягкие, как сладкая вата.

Они плывут куда-то,

а я думаю о нём – о парне, который во сне не стареет,

который, возможно, ждёт меня где-то всё ещё.

Иногда мне кажется, что они, обитатели других миров,

чувствуют нас, как мы чувствуем их во сне.

Что где-то там, по другую сторону зеркала,

я только что ушла,

а он стоит у барной стойки, держит мои куклы,

и не понимает, почему снова остался один.

А может, это и есть вечность —

не время, а петля любви,

которая никогда не рвётся,

просто меняет частоту.

Я смотрю на облака и думаю:

может, сон – это не уход, а возвращение.

А реальность – всего лишь короткий вдох между двумя сновидениями.

Послесловие ко второй главе. О связи миров

Когда я проснулась, небо было почти белым,

и казалось, что где-то там, за его гладью,

тянутся невидимые нити между снами и явью.

Я долго сидела в тишине,

словно боялась сделать движение,

чтобы не разорвать хрупкую ткань, соединяющую оба мира.

Потому что всё ещё чувствовала его руку – не физически,

а вибрацией где-то внутри груди,

в том месте, где начинается дыхание.

Сны не исчезают.

Они просто уходят в глубину,

туда, где свет проходит медленнее,

и время сворачивается, как спираль улитки.

И если вслушаться, можно услышать,

как по этой спирали отзываются шаги —