Пекарня маленьких чудес

– Ты испекла этот хлеб сама? С нуля?

Лина кивнула.

– Странно. Обычно магия не работает для новичка. Нужны годы, чтобы научиться чувствовать тесто, понимать его. Марта училась десять лет, прежде чем ее первый заговоренный хлеб сработал.

– Я просто следовала рецепту. Делала все, как было написано.

– Значит, у тебя дар, – просто сказала Клара. – Или пекарня действительно выбрала тебя. Марта говорила, что так бывает. Что здание само чувствует, кому передать силу.

Дар. Магия. Выбор. Все эти слова звучали нереально, как из сказки. Но Лина только что своими глазами видела, как работает эта магия.

– Что мне теперь делать? – спросила она растерянно.

Соседка пожала плечами:

– То же, что делала Марта. Пеки. Помогай людям. В Солти Коасте много тех, кому нужна твоя выпечка. Тех, кто забыл, кто потерял, кто не может простить. Ты будешь чувствовать. Тесто подскажет.

– Но я не знаю, как… я даже людей здесь не знаю.

– Узнаешь. – Пожилая женщина улыбнулась, и морщины вокруг ее глаз стали мягче. – Город маленький. Все друг друга знают. А ты – племянница Марты. Тебе доверять будут.

Она встала, подошла к Лине, положила теплую руку ей на плечо:

– Спасибо тебе, девочка. Спасибо, что вернула мне Томаса. Пусть только воспоминание, но… это важно. В моем возрасте воспоминания – самое ценное, что есть.

Лина почувствовала, как что-то сжимается в груди – одновременно больно и тепло.

– Я рада, что смогла помочь.

– Ты еще многим поможешь, – сказала Клара уверенно. – Если останешься, конечно. Останешься?

Вопрос завис в воздухе. Лина не знала, что ответить. Еще вчера она была твердо уверена: продать пекарню и уехать. Но теперь…

Теперь она испекла хлеб, который вернул старой женщине забытое имя и теплые воспоминания. Теперь она стояла в доме, пахнущем травами, и чувствовала, что здесь, в этом крошечном городке, есть что-то, чего не было в ее прежней жизни. Смысл, может быть. Или просто нужность.

– Я не знаю, – призналась девушка честно. – Мне надо подумать.

Клара кивнула понимающе:

– Думай. Но недолго. Пекарня не может пустовать. А людям нужен хлеб. Настоящий хлеб. – Она задумалась на мгновение. – Кстати, раз уж решила остаться хоть ненадолго, тебе надо привести пекарню в порядок. Печь старая, видела? И крыша, кажется, протекает после последнего дождя. Иди к Эйдану Холту, он все починит. Мастерская у него на краю города, у старого причала.

Возвращаясь обратно, Лина шла медленно, погруженная в мысли. Улицы Солти Коаста оживали: открылся рыбный магазин, запахло свежим уловом; возле кафе "У Томаса" расставляли столики на улице; дети бежали в школу с рюкзаками на спинах.

Несколько человек поздоровались с ней, хотя она их не знала. Пожилой мужчина в вязаной шапке кивнул: "Доброе утро, мисс Берг". Женщина с корзиной улыбнулась: "Как поживаете? Освоились?"

Они знали ее. Знали, кто она. Племянница Марты.

Лина дошла до пекарни, вошла внутрь. Запах хлеба все еще висел в воздухе, смешиваясь с ароматом розмарина. Она прошла к печи, присмотрелась внимательнее. Клара была права – из одной щели в кладке шел тонкий дымок, хотя печь уже остыла. А в дальнем углу, возле окна, на полу темнело мокрое пятно. Лина подняла глаза – на потолке виднелись подтеки.

Надо чинить. Если она собирается здесь остаться хоть ненадолго, пекарня должна быть в порядке. Если все же решит продавать – тем более, на ухоженное помещение всегда проще найти покупателей

Эйдан Холт. Мастерская у старого причала.

Лина переоделась в более практичную одежду – джинсы и свитер, надела куртку и вышла.

Старый причал находился минут в десяти ходьбы, на противоположном конце набережной. Здесь было тише, меньше людей. Несколько рыбацких лодок покачивались на волнах, пахло смолой и старым деревом. А в конце причала стояло приземистое здание с покатой крышей – мастерская.

Дверь была приоткрыта. Изнутри доносились звуки – мерное скрежетание рубанка, тихое насвистывание. Лина заглянула внутрь.

Мастерская была просторной, наполненной светом от больших окон. Повсюду пахло деревом – свежей стружкой, смолой, лаком. Вдоль стен стояли верстаки, полки с инструментами, штабеля досок разных пород. На одном из верстаков лежала наполовину готовая оконная рама – резная, с тонким узором из виноградных лоз.

А над рамой склонился мужчина.

Он был высоким, широкоплечим, в выцветшей рабочей рубашке и потертых джинсах. Темные волосы растрепаны, на них и на плечах – древесная стружка. Он работал рубанком, движения размеренные, точные, уверенные. Совершенно поглощенный работой, мастер не заметил Лину.

Она стояла в дверях, не решаясь окликнуть его. Было что-то завораживающее в том, как он работал – спокойно, сосредоточенно, без суеты. Полная противоположность ее прежней жизни, где все было быстро, нервно, в постоянной спешке.

Наконец мужчина поднял голову, будто почувствовал чужое присутствие. Увидел ее, выпрямился. Лина заметила его лицо – скуластое, с легкой щетиной, глаза серые, внимательные. Ему было лет тридцать с небольшим, может чуть больше.

– Добрый день, – сказала она, чувствуя неловкость. – Вы Эйдан Холт?

Он кивнул молча, положил рубанок на верстак. Стряхнул стружку с рукавов.

– А вы племянница Марты, – сказал он. Не спросил – констатировал. Голос низкий, спокойный.

– Лина Берг, – представилась она. – Откуда вы знаете?

Эйдан пожал плечами:

– Новости в Солти Коасте разносятся быстро. Да и похожи вы на нее. Глаза те же.

Лина не знала, что на это ответить. Эйдан смотрел на нее спокойно, выжидающе, без намека на улыбку или какое-то приветствие. Не грубо, но… отстраненно что ли.

– Мне нужна помощь, – сказала она наконец. – С пекарней. Печь дымит, и крыша протекает. Бабушка Клара сказала, что вы можете починить.

Эйдан вытер руки тряпкой, кивнул:

– Могу. Когда надо?

– Ну… как можно скорее? Если вы не очень заняты.

Он посмотрел на оконную раму, потом снова на нее:

– Закончу с этим к вечеру. Приду завтра с утра, посмотрю, что там. Подойдет?

– Да, конечно. Спасибо.

Пауза. Эйдан стоял, глядя на нее, будто ждал чего-то еще. Лина чувствовала себя неловко под этим взглядом – не враждебным, но оценивающим.

– Вы… вы давно знали мою тетю? – спросила она, чтобы заполнить тишину.

– Всю жизнь. Марта была хорошим человеком. – ответил коротко, без лишних слов.

– Да. Я жалею, что не приезжала чаще.

Молодой человек ничего не ответил. Просто кивнул, и в этом кивке не было осуждения, но и утешения тоже. Просто принятие факта.

– Ладно, не буду вас отвлекать, – сказала Лина, пятясь к двери. – Спасибо, что согласились помочь.

– Это моя работа, – просто ответил мастер и вернулся к оконной раме.

Лина вышла из мастерской, вдохнула полной грудью морской воздух. Странный человек этот Эйдан Холт. Немногословный, закрытый. Но было в нем что-то… надежное, что ли. Смотришь, как он работает, и понимаешь – он знает, что делает. Он не торопится, не суетится. Просто делает свою работу хорошо.

Возвращаясь к пекарне, Лина думала о том, сколько всего ей предстоит узнать. О городе, о людях, о самой себе.

Море шумело. Город жил своей размеренной жизнью. А в пекарне "У причала" начиналась новая история.

Глава 4

Эйдан пришел ровно в восемь утра, как и обещал. Лина услышала стук в дверь, когда как раз замешивала тесто для обычного хлеба – без магии, просто чтобы попрактиковаться. Она вытерла руки о фартук, открыла.

Молодой человек стоял на пороге с деревянным ящиком в руках – с инструментами, судя по звуку. Одет так же просто, как вчера: рабочая рубашка, джинсы, потертые ботинки. Волосы были аккуратно зачесаны назад, но уже выбивались пряди.

– Доброе утро, – сказал он. – Можно войти?

– Да, конечно. – Лина отступила, пропуская его. – Извините, я немного в муке.

Эйдан бросил беглый взгляд на нее – на белые следы на щеке, на руки, на фартук, и в его глазах промелькнула тень улыбки. Но он ничего не сказал, просто прошел внутрь.

Осмотрелся. Медленно, внимательно, как человек, который привык замечать детали. Подошел к печи, провел рукой по кладке. Присел на корточки, заглянул внутрь. Потом поднялся, прошел в угол с мокрым пятном, посмотрел на потолок.

Лина стояла у стола с тестом, наблюдая за ним. Было что-то успокаивающее в его движениях – никакой спешки, никакого напряжения. Просто методичный осмотр, оценка.

– Печь можно починить, – сказал он наконец. – Несколько кирпичей расшатались, надо переложить. Займет пару дней. Крышу тоже надо латать – черепица треснула после зимы. Это быстрее, один день.

– Это… дорого получится?

Эйдан посмотрел на нее:

– Для вас – себестоимость материалов. Марта много для меня сделала. Считайте, что я возвращаю долг.

Лина хотела возразить, но он уже достал из ящика блокнот, начал что-то записывать – видимо, список материалов. Разговор был окончен.

Девушка вернулась к тесту. Продолжила месить, стараясь не обращать внимания на присутствие постороннего человека. Но это было сложно. Мастерская была большой, а пекарня – маленькой. Эйдан занимал пространство просто фактом своего существования – высокий, молчаливый, сосредоточенный.

– Вы часто печете? – спросил он неожиданно.

Лина подняла голову:

– Только начала. Вчера первый раз испекла хлеб.

– И получилось?

– Да. Удивительно, но получилось.

Эйдан кивнул, делая очередную пометку:

– У Марты всегда получалось. Она говорила, что главное – не торопиться. Тесто чувствует спешку.

– Она вам часто говорила про выпечку?

– Иногда. Я многое чинил здесь за годы. Марта любила разговаривать, пока я работал. – Он помолчал. – Хорошим была человеком. Добрым.

В его голосе появилось что-то теплое, когда он говорил о Марте. Лина почувствовала укол вины – она так мало знала о своей тете. А этот почти незнакомый человек, кажется, знал ее лучше.

– Она… она рассказывала вам про меня?

Эйдан поднял глаза от блокнота:

– Немного. Говорила, что у нее есть племянница в городе. Умная, успешная. Но очень занятая.

Лина отвернулась, сосредоточившись на тесте. Очень занятая. Слишком занятая, чтобы приехать. Слишком занятая, чтобы просто позвонить.

– Я не знала, что тетя хотела, чтобы я приезжала, – тихо произнесла девушка. – Она никогда не просила об этом.

– Марта никогда не просила напрямую, – ответил Эйдан. – Она не любила обременять людей. Но ждала. Всегда ждала.

Молчание повисло в воздухе – тяжелое, неловкое. Лина чувствовала, как к горлу подступает комок. Она месила тесто сильнее, чем нужно, вдавливая в него всю свою вину, всю боль.

Эйдан, кажется, понял, что сказал что-то не то. Он закрыл блокнот, сунул в карман.

– Извините. Не мое дело.

– Нет, вы правы. – Лина вытерла глаза тыльной стороной руки, оставив мучной след. – Я должна была приезжать. Должна была… быть здесь.

Эйдан смотрел на нее долго, оценивающе. Потом медленно кивнул:

– Но вы здесь сейчас. И это важно.

Такие простые слова. Но почему-то от них стало легче.

Лина собрала тесто в шар, положила в миску, накрыла полотенцем. Помыла руки, наконец смыла муку с лица.

– Хотите кофе? – предложила она. – Или чай?

– От кофе бы не отказался, – кивнул Эйдан.

Она поставила турку на плиту – маленькую газовую, которая стояла в углу. Насыпала кофе, залила водой. Аромат начал распространяться по кухне, смешиваясь с запахом теста и дерева.

– Вы давно занимаетесь плотницким делом? – спросила Лина, разливая кофе по чашкам.

– С детства. Отец научил. Он был корабельным плотником, чинил рыбацкие лодки. Я пошел немного другим путем – мебель, дома, реставрация. Но основы те же.

– Вы всегда жили в Солти Коасте?

Эйдан взял чашку, отпил. Покачал головой:

– Нет. Уезжал. В город, на несколько лет. Работал там в строительной компании. Хорошие деньги, большие проекты. – Он замолчал, глядя в чашку. – Но потом вернулся.

– Почему?

Он пожал плечами:

– Устал от суеты. От бетона, стекла, от людей, которые всегда куда-то спешат. Здесь… здесь проще. Тише. Можешь работать в своем темпе, делать вещи так, как считаешь правильным.

Лина слушала, и что-то отзывалось внутри. Она ведь тоже бежала от той жизни – от суеты, от спешки, от бесконечной гонки.

– И жена согласилась вернуться сюда? – спросила она, а потом осеклась. Зачем она это спросила? Какое ей дело?

Эйдан усмехнулся – коротко, без радости:

– Жены нет. Была. Она осталась в городе. Сказала, что не собирается хоронить себя в захолустье. Развелись три года назад.

– Прошу прощения, я не должна была…

– Все нормально. – Он допил кофе, поставил чашку на стол. – Давно уже. Мы хотели разного. Она – карьеру, блеск, большой мир. Я – тишину и дерево. Несовместимо.

Лина кивнула. Она понимала. Слишком хорошо понимала.

– У меня похожая история, – призналась девушка. – Только с другой стороны. Мой… бывший сказал, что я слишком занята работой. Что он устал быть на втором месте.

Эйдан посмотрел на нее – внимательно, без осуждения:

– И что вы выбрали?

– Ничего не выбрала. Меня уволили через две недели после разрыва. Оптимизация штата. – Она усмехнулась. – Так что получается, я потеряла и работу, и отношения. Осталась ни с чем.

– Кое-что у вас все-такие есть, – тихо сказал Эйдан. – У вас есть пекарня. И магия, если верить слухам.

Лина вздрогнула:

– Вы знаете? Про магию?

– Весь город знает. Марта никогда не скрывала особо. Да и люди не слепые – видели, как ее выпечка помогает. – Он встал, взял ящик с инструментами. – Клара уже всем рассказала, как вы вернули ей воспоминание. Так что готовьтесь – скоро начнут приходить.

– Приходить?

– За помощью. – Эйдан направился к двери, остановился на пороге. – В Солти Коасте много людей с грузом прошлого. Марта помогала всем, кто просил. Теперь это ваша работа. Если останетесь, конечно.

Он вышел, оставив Лину в тишине пекарни.

Она стояла посреди кухни, обхватив себя руками. Люди начнут приходить. За помощью. А она даже не знает толком, как работает эта магия. Только один раз испекла волшебный хлеб, и то случайно.

Но Эйдан сказал: "Это ваша работа. Если останетесь".

Если останется.

Лина подошла к окну, посмотрела на море. Солнце пробивалось сквозь облака, рассыпая по волнам золотые блики. Рыбаки вытаскивали сети на берег. Чайки кричали, кружа над водой.

Может, она и правда должна остаться? Хотя бы ненадолго. Попробовать. Понять, может ли она быть тем, кем была Марта – хранительницей, помощницей, пекарем-магом.

За окном послышались шаги. Лина обернулась – Эйдан поднимался по приставной лестнице к крыше, неся связку черепицы на плече. Двигался уверенно, без спешки, каждое движение выверено.

Она смотрела, как он работает. Было что-то медитативное в этом зрелище. Что-то… правильное. Будто мир замедлялся до нужной скорости, и можно было наконец вздохнуть полной грудью.

Тесто в миске поднялось. Лина вернулась к столу, обмяла его, начала формировать буханки. Руки действовали сами – месить, складывать, придавать форму. И в какой-то момент она поймала себя на том, что думает не о прошлом, не о будущем, а просто о тесте. О его текстуре, о тепле под пальцами, о том, как оно дышит и живет.

Тесто чувствует спешку, – сказал Эйдан.

Она не торопилась. Впервые за долгое время – не торопилась.

К обеду крыша была залатана. Мастер спустился, убрал лестницу, вытер руки.

– Готово. Теперь не будет протекать. Печью займусь завтра, надо материалы привезти.

Лина кивнула. Хлеб как раз выпекался – аромат наполнял пекарню.

– Спасибо. Я… не знаю, как отблагодарить.

– Не надо. – Эйдан собирал инструменты в ящик. – Я же сказал, это долг Марте.

– Тогда хотя бы останьтесь пообедать? У меня как раз хлеб испекся, и есть сыр, и суп сварен.

Эйдан колебался. Лина видела, что он сейчас откажется – слишком привык быть один, слишком закрылся после развода. Но она не хотела его отпускать. Не хотела снова оставаться одна в пустой пекарне.

– Пожалуйста, – добавила она тихо. – Мне… было бы приятно есть не в одиночестве.

Что-то дрогнуло в его лице. Он медленно кивнул:

– Ладно. Спасибо.

Они ели за маленьким столом у окна. Свежий хлеб, еще теплый, с маслом. Сыр местный, чуть соленый. Суп овощной, простой. Ничего особенного, но после работы – идеально.

Ели молча, но это была комфортная тишина. Не та напряженная, когда не знаешь, о чем говорить, а спокойная, когда говорить и не нужно.

– Хороший хлеб, – сказал Эйдан, отламывая еще кусок. – Марта бы одобрила.

Лина улыбнулась:

– Это обычный, без магии. Просто хлеб.

– Иногда просто хлеб – это все, что нужно.

Она посмотрела на него – на спокойное лицо, на сильные руки, на мозоли от работы. На человека, который вернулся из большого мира в маленький городок и не жалел об этом.

– Эйдан, – сказала она. – Вы не пожалели, что вернулись сюда?

Он задумался, разламывая хлеб:

– Нет. Это был правильный выбор. Я понял одну вещь – не обязательно жить там, где "успешно", если там ты несчастлив. Иногда счастье – это просто делать то, что любишь, в месте, где тебе хорошо. Пусть даже это маленький городок, где все друг друга знают.

Лина слушала и чувствовала, как что-то теплое разливается в груди. Может быть, это и был ответ на ее вопросы? Не искать успех там, где его ждут от тебя. А найти то место, ту работу, которая наполняет смыслом.

– Спасибо, – тихо сказала она.

– За что?

– За честность. – Она улыбнулась. – И за крышу тоже.

Эйдан усмехнулся – впервые она увидела что-то похожее на настоящую улыбку на его лице. Она делала его моложе, мягче.

– Всегда пожалуйста. И за крышу, и за честность.

Мужчина доел суп, встал:

– Мне пора. Завтра приду с утра, начну с печью.

– Хорошо. Я буду ждать.

Эйдан кивнул, взял ящик, направился к выходу. У двери обернулся:

– Лина?

– Да?

– Это место идет вам. Больше, чем думаете.

И вышел, оставив ее стоять с гулко бьющимся сердцем и глупой улыбкой на лице.

Это место вам идет.

За окном море шумело. Солнце клонилось к закату. А в пекарне пахло свежим хлебом и чем-то еще – надеждой на новое начало.