Холодное сердце Мальвины

Слушай, ну ты же нормальный мужик, зачем тебе нужен весь этот геморрой? И что ты будешь делать с ребенком? Чужим ребенком! Отдай его мне и разойдемся с миром.

– Хочешь сказать, Аля стала наркоманкой? – проигнорировал фразы о Богдане Литвин.

– Я такого не говорил. Но точно знаю – в последнее время она сидела на транквилизаторах. Врач назначил. С психикой проблемы начались.

Мания у нее была какая-то. На паранойю похожая. Все время казалось, что ей хотят навредить. И Богдану тоже.

Шаги какие-то слышала, звуки непонятные. Короче, весь набор. Психопатка натуральная, с поехавшей крышей. Видимо, в период такого затмения бумагу об опекунстве на тебя и накатала. Шизанутая на всю голову, что с нее возьмешь?

Литвин исподлобья смотрел на мужчину и все больше укреплялся во мнении: врет, как сивый мерин. Нахрапом взять не удалось – теперь лебезить пробует. Строит из себя хорошего парня.

– Послушай, Юр, – вкрадчиво продолжил Баженов, – отдай мне Богдана. Так для него же будет лучше. Не знает он тебя совсем. Скучать по дому будет. Зачем мучить ребенка?

И потом, я отцу обещал, что позабочусь о брате, если с ним что-нибудь случится. Слово дал. Ты, как мужик должен меня понять…

– Как мужик я должен сейчас тебя спустить с лестницы, – сквозь зубы процедил Литвин, – Кто ты такой, чтобы Альбине диагнозы ставить? А может ей и вправду угрожали? И опекунство на меня она оформила неспроста. Видимо, действительно боялась чего-то…

– Да всего на свете она боялась! – взвился Вадим, – Потому, что истеричка ненормальная! И я это докажу!

Упеку эту идиотку в психушку и аннулирую доверенность на Богдана нафиг! Последний раз прошу, отдай пацана по-хорошему!

– А не пошел бы ты знаешь куда? – с каменным лицом произнес Юра, – И без решения суда о признании Альбины недееспособной больше здесь не появляйся! Вон Бог, вон порог.

У тебя минута. Иначе я вызываю полицию и пишу заявление о попытке похищения ребенка. Закон сейчас на моей стороне и ты прекрасно об этом знаешь.

– Ты еще пожалеешь, – зашипел Баженов, но вместе со своими амбалами все-таки направился в сторону лифта.

Литвин проводил его недобрым взглядом, и повернулся к двери. С сестринского поста на него смотрели испуганные глаза дежурной медсестры и санитарки. Юра скорчил веселую рожу и беспечно им подмигнул.

– Вам не кажется, что слишком много народа сегодня мне угрожает?

– Ты бы поосторожнее с ним, Юрий Александрович, – сокрушенно покачала головой тетя Дуся, – Сразу видно – нехороший человек…

– Ничего, прорвемся, – сверкнул белозубой улыбкой мужчина и скрылся за дверью ординаторской.

– Короче, как-то так… – шепотом доложил обстановку брату Литвин-старший.

Богдан мирно сопел на диване, а Рома, стараясь как можно меньше шуметь, подключал к компьютеру свежекупленный монитор.

– Что как юрист посоветуешь? – нервно постукивая пальцами по столу, спросил Юра.

– А что тебе может посоветовать простой полицейский? – пожал плечами младший брат, – Я же не адвокат. Но на мой взгляд, в первую очередь тест ДНК сделать надо. Как можно скорее. И в суд подать на установление отцовства.

Решение в любом случае вынесут быстрее, чем по лишению дееспособности. Возни в разы меньше. Результаты теста будут уже через три дня, возражать некому…

А чтобы Альку твою сумасшедшей объявить – пойди сначала бумаги собери, экспертизу назначь, потом сделай… Мероприятий на полгода минимум. Ну, это если никто не вмешается.

В общем, прямо завтра займись. И, главное, забор материала сделай под протокол при свидетелях. Чтобы потом оспорить было нельзя…

Короче, монитор я присоединил. Принимай работу.

– Спасибо, Ром. Ты – лучший, – Юра по-мужски похлопал брата по плечу и тяжело опустился в кресло. Мозг кипел от обилия полученной информации.

– Флешку один посмотришь, или моральная поддержка требуется? – осторожно спросил Роман.

– Нет. Я сам, – тяжело вздохнул Юрий, потянувшись за наушниками.

– Ок. Если что – звони.

Гладкий пластик грелся между пальцами. Литвин держал в руках флешку и никак не решался вставить ее в разъем. Воспоминания шестилетней давности бомбили сердце. Кто бы мог подумать, что все так обернется? Альбина была единственной женщиной, которую он любил по-настоящему. Практически, боготворил.

И разрыв пережил невероятно тяжело. Поэтому увидеть ее снова, пусть даже на экране компьютера, было суровым испытанием. Тем более, в свете последних событий…

Только, сиди, не сиди, а видео посмотреть надо. Может, хоть там найдутся ответы на многочисленные вопросы? Юра решительно воткнул флешку в порт и запустил файл…

Пролог. Часть 5.

Литвин жадно всматривался в светящийся экран. Сердце в груди колотилось, как бешеное. Его удары отдавались в горле, стучали в висках, мешая дышать и думать. Нежная блондинка на мониторе виновато подняла синие, как море, глаза и посмотрела прямо в душу.

– Ну здравствуй, Юра, – проговорила она мелодичным голосом, и в беззащитную грудь Литвина вонзился осиновый кол. Мужчина даже зажмурился на несколько секунд, чтобы отдышаться.

Изменилась, конечно. Повзрослела. Похорошела той самой женственной красотой, которая появляется лишь с возрастом. Но взгляд все тот же. Глубокий, пронизывающий до костей, в который ныряешь и тонешь.

– Если эта запись оказалась у тебя, значит в моей жизни наступил полный звездец… Банально, да? – произнесла Альбина и горько улыбнулась.

– Наверное, это должно было когда-нибудь произойти, потому, что любому терпению есть предел… – девушка отвела взгляд от камеры и закусила губу. Тяжело вздохнула.

– Кажется, я убила человека… – тихо произнесла она и вновь посмотрела в глаза.

Умом Юра понимал, что это всего лишь объектив, но завораживало все, как в реале. Вот только слова она говорила какие-то неправильные… Не вяжущиеся ни с образом, ни с характером.

– Не помню как это произошло, – покачала головой девушка, – Знаю одно – могла. Более того, страстно мечтала об этом последние несколько лет. Чтобы защитить себя и сына. Ты ведь с Богданом уже познакомился, да?

Что такое она несет? Пытаясь унять дрожь внутри, Литвин бросил взгляд на спящего ребенка.

Стало только хуже. Предательские мурашки поползли по телу, поднимая волосы дыбом. Как будто у ощетинившегося зверя перед прыжком. Все равно не могла! Что бы ни говорила.

Не помнит, ведь! Значит, не было…

– Я никогда не стала бы к тебе обращаться, – продолжала Альбина, – но сейчас у меня нет другого выхода. Со мной все ясно: осудят и посадят, но ребенок из-за этого страдать не должен.

В семье Баженовых Богдану не место. Родным они его никогда не считали и считать не будут, потому, что знают – Олег ему не отец.

Да, мой муж его принял, дал свое отчество и обеспечивал всем необходимым, но полюбить так и не смог. Считал неизбежностью, с которой приходилось мириться.

И Вадим, сын Олега от первого брака, тоже. Богдан для него – лишь способ сохранить в семье активы, которые пришли вместе со мной. Со мной и уйдут…

Мой покойный отец оставил богатое наследство. Единственной дочери. Мне. Ты же помнишь, он был выдающимся ученым и имел множество изобретений в области генной инженерии.

Кучу патентов на инновационные способы лечения различных заболеваний. В том числе онкологических. Индивидуальное лекарство в пробирке.

Только я понятия не имела как этим грамотно распорядиться. А Олег Баженов знал. Именно поэтому отец выбрал его мне в мужья… Только ни к чему хорошему это не привело.

Моя семейная жизнь – долгая, неприятная история. И я рада, что все закончилось. Пусть даже такой ценой…

Вот только у Богдана не осталось ни одного близкого человека, способного о нем позаботиться.

Бабушка Софа не в счет. Никто не разрешит опекунство больной восьмидесятилетней женщине. Поэтому я решилась на крайний шаг – оформила доверенность на тебя…

Альбина сделала длинную паузу, чтобы отдышаться. Были очевидно, что говорить ей нелегко. Девушка посмотрела в камеру взглядом побитой собаки и вымученно улыбнулась.

– Спросишь, почему? Или уже догадался? Посмотри в зеркало, Юра. Мой сын – твоя точная копия. Он родился через семь с половиной месяцев после того, как мы расстались.

Если не веришь на слово, сделай тест, но и так очевидно – Богдан от тебя.

Литвин прикрыл лицо руками и снова крепко зажмурился. Гадские мурашки опять побежали по телу. Мощная адреналиновая волна заставила сердце пропустить удар, а потом заколотиться быстро-быстро.

Юра ждал, что она это произнесет, но все равно оказался не готов.

– Знаю, я виновата, – окончательно севшим голосом проговорила Альбина, – Знаю, что должна была рассказать раньше, но это было невозможно. Я поклялась отцу, когда он умирал – о сыне ты не узнаешь никогда.

Это было второй роковой ошибкой в моей жизни… Первую я совершила, расставшись с тобой…

Но это лирика… Прошлое не вернешь, а твоему сыну нужна помощь. Сейчас. В настоящем. И от того, как ты поступишь, зависит его будущее.

Заклинаю, не бросай Богдана! Пожалуйста! Ведь ты его родной отец и единственная надежда на нормальную жизнь! Ты умный, сильный и порядочный, ты обязательно справишься. Я верю в это.

Отдаю сына в надежные руки и хочу, чтобы наш мальчик вырос похожим на тебя. Не только внешне. Воспитай его достойным человеком. И передай, что я очень-очень сильно его люблю.

А меня не поминайте лихом…

Видео кончилось, а Юра по инерции все еще пялился в цветные пятна на экране. В затылок будто забили гвоздь, а на сердце скребли кошки. Боль, которую Литвин считал затихшей, ядовитыми ростками вылезла наружу.

Сильным и правильным он был тогда, шесть лет назад. Любил до умопомрачения. Горы был готов свернуть ради этой хрупкой девочки. И если бы узнал о беременности, не сдался бы никогда.

Просто выкрал бы из родительского дома и увез в какую-нибудь Тмутаракань. Где никто не найдет.

Устроился бы работать куда угодно. Хоть фельдшером на скорую, хоть дежурантом в заштатную больничку.

Хрен с ней, с карьерой. Выжили бы, выкарабкались. Зато не было бы сейчас всего этого ужаса… А теперь что делать?

Взгляд Литвина случайно упал на диван и мужчина подскочил в кресле. Спешно закрыл видео, переключился на рентгеновские снимки.

Богдан, поджав ноги, сидел в углу. По его щекам медленно стекали слезы. Не мог же он на экране Альбину увидеть? И услышать то, что она говорила? Мужчина был в наушниках, но, вдруг?

– Эй, малой, почему не спишь? – шепотом спросил Юра.

– Мне мама приснилась… – так же шепотом ответил мальчик.

– Скучаешь по ней?

– Да. Очень.

«И я, оказывается, скучаю… Скучаю, черт возьми…» – промелькнула в голове предательская мысль, но вслух Литвин произнес другое.

– Хочешь, молока тебе подогрею? С медом?

– Не надо, спасибо. Ночью нельзя есть, – с сожалением в голосе произнес Богдан.

– А мы никому не скажем, – пообещал Юра, – это будет только наш с тобой секрет.

– У нас с мамой тоже такие секреты были, – тяжело вздохнул ребенок и шмыгнул носом.

Литвин подавил зарождающийся приступ злости. Что же это за правила в доме такие, что ребенку даже молока попить нельзя, когда хочется? Вынул стакан из микроволновки, размешал в нем мёд и поставил перед Богданом.

– Пей, у меня можно. Может расскажешь какие еще у вас с мамой были секреты?

– На ночь она всегда пела мне песенку… Тихонько, чтобы никто не услышал.

– А петь-то почему нельзя?

– Большой я для этого уже. Нормальным мужиком не вырасту…

– Это кто так говорил? Олег?

– Да. И Вадим тоже.

– Ерунда какая… – покачал головой Литвин, – Слушай, а хочешь я тебе тоже песенку спою? Конечно, не так хорошо, как твоя мама, но уши завянуть не должны… Говори какую?

– «Расскажи мне, что будет все хорошо» – обрадовался Богдан, – она ее больше всех любила.

Юра удрученно посмотрел на сына и сглотнул набухающий ком в горле. Подошел к дивану, лег рядом, обнял ребенка, прижал к себе. Вдохнул незнакомый еще запах.

Под грубой ладонью билось нежное, хрупкое и очень одинокое детское сердечко. У которого в целом мире остался только он – отец, о котором мальчик даже не догадывается.

К тому же, козел, непробиваемый циник и чурбан бесчувственный… Просрал за эти годы свою силу и правильность. Прогулял, пропил, разменял на интрижки. Короткие и одноразовые.

А вот песню эту Юра помнил слишком хорошо. Отложилась рубцом на сердце. Удивляло то, что Аля, оказывается, тоже помнит. И все эти годы пела их ребенку вместо колыбельной…

«Наслаждайся своими победами» – тихим голосом начал выводить знакомую мелодию Литвин,

«Говори, разгоняй, что ты слабая,

Не лечи меня, детка, советами,

Расскажи, расскажи, что ты самая…»

Мужчина пел куплет за куплетом. Богдан уже давно успокоился и мирно засопел, а к Юре сон никак не шел. Душили навязчивые мысли и сожаления о собственной глупости.

«Что же ты натворила, Мальвина моя? Ведь все у нас могло быть иначе…»

Глава 1

Шесть с половиной лет назад

– С днем рождения, брательник! – перекрикивая музыку, торжественно проорал Рома и бахнул пробкой от шампанского в потолок. Сидящие за столом друзья поддержали его громкими свистами и улюлюканьем.

– Ну, что, по шампусику и перейдем к нормальным напиткам?

Эту днюху Юра решил отпраздновать в тесной мужской компании. Бывает же такое настроение.

Официальную часть со свечами и тортом планировалось провести в приличном молодежном кафе. Грязные танцы с крепким алкоголем, стриптизом и прочие аморальные развлечения – в одном из ночных клубов.

Приглашения удостоились лишь двое близких друзей и младший брат. Но, Рома – это Рома, от него можно ждать любую подлянку. Поэтому…

– Так, пердун старый, забирай уже свой подарок! – гаденько улыбаясь, Литвин-младший протянул небольшую коробку, красиво упакованную в оберточную бумагу, – Это от нас всех. Мы очень тебя ценим, мясник-недоучка, и беспокоимся о твоем здоровье! Двадцать шесть лет – это почти старость.

– Не старый пердун, а винтажный газогенератор, и не мясник-недоучка, а травматолог-ортопед! – не остался в долгу Юра, распаковывая подарок, – Надо как-нибудь хромосомы твои пересчитать, раз до сих пор запомнить не можешь. Но, так и быть, я сегодня добрый, поэтому живи пока.

– Ты открывай коробочку-то, – продолжал ехидно улыбаться Роман, – На рожу твою охреневшую хочу посмотреть.

– Это что? Тонометр? Серьезно? – поползли вверх брови Юры, – Нахрена мне тонометр?

– Говорю же, двадцать шесть – это о-го-го! – под громкое ржание друзей прокомментировал парень, – Суставы скрипят, давление скачет, поясница отваливается… Ты дальше смотри, там еще бальзам для спины должен быть. Самый вонючий выбирал.

– Вот ты придурок, Роман! Только ты такое мог придумать!

– Ну, почему же только я? Тут у нас коллективный разум сработал. Но это еще не все! – младший брат сверкнул рядом белых зубов и повернулся к двери, – Эллочка, твой выход!

От главного входа к их столику продефилировала черноволосая бестия на высоченных шпильках с умопомрачительным декольте, в золотой юбке, еле прикрывающей ягодицы, и чулках в сеточку.

– Это тебе для профилактики заболеваний простаты! Богиня орального секса. И не только.

– Ооооо! – раздались за столом раззадоренные мужские голоса. Кто-то из парней загоготал и восторженно захлопал в ладоши.

Литвин-старший оценивающим взглядом просканировал брюнетку, ухмыльнулся и поманил пальцем брата.

– Ты где ее, вообще, взял? – тихонько спросил он, – На Химкинском шоссе из-под дальнобойщика вытащил?

– Обижаешь, брат! Плановый рейд у нас сегодня был. Накрыли лучший бордель в городе. Самую приличную путану выбрал и тебе в подарок привез. Вместо протокола и штрафа ночь отработает – а потом свободна!

– Капец ты красавчик!

– Ну, блин, тебе не угодишь! Дареному коню в зубы не смотрят! И, вообще, ты пить еще даже не начинал. К третьей бутылке будет самое то.

– Я столько не выпью.

– Но это еще не все! – торжественно провозгласил Рома и щелкнул пальцами,– Выносите!

– А вот сейчас мне реально страшно, – ухмыльнулся Юра.

Свет в кафешке погас и двое официантов под песню “Хэппи бездей т ую” с подносами в руках пошли в разные концы зала. Сквозь искры бенгальских огней Юра рассмотрел торт с множеством декоративных свечей. С ходу, задул и застыл, обалдевший. Бисквит был покрыт кремом нежно-розового цвета, а красная надпись на нем гласила «18+ Теперь можно все! Только осторожно!”

– Слышь, Ром! А это точно мне? – ехидно спросил Юра, – В двадцать шесть уже восемь лет как все можно. Опоздал ты маленько с пожеланиями.

– Блин блинский! По ходу, эти долбоящеры торты перепутали!

Парни дружно повернули головы. В другом конце зала отмечала день рождения веселая девчоночья компания. Молоденькие совсем, почти школьницы. Симпатичные.

Девушка в голубом платье, видимо, именинница, с интересом рассматривала синего цвета торт и выглядела немного шокированной. При этом ее подруги просто валялись под столом от хохота.

– Упс…– смущенно констатировал Рома.

– Стесняюсь спросить… А что на том торте написано? – вполголоса поинтересовался Юра.

– Скажем так… Мужской юмор. Грубовато для восемнадцатилетней девушки.

– Зашибись, – фыркнул Литвин-старший, подхватывая розовый торт, – Ну, чего стоишь столбом? Меняться пошли. Шампанского бутылку прихвати. Извиниться, наверное, надо.

– За что? – искренне возмутился Роман, – Это же не мы накосячили!

– Не пойму, тебе жалко что-ли?

Нацепив лучезарную улыбку, с тортом наперевес, Юра подошел к девушкам.

– Привет, девчонки! Тут небольшая ошибочка вышла, – с ходу заявил он.

– Да мы уже поняли, – с видом оскорбленной королевы повернулась к нему именинница и сверкнула недовольным взглядом.

Красивая. Тоненькая, ладненькая, свеженькая вся. Словно изнутри светится. Как статуэтка, выточенная из опала.

Или кукла. Хорошенькая такая куколка в воздушном голубеньком платье с пухлыми, как у ребенка губами, темными бровями и яркими синими глазами. И волосы у нее светлые. Спадающие на плечи крупными локонами.

– Это не наша вина, но мы все равно просим прощения. Вот ваш торт. В целости и сохранности.

– Принято, – смягчилась девушка, и саркастически улыбнулась, – А этот, видимо, ваш?

Неземное создание кивнуло на стоящий посреди стола поднос. Под свечкой с цифрами 26, на синем креме красовалась жирная надпись: “Ешь торт и иди потрахайся хорошенько!”

Юра заскрипел зубами и уничтожающим взглядом посмотрел на Рому.

– Мужской юмор, говоришь?

– Ну… Я же не знал что так получится… А пожелание… В общем, если что – есть с кем.

– Вот ты придурок! – сквозь зубы процедил Литвин-старший и отвесил младшему подзатыльник.

Отобрал у Ромы бутылку шампанского, всунул в руки синий торт и вновь повернулся к имениннице.

– Еще раз извините. Это шутки у нас такие дурацкие. Вас как зовут?

– Альбина, – ответила девушка сквозь некстати заигравшую музыку.

– Как? Мальвина? – уточнил Юра.

– Альбина! – уже громче сказала она.

– Понял. Но, имя Мальвина вам тоже идет. Это у вас день рождения?

– Да.

– Ну, тогда примите мои поздравления и этот скромный подарок в качестве компенсации за моральный ущерб. Неудобно получилось. Всего хорошего! – Юра вручил имениннице игристое вино и, тихо чертыхаясь, отправился к своему столу.

Глава 2

– Слушайте, а давайте девчонок к нам за стол позовем? Прикольно же! Два дня рождения разом! – предложил кто-то из парней.

– Ага! Они обязательно придут! – фыркнул Юра, – Особенно после того, как прочитали надпись на торте. Скажите спасибо Роме.

– Да ты смотри, они, кажется, не против. Видишь, смеются? И глазки активно строить начали.

– Господи, да там же одни малолетки! – сокрушенно покачал головой Литвин-старший, – Мы для них старые, как дерьмо мамонта. И что с них ловить? Не то сказал, не так посмотрел, не там потрогал… Детский сад, короче. На фиг, на фиг. Предпочитаю женщин постарше.

– Да не вопрос! Забирай постарше! – заржал Рома и повернулся к барной стойке, – Эллочка, хватит трепаться с персоналом! Тебя Юра зовет!

– Ну, я тебе когда-нибудь припомню, младшенький! Что я с ней делать буду?

– Да что хочешь. Воплотишь свои грязные фантазии, например.

– Ну ты, Ром, прям как поручик Ржевский! Все опошлишь.

– Да ладно. Сам как будто мальчик нецелованный, – ухмыльнулся Литвин-младший и полез в нагрудный карман пиджака, – Паспорт ее держи. Как надоест – отдашь и пусть идет с богом. Я свои обещания выполняю.

– Ну, вы даете, товарищ лейтенант полиции! А это, вообще, законно?

– А сам-то как думаешь? Только коллеги ее сидят сейчас в вонючем обезьяннике, а она, вон, шампусик попивает и ананасами закусывает. Так что все довольны. Короче, вот тебе паспорт, а вот настоящий подарок, – Роман выудил откуда-то пухлый конверт, – Это на исполнение желаний. А уж какие они будут – твое дело.

– Спасибо, братишка! – поблагодарил Юра, и спрятал деньги в карман.

А через пару секунд почувствовал сквозь тонкую ткань рубашки наманикюренные пальчики, умело разминающие шею и плечи. Медленно повернулся. За спиной, зазывно улыбаясь ярко накрашенными губами, стояла Эллочка.

– Говорят, ты меня звал? – томным голосом произнесла она.

– Да, звал. Для этого, – мужчина выпрямился во весь рост, стряхнул с себя цепкие коготки, взял со стола паспорт и протянул девушке, – Спасибо за потраченное время. Рабочая смена на сегодня закончена. До свидания.

Путана обиженно надула губы и указательным пальцем пересчитала пуговки на его груди. Опустилась было к ремню, но Юра перехватил нахальную руку и непроизвольно покосился в сторону девичьего столика. Стремно как-то… Никто же не видел?

Но, надежда на то, что не заметили с треском провалилась. Из другого конца зала за ним, с легким презрением, наблюдали синие глаза Альбины.

Девушка поспешно отвернулась, а Юре почему-то стало стыдно. Парадокс. Взрослый мужик, а в краску бросает от взгляда какой-то молоденькой финтифлюшки.

И что она подумает почему-то тоже не все равно. Дебилизм какой-то. Ладно бы хоть познакомились толком, а тут…

– Зря отказываешься, красавчик, – сверкнула Эллочка рядом отбеленных зубов, – Думаешь, кто-то из этих сопливых мокрощелок сможет удовлетворить мужчину лучше меня?

– Знаешь, вообще не сомневаюсь в твоей квалификации, но…в общем, предпочитаю женщин другого типа.

Элла понимающе улыбнулась.

– На девочку, в голубом платьице запал, что ли? Которая пялится на тебя, когда не видишь?

Забудь. Эта точно ничего не умеет. Она в своей жизни даже голого мужика еще не видела, зуб даю. А если по-быстрому не получится, зачем тебе это надо?

Кстати, единственная целочка из той компании. Поверь, у меня глаз на такое наметанный.

– Спасибо за консультацию, которую, кстати, я не просил. Пойдем, провожу до такси.

Юра твердо взял путану под локоть и повел к выходу. Далеко идущие выводы она, блин, сделала. На девочку эту он запал, скажет тоже. Да даже в мыслях не было!

Захлопнув дверь отъезжающей машины, Литвин полной грудью вдохнул мокрый весенний воздух. Подставил лицо моросящему мартовскому дождю. Прикрыл глаза и тихо выругался.

В ту же секунду коварное подсознание нарисовало тонкий стан в голубом платье, светлые локоны и колдовской взгляд. Хрень какая-то…

Надо уходить отсюда на фиг. В клуб со взрослыми развлечениями, от греха подальше. Права Эллочка, ни к чему этот детский сад пестовать. Добром не кончится.

С твердым намерением уйти, Юра вернулся в зал, но было поздно. Девичья компания уже вовсю хохотала за “мужским” столом.

 В центре горделиво возвышались два торта с дополняющими друг друга надписями: “18+ Можно все!” ну и второй, блин…

Литвин-старший обошел стол, сел на свое место и с досадой взял в руки фужер. Все. Делать нечего. Прими как данность.

Веселье набирало обороты. Парни разливали шампанское, Ромка, как самый болтливый, вовсю травил анекдоты, а девчонки смеялись до упаду.

Юра, как мог, старался поддержать компанию, но чувствовал себя не в своей тарелке. А причиной этому был пронизывающий синий взгляд напротив. Да что же это такое, в конце концов?

Альбина сидела на другом конце стола, сдержанно, как английская королева, улыбалась шуткам и чинно ковырялась в салатике. К шампанскому практически не прикоснулась. В принципе, как и Юра.

– Не понял, а что это у нас именинники сегодня скучают? – воскликнул, взявший на себя роль тамады, Роман, – Придется немного расшевелить! А то сидят, как на поминках. Предлагаю очень интересную игру для веселой компании – фанты. Каждый снимает с себя какую-нибудь мелкую вещь и отдает мне. Я складываю это все, скажем, в шапку и придумываю задание. Потом вытягиваю не глядя. Тот, чей предмет оказывается у меня в руках, его выполняет. Все согласны?