Бессердечные изгои. Бесчувственный Казанова

Я покачала головой.

– Я говорю не о собеседованиях. А о визе, с которой я смогу устроиться на работу куда угодно. Без каких-либо условий. – Я устала, что меня, образно говоря, держит за яйца телесеть, которой прекрасно известно: мое пребывание в стране зависит от нее. К тому же я хотела самостоятельно планировать рабочий график и договориться о более высокой зарплате. И хотя я склонялась к тому, чтобы остаться в новостной индустрии (она динамичная, гламурная и полна возможностей), все же не могла не признаться самой себе, что считала новости… скажем, довольно скучными.

Я повернулась и посмотрела Риггсу в глаза.

– Мэри Поппинс вполне большого ума.

– У меня тоже кое-что большое. – Риггс озорно подмигнул. Он сворачивал себе еще одну сигарету, умело облизывая край бумажки. – И не обижайся, но обычно умные люди не работают на тиранов.

– Я хотя бы с таким не сплю, – многозначительно заметила я.

Риггс предложил мне сигарету. Я помотала головой. Он пожал плечами.

– Из мудаков получаются прекрасные любовники и дерьмовые работодатели. Научно доказано.

– Сомневаюсь, что тебе известно, что такое наука. – Я смерила его сердитым взглядом.

– Конечно, известно. Такая хрень с пробирками, из которых валит дым. О, и не стоит забывать про смешные защитные очки.

Он относился к происходящему, будто это какая-то шутка.

– И тебя устраивает такое поведение? – Я указала на Гретхен, которая театрально рыдала в ладони, не выдавив ни слезинки, зато выдав вдоволь драматизма.

– Она моя партнерша, а не мать.

– Вернемся к теме! – встряла Гретхен, похоже, нисколько не смутившись оттого, что мы оба открыто заклеймили ее абьюзершей. – Как я должна обеспечить тебе визу? Не хватало мне еще вмешиваться в дела иммиграционной службы, пока работаю на президента.

– Есть и другие способы получить визу. – Я рассматривала свои ногти квадратной формы с лаком кремового цвета. Рассеяно задалась вопросом, не сошла ли я с ума, учитывая, что собралась предложить. Вполне возможно. Даже весьма вероятно. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

– Правда? – Гретхен посмотрела на меня с опаской.

– Я могла бы выйти за него замуж. – Я указала на Риггса.

Тот так удивился, что даже обернулся взглянуть, не стоит ли кто-то у него за спиной. Затем снова повернулся ко мне и ткнул себя в обнаженную грудь.

– Ты ведь не обо мне говорила?

– О тебе, конечно. Ты же американец?

Он зажег сигарету и глубоко затянулся.

– Мне хочется верить, что я гражданин мира.

– А путешествуешь по этому миру с синим паспортом, выданным в Соединенных Штатах Америки? – Я вскинула бровь.

Его бесстрастное выражение лица говорило само за себя.

– Да, если тебе так важны формальности.

– Меня устраивает. Итак. Когда нам лучше пожениться? – спросила я деловито. Достала из сумочки телефон и сверилась с календарем. – Завтра после работы у меня запись на маникюр и педикюр, а в субботу косметолог, но в остальное время я свободна.

Хотя, пожалуй, могла бы отменить косметические процедуры, если ему нужно, чтобы я проявила уступчивость. Умение работать в команде – одна из моих сильных сторон.

– Прости, наверное, это из-за акцента. – Он выудил свою черную футболку из-за диванных подушек и натянул ее. – Но послышалось, будто ты только что выругалась.

– Женитьба – это не браное слово.

– Нет. Вовсе нет. – Риггс запустил пустую бутылку в мусорное ведро в другом конце комнаты, затягиваясь сигаретой. – Это хуже брани. Брань – это весело, креативно, забавно. Мат вообще бывает многоэтажный. Круто, правда?

– Ты хотел сказать трехэтажный. – Я наморщила нос. – Будем надеяться, что наши дети не унаследуют твои поразительные математические способности. – А теперь я просто дерзила. Раз уж речь зашла о подобном.

Риггс содрогнулся.

– Опять нецензурное слово. Теперь на букву «д». А ты и впрямь садистка, Поппинс.

Гретхен бегала взглядом между нами, поддаваясь отчаянию.

– Риггс, пожалуйста.

Он усмехнулся.

– Да ты чокнулась, если думаешь, что я на это соглашусь, сладкая попка.

– Это всего лишь клочок бумаги! Она уничтожит мою карьеру! – Гретхен вдруг бросилась к нему, словно девица в беде. Я стояла с отчетливым ощущением, что сегодняшний вечер тянулся уже месяцев пять. Сейчас ретроградный Меркурий?

Но Риггс не выразил ни намека на то, что готов уступить, напротив, стряхнул ее со своей руки.

– Так построй другую. Уверен, найдется маленькая задавленная репрессиями страна, которой нужен новый диктатор. Я ни на ком не женюсь ни по какой причине, никогда.

– Ты передо мной в долгу! – Гретхен уперлась ладонями ему в грудь, выглядя при этом чокнутой как никогда. – Прошу. Моя карьера не может так закончиться. Ты же знаешь, что женщине в политике после секс-скандала нет пути назад.

Она сползла вдоль его тела и стала умолять на коленях.

Риггс смотрел на нее сверху вниз. Челюсти напряжены, взгляд пустой. Я гадала, что же отвращало его больше: то, что она умоляла его пожертвовать ради нее свободой, или же перспектива жениться на мне?

Я знала, что я не из тех женщин, которых выбирают такие мужчины, как Риггс. И хотя я выглядела весьма неплохо, все же не была такой откровенно сексуальной, как Гретхен, которая, в свои сорок походила на голливудскую красотку: аппетитные формы, роскошные светлые волосы и полные губы, повидавшие больше шприцев, чем наркоман. Я же пошла по пути Кейт Миддлтон. Здоровые каштановые локоны, консервативные платья и стройная фигура, на которой особо не за что ухватиться. Эх. Вот бы можно было ухватиться за тревогу и нерешительность.

Риггс приподнял ее лицо за подбородок.

– Мне нравятся мольбы иного рода, и я не изменю решения. – Его голос прозвучал тихо, но непреклонно. – А теперь встань и отряхнись.

– Да чтоб тебя! – Теперь уже я потеряла терпение. – Я пошутила насчет детей. Я скорее вырву себе зубы щипцами, чем позволю тебе портить мою ДНК. Да брось, приятель.

– Извини, Поппинс, моногамия не мое. – Он докурил сигарету.

– А не мое – бредовые расстройства, – ответила я, закатив глаза. – Все будет фикцией. Только на бумаге.

– Этому не бывать.

– Я тебе заплачу, – выпалила я в порыве отчаяния.

Риггс насмешливо разинул рот.

– Хочешь сказать, я получу доступ к непостижимому богатству и роскоши, накопленным скромной помощницей с новостного кабельного канала?

– Национального, – поправила я. – И судя по твоей одежде, тебе не помешает любая помощь.

Его футболка выцвела, ремень почти порвался. Мое замечание оставило кислый привкус во рту: комментировать чужую одежду – проявление дурного тона, но мчащийся по венам адреналин побуждал к сомнительным высказываниям и поступкам.

Риггс округлил глаза, и у меня возникло чувство, что его средства или их отсутствие здорово его заботили.

– Ты самая мелочная, стервозная и злобная женщина, которую я встречал, а я повидал немало.

В животе будто ползали ядовитые змеи. Обычно меня ничем не прошибешь, но впечатление Риггса обо мне задело, потому что… ну, потому что я была вполне с ним согласна.

– Просто уйди, Риггс. – У Гретхен сорвался голос. Она безжизненно опустила голову, словно обмякнув. – Помогать ты мне не станешь, и от тебя сейчас никакого толку.

– Не нужно просить дважды. – Он сунул ноги в грязные армейские ботинки и закинул старый рюкзак на плечо. – Удачи.

Риггс умчался, оставив нас стоять, как на дуэли.

Может, это и была дуэль. Может, между мной и Гретхен Битти всегда шла дуэль.

Правда, теперь одно можно сказать наверняка.

Она знала, что мой пистолет заряжен, взведен и готов к выстрелу.

Глава 3. Риггс

Эммет Стос – тупица.

Это не только мое мнение, а факт. Еще один не слишком забавный факт: этот тупица – мой начальник.

Ирония в том, что мне не нужен начальник. Или работа, если уж на то пошло.

Перед тем как сыграть в ящик, дедушка оставил мне модную империю стоимостью в миллиард и триста миллионов долларов, восемьсот миллионов из которых обналичены. Я не просто богат, а неприлично богат. Из числа тех богачей, которых ненавидели из принципа. Но поскольку я вырос среди состоятельных людей и наблюдал, как сильно деньги развращают душу, то отказывался поддаваться их соблазну. Видите ли, люди не знали, что на свете нет ничего скучнее, чем быть миллиардером. Ты всю жизнь скачешь с одной ярмарки тщеславия на другую. Ставки всегда невысоки. Исход и успеха, и неудачи всегда одинаков. И лучше не будем упоминать о людях, которые липнут к миллиардерам, как угри к акулам. Питаются остатками их добычи.

Именно поэтому я всегда жил, будто нищий.

Деньги – отличная замена счастья, но разница неизменно ощутима, потому как деньги, в отличие от счастья, все время боишься потерять.

Как правило, я гордился своим решением жить как обычные люди. А сегодня хотел врезать себе за это.

– Риггс, нужно, чтобы ты остался после совещания. – Эммет постучал ручкой по блокноту, сидя в другом конце конференц-зала. – Я должен обсудить с тобой кое-что важное. Возможность, какая выпадает раз в жизни. Поблагодаришь потом.

Ага, держи карман шире, болван.

Я редко присутствовал на ежемесячных редакционных собраниях журнала Discovery, предпочитая путешествовать по миру и заниматься непосредственно фотографией. Иногда я показывался в главном офисе между командировками, но не часто. У меня мурашки от замкнутых пространств.

Я кивнул и снова посмотрел на телефон. Гретхен со вчерашнего вечера забрасывала меня сообщениями, умоляя помочь в ситуации с ее личной помощницей. Я ей сочувствовал, но не настолько, чтобы жениться на незнакомке. Тем более на той, что говорила и вела себя, как злодейка из «Гарри Поттера».

Поппинс оказалась не только ужасной переговорщицей, но к тому же грубой, властной и заносчивой. Хотя была знойной. Тут надо отдать ей должное. Впрочем, Каролина Рипер[5] тоже, но я не хотел совать в него свой член.

Гретхен:

Нам нужно срочно поговорить.

Гретхен:

Как она смотрит на меня на работе, Риггс. Ты бы видел. Уверена, она уже договаривается, чтобы продать нашу историю.

Гретхен:

Я сегодня даже не могла сосредоточиться на дне рождения Лирик.

Гретхен:

Подумай, пожалуйста. Тебе даже не придется с ней видеться. Все будет только на бумаге. Она проводит бо́льшую часть своего времени, пытаясь поднятья в социальных кругах Нью-Йорка и скупая подержанные дизайнерские сумки. Как та фальшивая наследница из документалки. Только не такая утонченная.

Во имя нашей страны я надеялся, что работа в должности пресс-секретаря Белого дома дастся Гретхен лучше, чем попытки навязать мне эту женщину. Мое желание снова встретиться с Поппинс стремительно упало ниже нулевой отметки.

Убрав телефон, я сосредоточил внимание на кучке бездарей, которые работали в журнале Discovery.

Все расселись вокруг стола и обсуждали, какую тему выбрать для первого номера в следующем году.

– Йемен сейчас самое перспективное направление, – предложила Хармони, арт-директор. – Отправь туда Риггса и Стивена. – Стивен – всемирно известный журналист, но не из тех, кто тащился от собственной работы.

– Мысль хорошая. – Эммет подался вперед и что-то записал в своем блокноте. Он был похож на бухгалтера Эдварда Каллена. Болезненно бледный, с покрасневшим глазами и с залысинами до самого Уругвая. – Но у меня для Риггса другое предложение, так что давай узнаем, свободен ли Фред для фотосъемки. Кто-нибудь еще?

Если я не задерживался в Нью-Йорке дольше двух недель, то был вполне доволен жизнью. Мое отвращение к моногамии касалось не только общения с людьми. Оно также распространялось на города, штаты, еду, музыку и телевидение. Мне нравилось все менять.

– Собрание окончено. – Эммет, считавший себя харизматичным, постучал по столу детским пищащим молоточком.

Все высыпали из зала.

Эммет повернулся ко мне и сразу перешел к делу.

– Аляска, – объявил он.

– Добыча золота. Первые поселенцы. Сара Пэйлин.

– Что? – нахмурился он.

– Я думал, мы играем в ассоциации.

– И зачем мне это? – Эммет захлопал глазами, явно сбитый с толку. Я упоминал, что этот человек напрочь лишен чувства юмора?

– Так что с Аляской? – вздохнул я.

– Я хочу, чтобы ты туда поехал. – Он развалился в кресле, выпустив своего внутреннего итальянского гангстера из фильмов восьмидесятых.

– Нет, – невозмутимо ответил я.

– Будь другом, Бейтс. – Эммет сел прямо, за наносекунду перейдя от решительности к нытью. – Ты еще даже не выслушал мое предложение.

– Мне это и не нужно. В моем коротком списке мест, куда я никогда не поеду, значится одно – и это Аляска.

– Прежде чем ты примешь решение… – Эммет закрыл блокнот. – Это отличная возможность и для тебя, и для журнала. Мы работаем вместе с новой стриминговой платформой Planet-E над съемками документального фильма о сердце Аляски. Он может принести нам премию «Эмми», Риггс. Продюсер занимался «Легендой о китах», тем фильмом о китах в неволе. – Он пропустил мой отказ мимо ушей и все равно озвучил свое предложение.

– Тот, который разгромили в рецензиях, назвав рупором нефтяных компаний? – Я приподнял бровь. Они с Гретхен – тандем, созданный в пиар-аду. Вместе они не смогли бы даже лед продать обитателям преисподней.

– Тут другое дело. – Эммет раздраженно отмахнулся. – Его никто не финансирует.

– Черт, Эм, уломал так уломал. Всегда мечтал о малобюджетном фильме, спродюсированном никчемной продажной шкурой.

Сразу после мечты стать космическим ковбоем, разумеется.

– Ты попадешь в самую гущу событий. Речь о восьми месяцах непрерывных съемок…

– На, купи себе ватные палочки. – Я бросил пятидолларовую банкноту на стол, а затем встал и убрал бумажник в задний карман. – У тебя проблемы со слухом. Я уже сказал: я туда не поеду. Ни на восемь месяцев, ни на восемь минут.

Эммет резко отпрянул, будто я его ударил.

– Продюсерская компания сообщила, что им нужен именно ты. Назвали это обязательным условием…

– Стоило сперва переговорить со мной.

Он закрыл рот. Но тут же открыл его снова.

– Есть какая-то конкретная причина, почему тебя отвращает сама мысль об Аляске?

– Есть, – невозмутимо ответил я. – И тебя это, черт побери, не касается.

Каждый наш с Эмметом разговор заканчивался словесной перепалкой, в которой он оказывался в нокауте. Признаться, у него были весомые основания меня ненавидеть. Во-первых, я переспал с большинством его сотрудниц, что, хоть и не этично, но не запрещено, поскольку я не прихожусь им начальником. А во-вторых, я ясно дал понять, что считаю его мудаком. Всеми средствами демонстрировал ему, как сильно его недолюбливаю, разве что не набил соответствующую татуировку на лбу.

– Видишь ли, у меня было предчувствие, что ты попытаешься отвертеться от этого задания. – Эммет со вздохом включил ноутбук. – Поэтому я решил заглянуть в твой контракт с журналом Discovery. – Повернул его экраном ко мне. – Вот наш стандартный договор, который ты подписал. Я отметил важную часть. Здесь четко сказано, что выездные сотрудники освобождаются от командировок только по состоянию здоровья, религиозным убеждениям и/или семейным обязательствам. Все твои коллеги состоят в браке, воспитывают детей и не могут уехать. Так что, если не планируешь в ближайшее время устроить похороны или свадьбу, ты связан с нами законными обязательствами.

– В таком случае я увольняюсь.

Я всегда мог перейти в National Geographic. Я работал на журнал Discovery только потому, что в нем больше нагрузка, а значит, больше путешествий.

– Ага. – Эммет пролистал контракт, самодовольно ухмыляясь. – Я предвидел такую реакцию. Сошлюсь на пункт 41с. Поскольку наши проекты длятся по несколько месяцев, а иногда и лет, то по условиям предусмотрено уведомление за тридцать дней. Можешь сегодня передать заявление об увольнении, но мы начинаем съемки фильма об Аляске уже через две недели, поэтому твоя мечта никогда там не бывать, к сожалению, не осуществится.

– Я не полечу на Аляску, – резко повторил я.

– У тебя нет выбора. – У него покраснели уши, а нос начал подрагивать.

Я язвительно усмехнулся.

– Подай в суд.

– С радостью! – Эммет захлопнул крышку ноутбука. – То, что ты миллиардер – отличный стимул. Как тебе известно, печатным изданиям пришел конец. Как и твоей карьере, если решишь разорвать контракт.

Я весь напрягся. Да как, черт возьми…

Видимо, вопрос отразился у меня на лице, потому что ответ последовал незамедлительно.

– Нечего так удивляться, ты вызвал большой интерес у компании. Особенно у наших сотрудниц. – Он уперся локтями в стол и уставился на меня с нескрываемым удовлетворением. – Несколько месяцев назад я задался вопросом: почему Риггс никогда не просил прибавки? Ты, несомненно, наш самый признанный фотограф с самым богатым опытом и доверием среди широких слоев населения. Но даже не снимаешь жилье в городе. Мы отправляем твои чеки и налоговые декларации на абонентский ящик. Я поинтересовался твоим финансовым положением. Решил, что так легкомысленно относиться к своей зарплате может только тот, кому она не нужна. И начал понемногу копать. Это было несложно. Discovery доступна большая часть информации о тебе.

Я сел обратно. На скулах заходили желваки.

– Ты следил за мной.

Эммет высокомерно надулся.

– Не льсти себе. Бо́льшую часть информации я нашел в интернете.

– Лгун. Обо мне не упоминали в прессе, – процедил я сквозь зубы. Мой дед об этом позаботился, чтобы меня защитить. Известность – ужасная штука. Он не желал такой участи единственному внуку.

– В целом, да. За исключением одной публикации. И ее оказалось достаточно. В текущих обстоятельствах мне не помешают лишние деньжата, когда я выиграю дело. Уверен, не нужно и говорить, что у нас все очень плохо в финансовом плане. Каждый год наш бюджет сокращается, – мрачно сообщил он, взмахнув рукой. – И в моем распоряжении уже есть целая команда юристов. Можно заодно прибегнуть к их услугам.

– Есть только одна проблема. – Я почесал подбородок.

Эммет взял чашку кофе и сделал глоток. Этот парень даже пил с пафосным видом.

– И какая же, скажи на милость?

– Я женюсь. – Я откинулся на спинку кресла и одарил его своей самой высокомерной ухмылкой. – У меня есть невеста. Сорваться и улететь почти на год? – хмыкнул я. – С ней я не полечу. Она с характером. – Если «с характером» означало «неуравновешенная», то я попал в точку.

– У тебя? – Эммет расплескал кофе, в панике подавшись вперед. – Невеста? С каких пор?

– Примерно с часу ночи минувшего дня. – Я почесал подбородок, наслаждаясь его страданиями, хотя придется щедро за это заплатить. – Видимо, это судьба, Эммет, но я нашел свою единственную.

– Это так…

– Романтично? – предположил я.

– Удобно. – Он надулся, как девчонка-подросток, которой только что сказали, что она не сможет увеличить грудь на шестнадцатилетие. – Я тебе не верю.

– Ты ранишь меня, Эммет. Я думал, мы доверяем друг другу. – Я поморщился, изображая страшное огорчение.

– Если это правда, значит, ты вообще больше не можешь летать в длительные командировки за границу. Ни в Йемен, ни в Боливию, ни на Сейшелы. Так? – спросил он, проверяя меня.

Ладно. Вероятно, я не до конца продумал операцию «Насолить Эммету». Но отступать уже слишком поздно. Даже если придется сделать немыслимое.

– Максимум на две недели. – Я добродушно усмехнулся, зная, как это сводит его с ума. – Дольше без нее не могу.

Я, правда, забыл, как ее зовут, но это все семантика.

– Значит, откажешься от разнообразия? – Он не сводил с меня глаз. – Это на тебя не похоже.

– Она того стоит. – Кем бы ни была эта вымышленная дама.

– Расскажи мне о своей таинственной возлюбленной.

Мне пришлось соображать на ходу, поэтому мысли, само собой, устремились к единственной женщине, которая просила моей руки.

– Она работает в новостной индустрии, – задумчиво сообщил я, пытаясь вспомнить, какой была Мэри Поппинс. – Умная. Эксцентричная. Ходячий секс. – Если речь про секс в миссионерской позе в темноте, пока оба участника размышляют о погоде. – Англичанка.

– Англичанка? – повторил Эммет, глядя на меня с неподдельным удивлением. – Такое выдумать слишком сложно. Обычно ты не запоминаешь даже цвет волос, что уж говорить про национальность. Хочешь сказать, что ты правда обручен?

Видимо, да, черт подери, и все благодаря тебе, тупица.

Я кивнул.

– С настоящей женщиной?

– Ага.

Я мысленно отметил, что надо выяснить, какие обращения она предпочитает, если встречу ее снова. Впрочем, она никогда не узнает, что я поженил нас ради собственной выгоды.

– И мы сможем увидеться, познакомиться с этой твоей воображаемой англичанкой? – Эммет описал ручкой круг в воздухе.

– Вживую. – Я встал и убрал телефон в карман. Лучше уйти, пока он не начал задавать неудобные вопросы о ней. Да и вообще любые.

– Как зовут девушку? – Эммет не прекращал сверлить меня уничтожающим взглядом, пока я шел к двери. – Хочу навести справки. Ну знаешь, проявить должную осмотрительность, раз на кону такие деньги.

Я резко остановился.

Дидре или Дарлин? В имени точно была буква «д».

– Дезире. – Черт. Точно не оно.

– Красивое имя, – скептически отметил Эммет и вкрадчиво повторил: – Дезире.

Итак, вторая мысленная заметка: сказать этой, как ее там, чтобы сменила имя, если хочет получить визу.

А еще: неужели я теперь всерьез подумывал о том, чтобы жениться на этой сумасшедшей девице? Видимо, подумывал, поскольку она как раз такая женщина, которая, несомненно, скажет Эммету, что мы не женаты, если он однажды ее найдет.

– А фамилия? – не отставал он.

– Дальше потребуешь номер ее страховки и страницу в википедии? – Вместо того чтобы отвечать на его вопросы, я решил, что лучшая защита – это нападение. – Я не собираюсь афишировать ее частную жизнь, лишь бы ты мог поразвлечься.

– Не волнуйся, я намерен провести тщательную проверку, чтобы убедиться, что у Дезире есть красивая, нормальная, настоящая фамилия. И очень скоро.

Зная тебя, не сомневаюсь, что ты приставишь ко мне частного детектива, как только я выйду за порог.

– Она существует, – процедил я, разозлившись. – Так что с этим проблем не будет.

– Что ж. Дай знать, когда запланируешь дату. Я о свадьбе. Нужно будет обсудить твой отпуск.

– Хмм. Отпуск. Конечно. – Я закрыл за собой дверь и помчался к лифту. – Увидимся. К сожалению, – проворчал я.

Меня беспокоили вовсе не судебные тяжбы – пусть заберет себе деньги. А то, что всему миру станет известно, что я миллиардер. Моя жизнь уже никогда не будет прежней. Каждый разговор, каждая интрижка, каждая сделка – все будет пронизано неизвестностью мотивов людей, что меня окружают. Нет, я сумел так долго скрывать свое непристойное богатство и ни за что не лишусь безмятежной повседневности из-за того, что Эммет вздумал упиваться властью.

Значит, я должен сделать предложение незнакомке.

Иначе придется лететь на Аляску.

А я ни за что не полечу на Аляску.

Глава 4. Риггс

Я добрался до главного офиса WNT на метро и сумел при этом не дышать от волнения в чужой бумажный пакет из «Макдоналдса», что для меня большая победа.

Я не похож на своих друзей Кристиана и Арсена, которых вечно заводили беспорядочные конфликты. Эти двое могли устроить драку даже в пустой комнате. Неприязнь была их страстью.

Сойдя на 34-й улице, я вошел в приемную WNT. Меня поприветствовала жизнерадостная секретарша.

– Добро пожаловать в новостную корпорацию WNT! Чем могу вам помочь?

Можешь меня убить. Доплачу, если сделаешь все быстро.

– Я пришел к… – Делии? Давине? Дилейни? – Помощнице Гретхен Битти.

– К которой? У нее их шесть.

Шесть? Грет нужно больше обслуживания, чем «Диснею». Но меня это не удивило.

– К британке, которая похожа на сексуальную монашку. – Я оперся бедром о стойку, нетерпеливо дергая ногой.

– На сексуальную монашку? – Женщина склонила голову, явно сбитая с толку. Я иногда забывал, что большинство людей не черпали аналогии и культурные отсылки из интернета.

– Ну, знаете, одевается консервативно, носит каблуки и все такое прочее. У нее красивые… – Я поднес ладони к груди, изображая, будто взвешиваю арбузы. Опа. Опять я за свое. В этом весь я. – Хм, волосы.

И я не соврал. Вспомнил, что у нее были блестящие волосы, потому что задумался, как бы они выглядели, намотанными на мой кулак.

– Какого цвета? – Секретарша прищурилась.

– А? – В мыслях пронеслись воспоминания о впечатляющем бюсте британки. Она и впрямь красотка и воплощала шикарный европейский образ как никто другой. Жаль, что у нее такой характер.