Бессердечные изгои. Бесчувственный Казанова

Л. Дж. Шэн

Бессердечные изгои. Бесчувственный Казанова

L. J. Shen

Cold Hearted Casanova

© 2024. COLD HEARTED CASANOVA by L. J. Shen

© Мчедлова В., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Посвящается моей маме.

Да, я сама все это написала.

И да, я тепло одеваюсь.

Любовь подобна дереву: она растет сама собой, глубоко пуская в нас корни, и нередко продолжает зеленеть даже в опустошенном сердце. И вот что необъяснимо: слепая страсть – самая упорная. Она особенно сильна, когда она безрассудна.

– Виктор Гюго, «Собор Парижской Богоматери»[1].

Девушки просто хотят деньжат.

– Автор неизвестен

Глава 1. Даффи

Я смотрела реалити-шоу «Слепая любовь» и рыдала в пачку неоправданно дорогого диетического печенья, горюя из-за расставания с мужчиной, которого считала любовью всей своей жизни. Мне было ясно, что хуже этот вечер стать не может. Наверное, только если я умру. Да и то в таком случае обрету желанное избавление от боли и страданий.

Неужели любовь в самом деле слепа? Вполне возможно. Иначе не объяснить, почему я в упор не замечала предзнаменования неизбежного. Сказать по правде, это было даже не предзнаменование, а предупреждение на мигающей неоновой вывеске на Таймс-сквер, сопровождавшееся рекламной песенкой:

Даффи, Даффи, ты глупышка.Встречаешься с плохим парнишкой.Он никогда не сделает предложение.Когда же тебя настигнет прозрение?

Все права защищены и так далее и тому подобное.

К тому же это было даже не настоящее расставание. Скорее, псевдорасставание. Полурасставание. Такое, которое подразумевало: «не рассчитывай, что я стану тебя ждать, хотя мы оба знаем, что стану». Расставание в стиле Рейчел Грин: «не было у нас никакого перерыва»[2]. В общем, вы поняли.

– Не бывает худа без добра, но какие тут могут быть плюсы? Хуже моя жизнь уже не станет, – пробормотала я своему печенью, которое в ответ раскрошилось прямо на пижаму на моей груди.

«Не искушай меня, дура», – ответила Вселенная в виде звонка, который поступил на мой мобильник, лежавший рядом на диване.

– Отвали, – проворчала я, пока мой взгляд не упал на экран, на котором высветилось имя Гретхен.

Гретхен Битти, моя начальница, была ведущей флагманского шоу «Мир сегодня» на WNT. Будучи ее исполнительным ассистентом, я отвечала за всю ее жизнь. Пока полгода назад Гретхен не объявила, что займет должность пресс-секретаря Белого дома и переедет из Нью-Йорка в Вашингтон. А это также означало, что WNT не продлят мою рабочую визу. Но, что хуже всего, я не могла позволить себе высказать своей деспотичной начальнице все, что о ней думаю, хотя мне оставалось работать всего несколько дней. Она из числа тех женщин, которые отказались бы дать мне рекомендацию, если бы я случайно заказала ей большой холодный американо с добавлением сливок вместо капли овсяного молока.

Позже продолжим о моих проблемах.

Я прокашлялась и провела пальцем по экрану.

– Алло?

– Боже мой, Дафна! Совсем разленилась? Десять минут не отвечала на звонок.

Я глянула на свои новенькие часы. Одиннадцать вечера.

– Я могу чем-то помочь?

В этом я не сомневалась. Будь принуждение к работе во внеурочное время олимпийским видом спорта, Гретхен уже стала бы в нем новой Сереной Уильямс.

– Меня вдруг осенило, что завтра Лирик исполняется шесть лет, а я была так занята передачей дел Клэр, что забыла купить моей малышке подарок.

Занята передачей дел, ври больше. Именно я поддерживала связь с женщиной, которая унаследовала трон Гретхен, Клэр Скотт, журналисткой, занимающейся независимыми расследованиями, и толпой ее ассистентов.

А поскольку даже с другой планеты было очевидно, к чему все идет, я поспешила ее заверить:

– Завтра же утром куплю Лирик подарки. Ты уже прикинула бюджет?

Гретхен дала мне свою кредитку через два дня после того, как я к ней устроилась. С тех пор я отвечала за всю ее жизнь. В том числе за покупку продуктов в ее квартиру на Манхэттене и оплату счетов. А еще я ходила на родительские собрания, заполняла бюллетени и писала за нее обзорные статьи для престижных газет. Честное слово, чтобы сохранить работу (и визу) я делала вообще все, разве что не рожала за нее детей. Да и то только потому, что, к счастью для меня, они уже родились.

– Завтра?! – Гретхен громко отхлебнула напиток. – Время на вес золота. Нужно сделать все сегодня. Завтра утром я поеду в Гринвич. Джейсон заставляет меня присутствовать на дне рождения, хотя уже вечером нам надо снимать шоу. – Она застонала, как и всякий раз, когда говорила о своем муже. – Я сказала ему, что поеду обратно в город еще до того, как она откроет подарки. Мне нужно заниматься бизнесом. Почему он не может это понять?

Потому что ты мать его детей?

Я встречалась с Джейсоном лишь несколько раз, но подозревала, что он намного добрее своей жены. То же самое я могла бы сказать о горсти засохших орешков.

– Ты хочешь, чтобы я отправилась за подарками для шестилетнего ребенка прямо посреди ночи? – безучастно поинтересовалась я.

Ух ты, карма. Ух ты. Что же я натворила в прошлой жизни? Зарабатывала освежеванием младенцев?

– Что? – прокричала Гретхен в динамик, на заднем фоне громко играла музыка. – Я тебя не слышу. Я в отвратительном пабе. Здесь полно простых смертных. Меня даже никто не узнал. Вот быдло.

– Я говорю о подарках… – начала я, повысив голос. – Сомневаюсь, что смогу найти магазин, который открыт в такой час.

– Конечно, сможешь! – В голосе Гретхен послышался ужас. – Из-за такого отношения, вы, британцы, и лишились империи, Дафна. Прими вызов. Ты сможешь, потому что должна. Я в тебя верю. А теперь я спрашиваю тебя: ты в себя веришь?

Я верю в то, что стоило дополнить печенье бокалом вина. И возможно, таблеткой успокоительного.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – сказала я.

– И проследи, чтобы подарки были у меня до того, как я уеду в Гринвич завтра в шесть.

– В шесть вечера?

– В шесть утра, глупышка.

– Что? – взвизгнула я. – Я не могу…

Но было уже слишком поздно. Связь оборвалась.

* * *

Я не сводила глаз с телефона, просчитывая свой следующий шаг. Впрочем, вариантов у меня все равно мало. В любом случае грядущие две недели Гретхен все еще будет моей начальницей. Зная ее, могу утверждать, что она запятнает мое имя во всех новостных агентствах Нью-Йорка, если я стану ей сейчас перечить.

Я скрепя сердце взяла трубку и позвонила Би Джею.

Моему бывшему. Тому самому Би Джею, с которым рассталась сегодня вечером. Да, этому идиоту.

– Даффи! – Его голос прозвучал и радостно, и самодовольно. Да и как иначе? На прощанье я сказала ему, что больше никогда не желаю с ним разговаривать. А это было сорок пять минут назад. – Передумала? Давай я вызову тебе Uber, ты приедешь ко мне, и мы все обсудим?

– Вообще-то мне нужна твоя помощь. – Однако смелое предположение. – Очень срочно. У тебя среди знакомых есть владельцы магазинов игрушек или кто-то, кто может подключить связи, чтобы его открыли в это время суток?

Мне было комфортно просить его об одолжении лишь потому, что за минувшие годы я много раз вызволяла Би Джея из неприятностей. Писала за него диссертацию, когда мы учились в Кембридже, в последнюю минуту пекла торты на дни рождения членов его семьи, а однажды чистила параанальные железы престарелого йоркширского терьера его мамы.

– Игрушек для взрослых или детских игрушек? – спросил он.

– Второе. – Я резко отдернула голову и хмуро посмотрела на телефон. – Обычно покупка вибратора не требует срочности.

Би Джей заворчал.

– Опять Гретхен? – Неужели мы правда вели нормальный разговор, как будто он не говорил мне, что в ближайшие дни уезжает в Катманду, в Непал, словно мы не провели последнюю половину десятилетия вместе?

– У Лирик завтра день рождения, – подтвердила я.

– Дай мне пару минут. Я свяжу тебя с нужным человеком.

– Спасибо.

Брендан Рональд-младший был Эбботом, а это означало: ему настолько повезло, что его окружали неисчерпаемые привилегии. Эбботы – известная семья в Нью-Йорке. Их фамилия открывала двери… и кошельки. Благодаря связям Би Джей[3] обладал таким лоском, какой я раньше видела только в сериалах. Я же выросла в муниципальной квартире на Тутинг Бродвей, а мои родители лишь недавно перебрались в дом на две семьи в квартале от той квартиры, в которой мы росли. Когда много лет назад я познакомилась с Би Джеем в Кембридже (я училась на полной стипендии, а под его фамилией даже открыли секцию в библиотеке), то могла думать только о том, как его удержать. Присвоить его состояние. Буквально и фигурально.

Мой отчим владел закусочной, а мама была домохозяйкой. Мы отнюдь не авторитетны. Как такое называется? Антиавторитетны. Мама брала картошку со скидкой в португальском магазине на первом этаже и постоянно искала купоны в Lidl, чтобы купить молоко и хлеб.

Через три минуты телефон завибрировал.

Я провела по экрану.

– Да?

– В полночь. FAO Schwarz[4]. Женщина по имени Кейли откроет магазин. Но у тебя будет только десять минут, и свет останется выключенным, – сообщил Би Джей без особого энтузиазма. Видимо, разозлился, что я не упала к его ногам.

«Ой, брось, Даффи. Ты же знаешь, как я пахал последние несколько лет. Я заслужил этот отпуск. И это всего на шесть месяцев. Буду ошиваться с монахами. Научусь медитировать». Память наводнили обрывки разговора о расставании, состоявшегося в нашем любимом ресторане.

– Этого более чем достаточно. Спасибо.

«…ты обещал, Би Джей. Сказал, что сделаешь мне предложение. Я на тебя рассчитывала. Именно поэтому ничего не предпринимала. Срок моей визы истекает через две недели. Ты не можешь так со мной поступить».

– В общем… – Похоже, Би Джей не спешил вешать трубку. – Мне кажется, ты все еще на меня злишься. Ты когда-нибудь меня выслушаешь?

«Господи, Дафф, вот так давление. Неудивительно, что я сомневаюсь насчет нашей помолвки. Чувствую себя говорящей дойной коровой. К тому же ты всегда можешь поехать со мной в Непал».

«Нет, не могу. Я не могу уехать из США, если хочу здесь остаться, балда».

– Я выслушала тебя в ресторане, – процедила я. – Если честно, я бы промыла себе уши хлоркой, если бы это помогло стереть из памяти кое-что из того, что ты наговорил.

«Если тебя волнует только чертова виза, то найди себе в мужья другого лоха, Дафф. То, что вы с мамой на меня давите, не значит, что я готов жениться. Знаю, я говорил, что буду, но люди меняют свое мнение. Это называется развитием».

– Я не язвил. Знаю, как сильно ты любишь этот город. И это должно показать тебе, насколько мне небезразлично! – возразил он. – Я разрешил тебе сделать то, что здорово меня ранит, лишь бы ты смогла полностью раскрыть свой потенциал. Это величайшая жертва. Позволить тебе выйти за другого.

Разрешил. Кто-нибудь, купите ему календарь. И намекните. Мы уже не в девятнадцатом веке.

– Еще раз спасибо за помощь, Би Джей. Хорошего вечера.

– Значит, мы даже не переспим перед моим отъездом? В последний раз на дорожку?

Я повесила трубку, грозя кулаком потолку своей квартиры в сорок шесть квадратных метров на Мэдисон-авеню.

Бог меня подвел. Пусть даже не рассчитывает, что я однажды буду снова соблюдать Великий пост.

* * *

Было уже половина первого ночи, когда я на такси, вызванном от FAO Schwarz, приехала в роскошную квартиру Гретхен в Верхнем Ист-Сайде. Если повезет (что, как вы могли догадаться по событиям этого вечера, мне не свойственно), она будет крепко спать, и я смогу тихо оставить упакованные подарки.

– Особенная, должно быть, именинница, раз получит так много подарков. – Таксист посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Я сидела в ворохе подарков в обертках пастельных цветов: анатомически правильных пупсов, поясных сумок с Барби, единорога для катания и кенгуру в натуральную величину. (Общество когда-нибудь обратит внимание на то обстоятельство, что кенгуру – агрессивные засранцы, а не милахи? Мне нужен их пиарщик.)

– Если бы, – пробормотала я, глядя в окно на проносящиеся мимо небоскребы. Ночью Манхэттен особенно прекрасен. Элегантный, суровый и полный обещаний и возможностей. – Забрасывать детей деньгами – это не любовь. Это признание вины.

Такси подъехало к обочине. Я на ходу поприветствовала Терренса, швейцара. Он привык, что я прихожу и ухожу в любое время ночи. Попрактиковавшись в осознанном дыхании и сказав себе, что худшая часть вечера теперь точно позади, я влезла в лифт Гретхен с ворохом подарков для Лирик.

Когда двери открылись, меня встретили четыре переполненных мусорных пакета, которые моя начальница решила оставить за дверью. Как-то Гретхен объяснила мне, что не верит в необходимость выносить за собой мусор. Будто порядок в ее квартире поддерживали инопланетяне или криптиды.

Обойдя протекающие мешки, я взяла подарки Лирик поудобнее и ввела код от двери Гретхен.

Распахнула ее. Чертов кенгуру выскользнул у меня из рук и упал на пол. Я споткнулась об него и с резким вздохом нырнула головой вперед. К счастью (и я говорю весьма условно), я приземлилась на мягкую игрушку. Платье задралось, выделив моей заднице эфирное время. Будто этого мало, на мне все еще были сексуальные трусики, которые я купила на прошлой неделе в надежде, что Би Джей сделает мне сегодня предложение. Черные кружевные с красным бантом над ягодицами.

Уткнувшись лицом в причинное место кенгуру (конечно же, я упала на него не в миссионерской позе, ведь это было бы не так унизительно), я подумала, что сегодняшний вечер поистине, несомненно, не мог стать еще ужаснее.

И вновь Вселенная приняла вызов.

Ведь едва подняв лицо от промежности кенгуру, я осознала, какую сцену застала.

Моя замужняя начальница занималась сексом с мужчиной, и это точно был не Джейсон.

Глава 2. Даффи

Образ запечатлелся на моем мысленном жестком диске прежде, чем я успела нажать кнопку удаления.

Образ моей начальницы-трудоголички (женщины, которая вела последние президентские дебаты), со скомканным и засунутым в рот шарфом, пока высокий, невероятно хорошо сложенный полубог двигал бедрами, напрягая ягодицы. Ее приталенная юбка собралась на талии. Грудь задорно подпрыгивала сквозь разорванную блузку. Прелестно.

Если за те три недели, что мы не виделись, Джейсон не стал вдруг божеством ростом за метр девяносто со стальными ягодицами, телосложением Тора и растрепанными светлыми волосами, как у сердцееда из девяностых, то это явно какой-то любовник.

– Симпатичные трусики, – сказал он вместо приветствия посреди процесса. – Прошу, скажи, что на тебе лифчик из того же комплекта.

– Да, – объявила я, отказываясь выдать свое смущение. – Взяла на распродаже.

– Отличное вложение, – простонал он явно на грани.

Мы что, в самом деле обменивались любезностями, пока он обесчещивал мою начальницу? А еще говорят, что британцы чересчур вежливы.

– КАКОГО ЧЕРТА, ДАФФИ?! – Гретхен оттолкнула мужчину, топнув босыми ногами по мраморному полу. Она пулей бросилась ко мне, пытаясь прикрыть грудь разорванной блузкой. Я вскочила, одергивая платье и разглядывая стоящего позади нее мужчину, потому что, по всей видимости, в этот момент было крайне важно глазеть на сексуальных мужиков.

Ни черта себе.

Где она нашла этого парня? Явно не там, где я часто бываю, это уж точно. Назвать этого мужчину сексуальным – все равно что сказать, будто в аду приятно и солнечно. Жгучий – вот более подходящее слово. Его скулы и линия подбородка были до смешного точеными, губы красными, как зерна граната, полными, но пропорциональными. А его тело… привет тебе, Давид Микеланджело. Только с гораздо более впечатляющим хозяйством.

Он стареющая модель? Актер? Плод любви Брэда Питта или Криса Хемсворта? Видимо, он появился, когда они были еще молоды. На вид ему от тридцати пяти до сорока.

Гретхен схватила меня за плечи и закричала мне в лицо.

– Что ты здесь делаешь? Отвечай!

– Ты велела привезти подарки для Лирик к тебе домой до шести утра, – напомнила я весьма спокойно. Пускай это и катастрофа колоссального масштаба, но это не моя катастрофа колоссального масштаба.

– Я имела в виду рано утром, идиотка! – Гретхен пнула лежащие между нами подарки, демонстрируя, насколько ее на самом деле заботит день рождения ее ребенка. – А не посреди ночи. О чем ты вообще думала?

– О том, что хочу управиться с этим поручением, чтобы завтра утром заняться всеми прочими обязанностями, связанными с Гретхен Битти. – Я сделала шаг назад, не желая, чтобы она забрызгала меня слюной. – Ну знаешь, например, закончить твою прощальную речь, найти цепляющую фразу из интервью с президентом, заняться школьной диорамой для Лирик и договориться о твоем интервью в Vogue.

Краем глаза я заметила, как Полубог неспешно застегнул брюки одной рукой, распахнул двери балкона и закурил сигарету. Встретился со мной взглядом голубых глаз и молча ухмыльнулся, словно мы с ним на одной стороне. И чего только не вылетает у нее изо рта, когда он не занят мной, правда?

– Дамы, оставить вас наедине? – Его голос был глубоким, бархатистым, и, как я невольно заметила, изрядно насмешливым.

– Оставить наедине, налить выпить, построить машину времени, чтобы вытащить меня из этой передряги. – Гретхен схватила один из подарков и бросила в него.

Мужчина поймал его и спокойно положил на комод.

– Могу налить вам выпить и оставить наедине. А что до машины времени, то мне по силам что-то соорудить, только если прилагается инструкция из IKEA. Впрочем, если ты серьезно, мой друг Арсен, наверное, мог бы…

– Мне плевать, что мог бы твой друг Арсен. Ты можешь задушить ее и где-нибудь закопать? – Гретхен схватила меня за запястье, явно опасаясь, что я сбегу. – Все равно ее никто не хватится.

Он рассматривал меня из-под полуприкрытых век с тенью улыбки на роскошных губах. Проклятье. Он меня убьет? А мне это понравится? Он и впрямь был тошнотворно привлекателен. А я как раз подыскивала себе кого-нибудь, чтобы забыть бывшего. Кроме того, имела склонность окружать себя самыми неподходящими людьми. Притом что Би Джей огорошил меня сегодня новостями вместо того, чтобы сделать предложение до истечения срока моей визы (через две недели), а начальница подумывала меня убить, впору задаться вопросом, не сгожусь ли я ФБР в качестве приманки для национальных преступников.

– Неа. Пожалуй, оставлю ее в роли питомца, – подмигнул Полубог.

– Только попробуй. – Я посмотрела на него с прищуром, ко мне вновь вернулась дерзость. – Я погрызу всю твою мебель, испорчу ботинки и искусаю.

Он, посмеиваясь и качая головой, вышел через двойные стеклянные двери и оставил нас одних.

Гретхен повернулась ко мне с дьявольской ухмылкой.

– Ты не имела права сюда врываться.

– Я прихожу трижды в неделю с тех пор, как мы начали работать вместе, – напомнила я. – Полагаю, ты просто забыла, что сама меня позвала.

– Вот черт. Я так напилась. С ним я всегда теряю контроль. Что же мне делать? – Гретхен отпустила меня и провела дрожащими пальцами по лицу. Принялась мерить комнату шагами, отчаянно мотая головой. – Никто не должен об этом узнать. Иначе моя карьера в Белом доме может закончиться, не успев начаться.

В довершение всего, когда я только к ним присоединилась, WNT оказались в эпицентре громкого скандала о сексуальных домогательствах, поэтому телеканал решил отменить все соглашения о неразглашении информации для тех, кто работал со звездами флагманских шоу, в попытке обеспечить полную прозрачность. А это означало, что я вообще не подписывала такое соглашение. Ничто не мешало мне заработать шестизначную сумму за хорошее интервью о том, как я застукала Гретхен Битти, занимающуюся любовью с мужчиной, который потом подумывал оставить меня себе в роли питомца. После чего она замышляла мое убийство в моем же присутствии.

Погодите, разве это не сюжет «Улицы коронации»?

Я молча обдумывала такой переход власти, а Гретхен запрокинула голову, уставившись в потолок, видимо, чтобы потребовать у одного из Божьих ангелов возможность поговорить с менеджером.

– Этого не может быть. Я так упорно работала, стольким пожертвовала… должен же быть способ это пресечь. Придумать что-то… – Она замолчала, будто вспомнив, что Полубог тоже здесь. – Тащи сюда свой зад, мистер! Не пытайся бросить меня одну в этой передряге. Ты еще даже не обсох, а ты уже планируешь побег.

Забыла упомянуть: Гретхен не отличалась хорошими манерами.

Полубог дважды лениво затянулся, выкинул окурок с балкона и подошел к нам. Вблизи он казался и вовсе огромным – метр девяносто два, не меньше, – и безжалостно хорошо сложен.

А мне даже не нравились привлекательные мужчины. Такие парни как он, так недоступны, так недосягаемы, что я воспринимала их как инопланетян. Относилась к ним в духе: «А, так ты все-таки существуешь». А не: «Конечно, я хочу, чтобы ты меня похитил, а потом устроил мне тщательное обследование».

К тому же я предпочитала воспитанных мужчин с залысинами и трастовыми фондами, а у этого парня даже одежды мало, да и та, похоже, не в очень хорошем состоянии.

– Расслабься. – Полубог намотал ее волосы на кулак и с издевкой потянул, напрягая бицепсы. Даже язык его тела способен вызвать внезапный приступ наслаждения. – Маленькая Мэри Поппинс и слова не скажет.

Гретхен отмахнулась от него и рявкнула:

– Тебе легко говорить. Ты ничем не рискуешь, если она уйдет и разболтает все прессе. Ты одинок.

– Так и есть. И это лучшее состояние, а я побывал во многих. – Он подмигнул, неторопливо подошел к ее холодильнику и взял имбирный сок. Прислонился бедром к столешнице и, сделав большой глоток, указал на меня бутылкой. – У Мэри Поппинс есть имя?

– Дафна Маркэм. – Гретхен скривила губы в отвращении, словно сама мысль обо мне угнетала. – Моя помощница.

Я стояла в цветастом стеганом платье от Ellie Nap (не могла же я выйти из дома в пижаме, которую засыпала крошками печенья) и выслушивала, как меня распекают эти два изменщика. Сегодня я столько раз пробила дно, что уже норовила упасть в другую галактику.

– Если предположить, что за пределами постели ты такая же дикая, как и в ней, я так понимаю, она не особо мотивирована держать рот на замке, – сказал Полубог, обращаясь к Гретхен.

– Брось. Можно подумать, если бы я ей нравилась, это что-то изменило бы. – Моя начальница принялась застегивать порванную блузку. – Деньги есть деньги, и она их очень любит.

Как она догадалась? По моей слабости к дизайнерской одежде или по тому, что я встречаюсь с Би Джеем Эбботом, наследником магната в сфере недвижимости?

Встречалась, напомнила я себе.

– Так, может, подкинуть ей небольшую взятку? – предложил Полубог. – Дать повод держать этот хорошенький ротик на замке.

Я переводила взгляд с одного на другого. В кои-то веки придержала свои язвительные замечания. Хотела посмотреть, к чему все приведет.

Гретхен фыркнула.

– Давай серьезно, Риггс!

Риггс. Какое необычное имя для необычного человека.

И к тому же одинокого.

– Я серьезно. – Риггс сверкнул идеальными зубами. – Как ты и сказала, деньги есть деньги, а у тебя их полно, детка.

У Риггса была татуировка в виде горы на внутренней стороне бицепса, а под ней список известных вершин: Эверест, К2, Канченджанга, Лхоцзе и так далее. Все зачеркнуты, кроме Денали.

Он альпинист. Как странно, что единственная крупная вершина, на которую он не поднялся, располагалась на Аляске.

Как странно, что ты думаешь о его карьере альпиниста, в то же время помышляя его шантажировать. К чему я, кстати, сейчас и склонялась.

– Ладно! – Гретхен развернулась и приковала полный злобы взгляд к моему лицу. – Что ты хочешь взамен?

– Возьми меня с собой в Вашингтон, – выпалила я.

Таков единственный способ – по какой-то непостижимой причине я до сих пор его рассматривала – остаться в Штатах и дождаться Би Джея, даже после того, как он меня кинул.

Гретхен долго сверлила меня взглядом, после чего взмахнула руками и разразилась бесслезными рыданиями.

– Мне не разрешают взять с собой сотрудников. А тем более не станут рассматривать иностранку для работы в Белом доме.

– Мне нужен спонсор для визы. – Я скрестила руки на груди.

– Я могу это устроить! – Глаза Гретхен загорелись. – Могу организовать тебе собеседования во всех телекомпаниях на Манхэттене.