Танцуя на краю пути

– Виктор верит в порядок, установленный силой. В жёсткие рамки, в которые можно заключить саму реальность, – продолжил он. – «Сердце Экспресса» – это его попытка создать новый мир по собственным чертежам. Иллюзорный, но идеальный с его точки зрения.

– А Александр? – спросила я.

– Александр… – незнакомец вздохнул. – Он боится. Боится силы, которую не может контролировать. Боится перемен. Его протест – это протест ребёнка, который не хочет взрослеть. Он готов разрушить всё вокруг, лишь бы сохранить привычный уют старого мира.

Я слушала, заворожённая. Все части головоломки начинали складываться в единую картину. Безумие Виктора и страх Александра. И я – пешка между ними.

– А что… что будет со мной? – спросила я, и голос мой снова задрожал. – Если «Сердце» активируют?

Тёмные глаза незнакомца стали серьёзными.

– Вы станете топливом, дитя моё. Искрой, которая запустит механизм. Ваша жизненная сила, ваша душа… они будут использованы как проводник. Вы не умрёте. Вы станете частью машины. Навсегда.

От его слов по коже побежали мурашки. Вечность, заточённая в металлическом чреве поезда… Это было хуже смерти.

– Что же мне делать? – прошептала я, в отчаянии глядя на него.

Он улыбнулся – печально и с сочувствием.

– Перестаньте быть пешкой, – сказал он мягко. – Начните думать своей головой. Вы уже сделали первый шаг – сбежали. Теперь нужно понять, куда бежать. И зачем.

– Я не могу остановить это одна!

– Не можете, – согласился он. – Но вы можете выбрать, на чьей стороне действовать. Или… – он сделал паузу, – …создать свою собственную.

В его словах была сила, которая заставила моё сердце биться чаще. Своя сторона? Как?

– Поезд мчится вперёд, – продолжал он. – И у вас есть лишь ограниченное время, чтобы принять решение. Виктор скоро восстановит контроль. Александр будет пытаться его остановить. Их конфликт – это буря, в центре которой оказались вы. Но даже в центре бури есть тихий глаз – место, где можно обрести покой и ясность.

– Где он? – спросила я. – Этот тихий глаз?

Незнакомец снова улыбнулся, и на этот раз в его гладах вспыхнул огонёк.

– Внутри вас, дитя моё. В вашем собственном сердце. Там, где нет места ни чужому безумию, ни чужому страху. Только ваша собственная воля.

Он посмотрел на дверь, словно прислушиваясь к чему-то.

– Скоро они найдут вас, – произнёс он. – И тогда вам придётся сделать выбор. Запомните: не важно, что вы выберете. Важно, чтобы этот выбор был ваш. Не Виктора. Не Александра. Ваш.

В его словах была такая сила и убеждённость, что я почувствовала – впервые за этот долгий ужасный вечер – проблеск надежды. Пусть маленький и хрупкий, но он был.

– Кто вы? – снова спросила я, но на этот раз с почтением, а не со страхом.

Он покачал головой.

– Пока что просто попутчик. Возможно, когда-нибудь… Но сейчас не время для имён. Сейчас время для действий.

Он указал на небольшую, почти незаметную дверцу в стене, скрытую за портьерой.

– Этот проход ведёт в вентиляционную шахту. Оттуда можно попасть в служебные помещения и на крышу поезда. Если вы хотите избежать встречи с братьями, это ваш путь.

Я посмотрела на дверцу, затем на него.

– А вы? – спросила я. – Вы останетесь?

– Моё путешествие ещё не закончено, – ответил он загадочно. – Мы встретимся снова, когда придёт время. А теперь идите. И помните – тихий глаз бури всегда с вами.

С последним взглядом, полным невысказанной мудрости, он снова открыл свою книгу, словно наш разговор был всего лишь небольшим перерывом в чтении.

Я подошла к потайной дверце, чувствуя, как в груди загорается новая решимость. Страх никуда не делся, но теперь у меня было что-то большее – понимание. И выбор.

Открыв дверцу, я бросила последний взгляд на незнакомца. Он уже погрузился в чтение, его профиль был освещён мягким светом лампы – островок спокойствия в бушующем море хаоса.

Забравшись в тёмную шахту, я поняла: игра только начинается. Но теперь у меня был шанс изменить её правила.

Глава 10. За порогом бури

Вентиляционная шахта оказалась тесным, пропахшим пылью и металлом лабиринтом. Я пробиралась вперёд на ощупь, в полной темноте, прислушиваясь к приглушённым звукам, доносящимся из-за стен. Грохот и крики постепенно стихали, сменяясь тревожной тишиной, нарушаемой лишь скрежетом тормозов и шипением пара. Поезд замедлял ход.

Слова незнакомца эхом отзывались в моём сознании. «Тихий глаз бури всегда с вами». Я цеплялась за них, как за спасительную соломинку. Он был прав – я не могла вечно бежать. Нужно было найти своё место в этой чудовищной игре.

Наконец, впереди показался слабый луч света. Я подползла ближе и увидела решётку, за которой открывался вид на тёмную, пустующую платформу какого-то полустанка. Поезд, с глухим стоном, окончательно замер. Используя последние силы, я отодвинула решётку – она поддалась с протестующим скрипом – и вывалилась наружу, на сырые, холодные камни.

Ночь встретила меня ледяным дыханием. Воздух был напоён запахом хвои и влажной земли. Я лежала, не в силах пошевелиться, глядя в беззвёздное небо, прислушиваясь к собственному сердцу, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Из поезда доносились приглушённые голоса, но никто не вышел на платформу. Битва закончилась. Но кто победил?

Поднявшись, я огляделась. Поезд стоял у одинокой, заброшенной платформы. А прямо передо мной, в конце узкой тропинки, утопая в тени вековых елей, стоял замок. Вернее, огромный, мрачный особняк из тёмного камня, с остроконечными башенками и высокими, слепыми окнами. Он казался необитаемым, но от него веяло странным, тревожным ожиданием.

Именно сюда вёл тот потайной путь? Это и было то самое «место», о котором говорил старец?

Собрав остатки сил, я побрела по тропинке. Массивная дубовая дверь особняка была приоткрыта, словно кого-то ждали. Я вошла внутрь.

Внутри царила торжественная, гробовая тишина. Высокий холл был погружён во мрак, сквозь который едва пробивался лунный свет из цветного витража на втором этаже. Воздух был неподвижным и холодным, пахло воском, старым деревом и временем. Ни души. Ни звука.

«Тихий глаз бури», – снова подумала я. Здесь и впрямь было тихо. Слишком тихо.

Я медленно прошла в соседний зал – огромную библиотеку с галереями, уходящими ввысь. В камине тлели угли, отбрасывая дрожащие тени на стены, уставленные книгами до самого потолка. И именно там, в кресле у огня, сидел он.

Виктор.

Он был один. Его одежда была в беспорядке, на скуле краснел свежий кровоподтёк, но он сидел с прямой спиной, устремив неподвижный взгляд на угасающее пламя. В его позе не было ни торжества, ни поражения. Лишь все та же ледяная, незыблемая уверенность.

Услышав мои шаги, он медленно повернул голову. Его глаза, холодные и пронзительные, встретились с моими. На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Я знал, что вы найдёте дорогу, – произнёс он. Его голос был ровным, безразличным, будто моё появление здесь было столь же предсказуемо, как восход солнца. – Этот дом всегда был конечной точкой маршрута.

Я замерла у входа, чувствуя, как страх снова сковывает меня. Он был здесь один. Где Александр? Где его люди?

– Где… – начала я, но голос предательски дрогнул.

– Мой брат отступил, – ответил Виктор, словно прочтя мои мысли. – Как и всегда. У него хватает смелости на саботаж, но не на победу. – Он жестом указал на кресло напротив. – Присаживайтесь. Буря миновала. Настало время для разговора.

Осторожно, я сделала несколько шагов вперёд и опустилась на край кресла, готовая в любой момент сорваться с места.

– Почему я здесь? – спросила я, глядя на него. – Что это за место?

– Это моя цитадель, – ответил он просто. – Единственное место, где «Сердце Экспресса» может быть в безопасности. И где вы можете быть в безопасности.

– В безопасности? – я не смогла сдержать горькую усмешку. – От вас?

Впервые за весь вечер в его гладах мелькнуло нечто, кроме льда. Что-то быстрое, стремительное – удивление? Интерес?

– От тех, кто хочет вас использовать, – поправил он. – Александр хотел бы видеть вас мёртвой. Его новые союзники… их интересы к вам ещё менее приятны. Я же… – он сделал паузу, вновь обретая полный контроль над собой, – …я предлагаю вам защиту.

– В обмен на что? – спросила я прямо. – На мою душу? На то, чтобы я стала «компонентом»?

Он внимательно посмотрел на меня, и в его взгляде появилась тень уважения.

– Вы учитесь, – констатировал он. – Хорошо. Тогда давайте говорить начистоту. Да, ваша уникальная природа необходима для завершения проекта. Но я не варвар, чтобы приносить человеческие жертвоприношения. Существуют… методы симбиоза. Способ сосуществования, а не поглощения.

Он говорил спокойно, убедительно, но я помнила слова незнакомца. «Вы станете частью машины. Навсегда».

– А если я откажусь? – тихо спросила я.

Виктор откинулся на спинку кресла. Его лицо осветилось отсветом пламени, делая его черты ещё более резкими и неприступными.

– Тогда вы останетесь здесь, в этом доме, как моя гостья. До тех пор, пока не решите, что опасность миновала. Или пока не передумаете. – Он помолчал, давая мне понять, что второе он считает неизбежным. – Вы под моей защитой. И под моим наблюдением.

В его словах не было угрозы. Была простая, неоспоримая констатация факта. Я была в ловушке. В роскошной, безопасной, но всё же ловушке.

Я посмотрела на него – на этого холодного, красивого, опасного человека, который предлагал мне кров и вечное заточение в одном флаконе. Битва в поезде закончилась. Но другая битва – за мою душу и моё будущее – только начиналась. И поле боя переместилось в этот тихий, мрачный замок, где единственным противником был он. Виктор. И его непоколебимая воля.

Тишина в библиотеке стала давящей. Даже потрескивание углей в камине казалось нарочитым, нарушающим то звенящее безмолвие, что установилось между нами. Я сидела, вцепившись в подлокотники кресла, не в силах отвести взгляд от Виктора. Он предлагал мне «защиту», но по его собственному признанию, главной угрозой для меня был он сам. Это была ловушка, скрытая под маской гостеприимства.

«Вы под моей защитой. И под моим наблюдением».

Эти слова висели в воздухе, как приговор. Я была его пленницей. Ценной, хрупкой пленницей, с которой обращались бережно, но не переставая напоминать о её статусе.

– Я… мне нужно отдохнуть, – наконец выдохнула я, чувствуя, как силы окончательно покидают меня. Осознание того, что я в западне, накрыло новой волной усталости.

Виктор кивнул, как будто ожидал этого. Его реакция была предсказуемой, как всё в его упорядоченном мире.

– Разумно. Этель! – его голос, негромкий, но властный, отозвался эхом в пустом зале.

Из тени за дальним книжным шкафом появилась пожилая женщина в тёмном строгом платье и белоснежном переднике. Её лицо было испещрено морщинами, а взгляд – острым и всевидящим. Она молча ждала, сложив руки.

– Проводите нашу гостью в синие покои, – распорядился Виктор, не глядя на неё. – И обеспечьте всем необходимым.

– Слушаюсь, сэр, – женщина – Этель – кивнула и жестом показала мне следовать за собой.

Я поднялась с кресла, чувствуя, как подкашиваются ноги. Проходя мимо Виктора, я встретила его взгляд. В его гладах не было ни злорадства, ни угрозы. Лишь всё то же спокойное, ледяное ожидание. Он был уверен, что я никуда не денусь. И, что самое страшное, в данный момент он был прав.

Этель молча шла впереди по бесконечным коридорам особняка. Её спина была прямой, шаг – бесшумным. Она не оборачивалась, не задавала вопросов. Казалось, она была частью этого дома, таким же молчаливым и загадочным, как тёмные портреты, висевшие на стенах.