Иллюзия контроля

Darina West

Иллюзия контроля

ПРОЛОГ

Очень медленно она попыталась открыть глаза. Голова раскалывалась от боли, а в животе поднималась тошнота – тяжёлая, настойчивая. Именно это ощущение заставляло её прийти в себя, хотя тело категорически отказывалось слушаться. Ей было по-настоящему плохо.

Память путалась. Она отчаянно пыталась понять, почему чувствует себя так, и в то же время продолжала бороться за то, чтобы открыть глаза.

– Чёрт… – пробормотала она.

И едва звук сорвался с губ, тошнота вспыхнула с новой силой, подкатывая к самому горлу.

Когда ей всё-таки удалось приоткрыть глаза, всё осталось по-прежнему – та же непроглядная темнота, как будто она и не открывала их вовсе.

– Чёрт возьми, где я? – спросила она вслух, и её голос эхом отразился в пустоте.

В груди зашевелился страх. Липкий, ползучий, он нарастал вместе с тошнотой, которая становилась просто невыносимой.

– Мег? – тихо позвала она, надеясь услышать сонный голос соседки по комнате.

Но в ответ – только тишина.

Тишина. Страх. Тошнота.

И именно в этот момент она поняла: это не сон.

Она попыталась приподняться – и тут же осознала две вещи. Первая: тело отказывалось повиноваться. Руки и ноги будто налились свинцом, тяжесть разлилась по всему телу. Вторая: она не понимала, где находится.

– Что, чёрт возьми, происходит? – громко произнесла она. – Мег? Парни? Хватит прикалываться! – выкрикнула уже увереннее, цепляясь за ощущение хоть какого-то контроля.

Но это чувство быстро рассыпалось. Тошнота поднялась изнутри, накрыла тяжелой волной, и она прижала ладонь ко рту. Её мутило так сильно, что казалось – ещё секунда, и всё, что она ела и пила, выйдет наружу.

Пила…

Да. Она вспоминала. Вечеринка. Университет устраивал мероприятие – она точно была там.

Медленно, почти на ощупь, она поднялась и оперлась о стену. Провела по ней рукой – и почувствовала, как под пальцами отслаивается краска. Провела ладонью ещё раз. Да, не показалось.

Она моргнула несколько раз, чтобы глаза привыкли к темноте. И только теперь поняла: помещение вовсе не такое большое, как казалось сначала. Эхо обманывало. Несмотря на гул, она находилась не в зале, а в небольшой аудитории – полупустой и заброшенной.

На секунду дыхание вырвалось из груди – сдавленное, но с облегчением.

Она в старом классе.

Сомнений не было – это старая аудитория. Запущенная, местами облупленная, но до боли знакомая. В точности такая, как те, где она ежедневно отсиживала пары. Всё – от стен до предметов – вызывало странное чувство дежавю.

Она подошла к металлическим шкафчикам – точно такие же висели по всему кампусу университета, в котором она училась, и она сразу их узнала.

– Боже, какого хрена я тут делаю? – прошептала она.

И как только произнесла это вслух, на стене вдруг вспыхнул экран телевизора.

Она вздрогнула – от испуга и неожиданности. На экране горел синий фон. Ничего больше. Только мерцающий, пугающе беззвучный синий экран, такой, какой бывает в фильмах ужасов перед началом чего-то по-настоящему плохого.

– Всё, – резко сказала она, пытаясь сохранить твёрдость в голосе. – Пошутили – и хватит! Мег, запомни: ещё минута, и я тебе этого не прощу!

Именно в этот момент резкая боль полоснула по вискам. Настолько сильная, что она отдёрнула руку от лица и вцепилась пальцами в голову. Сердце забилось чаще.

И тогда – на экране появилось изображение.

– Боже… – произнесла она негромко.

Потому что увидела там себя.

Точнее – видеозапись, где она танцевала в кругу друзей и одногруппников. Музыка, смех, вспышки – вечер был в самом разгаре. Всё казалось живым и одновременно до ужаса нереальным.

Она резко взглянула на свою одежду. В темноте было трудно разглядеть детали, но ощущение не обмануло – она была в том же самом, что и на этом грёбаном видео.

Это была та самая вечеринка.

Сомнений не было. Она вспомнила, как обнимала Мег за талию, смеясь и танцуя с ней – точно как на записи.

– Господи… – прошептала она. – Что, блядь, происходит?! – выкрикнула истерично, чувствуя, как внутри стремительно поднимается паника. Глаза защипало – слёзы были близко. А вместе с ними снова подкатывала чёртова тошнота.

Она согнулась пополам, и в тишине аудитории раздался резкий, болезненный звук рвотного спазма.

С трудом выпрямившись, она взглянула на экран – и замерла. Картинка сменилась. Теперь ракурс был другой: камера двигалась, как будто тот, кто снимал, начал идти. Он пробирался между танцующими. И вот – он уже стоял у столика с выпивкой.

Он взял бутылку рома. Налил в стакан. Затем сок. А потом…

– Боже… Нет… Нет-нет-нет… – повторяла она, в ужасе наблюдая, как он достаёт маленький пакетик с порошком и аккуратно всыпает содержимое в тот самый стакан.

В следующую секунду – снова смена кадра.

На экране – она, смеющаяся над какой-то шуткой Мег, с красным пластиковым стаканом в руке, который подносит к губам и делает глоток.

Как только она это увидела, её снова вырвало. На этот раз сильнее. Желчь капнула на пол, и горло обожгло отвратительным, кислым послевкусием.

– Ты больной ублюдок! – закричала она, глядя в пол. Слёзы полились сами собой.

Она всегда была сильной. Смелой. Одна из лучших на потоке. Уверенная в себе, прямолинейная. И только-только её отношения с Максом начали налаживаться.

– Ты БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК! – повторила она, закричав ещё громче. – ПОМОГИТЕ! НА ПОМОЩЬ!

Она подбежала к двери и начала дёргать ручку, но та не поддавалась – была крепко заперта, и в следующую секунду голова закружилась от нарастающего страха.

Она знала, как постоять за себя, могла дать отпор кому угодно, и уж точно не считала себя слабой, но никогда раньше ей не приходилось сталкиваться с чем-то подобным – с изоляцией, потерей контроля и полной неизвестностью.

– Держись, Медди. Ты справишься, девочка… – шептала она самой себе, почти умоляя голосом, как будто слова могли успокоить и заглушить эту чёртову панику, накрывающую с головой.

Подбежав к шкафчикам, она увидела, что все три были надёжно закрыты. Она поочерёдно попыталась открыть каждый – скорее по инерции, чем в надежде, прекрасно понимая: просто так они не откроются, а коды, вероятно, окажутся куда сложнее, чем банальные 1111 или 0000.

Она внимательно посмотрела на замки – электронные, точно такие же, как в университете. Ещё раз обвела взглядом старую аудиторию, затем снова посмотрела на замки: те явно не подходили для помещения, которым не пользовались как минимум лет десять.

Но что-то внутри подсказывало ей: за этими дверцами скрыто нечто важное, и эта уверенность становилась всё сильнее с каждой секундой.

Она больше не сомневалась – её состояние не было вызвано тем, что она якобы перепила на вечеринке; нет, дело было совсем не в этом, всё происходящее указывало на то, что в тот злосчастный стакан было что-то подмешано, и тошнота была следствием отравления, а не алкоголя.

И ещё она была почти уверена: тот, кто всё это устроил, этот чёртов психопат, наблюдает за ней и ждёт, когда она начнёт что-то предпринимать, иначе он бы уже сделал с ней всё, что хотел – убил, изнасиловал или, возможно, исполнил оба варианта по очереди.

Оглянувшись, она начала осматривать комнату, но, помимо стола, здесь не было ничего – ни мебели, ни предметов, ни малейших следов жизни, и даже сам стол казался абсолютно пустым.

Хотя…

Она подошла к нему медленно, с трудом преодолевая каждый шаг – тошнота усиливалась от любого движения, будто тело реагировало на происходящее протестом, превращая каждое усилие в отдельную пытку.

На столе лежал буклет.

Она взяла его, чувствуя, как по спине пробежал холод, – это был рекламный буклет из ресторана.

TauPi Catering.

– Ты конченный псих. – прошептала она, сжав буклет в пальцах и в ужасе глядя на обложку, потому что именно в этом ресторане она обедала сегодня.

Она взяла буклет в руки и раскрыла его, несмотря на дрожь в пальцах и тошноту, которая всё ещё не отпускала. Внутри она увидела то самое меню, что просматривала сегодня днём, незадолго до того, как сделала заказ.

На странице был напечатан недельный список блюд с указанием ингредиентов и цен:

Спринг Ролл Комбо – свинина, арахис, рисовая лапша – 9,75 $

Тофу Баланс – тофу, яйцо, огурец – 8,90 $

Мясной Микс – говядина, яйцо, рис, морковь – 11,25 $

Зелёный Детокс – шпинат, брокколи, имбирь – 7,50 $

Она медленно повернула голову и посмотрела в сторону шкафчиков, сжав буклет в руках, будто от него действительно зависела её жизнь.

Она, чёрт возьми, одна из лучших на своём потоке. Если это и был больной эксперимент, если кто-то действительно решил превратить её жизнь в квест, то она хотя бы попробует пройти его. И попробовать – значит выжить.

Но новая волна тошноты накатила с такой силой, что она не удержалась – согнулась пополам, упёрлась руками в стол, и горечь подступила к горлу, заставив её закашляться и сплюнуть прямо на столешницу. Горло жгло, губы дрожали, в глазах всё плыло.

– Я не хочу умирать… – её голос прозвучал тихо, как у ребёнка, которого впервые по-настоящему напугали.

Слёзы катились по щекам, смешивались со слюной, капали на стол, образуя мутные разводы. Она не заботилась о том, как выглядит, не думала, испачкала ли руки – просто смахнула слюну ладонью и всмотрелась снова в буклет, словно это была последняя возможность ухватиться за контроль.

Несмотря на головную боль, которая буквально давила изнутри, она решительно подтянула брошюру ближе и вновь уставилась в меню, стараясь восстановить ход мыслей. Сегодня она заказывала тёплый салат с говядиной – его не было в списке. Но напиток «Зелёный Детокс» – был. Его цена – 7,50 $.

Именно она теперь казалась важной.

Но семь пятьдесят – это всего три цифры. Этого недостаточно, чтобы стать кодом от замка.

Её взгляд вернулся к позиции «Мясной Микс». Цена – 11,25 $. И это была единственная строчка в меню, цена которой подходила под возможный формат кода. Более того – в составе были и говядина, и яйцо – те же компоненты, что были в её салате.

Она глубоко вдохнула, резко развернулась, медленно подошла к ряду шкафчиков и остановилась у первого. Ввела код: 1125.

Дёрнула.

Тишина. Замок не поддался.

Рука дрожала, но она двинулась к следующему.

Те же цифры.

И она услышала…щелчок.

Она подёргала дверцу, но она не открывалась, хотя была уверена, что щелчок прозвучал именно такой, какой бывает, когда код на замке введён правильно.

– Ну ты и сукин сын, – проговорила она громко. – Ты хочешь, чтобы я открыла сразу все три шкафчика?

Она вернулась к столу и снова уставилась в брошюру, как будто в ней могла найти подсказку.

И тут она поняла.

Зрение. Оно начинало падать. Всё перед глазами двоилось, размывалось, исчезала чёткость контуров.

Паника снова накрыла её с головой. Она ясно осознавала, что этот чёртов яд уже действует, что он постепенно отключает её тело, но вместе с тем она понимала: терять самообладание – последнее, что она может себе позволить.

«Чёрт возьми, Медди, соберись!» – мысленно приказала она себе.

Снова взглянув в брошюру, она вернулась к позиции «Зелёный Детокс". Состав: шпинат, брокколи, имбирь. Три ингредиента. И вдруг её осенило – если взять первые буквы каждого слова и определить их порядковый номер в алфавите…

Spinach – 19, Broccoli – 2, Ginger – 7.

1927.

Она подошла к первому шкафчику, ввела код и услышала щелчок. Без промедления вернулась к столу, оперлась на него обеими руками – стоять становилось всё тяжелее, ноги подгибались.

Снова посмотрела на брошюру, но не стала искать номера букв для других позиций – она чувствовала, что такой приём мог сработать только один раз. Поэтому она просто задумалась.

Думала и думала, перебирая в голове всё, что знала, и в какой-то момент, поняв, что это единственное, что ей приходит в голову, она подошла к третьему шкафчику и ввела код: 1875.

В ту же секунду раздался громкий щелчок – и дверцы всех трёх шкафчиков открылись.

Она слабо улыбнулась. Чёртов третий код оказался всего лишь суммой цен «Мясного Микса» и «Зелёного Детокса».

Но радость длилась недолго.

В каждом из трёх шкафчиков лежал маленький пакетик, и внутри каждого – всего одна, единственная таблетка.

Слёзы потекли сами собой.

Она дрожащими руками взяла все три пакетика и поднесла ближе к глазам, щурясь, потому что зрение стремительно ухудшалось – линии размывались, цвета плескались как за мутным стеклом. Но она всё же смогла прочитать названия: Атропин, N-ацетилцистеин, Пеницилламин.

– Ты сволочь! – заорала она, голос срывался. Облокотившись о стену, стала медленно оседать на пол, ощущая, как подкашиваются ноги. – Ты чёртов псих! Я не долбанный врач! – кричала она сквозь слёзы, уже почти захлёбываясь ими.

– Я не знаю, что мне поможет, потому что я, чёрт возьми, не знаю, что ты мне дал!

Тошнота накрыла новой волной. Сильнее, чем прежде. Спазмы скрутили её на полу, и около двух минут она не могла ни выдохнуть, ни сдвинуться – только сотрясалась в судорогах, обессиленная, сломленная, загнанная в угол.

Она свернулась на полу, и в этот момент поняла: у неё остался только один вариант.

Одна таблетка – шанс на выживание. Две другие – почти гарантированная смерть. Но если она примет все три, пусть и рискнув, может быть, у неё останется крошечный шанс, что нужная всё-таки сработает.

Это был инстинкт.

Отчаяние.

Последний выбор.

Наощупь она разорвала все три пакетика, и, сжав ладонь, сунула таблетки в рот. Слюны почти не было – она ощущала, как язык пересох, как небо стало шероховатым, как в горле жгло. Но, собрав волю в кулак, напряглась и проглотила их.

– Гореть тебе в аду, чёртов психопат… – произнесла она, чувствуя, как тело становится чужим.

Глава 1. Элин

«Добрый вечер. Мы начинаем выпуск с тревожной новости. Сегодня, во вторник, стало известно о пропаже студентки третьего курса University of Wisconsin -Milwaukee (UWM) – Медди Фостер.

Согласно официальной информации, последний раз Медди видели её подруга Мег и одногруппники на студенческой вечеринке, организованной университетом накануне. По словам очевидцев, девушка вышла в туалет и с тех пор не вернулась. Никто из присутствующих на мероприятии её больше не видел.

О пропаже в правоохранительные органы сообщил профессор и куратор учебной программы факультета, на котором обучалась Медди – Саймон Хейворт. В своём обращении он подчеркнул, что Фостер была одной из самых ответственных и успешных студенток своего потока. Она никогда не пропускала занятия, поэтому её отсутствие уже в понедельник вызвало серьёзные опасения и стало поводом немедленно обратиться в полицию.

Следует отметить, что это уже второе исчезновение в Милуоки за последние два месяца. Несмотря на это, представители полиции пока не связывают данные случаи между собой, заявляя, что для подобных выводов ещё слишком рано.

Власти города и университет обращаются ко всем жителям с просьбой: если вы располагаете какой-либо информацией, даже незначительной, касающейся местонахождения Медди Фостер, незамедлительно сообщите об этом в полицию. Любая деталь может стать решающей в расследовании.

Пожалуйста, будьте бдительны и осторожны.

А сейчас мы передаём слово нашему спортивному корреспонденту, который расскажет, какие мероприятия ожидают горожан в ближайшие выходные…..»

Я взяла пульт и убавила звук, чтобы приглушить голос диктора, всё ещё звучавший в голове. Перевела взгляд на кружку с кофе, которую всё это время держала в руках, и сделала осторожный глоток. Поморщилась – он уже остыл. Пока шёл выпуск новостей, я так и не сделала ни одного.

Информации о пропавшей девушке было слишком мало, почти ничего конкретного. Но её фотография, которую показали на экране, всё ещё стояла у меня перед глазами.

Медди Фостер.

Красивая, улыбающаяся блондинка.

С того момента, как она исчезла в воскресенье вечером, никто её больше не видел. А сегодня уже вторник. Шансов, что её найдут живой, с каждой минутой становилось всё меньше.

Я сделала ещё один глоток и посмотрела в окно. Соседний дом был как на ладони, и я увидела, как солнечный луч попадал прямо в одно из его окон. Но перед внутренним взглядом всё ещё стояла улыбающаяся Медди.

Меня отвлекло тихое мурлыкание и лёгкое касание у ноги. Я опустила взгляд и увидела Шелдона, который всем своим видом показывал, что я, между прочим, уже опаздывала с кормёжкой.

Я отставила кружку и наклонилась к этому рыжему, жирному шерстяному мешочку. Подняв подхалима на руки, проворковала:

– Ты сегодня ответственный за добычу еды?

Шелдон своей вечно недовольной мордочкой дал понять, что готов стерпеть эти тактильные ласки, но строго в пределах допустимого – и, судя по его внутренним часам, это время уже началось.

– Ты знаешь, я ведь тебя взяла исключительно ради компенсации тех «мимишных» нежностей, которых мне, по мнению Тессы, не хватает. А что я получаю? – продолжала я, одновременно почесывая его жирное рыжее брюхо. – Абсолютно идентичного мне по всем параметрам кота. А ведь я думала, вторая попытка должна была сработать. Ты вообще что-нибудь слышал о теории вероятности, а?

Спросила я у того, кто по определению не мог мне ответить. По крайней мере, не тем способом, к которому привык человек.

Шелдон, впрочем, попытался как-то откликнуться: он поднял лапу и попытался скинуть чешущую его руку.

В этот самый момент я услышала ещё одно «мяу» и посмотрела на диван.

Там серьёзно и важно восседал мой первенец – Хавок. В переводе его имя означает «хаос».

Чёрное нечто, которое лишь прикидывалось обычным котом, а на самом деле было маленьким дьяволом и законченной социопатичной тварью. Небольшой шрам на моём подбородке лишь подтверждал это.

Когда Хавок был котёнком, я до последнего надеялась приучить его к рукам, но меня ждало разочарование. Единственное, что он может себе позволить – это раз в два, а то и в три месяца позволить себя погладить и, если повезёт, даже стерпеть мои объятия. Но только перед сном. Всё остальное время он предпочитает существовать отдельно от нас с Шелдоном.

Удивительно, каким образом я умудряюсь притягивать к себе именно таких животных?

Я выдохнула, опустила Шелдона на пол и направилась к полкам, где хранился корм для моих двух приёмных детей.

Хавок выдрессировал нас с Шелдоном так, что одного его «мяу» достаточно, чтобы мы поняли: его терпение на пределе. Я никогда не допускала ситуации, при которой Хавоку пришлось бы повторить свой сигнал второй раз.

Я всё-таки не самоубийца.

После того как в комнате раздались звуки, однозначно свидетельствующие о том, что мои сыновья сыты и довольны, я начала собираться на работу.

Перед выходом я, как обычно, попыталась поцеловать эти две шерстяные морды – и, как обычно, потерпела поражение. Вздохнула, махнула им рукой и вышла за дверь.

Был один человек, которому удавалось целовать этих двух безумцев, и, честно говоря, я готова склонить перед ним голову – и даже колено. Это моя маленькая племянница Иви.

Мы с Рейчел тогда не поверили своим глазам, когда Иви, без малейшего страха, поднесла свои губки-бантики к этим двум ахламонам. И, получив от неё по поцелую, они… о боже, не убежали, а наоборот – остались лежать, невозмутимые и спокойные.

Удивительно.

Выйдя из дома, я направилась к своему парковочному месту – оно находилось недалеко. Я жила в старой части города, где дома строились ещё в те времена, когда о подземных парковках и не слышали. Подойдя к машине, я бросила вещи на пассажирское сиденье, завела мотор и выехала.

По дороге на работу мысли о сегодняшних новостях не выходили у меня из головы. В конце концов, не выдержав, понимая, что всё равно это сделаю, я набрала своей сестре.

– Слушаю, – запыхавшимся голосом произнесла Рейчел.

– Твой вторник начинается, безусловно, активнее, чем мой, – сказала я, улыбаясь. – Что на этот раз учудила моя самая любимая племянница?

– Твоя единственная племянница, – уставшим тоном отозвалась Рейчел. – Иви в этот раз слишком долго решает, в каком платье пойдёт в школу.

– Кого-то мне это напоминает, – заметила я.

– Да, – раздражённо ответила Рейчел. – Это копия Алекса. Каждое утро уходит минимум двадцать минут на то, чтобы насладиться собой в зеркале.

Я хмыкнула.

Что ж, тут не поспоришь. Иви действительно была копией своего отца – Алекса Холлоуэя. И не только внешне: некоторые её привычки говорили сами за себя.

– Я бы радовалась, что практичность и мозг она унаследовала от нашей семьи.

– Иви, через пятнадцать минут мы выходим! – крикнула Рейчел, а потом вернулась ко мне: – Прости, ты что-то хотела?

– Да, – осторожно начала я. – Слышала сегодняшние новости о студентке Фостер.

– Чёрт… Это ужасно, Элин, – тише сказала Рейчел, и я услышала, как хлопнула дверь. – Прости, не хочу, чтобы это слышала Иви.

– Конечно.

– Вчера весь университет стоял на ушах, – продолжила она. – Вся кафедра не находила себе места. А Саймон был просто убит. Ещё вчера он связался с родителями Медди. Полиция приехала и допросила всех одногруппников, а также её лучшую подругу. Сегодня собираются опрашивать преподавателей. Догадок много, но конкретики – ноль. Я даже не знаю, как сегодня читать лекции, – со вздохом сказала Рейчел. – У всех сейчас в голове совсем не моя «Психология пользователя и поведенческая аналитика».

– Согласна. Но ты умеешь интересно рассказывать. Всё же гены дают о себе знать.

– Да. И это, между прочим, касается и тебя, Элин, – мягко ответила Рейчел.

Я уже догадывалась, что она может сказать дальше, поэтому поспешила перевести тему:

– Если тебе нужен отдых, ты знаешь, Иви прекрасно может побыть со мной. Мои коты будут только рады её видеть.

– Мне кажется, она им родственница, – страдальчески вздохнула Рейчел, и мы обе рассмеялись. – Но я подумаю. Отдохнуть мне точно не помешает.

– Тогда на связи, – сказала я, и мы отключились.

Под разговор с Рейчел я добралась до работы. Припарковав машину на нашей большой стоянке, поднялась на пятый этаж, где находился мой кабинет.

Я работала в Trivion Logic Systems – компании, занимающейся производством и разработкой индустриальных автоматизированных решений: от систем управления лифтами и систем безопасности до промышленных роботизированных манипуляторов для складов и цехов.

Штаб-квартира компании находилась в бизнес-центре, почти в самом сердце города, что мне было удобно – дорога от дома занимала не больше двадцати минут.

Поздоровавшись с коллегами, я направилась к своему рабочему месту. Сбросила вещи на кресло и открыла окно – пусть будет больше свежего воздуха, насколько это вообще возможно в городе, где живёт больше полумиллиона человек. Затем села за стол и включила компьютер.

Я обожала свою работу. Я была техническим писателем. Работа скучная, неамбициозная, без карьерной лестницы – но именно это меня и устраивало. Хотя в последнее время шеф всё чаще стал привлекать меня к инженерному отделу, просил проводить тестирования продукции.

Похоже, скоро придётся ему прямо сказать, что его неловкие попытки «заинтересовать» меня чем-то новым – бесполезны. Если он считает, что мне бывает скучно, то он ошибается. Я обожаю писать. Особенно когда нужно перевести технический или научный язык на простой и понятный. Именно благодаря моим инструкциям обычный пользователь, купив нашу «умную» систему, сможет понять, как ею пользоваться.

К тому же, меня вполне устраивает и зарплата. Получать больше – не вижу в этом сейчас смысла.

Что ж, надо будет как-то дать понять ему, что увольняться я не собираюсь, а помогать инженерному отделу могу – но по мере возможности, и не слишком часто.

Загрузив документы, я принялась просматривать скучную документацию, которую, кажется, уже знала наизусть.

Затем, понимая, что мне мешает сосредоточиться на работе сегодняшняя новость, я свернула все рабочие окна, открыла браузер и вбила в поисковик: Эми Джарвис. Сразу всплыло немало ссылок и изображений по заданному запросу.

Эми Джарвис. Молодая официантка, двадцать три года. Тёмные волосы, миловидная внешность – на фото она выглядела живой и лёгкой, словно всё у неё только начиналось.

Два месяца назад она пропала после вечерней смены в кафе. Должна была вернуться домой, но так и не вернулась. На следующий день в полицию обратилась её младшая сестра.