Мистер Невыносимость 3 – За гранью бездны

К. Граф

Мистер Невыносимость 3 – За гранью бездны

Внимание!

Настоящий текст романа адаптирован в соответствии с требованиями платформы. Он отражает авторское художественное видение и не является пропагандой каких-либо взглядов или установок.

Главы, которые были переделаны под действующие правила, в оригинале (если хочется погорячее) с полным спектром эмоций можно прочитать или скачать в Telegram-канале – ссылка находится в закрепе группы ВКонтакте – Автор К. Граф/ Любовные романы 18+:https://vk.com/xen_graf

Спасибо, что выбрали мою историю! Буду рада видеть вас и в первозданном мире героев! Подписывайтесь!

Примечание

Книга содержит сцены психологического давления и сложных моральных выборов.

Все персонажи и события являются вымышленными, любые совпадения с реальными людьми – случайны.

Глава 1

Любовь причиняет страдания, но я не могу сдержать её, как бы ни старалась…

К сожалению, жизнь не нажать на паузу и не отмотать назад. Прошло несколько дней, а я всё ещё чувствую себя жутко подавленной. Но нужно работать, идти вперёд, несмотря ни на что.

Открыла железный шкафчик в раздевалке, сложила туда вещи. Прежде чем убрать телефон, ещё раз взглянула на сообщение Лоурена, пришедшее ночью. Я перечитала его уже, наверное, раз двадцать. Он ответил на мой отказ: «Я принимаю вызов».

«А-а-а!»– завопила я про себя и несколько раз постучала лбом об холодную рамку шкафчика. Зачем я ему вообще написала?! Ну зачем?! Понятное дело, что он воспринял мои слова как вызов. И что это вообще? «Я не выберу тебя, даже если хочу».Серьёзно? «Лина! Ну ты и дура!» – отругала я себя. Надо же было додуматься до такого. Нельзя было ничего писать, пока чувства не остынут. Как теперь быть – понятия не имею. Ещё и Натан со своим предложением выйти за него замуж…

Угрюмо вздохнув, я всё же сняла белый халат с вешалки, надела его и закрыла дверцу.

Только это ещё не всё. Недавно в прессе заговорили о том, что Лоурен собрался удочерить Вики. Официальных заявлений он не делал, но слухи плодились и множились, как болезнетворные микроорганизмы. Об этом уже говорили на каждом углу. Естественно, начались спекуляции, в чём причина такого решения.

Чего только журналюги не напридумывали. Одни писали, что Вики – его незаконнорожденный ребёнок, поэтому он развёлся с Леони Вагнер. Другие утверждали, что он не может иметь детей, так и решил стать приёмным отцом. Были и восхваляющие версии – мол, он до глубины души альтруист: удочеряет чужого, да ещё и больного ребёнка.

К счастью, возле больницы не дежурили журналисты, и вход не обкладывали фанаты, желающие взять интервью у Виктории или поговорить с ней. Наверняка самому Лоурену вообще плевать на то, что про него пишут. Ну а Вики… Вики сейчас не до того, чтобы читать бульварные статьи. Ей стало заметно хуже. Она бодрится, но почти не встаёт с кровати. Вялая, много спит. Я не знаю, что ещё сделать, чтобы улучшить её состояние.

Когда вышла из раздевалки, в коридоре царила суматоха. Медсёстры бегали туда-сюда, как очумелые. Дверь в палату Вики стояла открытой. На мгновение все звуки стихли, и время будто замедлило свой ход. Сердце пропустило удар. Уже в следующую секунду на меня накатила горячая волна ужаса. Все мысли исчезли. Я ринулась к открытой двери.

У кровати Виктории уже стояло несколько моих коллег. Один проверял витальные показатели, другой приложил к её лицу кислородную маску. Сёстры подключали к оборудованию.

Я подлетела к ним.

– Что случилось? – прохрипела я, стараясь сохранять самообладание. В первую очередь я врач.

– Температура выросла. Сейчас уже сорок. Дали жаропонижающие – не работает.

– Дайте взглянуть, – я отодвинула молодого врача-ассистента в сторону.

– Вики! – легонько похлопала её по щеке. Она была как кипяток. Волосы и тело покрыты липкой испариной. Я ещё раз позвала её. На этот раз она слабо открыла глаза.

– Вики, не теряй сознание! Слышишь?

Она не смогла ответить, лишь слабо улыбнулась мне через маску.

– Два пакета физраствора и двойную дозу антибиотиков! – одна из сестёр тут же помчалась выполнять поручение. – И вызовите доктора Вальтера! – крикнула я ей вслед.

Дальше стала поспешно расстёгивать больничную рубашку Виктории, чтобы прослушать лёгкие. Внешне всё казалось не так уж плохо, но её показатели воспаления зашкаливали последние несколько недель. Очаг так и не нашли. Теперь болезнь, без сомнения, перекинулась на дыхательные пути. Проклятье!

– Анализ крови готов?

Мне тут же подали распечатку. Во мне всё упало. Её организм был полностью отравлен. Ещё немного и органы начнут отказывать один за другим, а высокая температура ускорит этот процесс.

– Катите сюда аппарат искусственной вентиляции лёгких и звоните в реанимацию! – крикнула я звонко. Теперь в моём голосе звучали нотки паники.

В этот момент подошёл доктор Вальтер. Он спокойно забрал у меня результаты анализов, взглянул на Вики издалека и даже не подошёл ближе, чтобы самому оценить положение дел. Все застыли, ожидая, что он скажет.

– Ну чего ждёте? Особого приглашения? Не слышали доктора Краус? Пусть готовят реанимацию!

– Сатурация? – сухо спросил он.

– Семьдесят пять.

– Понятно. Интубируй и пусть увозят. Оповести опекунов.

Профессор Вальтер развернулся и собрался уйти, но я его окликнула.

– Что нам делать? – спросила я жалобным тоном, прекрасно понимая, что в моём голосе звучит отчаяние. Сейчас мне всё равно, что доктор Вальтер отчитает меня за непрофессиональный подход к пациенту. Он был первым, кто пытался вразумить и оградить от привязанности к этой девочке, но он также знал, что наставления не подействовали.

В этот раз он посмотрел на меня с сочувствием, а не с укором. В его взгляде ясно читалось: «Мне жаль».

– Ничего. Больше мы ничем не можем ей помочь. Только ждать.

Да, он прав. Я это сама знаю, и всё равно надеялась, что он скажет что-то другое. С усилием проглотила слёзы и вернулась к Вики. Её глазки были закрыты. Она тяжело и редко дышала. У неё уже просто не было сил оставаться в сознании.

Медсестра подала мне трубку для интубации и медикаменты. Через капельницу я ввела седативный препарат, чтобы облегчить процедуру, затем быстрыми и точными движениями ввела трубку в гортань и сразу подключила её к аппарату искусственных лёгких.

Потом пришли медбратья из реанимационного отделения и забрали её с собой. Я смотрела, как на большой кровати выкатывают хрупкое тельце Виктории, подключённое к куче капельниц и приборов. Она терялась на фоне всего этого – настолько истерзала её болезнь.

Когда Вики забрали, я не могла прийти в себя. Находилась в каком-то трансе. Всё, как и ожидалось. Как предсказывал доктор Вальтер. Донора нет, и чудес не бывает.

Я взяла небольшую паузу, потому что работать в таком состоянии не могла. Ноги сами принесли меня к реанимационному отделению. Я остановилась у двери и долго смотрела на неё. В итоге села на один из стульев в пустующем коридоре и опустила лицо в руки.

Зачем я так долго училась? Я мечтала спасать жизни, но уже не раз смерть демонстрировала мне своё превосходство.

Моё сердце пронзила острая боль – боль от страха потерять дорогого человека. Я не представляла, насколько тяжело мне будет терять её навсегда, потому что верила, что до этого не дойдёт. От чистого сердца верила! Сейчас я корила себя за свою наивность. Какая же я всё-таки бесполезная!

Лоурен… Его имя пронеслось в голове как молния. Точно. Доктор Вальтер сказал оповестить опекунов. Но медсёстры позвонили только законным опекунам Виктории. Если дозвонились. Процесс удочерения не завершился, и у Лоурена пока нет никаких прав на Вики. Поэтому и сообщить ему некому. Но он должен знать. И как можно скорее, иначе может быть поздно.

Я достала сотовый из кармана халата и набрала его номер. Не колеблясь. Сейчас у меня есть повод. Железобетонное оправдание.

– Алло, Лина? – послышался его твёрдый, но взволнованный голос на другом конце. Наверное, он догадался, что я звоню неспроста. До этого я написала ему всего одно сообщение, и то в порыве чувств. Если бы не что-то срочное, звонить бы точно не стала. – Лина? Что случилось? Почему ты молчишь? – продолжил он. Тревога в его голосе нарастала.

– Она умирает, – прохрипела я в трубку. На секунду воцарилось молчание. Кажется, несмотря на мой неразборчивый лепет, он понял, о ком речь.

– Я сейчас же приеду! – произнёс Лоурен ровным тоном. – Жди меня! – И отключился.

Я уставилась на телефон в своей руке. Может, всё-таки не стоило этого делать? Могла бы поручить это кому-то другому. Снова предстану перед ним такой… слабой. Не могу. Не хочу… Тем не менее, гордость потухла, когда мои мысли вернулись к Вики. Не важно, что подумает Лоурен. Вообще ничего уже не важно.

Не знаю, сколько я просидела на стуле, смотря в одну точку. Время пролетело незаметно. Я даже почти не слышала приближение торопливых шагов и едва почувствовала давление сильной руки, прикоснувшейся к моему плечу. Я подняла голову. Сверху вниз на меня смотрел Лоурен. Он был мрачным и бледным от беспокойства.

– Как ты? Как Вики? – спросил он, бережно проводя ладонью по моей голове, как он делал это раньше. Я приняла проявление заботы. Первый вопрос проигнорировала.

– Она умрёт, – пропищала я, глядя ему в глаза, и сама не заметила, как у меня по щекам покатились слёзы. – Даже если ей станет лучше, это будет ненадолго. Так или иначе, она умрёт. Ей немного осталось. Она не слезала с диализа, а теперь наслоилась серьёзная инфекция! Даже если каким-то чудом удастся её загасить, донора нет! Его нет! Понимаешь, нет! Без почки всё бесполезно, а я ей обещала, что она будет жить! Я обещала и не сдержала обещание!

Лоурен резко поднял меня со стула и заключил в свои объятья. Такие знакомые и родные объятья, которые заставляют забывать о жестоком мире вокруг, в которых перестают существовать проблемы и несчастья. Родные объятья – заботливые и нежные, ни с чем несравнимые.

– Она не умрёт! – произнёс он уверенно мне на ухо. – Ты слышишь? Она не умрёт! Всё будет хорошо!

– Побудь со мной, Лоурен! Не уходи! – пробормотала я дрожащим голосом, уткнувшись в его плечо, и обняла его в ответ крепко-крепко. Мне вдруг стало очень страшно остаться одной в стерильной, безразличной больничной тишине.

Почему сейчас? Почему именно рядом с ним? Я ведь так и не простила до конца, но Лоурен именно тот, кто мне нужен в данную минуту: моя скала, моя защита. Эти холодные, но невероятно ласковые руки, что раньше качали и утешали меня; это тело, которое любило меня неистово и самозабвенно; этот голос, что пробирал насквозь, когда с его губ срывались слова любви. Я ничего не забыла, как бы ни старалась.

Лоурен взял моё лицо в руки и заставил посмотреть на него. Пронзительный зелёный взгляд был полон несокрушимой уверенности, как и всегда.

– Я не уйду. Никогда! И если я сказал, что всё будет хорошо, значит, так и будет. Верь мне!

Верить? Как ему верить? Где он был все эти шесть лет?! Именно когда я нуждалась в нём больше всего, его не было рядом! Господи, как у него совести хватает толкать такие вдохновенные речи?! Какое же он трепло!

Я наконец вынырнула из потока неконструктивных эмоций.

– У тебя, наверное, очень много дел. Сейчас тебя к Виктории не пустят. Если будут какие-нибудь изменения в её состоянии, я позвоню.

Чтобы освободиться от его широких ладоней, я попыталась отвернуться, но Лоурен продолжал удерживать меня. Тут я немного запаниковала. Наши взгляды снова пересеклись.

– Я не пытаюсь воспользоваться ситуацией. Просто хочу хоть немного утешить, чтобы ты не изводила себя понапрасну. Виктория обязательно поправится. Она проживёт долгую и счастливую жизнь, вот увидишь.

Его губы коснулись моего лба. У меня перехватило дух, и по всему телу побежали мурашки. Сразу вспомнился наш поцелуй в машине, несмотря на то, что старалась выкинуть этот эпизод из головы. На что я вообще надеялась? Что у меня случится приступ амнезии?

Лоурен снова посмотрел на меня. В его глазах стояла мучительная тоска и желание, которое он старательно подавлял. Я чуть не захлебнулась в этом тёмном омуте, и, естественно, моё тело среагировало: колени превратились в вату, внизу живота стало горячо, во рту пересохло, а в щёки ударила краска.

Я сама виновата. Это я своим поведением создала неловкую ситуацию.

– Спасибо за поддержку, но я справлюсь. Не стоит усердствовать, – выдавила я, стараясь казаться хладнокровной, чтобы хоть как-то остудить накал страстей, но это мало помогло.

– А по-моему, стоит. Я вижу, что ты снова пытаешься взвалить на себя вину. Как раньше ты винила себя за смерть родителей, так и сейчас за болезнь Виктории. Я тебе этого не позволю.

Меня укололи его слова. Он по-прежнему видит меня насквозь. Между нами пролегла пропасть многолетней разлуки, Лоурен стал мне чужим – так я себя настраивала, – тогда почему он до сих пор настолько проницателен?! Или это я слишком предсказуемая.

Он прямо говорит мне о том, что я должна понимать сама, без его слов. И в отличие от меня он точно знает, что нужно делать. Он всегда выигрывает, а я проигрываю. Так почему бы не разрешить ему помочь мне? Хотя когда ему вообще нужно было чьё-то разрешение, если он для себя всё решил.

– Лоурен, не надо. Пожалуйста, не начинай опять…

Мой робкий протест его не впечатлил. Он уже нашёл брешь в моей броне. Ещё немного, и мой панцирь треснет.

– Не опять, а снова. Прекрати терзать себя бесполезными сомнениями и угрызениями совести. Ты ни в чём не виновата. Просто не думай. Отпусти контроль – и увидишь, скоро всё встанет на свои места.

Он вроде бы говорил о моих чувствах к Вики, но в то же время и о нас с ним. И мне действительно хотелось сделать так, как он говорит.

Его губы вдруг приблизились к моим, и я уже чувствовала его тёплое дыхание на них. На секунду это вскружило мне голову, но вовремя опомнилась.

– Нет! – твёрдо сказала я и отодвинула его в сторону.

Не могу. Нет… я не могу так. Это дорога в пропасть. В такие трудные минуты легче всего поддаться слабости, но нужно держаться… подальше от Лоурена.

Он медленно отступил и опустил виновато голову. Я вздохнулас облегчением. Если бы он надавил ещё немного – не знаю, чем бы это закончилось.

– Дай мне всего один шанс, Лина. Прошу тебя, – тихо сказал он, продолжая смотреть себе под ноги. Сама невинность. – Ты постоянно меня отталкивать, но всё же подумай насчёт нас ещё раз.

Я усмехнулась про себя. Он видит и знает, что сейчас я очень уязвима. Мне тяжело. Подобрал правильный момент, когда я не в состоянии дать ему решительный отказ. Пусть так. Но я всё ещё знаю, насколько он опасен. Сейчас меня спасёт только отступление. Сделаю шаг назад, чтобы не проиграть окончательно. Поддамся ему.

– Хорошо. Подумаю. Но сейчас давай сосредоточимся на Вики. Я просто сгораю изнутри, зная, что она каждую минуту борется со смертью.

– Я понимаю. Так и сделаем. Поставим Вики на ноги, и заживём счастливо, – ответил Лоурен, осторожно взглянув на меня. Затем улыбнулся краем губ. Моё сердце тут же пропустило удар. – Я буду ждать, сколько понадобится. Дай мне ответ, когда всё решишь.

Он снова уверенно шагнул ко мне и взял мою руку в свою. Я вздрогнула, не зная, чего от него ещё ждать. Вряд ли он продолжит испытывать удачу. Лоурен не станет портить достигнутый успех. Или?..

– Я сделаю для Виктории всё возможное и невозможное, будь уверена. И для тебя тоже. Можешь даже не сомневаться – она выздоровеет.

Он оставил это заявление висеть в воздухе, как пророчество.

Мне бы его уверенность. Мой опыт врача не обмануть красивыми словами. Я лишь робко надеялась, что он действительно будет рядом с Викторией, когда настанет время прощаться. Кроме нас у неё никого нет, и только в нашу с ним любовь Вики верит безоговорочно.

Потом Лоурен переключился в деловой режим. Мы ещё какое-то время пробыли вместе. Он подробно расспросил о её лечении, истории болезни и попросил меня назначить встречу с профессором Вальтером. Как будто тот скажет ему что-то другое. Но я не стала отказывать. Не было причин.

Затем Лоурен ободряюще погладил меня по плечу и сказал, что ему нужно сделать несколько важных звонков. На прощание он ещё раз заверил, что с Викторией всё будет в порядке, и наказал звонить ему сразу, как только появятся какие-либо изменения в её состоянии. Он также подчеркнул, что я могу связаться с ним в любое время суток не только по поводу Виктории, но и если мне просто понадобится моральная поддержка или сильное плечо.

Я кивнула и попрощалась с ним для вида, как с обычнм знакомым. После этого он ушёл, а меня вновь объяло чувство пустоты.

Лоурен обладает сильной энергетикой. Рядом с ним тяжесть проблем и переживаний всегда тает. Даже если я ему не верю, даже если он вызывает тревогу – его сила способна пропитывать людей вокруг. Такой он человек. Не знаю, врождённое это качество или приобретённое, но он уникален. Я встречала множество людей на своём пути, но такого, как он, – никогда.

Глава 2

Чтобы быть ближе к Вики и ничего не пропустить, я взяла ещё одну смену в больнице. На паузах просто валилась с ног. От напряжения жутко болела голова. Выпила таблетку, но она не помогла.

Когда я наконец смогла навестить Вики в реанимации, она спала крепким, мирным сном. Сейчас ей не больно. Она без сознания, напичканная медикаментами. Может, так даже лучше. Вики страдала каждый божий день, хоть и старалась этого не показывать. Должно быть, ей нелегко давалось держаться до последнего. Она и правда маленький герой.

Мне на глаза снова навернулись слёзы. Почему ей приходится проходить через такое? За что?

Я взяла её руку и сжала крепко:

– Прости меня, малышка. Прости, что не смогла тебе помочь…

Вдруг я почувствовала, как чья-то рука осторожно легла мне на плечо. Я резко обернулась. За спиной стоял Лукас – медбрат детской реанимации.

– Выглядите очень уставшей, доктор Краус. Идите лучше домой и поспите. Если что, я вам позвоню.

В этой больнице уже ни для кого не секрет, что я по-особому отношусь к Виктории. Я ценила заботу коллеги в такой ситуации.

– У тебя ночная смена?

Лукас кивнул.

– Я побуду с ней. Вдруг ей одиноко.

Он тяжело вздохнул, словно перед ним стоял не врач, а убитый горем родитель.

– Вы лучше меня знаете, что она не придёт в сознание в ближайшее время. Ей нужен отдых, как и вам. Просто идите домой. Виктория в хороших руках.

– Да, ты прав. Прости, – согласилась я.

Парень улыбнулся.

– Вам не за что просить прощения. Идите уже, а то уснёте, не дойдя до дома.

Я погладила Вики по голове, заправляя прядь волос за ушко.

– До завтра, подруга. Не вздумай уходить, не попрощавшись, поняла? Я тебя не прощу. Борись, слышишь? Ты можешь. Просто не сдавайся. Ещё не время.

Какое право я имею просить её о подобном, когда у меня у самой опустились руки? Стыдно до боли. Переложила ответственность на ребёнка от собственной никчёмности.

До дома я добрела на автопилоте. И если бы кто-то другой в такой ситуации, несмотря на усталость, не смог уснуть, то я отключилась. В буквальном смысле. Прямо на диване, не снимая верхнюю одежду. Включилась в четыре утра также резко, как и вырубилась. Сердце бешенно колотилось. Стресс меня точно доконает.

Дрожащей рукой я схватила телефон. К счастью, пропущенных звонков не было. Простонала с облегчением. Потом поднялась с дивана, размяв затёкшие конечности, и пошла в душ. После душа стало легче. Я вернулась в кровать досыпать оставшиеся несколько часов.

Когда пришла на работу, в отделении царила привычная атмосфера. Я приняла смену. Коллеги сообщили, что состояние Виктории стабилизировалось. Она остаётся под наблюдением реаниматологов.

На паузе позвонила Лоурену и сказала, что он может её навестить. Тот, конечно, обрадовался и попытался завязать непринуждённую беседу. Наверное, думал, что я снова расплачусь, а он сможет меня утешить. Но я быстро положила трубку. Звонила лишь затем, чтобы передать известие.

Так прошло ещё две недели. Виктории не становилось хуже, но и лучше тоже. Эта неизвестность пожирала меня изнутри. Да, я тайком надеялась на чудо. Очень ждала. И оно случилось, но совсем не так, как я себе представляла.

В один из дней, как обычно, пришла в реанимацию навестить Вики, и не обнаружила её там. Первое, что я почувствовала, – паника.

Поймала первую попавшуюся медсестру.

– Где Виктория? – спросила я с нажимом, пытаясь скрыть страх. Боялась услышать страшную новость. Этого просто не может быть!

Она удивлённо подняла брови, будто я сошла с ума.

– Её перевезли в другую больницу. Вы не знали?

Я вытаращила на неё глаза.

– Нет. Почему? Кто так распорядился?

– Опекуны. Нашёлся орган, поэтому нужно срочно готовить Викторию к пересадке. Этим будем заниматься не мы. Сегодня приехала бригада медиков, ответственных за транспортировку, и забрала её.

– Как так?! Почему оперируют не у нас?! – почти крикнула я, не веря своим ушам.

Медсестра пожала плечами.

– Кажется, донор живёт в другой стране.

«Донор живёт в другой стране…» – фраза эхом звучала в голове снова и снова, пока отдельные кусочки услышанного складывались в цельную картину. Как опекуны смогли провернуть всё это за столь короткое время? У Виктории четвёртая группа крови и отрицательный резус-фактор. Подходящего донора найти почти невозможно. Родственников у неё нет.

– Не знаю, госпожа Краус. У нас все документы в порядке, есть согласие на перевод и операцию. Доктор Вальтер дал добро. Хотите посмотреть? – сухо уточнила девушка.

– Не нужно.

Лоурен. Конечно, он. Кто же ещё. Процесс удочерения не завершён, везде требуются подписи официальных опекунов. Но для Лоурена это пустяки.

Донор – вот что меня тревожило. Где он его нашёл? И куда везут Вики? Это не могло быть совпадением. Что-то здесь явно не чисто.

Когда я покинула реанимационное отделение, то без раздумий набрала номер Лоурена. Он ответил не сразу, но всё же ответил.

– Алло, Лина. Я сейчас не могу говорить, у меня важное совещание. У тебя что-то срочное?

– Да. Перезвони, как освободишься. Хотя нет… Где ты?

Лоурен осёкся на секунду.

– В офисе. Что произошло?

– Это я у тебя хотела спросить.

Настала короткая пауза. Очевидно, он анализировал мои слова – и, конечно же, понял, о чём я говорю.

– Если ты о Виктории, я всё объясню позже. Успокойся и не разводи бурю в стакане.

Он предлагает мне успокоиться, хотя снова решил всё сам, даже не удосужившись поставить меня в известность. Об этом знали все, кроме меня. Даже доктор Вальтер – и тот мне ничего не сказал.

– Я пришла сегодня в больницу, а Вики нет. Как ты думаешь, какая мысль первой пришла мне в голову? – прошипела я.

Он тяжело вздохнул в трубку.

– Прости. Я подъеду через час и всё объясню. Устраивает?

– Нет. Я сама приеду, – отрезала я и завершила разговор, чтобы не сорваться.

Меня распирало негодование. Одно дело, что он не успел сообщить о своём решении удочерить Вики, но умолчать, что нашёлся донор, перевезти её в другую больницу, чтобы потом переправить в другую страну, – это уже край.

Сославшись на боль в животе, я отпросилась с работы. Меня отпустили без вопросов. Я часто перерабатывала, и накопилось немало часов, которые нужно отгулять. Никто не удивился, что я плохо себя чувствую.

Я взяла такси и поехала в компанию Лоурена. Через двадцать минут вышла у центрального входа огромной сияющей высотки Grossmayer Bau AG. Поёжилась на ветру и плотнее закуталась в пальто.

Сделав несколько шагов к главному входу, я вдруг остановилась. Здесь остались страшные воспоминания о Джиме. Это было так давно, а по ощущениям, будто вчера. Джим издевался и надругался надо мной. Такое не забывается.

Я проглотила ком в горле.

«Ничего, Лина, – успокоила я себя. – Это мелочи. Всего лишь отголоски прошлого, которые больше не имеют значения».

Собравшись с силами, я пошла вперёд.

Огромное, начищенное до блеска мраморное фойе не изменилось, как и стойка, за которой стояла секретарша. Девушка была другая, но по сути типичная сотрудница крупных компаний: высокая, красивая, представительная, с вежливой ослепительной улыбкой.

– Чем могу помочь? – спросила она.

– Я Лина Краус. Лоурен Гроссмайер должен ждать меня.

– Да, – подтвердила она, улыбнувшись ещё шире. – У господина Гроссмайера только что закончилось совещание, он скоро спустится. Подождите, пожалуйста, здесь, – она указала на группу кресел в стороне.