
Полная версия
Круглая формула грядущего. Сага Иного мира. Книга третья. Часть I
– То что? – с тревогой спросила Эшдарьяла.
У офицера был странная эмблема на рукаве: белый пёс выл на Дневную звезду. Эшдарьяла никогда не видела подобной эмблемы и решила, что собеседник служит собаководом при каких-нибудь княжеских псарнях, учит здоровенных псов вынюхивать и выкапывать мины.
– Мир увидит только вас и задохнётся восхищением, – продолжил офицер – От нас отмахнутся, как от надоевших мух, а вот вас напечатают крупно. Патластые охламоны всего мира тотчас размечтаются стать «свирепыми княжескими псами» рядом с «юной и упоительной красоткой, свирепой и вероломной, но прекрасной в своей трогательной чистоте». Миру ведь давно плевать на плачущих сирот, наскучили. Мир сыт ими. Миру подавай новое зрелище, желательно очень аппетитное. И вот оно: юная, невинная красавица вершит беспощадную месть над негодяями, она с новеньким пистолетом и свирепой бдительной охраной. Не в кинофильме, а взаправду! Это взволнует молодые сердца. Впрочем, изношенные тоже дрогнут и проникнутся симпатией. К вам. Следовательно, и к Госпоже Великой Сахтаръёле. Правда, забившиеся страстью сердца о том не сообразят. Даже не поймут, почему наше государство стало им вдруг симпатично до стука в сердечных клапанах. А всё дело в фотографиях. Для примера возьмём недавнюю статью о похождениях капитана Къядра. Гениальная задумка автора! До того изобличил и разоблачил парня, что появись он тут, его на руках восторженных понесут к золотому пьедесталу наши господа офицеры. Кем он был до статьи? Просто знаменитым лучшим асом. А сейчас он герой из героев! Половой дракон! Затмил всех повес своими пассиями! Налицо обратный эффект, сударыня.
– Хм… – довольная Эшдарьяла вынула зеркало, заглянула в него. – На редкость справедливые и тонкие замечания. Вы не опасаетесь, что нашу гениальную идею сопрут?
– Не сомневаюсь даже, – грустно согласился офицер. – Именно «сопрут». И моментом выбросят на прилавки уйму рыжих красоток в каких-нибудь драных чулках, но с иностранными пулемётами и огнемётами. Когда спохватятся и затеют сыск первой преступницы, будет поздно. Вы уже потеряетесь в этой огненной толпе подосиновиков.
– Вы крутой специалист, погляжу… – с уважением произнесла Эшдарьяла. – В смысле, умеете завладеть недалёкими умами. Вот что значит искусство дрессировать братьев меньших! В кого будете меня гримировать? Чтобы сохранить инкогнито.
– Зачем? – удивился офицер. – Это лишнее. Во-первых, вы ослепительны и без грима. Во-вторых, вас и мать родная не узнает в униформе, не то что редакция каких-то «всходов».
– Чем же я слепить буду? – изумилась Эш. – Веснушками?
– Ими тоже. Есть ещё щёки. Нос. Подбородок. Ушки. Шея. Прелестные пальчики. Но главное – общий вид. Комбинация всего вышеперечисленного плюс роскошный камуфляж и шикарный пистолет. Вы будете неотразимы.
– Но ежели догадаются о вашем коварстве и не напечатают меня крупно? Я хочу крупно.
Ей вдруг захотелось появиться на обложке «Чистых всходов», который, как показала практика, почитывает мерзавец Къядр.
– А кого печатать? – спокойно возразил офицер. – Нас? Сто раз уже пропечатали во всех ракурсах, мы никому не интересны. Журнал с нами не купят и не прочтут. Но тираж «Ополченца» с вами разойдётся горячими пирожками, сродни предыдущему номеру «Чистых всходов». Потому на обложке своего журнала Миссии сгоряча перепечатает именно вас, пленительную злодейку. Ну как, по рукам?
– Меня увидит весь мир… – задумалась Эшдарьяла. – При оружии, прекрасной повелительницей свирепых мужчин… И всякий гад поймёт, что шутки со мною плохи… Хм…
– И ни один «гад» вас не узнает, – поспешно заметил офицер.
– Ещё как узнает! – пообещала Эшдарьяла. – Один гад прекрасно знает мои веснушки. Изучал-запоминал, бегал глазиками, пересчитывал. Как вы сейчас.
Офицер усмехнулся.
– По рукам, господин собаковод! – решительно заявила Эшдарьяла. – Но формочка должна сидеть на мне идеально. Подчёркиваю: идеально! У вас такая есть?
– Найдём, – снова усмехнулся офицер. – Тропический вариант. Укороченный. Будет сидеть так, будто вас краской волшебной облили.
– В обтяжку, что ли? – нахмурилась Эшдарьяла. – Да ещё «тропический укороченный»? То есть трусы и потная майка? Это неприлично.
– Зато эффектно. Иначе не напечатают крупно. Тут такое творилось с журналом о девчонках Къядра! – растащили вмиг, с дракой, к дуэлям дело шло. Я найму для вас лучшего здешнего портного. Мается без работы бедолага, силы некуда приложить. С творческой голодухи он сотворит вас крайне неприлично, зато невероятно эффектно. Последнее слово, разумеется, будет за вами. Изучите себя в зеркалах и дадите «добро».
– Отлично! – решительно объявила Эшдарьяла. – Мне нужна матерчатая кепочка военного образца, чтобы высоким таким угловатым цилиндриком вся. Чтобы спрятать все волосы и напялить на неё массивные очки-консервы. С квадратным большим козырьком и двумя матерчатыми пуговицами! Это первое. Белоснежный такой «блузон» – это просторная блузка с длинными рукавами, если научно – и очень короткие шорты в обтяжку, опять-таки военные. Это второе. Чёрные кожаные перчатки, я сама выберу фасон, чтобы не потели руки. Это третье. И мощные ботинки, высокие. Почему не записываете?
Именно так выглядела Лейна Квай, раскапывая с Вьюси Войлом какую-то гробницу в Жёлтой пустыне.
– Шикарно, – признал офицер-собаковод. – Я запомнил.
* * *
В зеркалах портняжной мастерской Эшдарьяла изучала себя долго. И пришла к выводу: пассиям Къядра она не уступает ничем. Ни коленками, ни длинною ног, ни видом вообще. Возможно, когда это порочное великолепие увидит Къядр, то ахнет, прозреет, выкупит за бешеные деньги последний журнал – возможно, с дракой и дуэлью – и вырвет из него фотографию, рыча. Чтобы поместить в раму над изголовьем и безуспешно взывать к снисхождению. Словом, «знай наших».
– Годится! – решительно заявила Эшдарьяла офицеру-собаководу, тот сопровождал её к портному и наблюдал за примеркой. – Дайте-ка сюда другие «консервы», вон те. Примерим. И ещё: вызовите фотографа Малгиса, найдёте в городе его рекламу. Он должен явиться с лучшими объективами и сфотографировать меня всячески, для второго календаря. И как рекламу горячих блюд Абукиса. Боевую операцию начнём вечером, на фоне кровавого заката.
Малгис прибыл в сопровождении офицера-собаковода и был бледен. Увидав Эшжарьялу в униформе «тропической укороченной», он едва не лишился чувств.
– Что такое, друг Малгис? – нахмурилась Эшдарьяла. – Ты не захворал? Требуется госпитализация?
– Никак нет! – вытянулся Малгис, таращась почему-то на офицера-собаковода.
– Сюда смотри! – топнула ногой Эшдарьяла и повернулась перед Малгисом так и эдак. – Ну как? Годится для календарика? Жду замечаний.
– Ботинки… – выдавил Малгис. – Надо бы потяжелее и повыше… Для контраста.
– Слыхали? – Эшдарьяла совершила капризный жест рукою, как это делала Лейна Квай в третьей серии. В сторону офицера-собаковода. – Повыше и потяжелее! Немедля.
– Будет исполнено, госпожа Эшдарьяла, – почтительно склонил голову офицер. – Доставят вмиг.
И скомандовал в передатчик, тот висел у него на груди:
– Ботинки «Диверсант», новые, размер тот же. Срочно.
Малгис закашлялся. Портной, лысеющий старик, сочувственно протянул ему стакан с водой.
– И… майка, – осмелел Малгис после стакана воды.
– Зачем? – удивилась Эшдарьяла. – На мне отличная блузка.
– Надо укоротить, – тихо посоветовал Малгис портному.
– Я говорил девушке «укоротить», – развёл руками старик. – Грешно прятать такую фигуру! Не хочет. Скромница.
– Покуда укорачиваем? – заподозрила неладное Эшдарьяла.
– Во! – Малгис провёл рукою где-то над своими рёбрами, высоко, на уровне груди. Подумал и провёл рукою повыше. – Ну, как у тех, про которых я вам толковал у Абукиса. Выступающее из-под майки я вздую оптически.
– Что было в стакане? – сдержанно поинтересовалась Эшдарьяла у портного, и тот усмехнулся, а офицер-собаковод засмеялся.
– Хватит того, что трусы укоротили по самое «не могу»! – решительно заявила Эшдарьяла. – А то на мне вообще ничего не останется, кроме ботинок и пупка.
И скомандовала офицеру:
– Облачайте меня в сбрую из двух пистолетов. Разрешаю. Сама я не сумею. Пистолеты такие… с восемнадцатью пулями.
– Тяжёлые, – тихо предупредил офицер. – Ремень оттянут основательно.
– Я готова стойко переносить тяготы и лишения ради ослепительной победы, – строго заметила ему Эшдарьяла. – Тяжёлые? Значит, белую портупею, под цвет блузки. Завязать её узлом, но не слишком высоко! И тащите сюда стилиста. Будет делать мне гладкую причёску и макияж. Что там за попискивания у дверей? Ага, ботинки принесли… Молодцы, оперативно. Малгис, ко мне! Развязывай шнурки на этих, что на мне. Я чуть ноготь не сломала, пока шнуровала.
– Кто вы? – шепнул коленопреклонённый Малгис от ботинка.
– В своё время узнаешь, друг Малгис, – загадочно пообещала Эшдарьяла. – Следи за новостями. А пока сосредоточься на шнурке.
И осведомилась у собаковода:
– У вас есть разноцветные пули? Смотрите: меня подсвечивают спереди, а за моей спиною, на фоне кровавого заката, тёмные фигуры дюжих пулемётчиков. Контуры. Стреляют «от бедра», и разноцветные трассы прочерчивают небо надо мною! Красота! Есть такие пули?
– Разумеется, – вежливо подтвердил офицер. – Каждый пулемёт имеет трассирующее боепитание индивидуального цвета. Для идентификации в бою.
– Ты гляди! – удивилась Эшдарьяла. – Какие молодцы!
И добавила решительно:
– Патронов не жалеть! Если прибьете кого, туда ему и дорога.
– Надеюсь, снимать буду не я? – испугался Малгис от второго ботинка. – Я никогда не снимал боевых действий! Я тихий и мирный фотограф. Календарики, то, сё…
– Ты в первую очередь сознательный и ответственный гражданин! – прикрикнула Эшдарьяла грозно, сверху вниз, и Малгис съёжился, втянул голову в плечи. – Отставной ополченец! На кой ляд ты сдался Госпоже Великой Сахтаръёле, если умеешь только в бомбоубежище сигать испуганным поросёнком, да и то потным? Не стыдно перед девкой?
– У девки вон какая охрана… – пробормотал Малгис. – С пулемётами!
– Можете выдать этому алчному приспособленцу пулемёт? – приподняла бровь Эшдарьяла. – И гранату? Взорвёт себя и меня, чтобы не попасть в лапы врага, если обойдут со всех сторон и отсекут нам путь к героическому отступлению.
– Можем, – подтвердил офицер-собаковод.
– А деньгами никак? – жалобно поинтересовался Малгис. – У меня фотоаппарат, объективы… Куда я пулемёт с гранатой дену?
– Можно деньгами, – улыбнулся офицер. – С коэффициентом на боевые действия. Тройная оплата.
– Это сколько? – оживился Малгис.
* * *
Огромному служебному псу дали понюхать испорченную сумку. И, когда в ночном небе погасли трассеры пулемётных очередей, Эшдарьяла лично – лично! – прошла вдоль строя испуганных узников, подростков с ненавидящими глазами. И каждого, на кого рычал пёс из сопровождающей Эшдарьялу охраны, здоровенный егерь выталкивал в спину из строя, аж шагов на пять, повинуясь жесту указательного пальчика своей госпожи в очках-консервах.
Шмякнулись о каменистую почву лопаты.
– Копайте! – ледяным тоном велела Эшдарьяла. – Глубоко и широко.
Могила вышла огромной.
– Вылазьте из ямы! – приказала Эшдарьяла потным подросткам с лопатами.
И передёрнула затвор пистолета.
Завыли женщины. Бледные подростки выкарабкались кое-как и замерли на краю ямы.
Спотыкаясь о песок, засуетился с фотоаппаратом Малгис.
Брезгливо морщась и удерживая свою пустую вонючую сумку над ямой, Эшдарьяла разжала пальчики, обутые в великолепные кожаные перчатки. Сумка стукнулась о дно могилы.
– Закапывайте, – повелительно произнесла Эшдарьяла и подняла пустой, без единого патрона пистолет. – У вас две минуты. Не успеете, закопают они…
Повела стволом в сторону закованных в броню пулемётчиков:
– …но вместе с вами. Время пошло!
И вынула огромный секундомер со светящимися стрелками, приобретённый в столице.
Взмыленные юнцы управились за полторы минуты.
Эшдарьяла подняла секундомер высоко, чтобы видели все «узники»:
– На следующую куртку и сумку я дам одну минуту! Свободны, скоты. Господа офицеры, приказываю всем забраться в грузовик.
И тогда захохотал Малгис. Истерически.
– Чего ржал? – хмуро поинтересовалась Эшдарьяла у парня, усаживаясь на лучшее место в кузове.
– Вы не поверите, госпожа Эшдарьяла, – Малгис утирал слёзы. – Мы точно так «хоронили» тапочки Курка Ули. И бумажную шапку. А господин капитан наблюдал. Правда, до секундомера он не додумался. Зато яма была куда вместительней! Вы у него научились?
Офицеры жадно вслушивались.
– Нет, – с достоинством ответила Эшдарьяла. – Это я его научила. Сам бы он не докумекал ни в жисть.
Вулкан и рыбы
Ранним утром из вертолёта выгружались вооружённые люди.
– А когда будет? – огненно-рыжая девушка в новеньком, соблазнительно сидящем камуфляже упрямо добивалась своего.
Офицер в чине капитана вздыхал и тоскливо смотрел вокруг: у пыльной и давно заколоченной будки по продаже некогда прохладительных напитков улыбались егеря, сидящие на вещмешках и перетянутом ремнями снаряжении – свернутых в рулоны спальных мешках, палатках… Офицер беззвучно прошептал безобидное ругательство и кисло ответил:
– Никогда её не будет. Сломалась. Три колеса отвалились.
– Тогда дайте мне вашу машину! – заносчиво потребовала девушка.
– Сударыня, там нечего делать, – капитан старался говорить, как записной зануда. – Местность ещё опасна, кругом шатаются недобитые банды, а….
– И охрану!
– …там море. Глубокое. Очень коварное море, всё дно в водорослях, в них живут страшные рыбы. Вот с такими зубами! Знаете, какой у здешней рыбы звук? Ужасно шипят. Как змеи! Укус смертелен. Даже царапина ядовитым зубом смертельна. Иногда взгляд смертелен, если пучеглазые. Посмотрел в глаза такой рыбе – и готов. Ну что вы надеетесь увидеть на побережье?
– Я буду опрашивать местных, из рыбачьего посёлка. Ну, что рядом с берегом. Так подсказывает карта. Всех подряд. Из города никто ничего не видел. Какие-то улитки, а не люди! А с берега всё море как на ладони. В смысле, из посёлка.
– В том посёлке вообще нет местных. Все погибли или давно уехали в спокойные края. С гор тоже далеко видно море, и тут есть двое, задержались, они живут в пустой гимназии. Их зовут «Ат» и «Ор».
– Собачьи кликухи какие-то… – поморщилась девушка.
– Обычные клички для боя, короткие. Они из партизанского отряда «Эштаръёла». Такие отряды создавали местные жители, боролись с бандами слосов. Вчера они отправили в приюты всех детей из своего отряда. Послезавтра днём улетят в мирную жизнь. Из войны к созидательному труду. Спешите их застать.
– Откуда знаете, что улетят?
– Я утверждаю расписание военных рейсов, сударыня. Всех штатских в рейсе должен знать, мало ли чего. Ступайте к ним, хватайте их и опрашивайте. Это самые настоящие местные. Боевые! Незаменимый источник информации для вас. Тем более, что гимназия за углом от гостиницы. Вы здание с колоннами помните? – мы же мимо проезжали! Все слосы уходят на юг, за хребет. В Слоссу. Второй день набиваются в поезда, как сельди в бочку. Кто-то пустил им в перепуганные уши слух, будто в Южные владения прибыла сухопутная фаворитка капитана Къядра, у неё на руках списки убиенных капитаном наёмников. Фаворитка нацелилась истребить всех вдов и сирот, всю их родню. Завершить дело капитана, так сказать. Девчонка с выдумкой, у живых сдирает кожу с лиц, но не умирают калеки. Парадокс! Представляете такие лица? Вот толпами и бегут от расправы. Видите, тряпки валяются? Это их тряпки. Вы для опроса рванётесь в тоннель? Вас там схватят и тут же продадут какому-нибудь главарю. На десять тысяч ваусов потяните, пожалуй…
Капитан вдруг подобрался:
– Змея! Быстро повернитесь!
Девушка испуганно повернулась к нему спиной: видимо, была наслышана о местных змеях.
– На сто пятьдесят.
Егеря засмеялись. Они разглядывали голые ноги «воительницы», не скрываясь. Подходили всё новые егеря, с ранцами и зачехлённой оптикой на винтовках. Девушка резко обернулась, оглядела улыбающиеся лица, прищурилась и решительно вынула из кармана бесстрашно укороченных брюк бумагу:
– У меня предписание от вашего начальства. Видите? – вот оно. Напомним кой-чего и кой-кому. И не отбивайтесь, я получу любое предписание у ваших господ потомственных офицеров. Мои статьи нарасхват в дружинах князя. Были дуэли за мой журнал! – правда, не насмерть. Дуэлянты ограничились пивом. Смотрим: «Капитану Дихтаръярру, командиру авиационной штурмовой поддержки Южной тактической…» – и так далее. Вам, словом. Читаем: «сопроводить…». Так, теперь вот тут: «…и представить…». Вы меня сопроводили? Вы меня представили?!
– Я вас сопроводил и представил… – оправдывался капитан.
– Вы представили меня не тем! – повысила голос девушка. – Они ничего не знают и ничего не видели! Ну, даёте машину и сопровождение? Или давить вас дальше аргументами?
– Нет машин с колёсами. Можете не давить. Уже удавили.
– Они на чём поедут? – девушка не обращала никакого внимания на смешки егерей.
– Они не едут. Они летят в горы на вертолётах, а там пешком. На них ботинки с толстыми шнурками.
– На мне тоже огромные ботинки с толстыми шнурками. Видите? Ботинки «Диверсант». Я продолжу путь в них и буду говорить с каждым егерем. Никаких никому заданий, пока я не поговорю с каждым. Даже не возражайте.
– Вы заноза и ваши ноги искусают горные слепни.
– Большие слепни? – испугалась девушка.
– Огромные, – мрачно предрёк капитан. – Вся будете в волдырях и последующих шрамах. И эти егеря здесь недавно, новая смена. Старая смена улетает послезавтра, чего и вам советую. Я сам тут считанные дни, временно, из Северной бухты перевели. Мне прописали море и южный климат.
– Трепаните ещё: «поправляю здоровье».
– Именно так. Начальник авиабазы служит тут с зимы, он тоже прибыл из Северной бухты. Ну что вы хотите из нас выдавить? Никто не видел, какие дела творились тут той осенью, поймите. Полностью сменился состав. Здесь существовало местное ополчение, но оно расформировано. Спустилось с гор, разбежалось по гостиницам или ремонтирует свои дома. Той осенью задачу выполнял отряд егерей из «Зимнего грома».
– Где он?
– Исчез. Выясните у князя, куда переброшен. Эти егеря из «Ночной змеи». Я не знаю, кто сделал фотографию убитого юнкера. Они тоже не знают.
– Вы возражаете неправильно!
– Тогда поговорите с бывшей переводчицей авиабазы, она вернулась на три дня из столицы. Её дом на базе. Самый красивый дом в офицерском городке, красный такой, в плющах и клумбах. Не ошибётесь. Поговорите с ней. Это будет правильней некуда. Она видела всё.
– Если с «бывшей», то поговорю, не беспокойтесь. Расплодили переводчиц, понимаете ли… «Считанные дни» тут околачиваетесь, якобы? Хм… По загару не скажешь. В своей Северной бухте так загорели, да? Вот металлическое зеркало, посмотритесь. Густоват загарец-то? Густоват, господин капитан.
– Я вступил в эту должность уже с загаром. Загорал не здесь. Я в совсем других местах загорел.
– Конечно-конечно. На курортах Вебы жарились, фруктами торговали? Один мой знакомый сказочник торговал и загорал. Загорал и торговал, скотина эдакая. Сказки другим расскажете! – и учтите, я могу основательно поджарить вруна; так поджарить, что за год не побледнеет. Теперь мне нужно к морю. Найти утонувший авианосец. И лично – лично, господин капитан, лично! – проверить версию о взрыве на борту. Я нахожу официальную версию слабой и чахлой. Она пошатнулась. Будем проверять.
– Как?! Как вы намерены проверять?! Нырять? – вы хоть знаете, какая там глубина? У вас даже снаряжения нет.
– Вы разве не дадите? – удивилась девушка.
– Чего я должен дать? – опешил капитан.
– Снаряжение, конечно! – она удивилась ещё сильнее.
Егеря засмеялись снова. Их было уже десятка четыре.
– Какое такое снаряжение? – тихо разъярился капитан. – Может, мне и нырять за вас?
– Желательно, – кивнула девушка. – Потому что я не умею плавать. То есть умею, но в озере. В достаточно мелком и пресном. Чтобы дно доставалось пятками. В местные глубины придётся погружаться вам и вашим подчинённым. Я буду направлять ваши действия из лодки. У вас есть устойчивые лодки с моторами? Я не умею грести.
Егеря захохотали.
– Хотите, я прокачу вас на боевом вертолёте? – тоскливо спросил капитан. – Большой, бронированный, шумит. Там есть ракеты и пушки, всё такое металлическое, всё блестит. Отличные ощущения для статьи. Переполнитесь ощущениями. Дадим пострелять из пушек и ракетами! Бомбу глубинную запустим! Она реактивная и очень красиво летает: дымный след оставляет, медленно открывает рули… А уж какой производит всплеск! Даже подержите управление в полёте. Представляете: бронированный зверь вздымает рябь и волны, но подчиняется только вам. На вас боевой шлем, тонкие пальчики на гашетках страшных пушек, в душе ощущение силы.
Девушка быстро записывала слова капитана в маленькую книжечку.
– Там удобнейшие сиденья! – вдохновился капитан. – Поразительно удобные, вставать из таких не хочется. Так бы сидел и любовался проплывающими внизу достопримечательностями.
– Не увиливайте, – повысила голос девушка и захлопнула книжечку. – Что мне рассматривать из вертолёта?
– Всё! – оживился капитан. – Всё рассмотрите! Горы, базу, море, воронки. Вы не представляете, как глубоко просматривается дно из вертолёта! Безо всякого снаряжения увидите, что нету на том дне никакого авианосца. Всё дно обшарите в бинокль! Я буду давать исчерпывающие пояснения, а пилот будет подчиняться только вашему приказу и поворачивать машину по вашему жесту. И подарит вам шлем. Навсегда. С надписью! Новый. Никто не надевал.
– Какие ещё «воронки»? – насторожилась девушка.
– Одна довольно глубоко, вроде тёмной вмятины на дне морском. Зато другая во всей красе, на мелководье, у берега. Здоровенная, корабль влезет. Края из воды выступают. Кратер! Не поверите – кратер! Уйма впечатлений. Нигде нет таких воронок. И в каждой вода светится ночами. Это был метеорит, совершенно не известный официальной науке. Распался в атмосфере на части и ударил частями. Сразите читателей статьёй! Запугаете всех: вдруг прилетит ещё один? Такой же, но огромный?! А? Все засветимся в гигантской воронке!
Девушка задумалась. Егеря сдерживали смех и прислушивались.
– Сколько воронок на суше?
– Две, – машинально ответил капитан.
И удивился:
– Как вы догадались про сушу?
– Вы же сказали – метеорит. Не под водой же вы их обследовали, воронки ваши. Заставишь вас намокнуть, как же… Итого четыре штуки… Большие?
– Огромные! – обрадовался капитан и легко подхватил новенькую дорожную сумку из пыли у ног девушки. – Мы произведём посадку у каждой воронки, и вы осмотрите чудо природы. Сфотографируетесь на фоне боевого вертолёта. В шлеме. Для календаря. И я подарю вам новый вещмешок, как у егерей. Сумка ваша пахнет секретным концлагерем.
Девушка раскрыла было рот и намеревалась что-то возразить, но капитан с энтузиазмом продолжил:
– Тут и потухший вулкан есть! Ещё одна загадка природы. Разбужен метеоритом и вибрацией почв. Совсем недавно погас. Знаете, как ревел? – кошмар! Я полночи не спал. Чуть не оглох! Небосвод был красным, всё тряслось, море полыхало огнём. Струи пара выбрасывались к багровым облакам, камни какие-то, пепел…
Девушка призадумалась:
– Вообще-то осенью здесь рвались ракеты капитана Къядра, имеется такой ас. Он, по слухам…
– …какие «ракеты»?! – расхохотался капитан. – Какой «Къядр»?! Какой из Къядра «ас»?! Этот образ сотворён пропагандой. Я знаю его, как облупленного, он служил под моим началом. Штабист до мозга костей, как и я. Стратегия, тактика, штабные карты – вот его конёк. Он вообще летать не умеет толком; вы что, журналов не читаете? Он волосы красит! Пьяница, дуэлянт и бабник, честолюбия выше крыши. Кто же такому хлыщу доверит боевые ракеты?! Да, из принципа он пробовал тут летать, но очень медленно, с инструктором и с учебными ракетами, в них вообще нет никакой взрывчатки, одни провода из меди. К тому же он напился в драбадан для храбрости и умудрился разбить машину. Кучу металлолома видели у штаба базы? – его работа, Къядра. Получил нагоняй за такие фокусы! Вам, случайно, не отставные ополченцы наплели чушь про «атомные взрывы»? Эти говоруны могут. Увидали красивую девчонку и давай фантазировать, абы слушала. Сударыня, те воронки разве что атомными бомбами можно выбить. Нету таких ракет вообще. Это местные сплетники раздули дело до каких-то «ракет». На самом деле тут упал метеорит, а вулкан ожил от сотрясения почв.
И капитан пояснял, обводя рукой окрестные горы:
– Правда, пепел дождём смыло. Ливнем. Но обгорелый разлом остался будоражить умы. В прошлом там были целебные воды, а теперь – одна жуть обгорелая. Кустарник выжжен дотла, грунт оплавлен, вода отравлена не пойми чем, в трещине скелеты какие-то нашли. Представляете? – аккурат посерёдке ущелья зияет глубоченная трещина, набита скелетами, сверху донизу. Будто всех людей, как листья осенние, туда сдуло ветром.