Пьедестал для европейских снов – о нас

Сегодня фатум вечности – гротеска

В подземной глади идеалов – в гнёт,

Что был ты миром созданного – чуда,

А стал, как в миг по музыке – искомо

Той твёрдой вереницей – в стиле Бога

И странной ношей – между чередой,

Что больше не хотим умнеть, а – разум

Мне в стиле затмевает – сделать сразу

Там рок – внутри проклятья мимолётом

Над выделенной ношей – между черт

Такого же проклятого – изыска,

Где сам ты стал – манерой удивлённой

И внутрь чумой – так близко отдалённой,

Где силы звать не можешь, но – один

Ты ходишь в чёрной форме – идеалов,

Подняв там вид упёртый, где немало

Ты видел вдаль людей, как миром – имя

И рок – внутри фантазии за этим

Прискорбным током мудрости – уклона

Мне ждать твой верх обыденного – часа

И в видимости думать, как – проклятие

Пройдёт – в культуре вечности ума.

Но в чёрный дух ты сам – уже болезнью

Мне видишь путь естественный, а тени

Сгибаются – подняв манеру срока,

Когда бы нужно было – до потока

Увидеть этот мир – судьбой наверх.

Чёрный остаток времени права

Внезапно по отчаянному – слову

Ты вышел мне навстречу, где укромно

Там думал в современности – искусства,

Как Бог Анубис или – в стиле сердца

Искал там право, чтобы разлагаться,

И думая – тащить ещё и кванты

По нервной форме бдительности – слова,

Что сам мертвец и выльешь – незнакомо

Свой вид, как чёрный ящик – по примеру

Той области морали, где бы – сверху

Тебе упали в древности – искусства

И стены робкой наглости – в руках,

Но ты не видишь, что устал, а – утро

Всё в жизни превратилось, как остаток

На очереди близкой формы – завтра

В понурой воли бдительности – мира.

За правом мне настал сегодня – ужин,

А ты – под европейский стиль не нужен,

Но будешь говорить в душе – придумав

Свой мир теней – под чувство на душе,

Что вывел бы притворное – начало

На сон такой вот разницы – причала,

Где дух Европы ходит, как по солнцу,

Но вдаль не видит вольности – своей,

А только лишь романтика – на имя

Мне снова в счастье будущее – выгнет,

Где ты уже Анубис или – в толках

Такой вот Бог утопии – на чаяние,

Где мёртвый цвет фантазии – не гибнет,

Но ты настал, как чёрные – утраты,

Как день – внутри влекомой цели платы,

Когда бы можно было – говорить

Над тоненькой фатальностью – о меру,

Где ты уже невольник – по примеру

И ждёшь свой вид потребности – укора

Позвать сегодня мужество – войны

На дух из позы роли – европейский,

Но падаешь ты там – покуда страхом

Уже твой срок приелся, а под – мраком

Нет чувства ближе, чем искать – людей

На том же чёрном доме – привидений,

Над надобностью душ, откуда будем

Мы снова выделять прохладный – ад

И впитывать там мерой – от идей —

Свою свободу личности – под утро,

Что вынул бы фатальностью – минуту

И стал бы – русский или ниоткуда —

Нашёл бы свет Вселенной – для людей.

Больному тщедушию – суровая жалость

Больному, что кроет фантомы – души

Ты также не нужен, один не спеши

Прощать ему сложное имя – теней,

В себе убирать удивление – дней,

Пока ты не принял условный – намёк

На общество жалкое, чтобы – одно

Оно расставалось и вышло – уже,

Как бледный ответ – в непривычности нам.

Нажав на тщедушие – ищешь поток

Своей современной привычки – оставить

Там дом и семью, но бежать – наугад

По ровной фантазии – мимо людей,

Что в них заболел ты сегодня и – сном

Мне сможешь уже предварять – бытие,

Где ищешь фамильные склепом – огни

Людей, что, быть может, устали одни.

Мне были они также ровно – слепой

Сегодня в душе современностью – или

Искали потребный ответ – в голове,

Направив критичностью воли – поток

На озеро правды и может, как – рок

Стремились отнять эту боль – за потугу,

Где мы ненавидим сегодня – на рябь

Поэтому в воле обычной – друг друга,

Но тянем в руках современности – клич

И ищем тщедушие, чтобы – затронуть

Там опытом бледное тело – в руках

Иль снова мычать, что упал – по губам

Тот вид идеальный, что также – кричал

И выл сообразием сделать – примером

Мой личный намёк, как одним – кавалером

Ты ходишь сегодня, чтоб вечно – молчать.

Устало там солнце на круче – имён

И в важности жизни уже – не приводит

Тот стиль идеальности, но в обиходе

Запомнит то утро печальное – вдаль,

Где сыщику сложно искать – берега

За слаженной, новой приметой, а – годы

Идут, как пути европейский – кинжал,

Чтоб выдумать тихий ответ – между нас.

В фанфары не бьёт та суровая – жалость,

Но ищет намёк на твою – одержимость

И сыщик в фамильное поле – упрёков

Опять предлагает там время – создать,

Как странно оно – в предлагаемой рамке

Сегодня в ответ – этой мужеством хватке

И видит в тебе – только образы веса,

Что сам ты – безжалостен или повеса

За близкой игрой постоянного – мира,

Что стала Европа, как подлое – вместе

Окно современности – думать, как если

Внутри там и холодно или – снимает

В лице – этим утром гримасы, что явно

На снах проникают в культуре – по весу

Быть этим внутри человеком, а – рядом

Быть тем же отшельником или – повесой,

Где стиль европейский, как малое – или

Искомое в поле искусство – под время

Мне ждёт твой поток от тщедушия – мимо

За новым любовным ответом – гранита,

Что стали мы серыми масками – вида

И стиля пути – в поднимаемой жиле,

Но верим, что старит в судьбе – неумело

Там гибкое общество в виде – химеры.

Оно уж нашло мне сегодня – достаток,

Внутри подвело удивление – гладко

И выше всё выше – за жалость схватило,

Чтоб быть современником – этого типа,

Чтоб ждать одинокое поле – за разум

И ветром покойного мира – не сладить

С привычками чёрного образа – риска,

Что моду даёт – между жалостью близко.

Европейский отец шагов – нонконформизма

Мне было очень жалко – здесь тебя,

Прохладой шёл сентябрьский – полёт,

Но ты не думал в личности, как – лёг

На форму вдаль дороги мне – крутой.

Ты сам застыл бы миром – между луж,

Что стал бы вверх Европы – городской

Мне в ужасе привычки сделать – шаг

Навстречу форм субъектных – точно рад,

Но я не вижу в смутности – пера —

Твоей системы мнений, что – пора

Там думать о приличности, где – вдруг

Я слышу звук искусственный – тая

Там волю неоклассики – под визг

Прибрежных граней – будто бы каприз

И смерть – внутри пародии людей,

Где сам ты стал, меняя важность – мысли

В себе – не угадавшим в честь окном,

Что был бы ближе мудрости – тогда

Ты здесь и может рядом – мне отцом,

Куда-то вдаль в приглядное – окно

Того Вселенной уровня – надежды

Забыть бы древность мира или – взять

Под пропастью искусства – этот стиль,

Как образ важный, чтобы – собирать

За ним и облик весь – нонконформизма.

Ты выше чёрной блажи между – слов,

Несёшь мне век притворный, но – тая

Не буду там приметной болью – вниз

Я в целом стиле – к слову, обстоять,

А вверх в понурой каторге – плеча

Возьму свой вид готический и – мча

Там выйду в светоч каждой – глубины,

Куда ты сам направишь мне – шаги,

Чтоб бредить полной манией – любви,

Когда мы были сложно – там враги,

Но вновь устали нежить – перекос

От сущности проклятой, где – порок

Не водит мне фатальный день – ума,

Но выйдет этой болью, как тюрьма

Устало выше стала в день – земной

И долго там кричит – отнять манер

В детали древней – словно не хочу

Убрать свой мира возраст – на края

Той радости, как будто бы – меня

Ты любишь больше, чем земное – просто.

Так ты созрел бы миром – на огонь

Такой вот роли мужества, а – я

Тебе сегодня русский стиль – и боль

По цели в психоделике – на явь,

В ней суть пародий выделит – поток

По старой башне слаженной – вины,

Но будем сложно в мире – влюблены

Мы в твой образчик или миром – рок,

Как чёрный лист ложится – по нутру

На склепе европейской цели – в ряд,

А ты не можешь, словно бы – тому

Притронуться к несчастью, чтобы взять

Ещё глоток оценки между – тьмой

И радостью быть ближе – от отцов

Такой вот воли времени, где – вой

В нетленном прахе говорит – с тобой.

Что ты отжил бы смерть, но никуда

Не выменял свой светоч – по другой

Сегодня стороне, чтоб – обещать

Мне вид теней и может – в никакой

Оценке мира – не был мне вдали —

Той радостью стихии, чтобы – тьма

Там снова опустилась – на Европу,

Чтоб выдать поле личности – в огне,

Когда он весь горит сегодня – мне

И тянет рок и наитии – под блеск

Такой вот блажи редкой – чистоты,

Где ты не мог мне говорить – в ответ,

Что сам отец и множит – этим рябь

Твой миф по музыкальной – красоте,

Где он – внутри прибрежных скал имел

Там волю быть – на образах в уме.

Другим не кажется твоя весна – ушедшей

Обычно тает в мире – под итог

Мне форма мира личная – со строк,

Но я её несу, чтоб стало – злой

Там осенью – в противности ещё

Мне думаться, как ты пришёл – изгоем

И вышел весь, как древности – игла

Над пропастью такого вот – пера,

Что жизни дать ты сможешь – и такое.

Другим уже не нужно – говорить,

Что сам бельгийский или – подводить

Твой рок – внутри обычности с утра

Под мнительностью сердца – навсегда,

Что рядом может вышли мы, а – там

Ты видел только волей – бытие,

И то, в котором европеец – в ряд,

Как нервности цветок, который зря

Нельзя поднять, но словно – утолить

И в выверенной боли всё – хранить

Под толщей современности – на дождь,

Где был бы ты Европой или – сложно

Там мир не оббивал судьбой – ища

Себе уже – затрещину, чтоб сам

Ты был бы виден в мере – небесам

И как крутой в породе – кавалер.

Другим не стало может – на тебе

Сегодня больше думаться, что вновь

Ушла весна и там влачит – любовь

Какое-то подобие – под разность

Искусства мысли, чтобы – обрасти

Той сложной ролью бдительности, но,

Имея призрак мужества – хранить

Свою любовь бельгийскую – давно.

Она уже замкнула речь – из глаз

И видит полный месяц – между нас,

Она почти поникла в дар – свечей,

Чтоб выше прыгнуть и отнять – уму

Тот риск – внутри фантазии людей

И сложный вид пародии – по мысу

Той воли вероятности – прельстить

Формальный разговор обычных – дней.

Он может стал тебе во сне – кричать,

А может в русском поле – отвечать,

Где ты в людское истиной – не мнишь,

Но веришь, как в подобии – достичь

Ты сам хотел бы мужество – своё,

Но бредить личной страстью – на глазах,

Что видом вероятности – твой страх —

Всё только ночь – прискорбного изыска.

Она стоит теперь, чтобы манить

Твою весну и выше всё – к глазам —

Твой мир, что никогда уже – в душе

Ту часть фантазий по любви – не дам,

Но буду лучше говорить – извне,

Как ты был европейским – на вине

Мне в прошлом своде личности, где явь

Уже привила тот порочный – круг

И внутренне понятной стала – вдаль

Под стройность выше потуге – мне там,

Под ночь, в которой ближе – небесам

Бы стать уже – ночной приметой и

Пройти на сон бельгийского – угла,

Что там он может говорить – уже,

Как стиль – внутри Европы, где бы жаль

Не думу ту, а редкий мир – стропила.

Как может он и в стиле – городской,

Не прячет пользы времени, а – свой

В приятной робе держит – эталон,

Чтоб быть там европейским – или сон

Выкладывать – от честности в глазах

На ряд модельной данности, а – страх

Уже считать там снова – по людской,

Приятной воле в мире – городском.

Особый шанс – ему отпустят древние могилы

Особый шанс – ты был бы не изгой,

Но в слёт такой пародии – крутой,

Чтоб выше стыло солнце – между нас,

Когда бы воин думал – каждый раз,

Что там глаза опустят – этим мир

И выйдут мне уложеннее – в стиль

Заметной воли близости – в глазах,

Нажав на мир от эполетов – в страх.

Сегодня стали в мире там – больны,

Мы в точности такой же – тишины

И видим европейский стиль – надзора

За поздней мне готической – стеной,

Когда бы меньше значила – она

Внутри природы спаянного – сна,

Но выше крыла в светоч – между ран

Той бледности искусства, как продам

Я свой последний разговор – в уме

На ту любви пародию, чтоб взять

Сегодня чистый солнца – сувенир

И выдумать там этнос – для себя,

А может русский слову день – земной

Иль счастье по пародии – иной,

Такой же близкой пустоты – в руках,

Как мог ты мне угадывать – бы страх

И верить, что прочёл уже – мораль

На сон – по европейской воле вдаль,

Но быть ты ближе не умеешь – и

Замучишь формой ночи, где – одни

Стоим мы выше области – под часть

Той бледной смены в радости, молясь,

А стыд не ищет время – через боль,

Где сердцем он сложил свою – любовь

На дух Европы, чтобы там – дожди

Высматривали свой поклон – на явь

И смерть прожили, где бы – подошли

К той маске возле древности – роясь

По ветру – между собственной души

И мира первозданного, как – ночь

Укроет европейский стилем – путь,

Чтоб там корить бы время – на плечах,

И думая нести свой берег – зол

От смысла по культуре – между глаз,

Где люди не бывают в страхе – стен

Той формой необычности – под часть

Иллюзий боли, чтобы – говорить

Внутри пародий верности и – мнить

Ту важности печать, когда бы – страх

Ты выжал – между ревностью в руках,

А ты его не можешь мне – простить,

Но в близости могил – там отпустить

Сегодня хочешь славное – окно

Над волей первобытной, где – давно

Ты сам сегодня смел, сковав – рассвет

И пользу современности – из глаз,

Но думал, как пройдут твои – дожди,

Не в стиле вымеряя совесть – в нас,

А в обществе такого вот – пера,

Когда бы стилем в мании – пришла

Весна тебе – на уровнем под вид

Внутри особых шансов – говорить,

Но время содержать в любви – игры,

Где думают могилы между – слов,

Что мы сложили памятью – шаги,

Направив тот оттенок славных – роз

На день уже готический, где смыт

Твой ветер современности – в глазах,

Он будто бы погиб вокруг – обид

И жить не сможет между – берегов

Такой вот воли бренности – шагов,

Где выше всё и выше ты – бредёшь,

Но думаешь, как шанс уладил – ночь

Под временем фатальности – помочь.

Измеряет длительность тоски – в руке химера

Мне немного осталось уже – на кону,

Что внутри современности – это пойму,

Где не буду тебя по канону – любить,

Но в душе, как химера оставлю – порок,

Что сегодня ты новый на счастье – пророк,

Ну а завтра уже – невменяемо ввысь

Ты уложишь мне бледные тени, роясь,

Как опричник из тлена такого – ума.

Ты нашёл мне химеру другую – сполна,

Но внутри европейского склона – души

Ты не можешь играться, а только – спешишь

Опоздать на прощальное обликом – тело,

Словно поезд из вечности или – клеймо,

Где уже мне неловко обдумать – его,

По канонам направив внутри – эталон,

Чтобы бдительно там обнимать – и меня,

Словно в пользе химеру – из завтрашней тьмы

Или вид идеальности в складках – вокруг

Той конечности боли, откуда – в разлуку

Ты уже превратился и стал, как покой.

На тоске, как по маске сегодня – иду

И в душе привыкаю к такой вот – химере,

Я уже необычностью волю – влеку,

Точно видел свой мир напрямую – углом

На последнем плато или выменял – мир

Между русской любовью, откуда не буду

Говорить – это тождество миром ещё,

Как одно обстоятельство или – клеймо.

Но морали печать не снимает – укор,

Я не жду по асфальтовой грани – меняя

Этот путь преждевременной боли – в нутро,

Как обличье из стен постоянного – сна,

Чтобы в душу иметь за тоской – бытие,

Чтобы там проводить неуёмные – дали

По нелёгкой картине уже – без меня,

Словно в душу опять наливается – кровь.

Там бежит мне строка и мелькает – опять

Эта серая сказка – будто бы в осень

Ты меня на природе внутри – положил,

Как и тело пригодное в цвете – души,

Чтобы завтра хранить и уже – не понять,

Что играют в тоске неуёмные – лучше

Мне капризы – за личностью, где на пари

Ты устал и не любишь там осень – уже.

Так и эта химера измеряет – меня,

Словно в дух поколений, откуда бы – боли

Стало сладко там течь, изгибая – шаги

По коварности мозга и выдумав – мир

Перед сложностью мысли, откуда парю

Я за новым устройством, а может неделей

Говорю – свой практичный ответ на заре

Интересной потребности – выдумать день

В европейской любви или снова – химере,

Чтобы вдаль занимали мне душу – тиски

И опять – по коварности ждать не умели,

Но прошли бы по русской исчадию – тьме

Между каждым – кто хочет уже для себя,

Извиваясь – нести этим внутренне душу

Или думать в химере, что также – больна

Стала в вверенной толике мира – она.

Диалект не видит речь и смысла – середину

Диалект не видит, где бы подниму

Я в тебе одном – ту маленькую льдину,

Диалекту можно выдумать – покой

Между духом европейским, что изгой

Стал милее и потребнее – накинуть

Шаг из возраста, а может – в никуда

Мне чутьём любви сегодня и – не сгинуть.

Диалекта речь направит там – поток

Странной воли обнищания – привычек,

Словно старый ты уже и – сам не мог

Мне поднять свои глаза, сминая вверх

Сложный уровень надёжности – в помине

Между русским цветом мужества – на тени,

Что ушёл бы диалект – без подозрений,

Но в чутье такой фатальности – клейма.

Ты не носишь там пиджак, а – накануне

Стало лето мне приятнее – под маской,

Ты пустил воздушный оборотень – мимо

Той практичной формы здешней – чистоты

И стоит твоя химера – так приятно,

Что и речь внутри задетой – не бывает,

Но уклончивостью в мере – задевает

Мой потуг – над равновесием внутри.

Эта долгая причина, как и – лето —

Стало внутренне отжитым – для поэта

Мне чутьём, а может областью – на мысли,

Где почти ты стал искать – тому меня

Между каждой серединой или – слову

Между личностью такой, где – на укоре

Стало видно бы художнику – и горе,

Чтобы вычеркнуть то явное – в нутро.

Диалект не видит смысла – середину,

Точно стали мне весы, сминая – льдину

Той прокруткой от фатального – упрёка

Ставить бледный стиль, что может одиноко

Я иду, направив бренности – искусство,

Как внутри на чёрный лист, где – ниоткуда

Мне уже и русский образ – словно в чудо

Стал фантазией, как лёгкостью имён.

Он не верит в эту смыслом – середину,

Не сбивает грани внутренней – надежды,

Но уложит поле бдительности – мило

Через век – внутри фантазии людей,

Что ответом по капризам – на истоке

Ты ведёшь тот воск фантазии – по сроку,

Чтобы выдумать там поле – от искусства,

Как гротескный мир – на обликах людей.

Что устали жить на поле – европейском,

Выше грани этой близости – согреться

Или вынести там мир – пустого сердца,

Подытожив миг – на памяти своей,

Где-то между Вавилоном и – прокруткой

Воли власти, что уложит мне – Европу

На воздушный мир из пропасти – под воду

Между редкой формой близости – за ней,