bannerbanner
Синяя кнопка. Фантастические повести и рассказы
Синяя кнопка. Фантастические повести и рассказы

Полная версия

Синяя кнопка. Фантастические повести и рассказы

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 7

Тимур ушел, а она так и не смогла до утра сомкнуть глаз, все перекручивала, переваривала каждое слово. Одно понятно – Тимур теперь ведет себя по отношению к ней почти по-дружески. И ей действительно жаль его. Только не слишком ли он переменчив, чего ждать от него завтра?

Утром, снова не выспавшись, она вылезла из палатки. Ого… можно оценить масштаб вчерашней гулянки по количеству объедков, стаканов и прочего дерьма. И они думают после этого, что Иклона даст им здесь поселиться!

Все, разумеется, еще спали, раньше одиннадцати не выползут. Серафима с удовольствием прогулялась: речка, огибающая холмы, как раз впадала тут в чудесное озеро. Как хорошо, что на Иклоне можно пить воду, не опасаясь. Она умылась, подумывала даже искупаться, но решила, что вода с ночи еще холодная, и просто присела на берегу.

Тишину нарушал только мягкий плеск крохотных желтых рыбок. Она видела почти таких же, когда отдыхала в детстве в Египте. Внезапно ей послышался иной, тихий звук, он усиливался, и вот из-за холма на синем небе показалась черная точка. Серафима вскочила. Точка приближалась, и она разглядела низколетящий воздушный катер. Она замахала рукой.

Наверное, это прибыли продукты, а все спят. Серафима побежала обратно в лагерь.

Катер снижался кругами. Обитатели стоянки, услышав шум, начали выползать из палаток. Похоже, мало кто в эту ночь ночевал у себя. Элизу, оказывается, утешал Сурен. Костнер вылезла из палатки Шахи. Соответственно, Альбиносу, которого из его палатки выжили, пришлось ночевать у Тимура. То есть, скорее всего, его туда затащили, как обычно, бесчувственным.

Но все это интересовало Серафиму, только пока из воздушного катера не вылез пилот.

Она бросилась к нему с радостным криком. Вообще-то они с Иваром всегда соблюдали дружескую дистанцию, но сейчас эмоции переполняли Серафиму. Она горячо обняла старого друга.

– Господи, Ивар! Миленький! Какое счастье, что это ты.

Ивар смущенно улыбался, одной рукой поглаживая ее по спине. Его непослушные черные кудри, как всегда, торчали в разные стороны.

Наконец она осознала, что вся группа стоит вокруг, наблюдая за ними, и отпустила бедного Ивара.

– Всем привет! – он огляделся вокруг. – Только расположились? Тимур, приветствую!

Ивар протянул руку. Тимур хмуро кивнул, нехотя ответив на рукопожатие. Примерно такие же лица были и у остальных. Брови у Ивара поползли вверх – онразумеется, не догадывался, что для подобного приема достаточно всего лишь его добрых отношений с Гофман.

– Помогите разгрузиться, это пока первая партия, – и Ивар, не дожидаясь ответа, принялся выгружать ящики и пакеты.

Тимур сделал знак, и мужчины начали разгрузку. Биологички так и не вышли из своих палаток, видимо, вчерашняя ночь далась им тяжело. Элиза и Костнер стали открывать коробки и высказываться по поводу содержимого. Серафима подошла поближе к Ивару, ей надо было о многом его спросить. Она заметила, что Тимур прислушивается к каждому слову.

– Ивар, дорогой, где наша группа, далеко? Почему прилетел именно ты?

– Я был в центре по делам группы. Вот меня немножко и припахали, тем более я все равно летел сюда.

– А зачем? Где вы сейчас? – Серафима забрасывала его вопросами.

Ивар почему-то оглянулся на Шаху с Суреном, вытаскивающих ящик поблизости от них.

– Позже поговорим, ладно?

После разгрузки устроили завтрак. Серафима уселась рядом с Иваром, но вопросов больше не задавала.

– Спасибо, ребят, накормили, – он, наконец, встал. – Сим, пойдем, покажешь окрестности. Расскажу тебе про наших.

– Пойдем, – обрадовалась она.

С того самого момента, как она увидела Ивара, она вновь обрела надежду. Покинуть группу и никогда, никогда больше не видеть их всех. Вот только Тимур… Вроде как он хорошо к ней отнесся, доверил свою тайну. Но все равно, никакие добрые (в чем еще можно посомневаться) отношения с шефом не заставят предпочесть его родной, любимой Кристине.

– Значит, так, Серафимочка, – голос Ивара, только что беззаботно болтавшего за завтраком, стал серьезным, – я приехал сюда по делу. Я приехал за тобой.

– Класс! Спасибо… – у нее даже слезы выступили на глазах.

– Тебя здорово здесь достали? – сочувственно спросил он.

Она только кивнула, сглотнув комок.

– А как ты нашел меня?

– Я искал не только тебя. У меня целый список… То есть, разумеется, тебя мы бы нашли по любому, все по тебе дико соскучились. Но я собираю людей из разных мест – такое задание. Тебя, конечно, особенно рад забрать.

– Людей? Каких людей?

– Тех, кто переболел. Кого выбрала Иклона.

– Что? И ты тоже? Ты веришь в эту чушь? Нет, я понимаю, Элиза маньячка… но ты…

– Симочка, друг, подожди… Вечно ты сразу в бой. Бастуров считает, что тех, кто, так сказать, переболел, природа Иклоны сама адаптировала к местным условиям. И если этих людей отделить от других, тех, кто – уж по каким там причинам, неизвестно, – акклиматизироваться не сумел, то планета нас не отринет.

– Нас? Ты тоже болел?

– Ха… мы переболели все. Не успели отойти от стоянки, как слегли. Потом очень жалели, что не подождали тебя.

– И Кристина? И Тоня?

– Говорю же тебе – все.

– И у этой теории есть научная подоплека?

– Видимо, есть. Ты же знаешь, я – технарь, ничего в таких тонкостях не понимаю. Спросишь потом у Кристины.

– Послушай, Элиза говорила, что переболевшие опасны для остальных, выживут их с Иклоны. А Тимур вообще считает, что я стану ясновидящей…

– Им есть, о чем беспокоиться. Скорее всего, остальных со временем отзовут на Землю. Ну да это только мое предположение. Так что давай, собирайся по-быстрому. К тебе специально полетел первой, а так в этом районе надо попасть еще к одной группе – там два человека. Полетим вместе!

Вот это новости…

– Остальным что-нибудь скажем?

– Да в твоем случае, думаю, не за чем. Ты не из их группы, так что…

– Они будут только счастливы от меня избавиться, – закончила за него Серафима. – Только… поговорим с Тимуром вместе, ладно?

Они вернулись в лагерь. Тимура нигде не было видно. Пришлось подходить к Сурену.

– Где шеф?

– Кажется, в палатке. Отсыпается.

Ивар постучал по деревянному колышку у входа. Тимур откликнулся, и они пролезли внутрь. Шеф лежал на спине, подложив руки под голову, и смотрел в потолок. Серафима почувствовала себя неловко. Она раньше не бывала в чужих палатках.

– Тимур… – нерешительно начала она. – Надо поговорить.

Он медленно сел, по своему обычаю скрестив ноги по-турецки, и вопросительно уставился на них. Кажется, настроение его снова переменилось, и взгляд его трудно было назвать дружеским.

– Командир, – бодренько начал Ивар, – я девушку забираю, будем восстанавливать нашу группу. Ну… вот хотели тебя предупредить. Все выгрузили, так что вылетаем через часок, когда она соберется.

– Да мне и собирать нечего, – сказала Серафима.

На какую-то долю секунды ее вдруг охватило иррациональное чувство – что-то претило ей уезжать… чего-то было жаль. Но тут же она представила, что остается, и сама на себя изумилась. Остаться? Да ни за что на свете!

– Забавно… Охолонитесь, господа, – в голосе Тимура послышалась жесткая насмешка, – куда это вы собрались? Планетолога передали в мое распоряжение, я несу за нее ответственность. Ее работу в группе пока никто не отменял. Что за детский сад такой – хочу там, не хочу здесь?

Ивар с Серафимой изумленно переглянулись.

– Я не поняла, – раздраженно начала она, – с ума ты сошел, что ли? На кой я тебе понадобилась? Да все только рады будут…

– Не хами, Гофман. Эмоции сокращают жизнь.

– Надеюсь, ты шутишь, Балтышев, – вымолвил Ивар.

– Никаких шуток. Ты можешь себе лететь. А у Гофман есть обязанности.

– Какие? – Серафима потеряла дар речи.

– Узнаешь в свое время.

– Боюсь, мы друг друга не поняли, – Ивар стал очень серьезным. – Я не просто собираюсь забрать свою подругу. У меня есть распоряжение руководства. Каждый, кто переболел местной болезнью, должен быть доставлен в центр.

– Впервые слышу.

– Вот я тебе и сообщаю.

– Но только после того, как я запретил Гофман улетать. Почему я должен тебе верить? У тебя есть письменное распоряжение?

– По-моему, бюрократия на Иклоне еще не расплодилась. Всегда было достаточно передать информацию устно.

– Мы на чужой планете. Ты планируешь сделать нечто, противоречащее данным мне установкам. Я не знаю, какие цели ты преследуешь и куда забираешь сотрудницу, – отчеканил Балтышев.

– Я больше не собираюсь разговаривать в таком тоне, – вспыльчивый Ивар уже сжимал кулаки, – мы улетаем, и все. Интересно, как ты нам запретишь.

Тимур встал во весь рост, и в палатке сразу стало очень тесно. Все трое как по команде вылезли наружу и стояли теперь, глядя друг на друга.

– Раз интересно, – промолвил Тимур, – сейчас узнаешь.

Он демонстративно сунул руку за пазуху – командиру группы полагалось на всякий случай носить оружие, и во внутреннем кармане у него всегда был эксплазер. Этакий минибластер, или как это называется, Серафима в этом не разбиралась.

– Будешь стрелять? – засмеялся Ивар.

– Вот именно, – спокойно ответил Тимур.

– Ладно, Ивар, хватит, – не выдержала Серафима.

Ей стало страшно. Она не могла понять, что у Тимура на уме, знала только одно – он непредсказуем. Еще не хватало, чтобы она оказалась виноватой.

– Не связывайся. Я пока останусь.

– Ну, хорошо, – медленно ответил Ивар, стараясь сохранять спокойствие, но желваки так и ходили у него на лице, – я вернусь сюда с письменным распоряжением, и только попробуй тогда не отпустить ее. А про твои фокусы доложу.

– Да пожалуйста. Лично мне по барабану, в какой точке вселенной будет осуществлять свою деятельность Гофман. Но у меня есть правила и обязанности.

Ивар повернулся к Серафиме.

– Давай отойдем.

Они отошли на несколько шагов, однако Тимур смотрел на них, не вынимая руки из-за пазухи.

– Не бойся, Сим, надолго с этими ненормальными мы тебя не оставим. Скоро прилечу.

– Ничего не понимаю… Зачем ему это? Не хочет допустить, чтобы мне было хорошо? Даже в ущерб себе. А мне уже начинало казаться, что он неплохой. Да нет, просто псих…

– Знаешь… мне показалось, может… ревнует?

Как и в устах Шахи, это прозвучало нелепо, и она поморщилась.

– Нет… я не в его вкусе, – Серафима невольно представила себе девушку из сна и усмехнулась. – Тут иное…

У нее было предположение. Возможно, Тимур жалеет, что рассказал о себе, и боится, что она его выдаст. Ведь он жил здесь под чужим именем и на Земле был объявлен в розыск. Надо было ей самой подумать об этом и аккуратненько с ним поговорить. Ну ладно, что сделано, то сделано. Поговорит, пока будет ждать Ивара.

– Только ты возвращайся быстрее! Я так соскучилась по всем вам.

– Постараюсь. Но надо сделать еще несколько заходов по списку. А потом лететь за письменным распоряжением – тоже трата времени. Держись, Сим…

– Угу, – мрачно кивнула она.

Такое реальное, близкое счастье за несколько минут превратилось в мираж. Но теперь у нее осталась надежда.

Они тепло попрощались и обнялись под пристальным взглядом Тимура.

Катер взлетел, и Серафима осталась одна. Она чувствовала себя более одинокой, чем за все эти дни… Не глядя на Балтышева, которого сейчас просто ненавидела, она отправилась в свою палатку. И уже оттуда услышала громкий голос Элизы:

– Почему ты не отпустил ее – пока еще не поздно, пока она не успела нам навредить? Как у тебя с головой?

Ответа она не услышала, – кажется, Тимур тоже молча вернулся к себе. И тут она впервые за все дни разревелась.


***


Несколько дней шла тупая, чисто физическая работа. Прилетели еще два воздушных катера, с незнакомыми Серафиме пилотами. Установили «столовую», «лабораторию», обустроили «склад» в виде громадных, устойчивых палаток. Серафима смотрела на все это и думала, не придется ли в ближайшее время все это сворачивать. Правда, пока ни один прибор не показывал, чтобы зеленые воды начали подниматься к поверхности, и это обнадеживало.

Дежурных выставлять перестали. Все как-то расслабились, как будто в лагере было надежней, чем на однодневных привалах.

С Тимуром она не разговаривала, приказы он старался отдавать ей через других. Сначала она даже смотреть на него не хотела, так была зла, но потом вспомнила свое решение поговорить по-хорошему. Однако шеф сам избегал ее. Возможно, мучила совесть, если она у него имелась.

Серафима постоянно думала о словах Ивара. Надо же – они все переболели. Может, тут имеет значение, что они все друзья и близки друг другу по духу? И чего хочет от них Иклона, наделяя своих избранников, если они действительно избранники, новыми способностями?

Кстати, Элиза улетела на одном из катеров на центральную стоянку, куда прибывали продукты и медикаменты с Земли. Ее чем-то не устроили привезенные лекарства, и она хотела подобрать препараты сама. С ее отлетом Серафима почувствовала некоторое облегчение. По крайней мере, остальные просто недолюбливали чужачку, а не плели против нее интриги. Костнер не представляет опасности без Элизы, биологички заняты собой. Психолог, правда, скользок и непонятен. Но он отправился в короткий поход на несколько дней – исследовать устье реки, и, как обычно, составить «проект надежды» – то есть проект расширения стоянки на случай, если именно их группа окажется наиболее удачливой.

Шаха, конечно, затаил зло. Сейчас его сексуальные потребности удовлетворяла Костнер. Но Серафима с тревогой замечала, что он снова начал кидать в ее сторону неприятные взгляды. Кажется, он не отказался от своей навязчивой идеи, но, наверное, побаивается Тимура или чего-то выжидает. Внимание Шахи заметила даже Костнер, и стала относиться к Серафиме еще враждебней.

Серафима давно хотела взять пробу воды из местного озера. Кроме речки, в него впадало еще несколько небольших источников, и с утра она набрала образцы из двух ближайших. В лаборатории, куда она отправилась, стучала пробирками Косточка.

– Привет, – поздоровалась Серафима.

Костнер не ответила.

– Я хочу проверить химсостав этой воды.

Ответа снова не последовало, и Серафима молча принялась доставать нужные ей препараты.

Тогда Косточка обернулась:

– Чего приперлась? Я уже проверяла здесь воду. Пить можно.

Проигнорировав грубость, Серафима ответила:

– Я знаю, что можно. Это из источников, интересно посмотреть, в чем разница. И зависит ли от местности, через которую проходит ручей.

– Это не твое дело. Я здесь химик. И не лезь больше в лабораторию, ясно?

– Не очень. Я тоже работаю в группе.

– «Работаешь!» – ухмыльнулась Костнер. – Все просто в трансе, для чего Тимур тебя оставил!

– Не поверишь, я тоже. Каждый день видеть, к примеру, тебя – сомнительное удовольствие!

И не дожидаясь ответа, Серафима в бешенстве вышла из палатки.

В упреке Костнер была справедливость. Да и в словах Элизы тогда, у костра, тоже. Планетологи готовили предварительные исследования перед высадкой на новые объекты, а потом, после изучения планеты узкими специалистами, делали свои выводы о ее пригодности для жизни. Что касалось ежедневной практической работы, тут Серафиме действительно нечем было заняться, хотя она и старалась без дела не сидеть. Чего стоили только ежедневные уборки общего мусора! Серафима давно плюнула на принципиальность, слишком резало глаз это несоответствие между красотой Иклоны, ее яркой, как конфетная обертка, поверхностью, и этого земного мусора – бутылок, бумажных стаканчиков, целлофановых пакетов, объедков…

Инна с Майей уже провели исследование грунта на предмет посадок. В большинстве мест стоило только копнуть поглубже, как натыкались на твердые породы. Но, кажется, биологички сегодня нашли, наконец, подходящий участок и занимались сейчас огородничеством. Рискуя, что ее пошлют так же, как и в лаборатории, Серафима приблизилась к грядкам.

– Я хочу помочь. Не возражаете?

Инна подняла голову и немного пожевала губами. Помощь была нужна, но Серафиму полагается игнорировать.

Наконец биологичка произнесла нехотя:

– Вон там есть лопата и тяпки. Попробуй вскопать рядом. Надо еще посадить морковь и свеклу.

Серафима кивнула. Ей нравилось, какая здесь вырастала, если всё удавалось, морковка. Она была такого ярко-оранжевого цвета, какой земной морковке даже не снился. Правда, очень маленькая, но гладенькая, как игрушка.

Она принялась за работу. По ходу дела приходилось перебрасываться незначительными репликами с Инной. Майя упорно молчала.

– Не сходишь за водой? Мы маловато принесли утром, – даже попросила Инна, правда, не обращаясь к Серафиме по имени. Но хорошо, что не назвала по фамилии.

– Конечно.

Серафима принесла еще несколько ведер воды, и Инна заметно повеселела. Почему-то никто не любил ходить к озеру, а для Серафимы это стало одним из лучших удовольствий на планете.

– Как я соскучилась по нашей земной водичке, – сказала Майя, набирая себе лейку. – А от этой противной воды все овощи имеют такой странный привкус.

Речь эта, разумеется, адресовалась не Серафиме, но та не сдержала удивления:

– Противной? Здесь же бесподобно вкусная вода! У нее даже запах такой приятный… свежестью пахнет… И цвет… цвет морской волны, только светлее намного.

Обе женщины в недоумении уставились на нее. Майя фыркнула:

– Вода – это жидкость без цвета и запаха. Вот что такое идеальная вода!

– Может, это только на Земле? Или, может, настоящая вода и должна быть такая, как здесь?

Биологички многозначительно переглянулись. Конечно, мысленно обе уже показали ей на мозги. Увлеклась…

– Еще принести? – она попробовала вернуть разговор в практическое русло.

– На сегодня хватит, – Инна поднялась, отряхивая руки. – Ты свою грядку полила?

– Да. Интересно, взойдет здесь что-нибудь? – спросила Серафима скорее саму себя.

– Будем надеяться, – довольно доброжелательно ответила Инна.

На этой позитивной ноте отправились на обед. На полпути Серафиму что-то остановило. Она обернулась на оставленную грядку. Ей вдруг совершенно ясно: ничего в этом месте не взойдет, – и стало ужасно обидно. А где же тогда сажать? Ну где?

Ответ пришел сразу, будто толкнулся изнутри: «Ближе к воде». Как, на спуске к воде? Как сажать на спуске? Но перед глазами уже встала совсем реальная картинка: берег озера, склон и тоненькие полосочки грядок. Откуда все это взялось? Фантазия? Или Иклона снова дает ей быстрый ответ на вопрос? Серафима еще стояла, испытывая смесь восторга и страха, когда услыхала быстрые шаги.

Тимур. Даже видеть его не хотелось.

– Гофман! – снова этот командный, резкий голос. – Гофман! Ты мне очень нужна!

– А ты мне нет! – буркнула она.

– Тоже мне, новость, – в его голосе послышалась насмешка. – Пошли, говорю, нужна помощь.

Она нехотя двинулась за ним. Молча проследовали до его палатки. Тимур сделал пригласительный жест. Идти к нему? Ладно, послушаем, что он скажет.

Серафима вошла и остановилась, как вкопанная. Она и забыла, что Тимур делил теперь жилье с Альбиносом. Тот лежал, скорчившись, спиной к вошедшим. Обеими руками он держался за правый бок и стонал.

– Что с ним? Аппендицит?

– Не-а, у него вырезали. Печень, я думаю.

– Неудивительно, – Серафима кинула взгляд на несколько пустых и пару полных бутылок в углу палатки.

– Посоветуй что-нибудь. Не знаю, как с ним быть. Элиза уехала…

– Я тоже не медик… Может, Инна знает или Костнер?

– Нет, они не помогут. Только ты. Подумай.

– Ну, что там от печени, – растерялась она, – кажется, росторопша, потом что еще… но только это, кажется, при хронических… А тут… Слушай, а у него не цирроз?

– А кто его знает? Так, что ты там назвала? Может, поищешь у Элизы на складе?

– Ну нет. Чтобы она потом говорила, что я рылась в ее препаратах?

– Хорошо. Я пойду, поищу. Побудь с ним, ладно?

Тимур вышел из палатки. Она не знала, говорить с больным или нет. Его стоны действовали угнетающе.

Молча огляделась вокруг. На маленьком походном столике лежали метеорологические сводки, которые вел Альбинос. По этим таблицам трудно было сделать выводы о погодных изменениях на Иклоне, однако четко прослеживались те редкие периоды, когда Альбинос был в состоянии эти сводки вести.

Не прошло и полминуты, как Тимур вернулся. В руках у него ничего не было.

– Слушай, какие, к черту, лекарства? Ты должна знать, как ему помочь, по-другому, понимаешь?

– Ты опять? Я говорила, я не экстрасенс, и тот сон… он был единственным. Чего ты пристал? Откуда я могу знать?

– Ну, попробуй. Тот парень на стоянке…

Серафима возмущенно покачала головой.

– Пойду поищу сама. Кажется, у меня что-то было в личной аптечке.

Она вылезла из палатки Тимура и полезла в свою. Внезапно совесть кольнула ее. Так ли уж не прав Тимур? К примеру, сегодняшний вопрос с огородом… Но не факт еще, что ответ – тот самый! И все-таки… Надо попробовать. Сосредоточиться. Итак. Как помочь Альбиносу? Что может исцелить его? От приступа… и от пьянства…

Ну, вот, она так и знала. Полная тишина. Это было бы слишком просто: спросила – ответили. Но вдруг… Она снова ясно представила. Тот же берег озера. И источник. Из которого она черпала сегодня воду для пробы. И еще одно слово – «несовместимо». Несовместимо со всем остальным…

Серафима схватила фляжку. Через десять минут она снова была в палатке Тимура. Тот даже вздрогнул от того, как стремительно она влетела.

– Вот, – Серафима протянула фляжку, – и выброси все это!

Она кивнула головой на бутылки, пытаясь отдышаться.

– Хорошо, – послушно заторопился Тимур, – я их спрячу.

– Нет, ты не понял. Всё. Из склада, из всего лагеря. Чтобы не было ни грамма, нигде, ни у кого. А ему… лучше, чтобы даже пока не ел. Хотя бы три дня. И пить – только воду из источника, того, который у самого высокого спуска, там, слева, знаешь? Я принесу еще.

– Как это – выброси всё? А остальные? Да и он… вряд ли без этого сможет.

Серафима не выдержала и заорала:

– Да что с тобой?! Ты просил его вылечить, я говорю тебе, как! Не хочешь – не надо… но, но… я сама все уничтожу. Лагерь… Иклона – несовместима с этим, понял? Мы должны все убрать! Как ты можешь… поощрять это! Посмотри, до чего он дошел!

– Если пьет, значит, есть причины, – мрачно возразил Тимур, в отличие от нее, не поднимая голоса.

– Причины! Тоже мне, выход! От этого ведь только хуже…

– Слушай… ты, моралист! Если тебе легко… быть… то это не значит, что и ему – тоже. И нечего судить, коли сама не испытала…

– А я и не сужу, – она выдохлась, и произнесла это очень тихо, – я хочу помочь. А ты хочешь только сочувствовать. Человек загнется, а такие, как ты, скажут – да, жизнь доконала… и бросят комочек земли сверху на гробик.

Неожиданно Альбинос резким движением повернулся к ним лицом.

– Блин… Гады, хорош спорить. Дайте хоть что-нибудь.

Серафима молча протянула Тимуру фляжку.

– Слушай, Костян, давай, выпей вот это, – Тимур поднес питье Альбиносу.

Серафима впервые услышала настоящее имя Альбиноса.

– Костя, – неловко произнесла она, – ничего сегодня не ешь. И не пей, кроме как из этой фляжки. Выпей половину сейчас, половину попозже. А потом я еще принесу.

– А что это? – простонал тот, отхлебывая из фляги. – Это что, местная водица? Да я ее так-то не пью никогда, она с привкусом… Как она может помочь? Мне бы таблетки какие посильнее, а?

Тимур неуверенно посмотрел на нее. У обоих мелькнула одна и та же мысль: а вдруг и впрямь ерунда?

Тимур решился первым:

– Костян… Мы растворили здесь очень сильное средство. Поможет только, если не будешь ничего другого принимать. Давай, попробуй, должно полегчать.

Тот, сморщившись, выпил.

– Ага, есть какая-то химия… Сильное, говоришь?

– Да, очень сильное, – подтвердил Тимур, не моргнув глазом.

Альбинос глубоко вздохнул и выпрямился на спине, продолжая держаться рукой за бок.

– А скоро поможет? – спросил он настолько по-детски, что Серафиме стало по-настоящему его жалко.

– Скоро, – мягко ответила она, и присела рядом на корточки.

Он еще полежал молча, потом закрыл глаза и как будто заснул. Рука его опустилась, а дыхание выровнялось.

– Пойдем отсюда, пусть спит, – сказал Тимур.

Они вышли из палатки.

– Ты тоже без обеда? – деловито спросил он.

Раз у них теперь не просто стоянка, а «лагерь», значит, пищу надо принимать цивилизованно, в «столовой». Остальные уже пообедали и, как всегда, оставили за собой на раскладном столе кучу посуды. Даже в лагере они не утруждали себя вопросом, куда потом деваются их объедки. Серафима поморщилась.

Тимур одним движением руки сгреб все тарелки на край, затем достал и распечатал две обеденные порции.

На страницу:
3 из 7