Ассортир. День седьмой

– Так ты работать не пробовала? – усмехнулся Лёша.

– Так я и работаю! Но всё равно, сколько б ни было денег, их почему-то постоянно не хватает. Иначе, зачем мне тогда ты? Это отличный повод для нашего общения, – и поцеловала его в губы, наглядно продемонстрировав его приятные бонусы. Мол, не рассказывай, а – показывай! Чтобы до этого идиота дошло, что деньги это всего лишь нелепый предлог для того, чтобы её меркантильный ум разрешил её сердцу и телу быть им обоим вместе под любым предлогом. Ведь он давно ей так нравился!

«Может быть, это и было поводом для её ума, чтобы избавится от Демьяна? – подумал Лёша, пока её целовал. – А то, что она узнала от Демьяна о том, как Васаби изменила ему с зеком, явилось поводом, чтобы избавится от иногороднего?»

– Я имел ввиду – работать над собой, – улыбнулся Лёша, как только оторвался от неожиданно горячего поцелуя – демонстрации её власти! – Чтобы научиться хоть как-то сдерживать в себе эти бесконечные позывы купить себе всё что угодно? Во что бы то ни стало.

– А для чего тогда, вообще, жить? – искренне не поняла Натали. И её зрачки подтвердили, что это правда, метнувшись в облака – её иллюзий!

– Действительно, – усмехнулся Лёша, – не проще ли тогда, как стоики, тут же покончить с собой? Как они дружно это делали, приходя к тем же выводам, что и ты, лишь бы не работать над собой и не искать работу.

– Я не ищу лёгких путей, я люблю работать. Но если тебе со мной неинтересно, то я найду себе кого-нибудь другого. Ты же сам видел в офисе, как водители стали на меня реагировать, стоило им узнать, что я и Демьян расстались. Ну, и пришла – накрашенная! – улыбнулась Натали. – После свадьбы Миринки и Степана. Потому что с Демьяном я себе такого никогда не позволяла, чтобы он лишний раз меня не ревновал. На работе надо работать, а не заниматься сексом. Это моё убеждение. Иначе вас, в конце концов, всё равно застукают. И пойдут все эти сплетни и пересуды. Как про тебя и Васаби.

– Так может быть именно этим я тебе и приглянулся? Тебя это возбуждало?

– Так что даже не приставай ко мне в офисе, хорошо? Тем более что я буду всё равно приходить туда без макияжа, и тебе будет это не так интересно. Как дома, когда я накрашусь для тебя так, что и тебя и меня это будет заводить!

– Потому что ты ангел, – вздохнул Лёша, – то есть – натуральная светло-русая блондинка. И пока ты не накрасишься, у тебя толком-то нет ни ресниц, ни бровей. У тебя как будто бы нет лица. Как и у любого альбиноса. В отличии от бесовок, которым как натуральным брюнеткам, можно вообще не красится. У них и брови всегда на месте и ресницы. Цыганки раньше вообще натирали чёрной малиной губы и щеки, чтобы те стали ярче, и всё. Макияж готов! Или ты думаешь, почему концерты цыганок на Руси пользовались таким бешеным спросом у помещиков? Да потому что им не надо было даже красится! Вот тебе и все «колдовские очи чёрные». Но с изобретением косметики эти бесовки перестали пользоваться таким спросом. По сравнению с такими сложными натурами, как ты. Потому что сейчас так, как воспетые в сказках Пушкина восточные красавицы – Васаби, может выглядеть каждая, купив губную помаду и тушь.

– Так что если увидишь меня накрашенной, знай, что я поехала от тебя на… – загадочно улыбнулась Натали. – Ну, ты понял куда. Как и все бесовки. Так что накрашенной лишний раз ты меня не увидишь, не переживай. Я хочу, чтобы у нас было всё по-честному. И показать тебе, что не все девушки такие, как Васаби. Мне это стало, вдруг, почему-то интересно! Для меня это новая сексуальная игра, – улыбнулась Натали. – В умницу-разумницу. Тебе это нравится? Или ты предпочитаешь ударяться лицом лишь в самую грязь, в Васаби?! – усмехнулась Натали, так как знала уже давным-давно всю подноготную её истории. От её матери. – Я могу быть и такой тоже, – коварно улыбнулась Натали. – Ты только скажи. Это я уже давно умею. Да тут и ума не надо, каждый день давай всем подряд, да и всё. Так что мне это уже не интересно. Я почему-то хочу поиграть с тобой в «умную-Машу».

– А минет ты умеешь делать? Как умная Маша, – вспомнил он Машу, и зрачки его игриво забегали, как пальцы, по клавиатуре чувств.

– Вот приедешь завтра, и мы это ещё раз и обсудим, – улыбнулась Натали, заметив его «игру». – Не хочу сразу же раскрывать тебе все свои секреты. А то я для тебя всё, а ты для меня – ничего? Нет, так это не работает. Ты должен этого заслужить. Вот когда я увижу, что ты бросил Васаби и теперь только мой, вот тогда и перейдём к десерту. Чтобы у тебя не возникало искушения к ней вернуться. Я уже давно вас понимаю, как облупленных!

– Вот пока есть такие дураки, которые ради секса готовы для вас на всё что угодно, то вы не будете ни о чём думать, – усмехнулся Лёша. – И не станете работать над собой.

– А для чего ещё жить, кроме секса? – снова искренне не поняла она. Лёша её слегка озадачивал. – Для чего тогда живёшь ты? Я вообще не понимаю, если честно, для чего ты жил с Васаби?

– Чтобы описать вас обеих в своей книге и получить за это миллион рублей! А не сшибать тут, в такси, до старости эту мелочь. Моя книга – это моя гарантированная пенсия! – засмеялся Лёша. – Вот как издам её, так и уйду на покой – в медитацию. Ладно, я поговорю с Васаби и через пару дней тебе позвоню. Чтобы мне было ещё что описывать. Но если я расстанусь с Васаби, ты предоставишь мне ещё парочку столь же красивых постельных сцен?

– Да хоть – пару миллионов сцен! Если за каждую из них твои читатели заплатят хотя бы по два рубля, чтобы один из них и мне достался! – искренне засмеялась она, не веря во всю эту чушь. – Это будет нашей очередной игрой? Меня уже это возбуждает! – и она снова его поцеловала. – Возьми меня прямо на этом подоконнике, порадуй своих читателей!

– А как же твои соседи?

– Должны же они узнать, что у меня появился новый парень?! – засмеялась Натали. – Для меня этот сериал, как для тебя – твоя книга. Меня это тоже дополнительно возбуждает!

– Так может быть, ты хотя бы продемонстрируешь мне демо-версию минета? А то у нас ведь уже был секс и я…

Не успел он договорить, как «умная-Маша» тут же всё поняла и начала ярчайшую демонстрацию того, что он будет получать с ней каждый день.

Если оставит Васаби!

– За что? – вскрикнул Лёша, когда при одной лишь мысли о Васаби она его куснула.

– Прости, – улыбнулась Натали и молча продолжила минет. – Всё! Я не могу не делать тебе больно, пока ты не станешь моим и только моим. Входи в меня! Пока я тебя не перехотела. Васаби наступает моему уму на пятки! – засмеялась над собой она.

И они занялись сексом прямо на подоконнике окна, выходившего во двор. Чтобы её соседи, гулявшие с утра с собаками, при желании (Натали), могли это видеть.

– Ты уже такое проделывала? – понял Лёша вслух, выбивая из неё всё эту дурь.

– С каждым! – искренне призналась Натали, обхватив его, чтобы лучше чувствовать, как он резковато в неё входит, продолжая «выбивку». – Теперь я буду говорить тебе о себе только правду. Меня это дополнительно возбуждает! Чего бы у нас с тобой ни произошло. Я буду верить в то, что ты это сможешь и так видеть по моим глазам. Так чего тогда стесняться? Я расскажу тебе о себе всю-всю подноготную. Пусть твои читатели за меня порадуются, что я пошла на исправление. Ты не против? Или тебя возбуждают только порочные самки? Если захочешь, после того, как тебе надоест «умная-Маша», мы сможем и к этому вернуться. Мне иногда почему-то нравится полностью подчиняться своему мужчине. Но для этого он должен быть только мой! Понимаешь? Я полностью в твоей власти, любимый! О, да! – от одной лишь этой мысли Натали тут же кончила. – Как давно я ни с кем не играла в «умную-Машу», – призналась Натали, целуя его в губы.

– А ты не хотела бы поцеловать меня немного ниже? – улыбнулся Лёша.

– Вот, как расстанешься с Васаби, я каждый день буду тебя целовать там, где ты мне прикажешь, мой господин! – покорно сказала в ней «умная-Маша». – А пока я для тебя – ослепительная Натали, не дождёшься! Много вас таких коло-бродит вокруг меня. Давай, заканчивай уже, а то мне пора ехать к родителям за Миланой. Ни то они скоро сами начнут звонить. И так и не дадут тебе кончить. Кстати, я принимаю таблетки, так что можешь делать это прямо в меня.

– Точно? – не поверил Лёша. А то вдруг подстава?

– Не бойся, – игриво поцеловала его Натали, – когда я захочу второго ребёнка, я тебе скажу. Меня это просто пока ещё не возбуждает.

– Как Льва Толстого? – усмехнулся Лёша. – Который возбуждался только тогда, когда думал, что делает это исключительно ради детей? О, да! – и сам, от одной этой мысли, тут же кончил. Прямо в Натали!

– Вижу, тебя это тоже почему-то возбуждает, – улыбнулась Натали. – Как назовём малышку?

– Так ты меня обманула? – изменился в лице Лёша. – Про таблетки!

– Я имела ввиду, когда будем играть в Льва Толстого и его жену! – оторопела Натали. – Я же уже пообещала тебя никогда не обманывать!

– Прости, всё никак не могу привыкнуть, – расслабился Лёша и поцеловал Натали.

– Привык, что тебя постоянно все обманывают, – вздохнула Натали. – Это зрелый невроз. Но я тебя вылечу, мой пациент. Будем играть в доктора.

– Прости. Назовём…

И тут зазвонил телефон.

– Это родители. Ты там всё? – усмехнулась Натали, видя, как искренне он прижался. Растекаясь по ней в извинениях. И внутри и – снаружи, искренне её обняв. – Ну, всё, всё, котёночек. Мне надо ответить маме. Иначе она больше не согласится, чтобы я оставляла у них Милану. И та будет мешать нам заниматься сексом: «А что вы там делаете? А мне можно?» «Спи, ты ещё маленькая!» «Нет, я уже большая!» – улыбнулась Натали. – Ведь у меня однокомнатная, а не двухкомнатная квартира. Хорошо?

Лёша неохотно из неё вышел и дал ускользнуть с подоконника. Увидев, что никто из соседей на них и не смотрел: «Видимо, давно привыкли».

Продолжая играть с собаками.

– Ну, так что, ты мне ещё позвонишь? – улыбнулась ему Натали, окончив короткий разговор с матерью. – Или мне искать другого? Соседи будут только рады!

– Конечно, позвоню! Чтобы мне было ещё что описывать. А то материал, если честно, слегка сыроват, – улыбнулся Лёша, вытирая салфеткой. – Опять скажут, что у меня с тобой не «Тихий дон»!

– Это роман о любви? Ты предлагаешь нам прямо сейчас ещё раз заняться сексом? – игриво усмехнулась Натали. – Пока меня ждет мама? Тебя это возбуждает? – и она подошла и потрогала его, чтобы это проверить. – Что-то – не особо, – усмехнулась она.

– Так ты ещё потрогай, – улыбнулся Лёша.

– А, ну, раз дело не в маме, то, как расстанешься с Васаби, сразу же и звони. Сию секунду! И я буду трогать тебя там, где попросишь. И – целовать! – поцеловала его Натали. – И не только в губы! – усмехнулась она.

– Продолжение следует, – улыбнулся Лёша. – Тебя подвезти?

– Нет, я закажу такси. Я не хочу, чтобы мама лишний раз видела нас вместе. Я расскажу ей «о нас»

только тогда, когда у нас будет всё серьёзно.

– Но как твоя мама о нас догадается? Я ведь тоже работаю в такси.

– По твоей довольной роже! Моя мама не такая дура. Как я! – засмеялась Натали.

– Пока, моя «умная-Маша», – улыбнулся Лёша и поцеловал её в щёку – в знак прощанья.

– Пока-пока!

А сам подумал, как только сел в машину и начал прогревать мотор: «Эта шалава и мне будет с этими близнецами изменять. Иначе они перестанут ей выделять – за это – деньги. Якобы – на дочь. Расплачиваясь, по сути, за секс с ней. Вот ей и нужен муж, чтобы стать официальной ширмой. И её уму и родителям не было за неё стыдно. Ведь её мама наверняка всё это давно уже понимает. Она же „не такая дура!“ Как Натали. Которая тоже всё это, разумеется, понимает, но старается закрыть на все свои похотливые проделки глаза. Своей совести. Для каждого из них, мол, теперь я уж точно честная! Продолжая играть в измены. Только изменяя уже не только каждому из них, но ещё и своему мужу. Поэтому официальный он будет или нет, не важно, было б кому изменять. Ещё и беря у него за это деньги! Как и у близнецов. Конченная б… лин! Красивая и… бесполезная!»

Это не просто его шокировало и унизило как мужчину, но и полностью в ней разочаровало. В первую же встречу.

«И последнюю», – понял Лёша. И больше ей не звонил. Стараясь после этого не выходить в её смену.

Глава17

Ведь когда Лёша, поначалу на что-то ещё надеясь, приезжал в офис, то, полностью без косметики, Натали стеснялась этого и не давала ему. Даже целовать.

– Так как и это могут увидеть! И тоже начать домогаться. И тогда у меня появится соблазн тебе изменить. А ведь я пообещала тебе быть честной! – мол, сам виноват.

И не хотел уже понапрасну истекать слюной. Желания. Когда слышал в трубке её мелодичный голос. Побуждавший его стать то милым, то диким, если слышал, что в офисе есть кто-то ещё. «О, ревность, ты сводишь меня с ума!» – понимал Лёша и старался лишний раз не видеться с ней напрасно и не звонить.

«Неужели Гера – это моя анима? А моя мужская сущность – типа, Зевс? А как же мифы? Только лишь мифы? Красивые и… бесполезные? Это часть мистерий, значит, в них точно что-то есть. Но что – именно? Как сильно всё это, там, у них заколдовано! Многослойная многосмыслица. Ошарашивающих шарад!»

Через несколько дней окончательно уйдя от Натали и Васаби. Работать в такси «Дюна», в котором он работал ещё год назад.

Глава18

Предварительно вырубив «с двоечки» нокаутом одного особенно деликатно домогавшегося Васаби парня. С такой же разведкою глаз, как и у неё. Ни то бурята, ни то просто обуреваемого Васаби. После того, как Лёша рассказал его девушке в чате соцсети, что там у них – у неё за спиной! – чуть ли не каждый вечер про’исходит слюной друг на друга.

Не мстить же самому? Это так вульгарно! Когда есть та, кого можно использовать как торпеду, просто направив её в нужную тебе сторону и подпалив фитиль. Её воображения.

«Я отомстил бы и сам, но моё оружие слово, а не дело!» – улыбался Лёша, печатая девушке Буримэ подробности, которые он узнал от другой диспетчера, делясь за это с той огромной шоколадкой. Своей любви.

Которая, недолго думая, решила её надкусить. Надеясь, что он тут же пожелает с ней за это Васаби отомстить. Как с Натали. И, невзначай, присела на подоконник. В «комнате отдыха», попросив попринимать заявки девушку-водителя. Дав… понять Лёше, что уже готова поиграть с ним «в Натали». Шалунья! Понял Лёша, что все девушки в офисе давно уже всё про всех знают. И «выбивая» из неё на подоконнике всю-всю правду!

– Говори, не молчи! – понукал Лёша её к общению, когда та мечтательно закрывала глаза. – Давно они начали встречаться?

– Пару недель назад, – неохотно отвлеклась та от наслаждения. Образом «ослепительной Натали». Воображая себя столь же неотразимой. – Васаби попросила Буримэ купить ей на обед самый дешевый пакетик картошки-фри, а тот привёз ей целую тарелку! И отказался брать деньги. За что та и захотела его хоть как-то отблагодарить. После смены, когда с утра он отвёз её домой. И часа два я не могла до него дозвониться. В наплыв заявок!

– Часа два? – оторопел Лёша, непроизвольно резче в неё войдя.

– А потом он снова вышел на линию, весь счастливый, – улыбнулась та, изображая своей улыбкой, каким довольным Буримэ тогда был. – И с тех пор так было с ним каждый раз! – сказала она и замолчала, снова тут же почувствовав «ослепительный» толчок. – А затем он стал пропадать со смены на час-другой ещё и вечером. Мол, что такого, я же аренду плачу? Не желая понимать, что мне теперь некому давать.

– Некому давать? – не понял Лёша, ещё резче в неё войдя.

– Заявки! – очнулась та. – Мы ведь приходим сюда работать. А ты о чём подумал? Что я всем даю?

– Нет, конечно. Только водителям.

– Что-о?

– Заявки. А ты о чём? Шалунья!

Девушка Буримэ жила в двухэтажном частном доме за городом с родителями. Позвонила Васаби на рабочий номер и, узнав от неё, что это именно она и есть, заорала в трубку, что приедет к ней на грузовике и натравит на неё собак.

А Буримэ – чтобы больше к ней вообще не заявлялся! Его вещи она сожжёт в печи! И развеет пепел (их любви) по огороду. А если он к ней после этого сам заявится, то и его пепел – тоже! Ведь собаки его порвут!

Как они уже давно порывались (с цепи) это сделать. Чего бы Буримэ им ни давал, пытаясь съесть не столько лакомство, сколько руку. Так и не признав этого бал’беса.

И тот сам же, рассвирепев, на Лёшу и набросился. Узнав в офисе, где Лёша освободится от заявки, и уже поджидая его на адресе. И воткнулся лицом в кулак.

Быстрый, как удар шпагой! Пристрелявшись пару раз левой, резким джебом в передние зубы, как и учил Лёшу знаменитый тогда на весь мир боксёр Майк Тайсон. Пока Лёша наблюдал дома по телевизору и тут же пробовал повторять его сверхбыстрый нокаутирующий левый джеб в спортзале. Где качался на тренажёрах, каждый день разогреваясь на висящей в углу груше. А затем, сразу же после удара левой, резко ударив Буримэ прямым правой. Сплеча, мгновенно вкладываясь всем корпусом. Как и учили его затем («левой-правой!») из позы черепахи на «Тхэквондо». И даже не хотел добивать его ногами, когда тот осел на корточки и закрыл голову руками. Поняв, что он реально осел. Раз напал сам. Наткнувшись на нокаутирующий удар! Который Лёша столь тщательно готовил все эти годы. И оказалось, что не зря! Хотя сам и не любил драться. Но не стоять же и смотреть, как тебя бьют?

Он понял это ещё в армии и постоянно подставлял кулаки, когда отбивал удары старослужащих. Так как этих «священных животных» не позволялось бить «духам».

– Почему ты не даешь мне себя ударить? – спрашивал уже во второй раз зашедший в их роту дембель из соседней роты, пока Лёша стоял «на тумбочке» дневальным, снова наткнувшись вначале рукой, а затем ногой на его опухшие от ударов кулаки. Как и у его тренера на «Тхэквондо», который был всего-то на пару лет старше своих учеников и не щадил себя, готовясь защитить очередной дан. – Я сейчас пожалуюсь на тебя твоим дембелям! Ну-ка, к бою! Фанера трёхслойная бронебойная, к бою готова?! – готовясь уже ударить Лёшу в грудь со всего маху, как только тот ответит ему: «Готова!» Как это было у них заведено.

– Ты скажи спасибо, что я не бью тебя! – откровенно усмехнулся ему в лицо Лёша, набравшись смелости. – А просто отбиваю твои удары.

– Ты чего это такой борзый? Ты «охреневший дух»?

– Иди в свою роту и наводи свои порядки там! А у меня есть свои дембеля. И если они мне скажут, чтобы я тебя избил, то тогда ты попадёшь у меня под раздачу, и сам уже будешь готовить фанеру к бою! А пока свободен!

Квадратный дембель, который был гораздо шире Лёши в плечах, но чуть ниже ростом, уже привыкший, что его все боятся, был в шоке от такого «духа» и пошёл жаловаться на него старшине роты.

– Да кто он такой? – ответил Лёша на вопрос старшины. – Пусть идёт в свою роту и наводит порядки там. А у нас есть ты! И твои подручные. Нам и вас за глаза хватает. Пусть радуется, что я только защищаюсь, а не бью его в ответ. Чтобы вы не подумали, что я разлагаю дисциплину в роте и подрываю ваш авторитет.

– Я же говорил тебе, что он «охреневший»! Надо устроить ему взбучку!

– Ладно, можешь бить его в ответ, – разрешил старшина Лёше, усмехнувшись над этим дембелем. – А там и посмотрим, кто кому из вас устроит взбучку!

С тех пор этот дембель, приходя в их роту, проходил мимо Лёши, стоявшего на тумбочке, молча. И предельно быстро. Говоря тем, с кем он приходил, чтобы те его не трогали, так как старшина разрешил ему бить таких, как они, в ответ. Мол, халява кончилась.

И когда зеваки заметили драку, окружили его и Буримэ и наконец-то вызвали полицию, Лёша сразу же написал в полицейском участке на Буримэ заявление о нападении. А полицейские лишь недоумевали:

– Почему это ты пишешь на него заявление? А не он – на тебя? Ведь это он пострадавший, а не ты.

– Это же у него всё лицо разбитое, а у тебя нет ни царапины? – поддержал капитана лейтенант.

– Вы будете писать на него встречное заявление? – спросил капитан у Буримэ.

– Нет, не буду, – угрюмо ответил поверженный Буримэ, старательно вытирая кровоподтеки на лице рукавами своей спортивной куртки, как собака – лапами.

– Какое ещё встречное заявление? – не понял Лёша, старательно выводя каракули. – Это же он на меня напал, а не я – на него!

– По вам не скажешь, – усмехнулся лейтенант.

– Так я всего лишь отбивал его нападение. Об его лицо! Или я должен был, по вашему мнению, стоять и смотреть на то, как он меня бьёт? Он просто не успел ни разу меня ударить! – затараторил возбуждённый и всё никак не пришедший в себя Лёша. – Когда он пришел в себя от моего удара, схватил меня за ногу и повалил на асфальт, он запрыгнул мне на живот и хотел уже сверху начать меня избивать. Как он мне об этом уже один раз рассказывал. Хвастаясь тем, что именно так он и победил одного молодого парня, который на тот момент уже успел разбить ему всё лицо. Но я вспомнил это и тут же схватил его за запястья. И не выпускал их до тех пор, пока не подъехали ваши коллеги. Пока я держал его за руки, я ему постоянно повторял: «Вставай! И дерись, как мужчина! Чего ты на меня уселся сверху, как баба? Ты же хотел выяснить отношения? Вставай, и будем драться!» Но он так и не встал на ноги. Потому что понял, что в стойке я его снова вырублю. Так как он ходил до армии на «Вольную Борьбу», пока я ходил на «Тхэквондо». Вокруг нас собралась толпа зевак, которые и вызвали полицию, видя, что Буримэ всё равно не желает драться. А просто так вокруг нас стоять им стало неинтересно. Тем более что это он поджидал меня на месте преступления, а не я его. И именно для того, чтобы меня покалечить. В офисе такси, где мы оба работаем, ему дали конечный адрес моей заявки. Он мне так и сказал по офисному телефону: «Жди меня там, где освободишься, я сейчас подъеду». И диспетчер сможет вам это подтвердить. Особенно, если вы надавите на неё статьёй «о даче ложных показаний». Как я однажды уже и сам это делал, когда проводил одно детективное расследование, – вспомнил он тех умопомрачительных девушек из окна напротив вскрытого контейнера его отчима. – Поэтому я и не могу вам гарантировать того, что Буримэ не захочет сделать этого ещё раз. Но теперь, поняв, что я и тогда напишу на него подобное же заявление, он уже станет этого опасаться. Потому что все преступники боятся ответственности за свои правонарушения, как огня. И тут же готовы от этого отказаться, понимая уже, что кара их точно настигнет.

– Знаю, мы проходили курс психологии, – усмехнулся капитан.

– К тому же, – кивнул Лёша на Буримэ, – он не только другой нации, но и из другой области. Он остался тут после армии и до сих пор снимает комнату в коммуналке. У него ничего нет! Он голодранец. А у нас есть тут своя квартира, несколько гаражей и на каждого члена моей семьи приходится по одной машине. И Буримэ может что-нибудь с нашей собственностью хотя бы попытаться натворить. Поняв, что со мной ему сотворить уже ничего не удастся. Эти голодранцы очень мстительны. Их унижает их ничтожное социальное положение в мусорный бак, и они готовы на любые виды мщения – революции, демарши и прочие бунты и забастовки. Отстаивая свои права быть кем-то большим, чем ты есть на самом деле – ничтожеством и грязью под ногами нормальных граждан. А тут – такой шикарный повод! Которым он, как типичный плебс, тут же поспешил воспользоваться. На арендованной им машине. А на основе уже имеющегося на него заявления, я смогу уже сотворить с ним за это в следующий раз всё, что захочу.

– В каком это смысле? – не понял лейтенант.

– Если я уже в следующий раз его даже убью, то на основе заявления о том, что он уже однажды пытался на меня напасть, суд воспримет любые мои действия как самооборону. И мне дадут за его убийство не десять, а уже только пять лет. Да и то – условно, если нанять хорошего адвоката. Ведь это он увёл у меня мою девушку, с которой мы уже столько лет вместе. Но это я не пытаюсь его сейчас запугать, а просто, отвечая на ваш вопрос, объясняю ему, мимоходом, что с ним будет, если он не угомонится. Вот для этого-то мне и нужно сейчас это самое заявление. Чтобы прямо сегодня полностью предотвратить конфликт. Вот, возьмите, – протянул Лёша капитану уже дописанное им заявление.

– Дату и подпись снизу поставь, умник, – указал тот. И протянул листок обратно.

Лёша поставил дату и подпись там, где указал ему капитан, и обратился к Васаби, которая уже приехала на такси посмотреть на то, что из-за неё тут произошло. И делала вид, что жалеет «невинно пострадавшего» Буримэ, сев возле него, из-за «ничем не обоснованной ревности» Лёши:

– Если ты сейчас же его не оставишь и не поедешь со мной, то я уже никогда тебе не позвоню, и у нас больше никогда ничего не будет. Это я тебе гарантирую! Ты так и останешься в этой жизни просто Васаби. А о своей короне можешь уже и не мечтать. принцесса! – усмехнулся он, видя, как Васаби отрицательно покачала головой, отказываясь от трона. Ради нищего.