Сладкое Рождество

Эрин Дум, А. Дж. Фостер, Кэрри Лейтон, Рокиа, Ф. Ванесса Аркадипане

Сладкое Рождество (сборник рассказов)

A SWEET CHRISTMAS

Erin Doom, A. J. Foster, Rokia, Carrie Leighton, F. Vanessa Arcadipane

Copyright © 2023 Adriano Salani Editore s.u.r.l.

Gruppo editoriale Mauri Spagnol

Published by arrangement with ELKOST International literary agency

© Абрамзон Ю., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Эрин Дум

Лучший подарок

– Ника, все готово, – раздался голос Анны.

Взглянув на себя в зеркало, я нервно сцепила пальцы в замо́к и спросила:

– Ты уверена?

– Да. Зал украшен чудесно, ужин подадут в лучшем виде. Ни одной детали не упустили. Все просто идеально.

Пока визажист румянила мне щеки, я взглянула на Анну – она ответила мне ласковой улыбкой. Мои волосы были собраны в простой, но элегантный пучок, глаза подведены. Благодаря умелой руке визажиста лицо обрело привлекательную свежесть. Тихо звучала рождественская мелодия, спокойная и убаюкивающая. Я думала, что пробный макияж поможет мне расслабиться и почувствовать, что мир только вокруг меня и вертится, но почему-то нервозность не проходила.

Все казались такими счастливыми.

Заряженные энергией предстоящего события, друзья звонили каждый день. Анна и Норман, мои приемные родители, всегда были рядом, такие милые и заботливые. Меня постоянно поздравляли, а мои коллеги по клинике, Дина и доктор Майлз, шутили, что им не терпится увидеть меня в чем-то белом и не похожем на ветеринарный халат.

Я купалась в атмосфере счастья и старалась не думать о том, кто, казалось бы, должен быть рядом. О том, кто последние несколько дней уезжал из города, потом возвращался – и снова уезжал.

– Это будет прекрасный день. Тебе не о чем беспокоиться. Хорошо? Мы здесь, мы с тобой.

Я всегда думала, что это будет самый счастливый день в моей жизни. Представляла его бесконечно много раз, рисовала в воображении картинку за картинкой, и в моей жизни не оставалось места ни для чего другого.

И вот сейчас я оказалась на эмоциональных качелях, а это на меня совсем не похоже.

– Не понимаю, – прошептала я. Визажист убрала кисточку с моих губ – я извинилась взглядом. – Разве он не должен быть здесь, со мной?

Я знала, что такие хлопоты не в его духе, но последние несколько дней Ригеля не было рядом.

Анна с сочувствием посмотрела на меня. Я хотела рассказать ей о своих чувствах, но это было лишним – она и так хорошо меня знала и понимала.

– Уверена, что он тоже готовится к этому дню. И что он так же волнуется, как и ты.

– Знаю, просто… – Я сжала губы. Сердце бешено колотилось от глубокой, невысказанной тревоги. – Я его не понимаю. Он молчит, все время о чем-то думает, злится по пустякам… – Я вздохнула. – Уже несколько дней он поздно возвращается домой и даже не говорит мне, где был. Ты знаешь, в чем дело?

Она покачала головой. Надежда, что она знает ответ на мой вопрос, не оправдалась.

Я посмотрела на кольцо: оно безмятежно сверкало на безымянном пальце левой руки.

Несколько месяцев я ждала этого момента и больше ни о чем не думала. Несколько месяцев мне казалось, что сердце вот-вот разорвется от счастья.

И все же… Откуда эта тревога? Этот… страх?

– Мужчины по-другому относятся к таким моментам. Наверняка поведению Ригеля есть разумное объяснение… И время сейчас особенное, разве нет? Все-таки немногие женятся в канун Рождества.

Это было его желание.

Он так решил.

Я так и не поняла, почему он выбрал именно эту дату, но о другой он и слышать не хотел.

Не то чтобы я была против. Однако это несколько необычное время для свадьбы. Обычно люди женятся в июне, когда цветут пионы, летний ветерок освежает длинные дни, а в свежескошенной траве мерцают светлячки.

А декабрь… Самое суетливое время года, когда до праздников нужно столько успеть сделать. Почему он выбрал этот месяц?

– Ты ведь не думаешь, что… что он мог передумать, правда?

– Ника, – Анна посмотрела на меня с нежностью, как и всегда, когда я говорила глупости, – я уверена, Ригель хочет провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Разве он мог передумать?

Я нерешительно посмотрела на нее. Теперь опасения казались глупыми и пустыми.

Анна погладила меня по щеке.

– Это все нервы, дочка. Я понимаю, что ты чувствуешь, я ведь тоже была на твоем месте. Это важный шаг. Но я знаю, как долго ты ждала этого момента, и не сомневаюсь, что и он тоже. Просто вы оба сейчас очень взволнованы.

Меня отпустило. Ее слова подействовали на меня как глоток свежего воздуха. Я сделала вдох, чтобы привести мысли и чувства в порядок. У Анны всегда получалось успокоить меня и помочь почувствовать себя в безопасности, хотя я больше не ребенок, которому нужна ее защита.

– Ты прекрасна, – добавила она.

После ее слов тревога окончательно рассеялась.

Приободрившись, я посмотрела на визажиста и улыбнулась ей. Она ответила довольным взглядом, как будто этот комплимент предназначался ей.

– Мне кажется, мы готовы к завтрашнему дню, – прощебетала она, поправив мне пряди.

В волосах, собранных в пучок, сверкали жемчужины, изысканно подчеркивая серебристый оттенок моих глаз. Светлые тени на веках и черные густые ресницы придавали взгляду выразительность и нежность лани. Губы были подведены нюдовой помадой в тон платью и моему вкусу. А еще я не хотела испачкать Ригеля, когда он поцелует меня у всех на глазах.

После того как я скажу «да».

Скажу «да», а все гости будут смотреть только на меня…

– Все пройдет замечательно, – уверенно сказала Анна, приобняв меня за плечи. – Вот увидишь.

* * *

Однажды вечером, много месяцев назад, он подарил мне это кольцо.

Он пригласил меня на ужин, и там, во внутреннем дворике ресторана, утопающем в зелени, подвел к небольшой стеклянной теплице и открыл дверь.

Это было похоже на сон: я оказалась в окружении цветов, вьющихся растений и ароматных бутонов, воздух буквально пьянил ароматом. Вокруг порхали бабочки. Плавные взмахи разноцветных перламутровых крылышек наверняка отражались в моих глазах.

При виде такой красоты у меня перехватило дыхание, а сердце замерло от восторга. Мне казалось, я в сказке.

Там он сделал мне предложение.

В руках у него была коробочка такого же цвета, как и фиолетовый пластырь, который он когда-то давно наклеил мне на палец. В ней было кольцо со сверкающим бриллиантом. Скромным, чем-то похожим на нас, сирот, у которых мир отнял все.

В темноте его глаза сияли, как звезды. Он спросил, выйду ли я за него замуж. И от каждого слова, произнесенного его глубоким голосом, по моей коже бежали мурашки.

Я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Мое сердце прокричало «да!» раньше, чем я смогла произнести это вслух.

Когда я пришла домой, был уже вечер, ко мне вернулась беззаботность.

Утро, проведенное с Анной, придало сил. Стоя на стуле, подняв руки над головой и открыв рот от усердия, я пыталась повесить на люстру рождественский венок. Листья искололи запястье, но я не сдавалась и продолжала попытки, чуть подавшись вперед и немного теряя равновесие.

Как говорит моя приемная мама, остролист приносит удачу, так что один венок я уже повесила на входную дверь. Но еще я где-то прочитала: чтобы примета сработала, нужно повесить венок и над обеденным столом.

Мне недоставало самой малости. Но, может, если я смогу дотянуться чуть выше…

– Ты что делаешь?

Обернувшись, я увидела в дверном проеме статную фигуру. Он всегда появлялся бесшумно. Я знала, что мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж, предпочитает сначала самостоятельно изучить обстановку.

По его лицу стало понятно, что происходящее ему не нравится: черные брови были нахмурены, лицо сурово, а губы сжаты в тонкую линию.

– А, привет! – радостно поздоровалась я.

Его не тронула ни моя улыбка, ни то, как засияли мои глаза при виде него.

– Я хотела повесить венок и здесь. Как тебе? Мне кажется, он будет хорошо тут смотреться, дома станет уютней. Конечно, мы его уже повесили и на…

Договорить я не успела – две руки подхватили меня под мышки. Движение было сильным, почти сердитым, но я уловила проскальзывающую в его порыве нежность. Он опустил меня на пол, и я уловила свежий аромат, пропитавший его рубашку.

– Я еще не закончила…

– Не смей забираться так высоко, – прервал он. В его взгляде был упрек.

– Да все нормально, я аккуратно…

– Неважно, – отрезал он. – Если хочешь что-нибудь повесить, просто позови меня.

– Ты мне никогда не помогаешь, – с обидой буркнула я.

От него вкусно пахло. Он был одновременно и такой привлекательный, и такой враждебный, что это сбивало с толку. Вдобавок мысль о том, что следующим утром он станет моим мужем, приводила меня в смятение. Я думала о нем целый день и поняла, что соскучилась. Очень.

– Интересно почему, – ответил он с легкой ноткой сарказма.

Ригель с любопытством оглядел мои прическу и макияж. Я улыбнулась, радуясь, что он в хорошем настроении.

В последнее время он был очень напряжен.

После окончания университета с отличием и стажировки, открывшей перед ним блестящие карьерные перспективы, Ригель получил место в крупной компании, которая производила детали для аэрокосмической промышленности.

Сначала он проводил термоструктурные анализы, оценивал потенциальные риски и возможности производства. А всего год назад его повысили, и теперь он сам создавал прототипы деталей.

Ему доверяли все больше задач. Сейчас он впервые за долгое время выглядел расслабленным.

Это потому, что скоро я стану его женой?

Я обняла его, потом положила руки на его подтянутый живот. Ригель сделал несколько шагов назад и сел на стул, который я придвинула. Устроившись у него на коленях, я запустила пальцы в его волосы и начала нежно перебирать их.

Его тело на мгновение напряглось, но мне хотелось передать ему то чувство умиротворения, которое сама испытывала от его прикосновений.

– Ты боишься, что я убьюсь и брошу тебя у алтаря?

Он взглянул на меня исподлобья, и я заметила промелькнувшую искру обиды. За годы вместе я научилась различать ее за его жесткостью. Ему двадцать девять, и он по-прежнему старается не выдавать свои эмоции – такой уж у него характер.

Я привыкла преодолевать защиту, которую он выстроил вокруг себя, но в этот раз даже моя мягкость не сработала.

– Ты слишком безрассудна, – бросил он, но не отодвинулся и позволил мне продолжать гладить его волосы. – Ты уже дважды падала. Нельзя делать все, что тебе хочется. Иногда ты ведешь себя как ребенок.

Я задержала на нем взгляд, а потом посмотрела вниз. Венок, который лежал на столе, теперь действительно казался нелепым. Возможно, Ригель и правда был более ответственным, чем я.

Это осознание слегка выбило из равновесия. Несмотря на наш возраст, годы, проведенные вместе, и все, что мы строили день за днем, какие-то вещи так и не изменились.

– Ты прав, – прошептала я.

«Я просто хотела порадовать тебя», – подумала я про себя, но вслух не решилась сказать – вдруг прозвучит не к месту.

– Прости.

Он тяжело вздохнул.

Хотя сегодня суббота и у него выходной, он участвовал в конференции и потому был в костюме и галстуке.

Глупо, но я хотела спросить, любит ли он меня еще.

Мне не повезет, я уверена. Вместо ласковых слов, которые мне так сейчас нужны, я наверняка услышу сухой, раздраженный или, что хуже, полный скепсиса ответ.

– Ты меня еще не поцеловал.

Его темные глаза скользнули по моему лицу с веселым, почти игривым выражением. В этот момент не имело значения, где он пропадал все эти дни, чем занимался и почему ничего мне не рассказывал. Когда он смотрел на меня так, я принадлежала только ему – целиком, без остатка, так, что не было слов, чтобы это описать.

– Не поцеловал?

– Да.

Он наклонился и легко, почти небрежно, коснулся губами моей щеки.

– Нет, не так, – чуть обиженно выдохнула я.

Ригель обхватил меня за талию. Большие ладони скользнули к моим предплечьям, и он крепко прижал меня к себе. Потом притянул еще ближе, склонив голову набок. Он делал так каждый раз, когда любовался мной.

– Тогда как?

– По-настоящему, – объяснила я, прекрасно зная, что он смеется надо мной.

Но мне нравилась эта игра. Нравилось, как между нами возникает напряжение такого рода. Мы знали друг друга слишком хорошо, чтобы не осознавать, насколько мы разные. Но были моменты, когда наши души играли в догонялки, как дети.

– По-настоящему… – передразнил он.

– Так, как ты поцелуешь меня завтра.

Ригель пристально посмотрел на меня. Я спросила себя, чувствует ли он то же, что и я, – тот же вихрь радости и волнения, почти паники. Кажется ли ему, что у него выросли крылья от счастья и он может взлететь так высоко, что коснется звезд?

Подаренное им помолвочное кольцо сияло в отблесках его волос цвета вороного крыла, как сказочное. Как из той сказки, которую я видела в его глазах. И того света, что вспыхивал каждый раз, когда наши взгляды встречались…

Ригель придвинулся ко мне. Я обхватила его лицо руками.

Его черные ресницы сомкнулись за мгновение до того, как наши губы соприкоснулись. Я поцеловала его – и исходивший от него аромат свежести вскружил мне голову.

Ригель расслабился и расправил широкие плечи. Потом наклонил голову и ответил на поцелуй. Наши языки тоже соприкоснулись, и я сразу почувствовала себя на своем месте.

Не было ничего лучше, чем целовать его, ощущать тепло его кожи, слышать мощные удары сердца, чувствовать его ровное, уверенное дыхание.

Мои пальцы нежно скользили по его щекам, рисуя крошечные круги. Я обнимала его столько, сколько хотела. А потом его рука скользнула вперед, едва коснувшись моего бока, и медленно поднялась к груди. Когда его пальцы сжали мою грудь, внизу живота появилось приятное покалывание.

Мои руки заскользили по его плечам. Я потянула на себя узел галстука, и Ригель без сопротивления позволил мне его снять. Он забрал галстук из моих рук, небрежно бросил на стол и снова притянул меня к себе, продолжая целовать. Я улыбнулась, зная, что этот галстук ему никогда особо не нравился.

– Синий пиджак… – пробормотала я между поцелуями. – Забыла сказать, что отнесла его в химчистку.

Охваченный страстью, он пробормотал:

– О чем ты?

– Пиджак… синий… – повторила я, задыхаясь в его объятиях. – Я отнесла его в химчистку…

Я расстегнула несколько пуговиц на его рубашке.

А потом… Я не поняла, что произошло. Его руки вдруг замерли, тело напряглось, словно стало мраморным, лицо побледнело.

Ригель уставился на меня, кожа приобрела восковой оттенок. Он резко прижал руку к груди и похлопал прямо через костюм область сердца. Я в ужасе смотрела и не понимала, что происходит.

– Ригель, что с тобой? – прошептала я в замешательстве. – Тебе плохо?

Внезапно он резко вскочил, сбросив меня с колен. Я пошатнулась, сердце ушло в пятки, сжавшись от страха из-за его неожиданной реакции. Но прежде чем я успела вымолвить хоть слово, он с яростью посмотрел на меня, развернулся и стремительно вышел, громко хлопнув дверью.

Одной рукой я схватилась за край стола, другую прижала к груди. Раздался визг шин – он уехал.

Я пораженно смотрела в пустоту, на то место, где он был всего несколько секунд назад. Сердце бешено колотилось, а губы все еще были влажными от его поцелуев.

Что… что пошло не так?

Я пыталась понять, что произошло, но не могла думать связно.

Почему он схватился за сердце?

Ригель… Ему стало плохо?

От этой мысли дыхание участилось. Я судорожно огляделась в поисках телефона, схватила его и нажала на вызов. Шли длинные гудки – он не отвечал. Я бесконечно много раз набирала его, пока не включился автоответчик.

На грани отчаяния я позвонила Анне и рассказала о том, что случилось. Мысли путались – особенно от осознания, что все это происходит накануне свадьбы.

– Успокойся, Ника, – сказала Анна, услышав панику в моем голосе. – Не волнуйся. Норман уже пытается связаться с Ригелем. Просто оставайся дома, ладно?

– Я не понимаю. Я не понимаю, что произошло! Что мне теперь делать? Анна…

– Ничего! Ничего, – повторила она мягче, словно пытаясь одним голосом вселить в меня спокойствие. – Что бы ни случилось, все будет хорошо. Жди его дома. А я позвоню Аделине и Карлу, может, они что-то знают. Постарайся расслабиться. Поешь, отдохни перед завтрашним днем.

Усилием воли я пыталась остановить поток тревожных мыслей в голове. Сглотнула слюну, комом стоящую в горле, и кивнула, хотя Анна, конечно, этого не видела.

Я ждала его дома. Одна.

Совсем не так я представляла себе последнюю ночь перед свадьбой. Я свернулась калачиком на кухонном стуле, обхватив колени руками. В темноте мерцали только огоньки гирлянды на нашей елке у входа. Я ждала его. Так и не смогла уснуть – перед глазами снова и снова вставало выражение ужаса на его лице и то, как он схватился за сердце.

Я прождала его всю ночь.

Но он так и не вернулся.

* * *

– Вот увидишь, он валяется где-то в канаве.

– Где туфли?

– Мне нужны иголка и нитки! Можете мне их принести?

– Мы сейчас прямо как в фильме. В какой-нибудь драме.

– Все в порядке, Ника! – Передо мной замаячило лицо Билли, а ее голос заглушил остальных. – Вот-вот пойдет снег, платье порвалось, жених пропал… Но ты не волнуйся! Все в порядке!

– Прекрати, – проворчала Мики, отталкивая Билли. Собранные на затылке волосы придавали ей особое очарование, а серо-коричневое платье струящимся шелком облегало пышные формы.

– Мы же не на улице. И платье не порвалось – просто чуть разошелся шов на подоле.

– Ну тогда ничего страшного! Всего-то жених пропал, вообще не о чем волноваться! – выкрикнула Асия с другого конца комнаты.

Она стояла, прислонившись к шкафу, с бокалом шампанского в руке. На ней было длинное бронзовое платье в стиле ампир и туфли на высоких каблуках. На лице застыл гнев.

Аделина, в платье того же цвета, бросила на нее укоризненный взгляд.

Здесь были все мои подруги.

Билли и Мики, с которыми я дружила еще в школе, – мои подружки невесты в этот важный день.

Аделина и Асия – наши свидетельницы.

Ригель не мог выбрать никого другого. Аделина знала нас всю жизнь, ей он втайне рассказывал о своих чувствах ко мне.

С тех пор как меня удочерили, Асия вошла в мою жизнь. Именно она должна была засвидетельствовать нашу с Ригелем сильную и искреннюю любовь. Любовь, преодолевшую смерть.

Несмотря на непростой характер, Асия поддержала меня, когда узнала о моей любви к Ригелю.

– Не позволяй им портить тебе настроение, – подбодрила Аделина, поправляя мои и без того идеально уложенные волосы.

Легко сказать, учитывая, что меньше чем через час я должна была выйти замуж.

– Ты же слышала, что сказала Анна? Норман отправился его искать… Я уверена, с ним все в порядке. – Она приподняла мое лицо за подбородок. – О, Ника, выглядишь измотанной. Ты вообще не спала?

– Такое случается, когда тебя бросают перед алтарем… – прошипела Асия.

– Ее бросили не перед алтарем. Ее бросили накануне свадьбы, – возразила Мики, по-своему пытаясь защитить меня.

От усталости я ткнулась лбом в столик для макияжа. В такой ситуации нелегко сохранять бодрость духа.

Аделина зашивала подол висевшего на плечиках платья, а я отвернулась к окну и просто смотрела на улицу.

За окном закружились крупные хлопья снега.

Гости уже собрались. Музыканты заняли свои места.

– Никто никого не бросал. Еще есть время, – сказала моя подруга детства. – Постарайся расслабиться. Может, выпьешь?

Билли облизнула губы.

– Отличная идея! Это шампанское действительно очень хорошее…

Мики метнула в нее убийственный взгляд и выхватила из рук Билли бокал.

– Да что такого?!

– Ты похожа на пьянчужку!

– А ты – на психичку, – парировала та, забрав бокал. Облако кудрей колыхнулось над обнаженными плечами, и она сердито посмотрела на подругу. – Разве ты не знаешь, что на Рождество мы все должны становиться лучше?

Я безучастно наблюдала за их перепалкой. Такие сцены были обычным делом и уже давно не привлекали мое внимание. Последние несколько месяцев я только и занималась тем, что продумывала каждую деталь до мелочей. И вот я здесь, в комнате на верхнем этаже, с сердцем, раздираемым в клочья от волнения…

И без малейшего представления, где же мой…

– Ригель! – объявила Анна, войдя в комнату. Все посмотрели на нее. – Ника, Ригель здесь. Они с Норманом поднимаются.

Сердце екнуло. Я развернулась на стуле для макияжа и с тревогой уставилась на дверь. Мысли путались, голова гудела от вопросов. С каждым ударом сердца внутри рос страх.

Я всхлипнула, наконец услышав шаги на лестнице.

Дыхание перехватило.

Первым появился Норман. В тусклом свете коридора сверкнули круглые линзы его очков. От его виноватого вида у меня сдавило грудь.

Следом на площадке показался Ригель – все такой же статный, но, судя по лицу, в ужасном настроении. Я вскочила со стула.

Ригель бегло окинул взглядом остальные комнаты, пока кто-то сзади не поторопил его. Он переступил порог, и все взгляды обратились к нему.

– Где ты был? – выпалила я, чувствуя, как сжимается сердце. Он выглядел измученным.

– Возникли… непредвиденные обстоятельства, – процедил он сквозь зубы.

Усталость, злость, напряжение – все это читалось по его взъерошенным волосам и потемневшим кругам под запавшими после явно бессонной ночи глазами. На нем была та же одежда, что и вчера. Мятая рубашка и пиджак со складками выглядели крайне неопрятно.

– Непредвиденные обстоятельства? Со вчерашнего вечера? – с упреком переспросила я, не в силах поверить, что нельзя было о себе дать знать за все это время, что бы ни случилось.

Почему он ничего мне не сказал? Почему просто исчез за ночь до такого важного дня?

Я боялась, что с ним что-то случилось, но теперь стало ясно, что это не так…

Ригель замер, поймав мой разочарованный взгляд. Я ощущала себя одновременно хрупкой и уязвимой.

– Я думала, ты не вернешься.

В комнате повисла гнетущая тишина. Казалось, никто не осмеливался дышать, словно воздух в комнате внезапно стал густым и тяжелым. Даже Билли, до этого шумно потягивавшая вино из бокала, застыла – настолько ее смутило происходящее.

– Так, все на выход, – жестко скомандовала Мики.

Она схватила Билли за локоть, но едва не споткнулась о ее платье, точь-в-точь как у нее самой. Подруга попыталась возразить, но в итоге все вышли. Прежде чем Анна закрыла дверь, чтобы мы могли наконец поговорить наедине, Аделина одарила меня сочувственным и ободряющим взглядом, Асия же испепеляюще посмотрела на Ригеля.

Мы остались вдвоем. Он рассматривал мой белый махровый халат, прическу и макияж. Я еще не надела платье, но мелькнула мысль: не сбудется ли примета, что видеть невесту до свадьбы – к несчастью?

Правда, сейчас это не имело значения.

Тревога убивала. Тревога оттого, как он схватился за сердце. Оттого, как ушел, не сказав ни слова. Оттого, как тогда посмотрел на меня, заставив бояться худшего. Я провела ночь, гадая, где он и что случилось.

И теперь он говорит, что его не было из-за… непредвиденных обстоятельств?

– Я волновалась за тебя, – сказала я тихо, но решительно. Думаю, он услышал в моем тоне и тревогу, и ожидание объяснений. – Ты ушел внезапно, не сказав ни слова. Меня чуть удар не хватил. Всю ночь я ждала, с ума сходила от беспокойства! Звонила сотню раз, но ты не отвечал. За много часов от тебя не было ни единого сообщения. Разве я не заслуживаю хотя бы объяснения?

Его лицо дрогнуло. Ригель отвел глаза, словно даже мысль о разговоре причиняла ему боль.

Я ждала, что он что-то скажет – что угодно! – но он молчал.

Поняв, что он не собирается отвечать, я сжала кулаки. Глубоко уязвленная, я наконец вслух высказала свой самый большой страх:

– Ты все еще этого хочешь? Жениться на мне?

Он уставился на меня. Сначала с непониманием, потом с… негодованием.