Полная версия
Развод. Прошла любовь, завяли помидоры
Нет, блин… так не бывает!
Глава 10
Оглядывает меня с прищуром. Точно, блин, Том Харди на минималках. Думает, что, я за ним слежу?
– Здрасьте… – выпаливает парень, который, конечно же меня узнал.
– Виделись, – отвечаю коротко, потому что внутри всё клокочет.
Значит, что, папаня сынуле не рассказал, что бывает за секс с несовершеннолетними?
– День добрый, – продолжает сканировать меня взрослая версия парня дочери.
– Это твой отец? – задаю вопрос, ну, чтобы наверняка, очень не хочется попасть впросак, вдруг это какой-то рандомный мужик, хотя я слышала как Артём назвал его батя. Но, мало ли?
– Да, я его отец, – Харди решает ответить сам за себя, что ж, – а в чём дело?
– Пап, это мама Полины.
– М-м-м, значит мама Полины… – этот гад теперь оглядывает меня еще более откровенно, просто нагло раздевает глазами.
Козёл.
– Напомни, Полина – это кто?
Вот же сволочь, а? Не знает он, кто такая Полина! Девушка, из-за которой твой сын может на нары загреметь, придурок!
– Полина, это моя дочь, которой нет еще восемнадцати, и которую ваш сын…
– Не было у нас ничего. Я знаю, что она малолетка…
– Так, стоп. Артём, я не понял, у тебя есть девушка?
– Удивительно, правда? У парня… м-м-м, сколько тебе? Двадцать? Двадцать один?
– Двадцать два.
Охренеть! Переросток! Акселерат, мать твою.
– У парня в двадцать два есть девушка!
– Удивительно, что постоянная. – парирует Харди и я его еще больше ненавижу.
– Значит так, – приосаниваюсь, готовясь выдать речь, но меня нагло перебивают.
– Алексей. – усмехается и протягивает руку.
Еще чего! Руки мне его еще пожимать?
– Значит так, Алексей…
– Могу я узнать ваше имя?
– Надежда Петровна. – за меня отдувается Артём. Знает, значит?
Да, блин, да! Очень банально! Особенно, когда твою подругу зовут Аделаида, а ты Надежда Петровна! Но, что поделать? Вот так вот мама с папой назвали, постарались. Хорошее имя, Надя, главное – редкое, как говорили в самом новогоднем фильме всех времен и народов.
– Надежда Петровна, мне очень приятно.
Он всё-таки ловит мою руку, наклоняется и… прижимается губами?
Нормально!
Нет, если бы мы еще там, после ресторана столкнулись, это было бы уместно, но сейчас…
– Тёмыч, иди погуляй, а? У нас с Надеждой Петровной важное дело.
Что?
– Нет, подождите…
– До свидания.
– Артём, стой! Куда? Подождите! Я вообще-то хотела поговорить с ним, в вашем присутствии!
– А поговоришь со мной в моём. Подруга твоя в ресторане просто отожгла.
– Мы с вами на брудершафт не пили, чтобы на «ты» переходить!
– Так давай выпьем, Наденька? Тем более, как я понимаю, у нас с тобой есть риск стать родственниками.
– Что?
– Ну, ты же не просто так кипишь подняла? Мой мелкий трахнул твою дочурку? Вообще-то я ему про контрацептивы всё рассказал и даже серию лекций скачал…
– Так, стоп! Как трахнул? Он сказал… ей еще нет… Она несовершенно…
– Тише, тише… что ты так нервничаешь, рыжик? Может и нет. Я же не в курсе? Я только вчера прилетел, он тут один был, без меня.
– Как один? Ребёнок?
– Ему двадцать два, слышишь? Когда мне было двадцать два у меня уже он был.
Хочется что-то сказать, про ранние браки и отцовство, но затыкаюсь, потому что в мои двадцать два моей дочери было уже больше года.
– Надежда, понимаю, что ты волнуешься, со своим отпрыском я поговорю, проведу разъяснительную работу. Ну и ты тоже, пожалуйста, девочке своей объясни, что и как…
– Я? Я должна объяснять? Вы серьёзно?
– Вполне, я так понимаю, вы же их где-то вместе застукали? И скорее всего не в библиотеке, и не на лекции о вреде алкоголя. Вероятно, у вас дома, да? В комнате девочки, и там они тоже не Мураками читали.
– При чём тут Мураками?
– Хорошо, Пелевина или, ну не знаю… какую-нибудь Элеонору Блинову.
Он бредит? Я ничего не понимаю!
Еще и усмехается наглее и наглее! Как котяра, который чужую сметану скоммуниздил! Или чужую кошку отодрал. Подлец.
– Я к тому веду, душенька, что дети наши вместе всё это творили, поэтому разбираться с их «лямурами-тужурами» нам тоже нужно вместе, андерстенд?
– Вы сейчас со мной разговариваете?
– А с кем же, Наденька? С тобой. Уверен, общий язык мы найдём. Я вообще люблю находить язык с красивыми женщинами.
– А я красивая? – что-то странное шевелится в душе, какое-то воспоминание царапает. Что-то я забыла, что-то упустила… Что?
– Красивая. Ты сама это прекрасно знаешь. И пользуешься.
Да, неужели?
Значит, красивая… угу… только вот муж поёбывает мою подругу. Которую я, кстати, всегда считала страшненькой. Ну, то есть, знаете, по классике, когда есть две подруги обычно одна красивая, а вторая так, погулять вышла. Вот Ларка была типа того, погулять. А о себе я, да, очень даже высокого мнения. Только вот от блядства мужа это не спасает. Так что, красота тут мало что решает.
– Надежда, я сейчас немного занят, нужно заскочить за документами и вернуться в офис, но я бы с удовольствием продолжил наше общение в более интимной обстановке.
– В интимной? – воспоминание становится более объемным, выползает на свет, я уже вот-вот схвачу его за хвост.
Что-то мне нужно было сделать.
Что-то важное.
– Пока я имею в виду ресторан. С удовольствием мы поужинал с тобой сегодня.
– Я замужем. – не знаю, зачем выпаливаю это. Замужем я уже, можно сказать, последние дни, часы, минуты…
– Извини, мужа не приглашаю, но нам же нужно о детях поговорить, да?
– Да.
Точно. О детях. О муже не надо. Муж он это – объелся груш. Завел любовницу.
Стоп! Вот оно! Вспомнила!
– Так как насчёт ресторана, Надежда?
– Будьте моим любовником?
Глава 11
-Так и сказала?
– Так и сказала.
– А он что?
Мы с Аделаидой сидим в раздевалке у танцевального зала, переодеваем туфли. Подруга привела меня к своему тренеру, я давно хотела начать танцевать с ней, но всё как-то не хватало ресурса. То одно, то другое. И вот, наконец-то.
Это всё еще вечер того же дня. Весьма насыщенного дня.
Утром я застала дочь с парнем в её комнате.
Чуть позже застукала мужа с подругой.
Еще позже познакомилась с отцом парня дочери и сделала ему непристойное предложение.
– А он…
Он…
Охренел. Реально. Лицо у него было… Такие обычно сразу надо снимать, а потом в интернет выкладывать, шикарный мем получится.
Откашлялся, посмотрел на меня, усмехнулся.
– А ты… смелая.
Долбанутая – было бы точнее, или… еб@нько – весьма ёмкое и точное определение.
– А то… – на самом деле нифига не смелая я была, меня аж подташнивало, я поняла какую глупость сморозила.
Наверняка теперь он скажет своему сыну, что мать его девушки – больная на всю голову. Парень бросит мою Полину. С одной стороны – это же хорошо? Мне не надо будет переживать, что меня могут досрочно сделать бабушкой. С другой – дочь же будет страдать? И ничего хорошего в этом нет.
– С козырей зашла.
Вот это он в точку попал.
Харди, то есть Алексей, что-то еще хотел сказать, но его мобильник издал какой-то дикий сигнал. Он достал гаджет, посмотрел на экран.
– Так, Надежда, сорян, у меня реально очень важная встреча, но моё предложение поужинать в силе, я тебе наберу. И да, твоё предложение принимается.
– Какое? – подтормозила я.
– Насчёт любовника. Это более чем заманчиво. Я согласен. Пока.
А дальше.
Чёрт. Дальше он наклонился и мазнул своими губами по моим, ну как мазнул… впился, быстро, так, чтобы я не успела включить сирену или дать пощечину. И так же стремительно смылся, я только успела увидеть, как он сел за руль шикарного «Гелендвагена».
Капец.
– Да, Надя, ты отожгла.
Это точно.
– И что теперь будешь делать?
– Свалю куда-нибудь в Петропавловск-Камчатский? – вопросительно смотрю на подругу.
– Ты? Свалишь? Не смеши мои подковы. Ты не такая.
– Не какая?
– Не страус, голову в песок не прячешь.
Эх, а так хотелось! Именно как страус, спрятаться, сказать – я в домике, меня трогать нельзя.
– Угу, вечно на амбразуру. А если серьёзно, Ада? Что мне теперь делать?
– Танцевать!
– В смысле?
– Ну, мы танцевать пришли? Вот и пойдём танцевать. Обещаю, после часа танго у тебя в голове всё будет иначе.
– Как так?
– Нейронные связи по-другому выстроятся и всё, что казалось ужасным, будет казаться ничтожным и мелким.
Ничтожным и мелким? Что именно? Моё предложение красавчику Тому Харди? Или измена мужа?
Я усмехаюсь.
Удивительно, но сейчас для меня измена родного и как бы любимого отошла на второй план.
На первый вышло знакомство с отцом парня дочери и моё непристойное предложение.
Хотя, почему непристойное? Он привлекателен, я чертовски привлекательна, чего зря время терять?*
Танго на самом деле меняет мышление. Вернее, мышление пропадает напрочь. Во время занятия ты думаешь только о том, что говорит тренер и как всё это воплотить. Всегда считала, что с танцами у меня всё отлично, и я с ними на «ты», но то ли я себе льстила, то ли возраст уже берёт своё. Как это у Ады так ловко получается? И нога сразу идёт туда, и стопа повёрнута правильно, и руки. А я как бревно негнущееся! После занятия сил хватает только на то, чтобы доползти до скамейки в раздевалке и рухнуть кулем бесформенным.
– Надюш, ты молодчина.
– Я Буратино, ты это хотела сказать?
– Ты что? Ты отлично справилась для первого раза, ты просто реальных Буратин не видела!
– Жесть, конечно, – вытираю пот с лица, вроде так все спокойно и медленно, а по мне как будто катком проехали.
– А я давно говорила – пойдём со мной! Глядишь, сейчас и не надо было бы любовника спонтанно искать.
– Боже не напоминай!
Смеюсь, а потом меня осеняет.
– Бинго!
– Что?
– Он сказал, что позвонит!
– И?
– И! Телефон-то я ему свой не дала! Ха-ха, три раза!
Я торжествую, но очень быстро понимаю, что недооценила возможности тёмной стороны.
Он привлекателен, я чертовски привлекательна, чего зря время терять?* – перефразированная реплика из пьесы Е. Шварца «Обыкновенное чудо» и одноименного кинофильма режиссёра Марка Захарова.
Глава 12
– Надежда? Добрый вечер, поздно домой возвращаетесь.
Чёрт, когда я последний раз краснела? Не знаю. А тут прям зацвела аки трепетный мак.
Он что, следил за мной? Ждал?
Капец. И что теперь делать? Ну, не стоять столбом точно.
Я припарковала машину напротив подъезда, вышла, а тут он, нарисовался – не сотрешь.
Алексей Батькович Харди собственной персоной.
– Добрый вечер. Какими судьбами?
– Да вот, места себе не нахожу, всё думаю о вашем предложении.
И смотрит так нагло. Котяра мартовский. Стоит под фонарём, его лицо в свете выглядит слегка футуристично.
Вообще, всё это немного похоже на кино. Я вот только еще не разобралась какое, блокбастер, сериал или фестивальная хрень с социальной драмой.
В драме вот точно не хочу участвовать.
Драма меня ждёт дома, и драму мою зовут Сергей, свет, Гусаров. Муж, который объелся груш, и который названивал мне весь вечер.
Кобелино.
Я бы сейчас с удовольствием побыла бы героиней «ромкома» – романтической комедии.
Она – немножко взбалмошная, немолодая, с характером. Он – брутальный, властный, но становится мягким няшечкой рядом с ней, потому что «любофф». Хорошо же, да?
Прекрасно.
Жалко, что вряд ли про меня.
– Ау, Надежда, вы задумались? Или забыли, что вы мне предложили?
– Почему забыла? На память я не жалуюсь. Пока.
Опять усмехается и делает пару шагов, выходит из света, становится прямо напротив меня. Руки сложил на груди. Смотрит так, чуть исподлобья. Хорош, чёрт. И залысин нет, как у Гусарова.
– Значит, всё в силе?
Молчу.
Нет, ситуация, конечно, просто капец какая! А что делать? Давать заднюю?
Телефон, как назло, вибрирует.
Достаю.
«Любимый муж». Чёрт. Ну вот кто так называет контакты?
Никакой ты не любимый, блин. И муж – ненадолго. В черный список его что ли отправить? Или рано?
Возвращаю гаджет в карман, смотрю на нового знакомого.
Вовремя Гусаров позвонил, вовремя.
Придаёт решимости.
– Да, в силе. Только я бы хотела обговорить условия сделки.
– То есть всё серьёзно, да?
– Да. Вас что-то не устраивает?
Не знаю, откуда во мне столько наглости и решимости. Правда, не знаю.
Я не сказать, чтобы слишком уж нахальная и бесцеремонная, наоборот. Да и такой уж твёрдой, уверенной в себе не могу себя назвать.
Ну, не на сто процентов, точно.
До той же Ады мне как до Китая ползком.
Возможно, у меня сейчас просто агония. Я загнана в угол.
Я еще не до конца осознала, что за пипец происходит в моей жизни.
Всё разваливается. Раскалывается. Всё придётся начинать с нуля. А это всегда тяжело.
Но я справлюсь.
У меня всё получится.
Да я костьми лягу, но у меня всё в жизни будет зашибись!
И вот этого мужика я если захочу – тоже прогну.
– Так что, ко мне или к тебе? – голос у него низкий, пробивает до самого дна, подлец.
Что, так сразу?
– А что, хата свободна? Предки свалили? – а вот у меня голосок чутка дрожит.
– Типа того, – он усмехается, а потом делает еще шаг, становясь совсем близко.
Нарушает личное пространство. Очень сильно нарушает. Критично.
Вкусно пахнет, гад. Люблю, когда мужчина пользуется хорошим одеколоном, каким-то вот таким, индивидуальным. Нотки моего любимого сандала, чего-то цитрусового и древесного, еще почему-то пахнет дождём. Может, потому что дождь накрапывает, а я и не заметила?
Помню, как я приучала Гусарова не экономить на аромате и не выливать на себя полфлакона чего-то, похожего на «Тройной» или одеколон «Саша». Научила, блин, на свою голову!
Вообще, сейчас я понимаю тех женщин, у которых мужик страшный, неухоженный, заросший, в неглаженных брюках, нечищенных ботинках и дырявых носках! Респект вам, девочки! Вы всё поняли раньше чем мы, дуры, которые своих щенков дрессировали и делали из них породистых самцов. Сделали, на свою голову, теперь кушайте, не обляпайтесь.
– Много думаешь, Надежда. Бросай-ка ты это дело.
Говорит, и делает еще шаг. Прямо в меня…
Глава 13
– Эй, стоп, стоп, нет, о…
Поздно.
Если такой мужик хватает – точно поздно.
А он хватает.
Надежда, где был твой мозг, когда ты предлагала ему стать любовником?
Где-где… в отключке, точно.
Отключился в тот момент, когда увидела мужа со спущенными штанами.
А может еще раньше, когда замуж за такого козла выходила.
Или нет, когда замуж-то выходила он ведь еще не был таким козлом, да?
Замуж-то мы за хороших выходим. Кто ж их потом-то подменяет?
Может, инопланетяне?
Хотят таким образом устроить нам демографический кризис, или, наоборот, взрыв.
Так, глупости какие- в голову лезут. Правильно мне Харди сказал – не думай.
Чувствовать надо.
А что я чувствую?
Чувствую рядом сильное мужское тело. Аромат. И еще кое-что чувствую.
И это не кольт, в кармане у Алексея Батьковича, совсем не кольт.
Господи, какая пошлость!
И целоваться с чужим мужиком, да еще и отцом парня дочери тоже пошлость.
Тьфу…
Нет.
Совсем не тьфу.
Это… хорошо. Мне нравится. Горячо так. Губы у него… в меру мягкие, в меру твёрдые. И целоваться он умеет. Делает это с чувством, с толком, с расстановкой.
Жадно.
Демонстрируя мне сразу все свои навыки. Или просто целуясь в своё удовольствие.
И в моё.
Я оглушена. И обездвижена.
Дезориентирована.
О, господи, еще и язык!
Мамочки мои… к этому меня жизнь точно не готовила.
К таким вот неожиданным и страстным поцелуям.
Нет, с Гусаровым у нас тоже всё было. Но это Гусаров, свой, родной, знакомый, которого как облупленного.
А это…
Господи, мне правда надо отключить мозг и расслабиться. Просто получить удовольствие.
И я это делаю.
И тут же тону, захлебываясь в собственных эмоциях.
Оказывается, я могу быть женщиной? Желанной?
Не привычной, на которой играешь как на старой гитаре, с ленцой настраивая, кое как бренча, не понимая, особенно, что она может выдать и даже не пытаясь проверить, вдруг у неё там есть в арсенале что-то большее? Да, у неё-то есть, да вот игрок, увы, исполнитель не Эл Ди Меола, и даже не Юрий Лоза.
Я не думаю, не думаю, я чувствую. Правда. Позволяю себе.
И это хорошо. Мне хорошо.
С ним хорошо.
Голова плывёт…
Эх, Надюха, что ж ты творишь?
Это как нужно довести женщину, чтобы она вот так себя вела?
Да, плевать.
Просто пять минут наслаждения чужими губами, чужим телом, чужим человеком. Могу себе позволить.
Жадно как, сочно, горячо. Втягивает мою плоть, прикусывает, зализывает, пьянит. Язык хозяйничает у меня во рту, выдает немыслимые пируэты, сплетаясь с моим. Мне нравится, всё нравится, мне вкусно с ним, я кайфую от аромата и от его нетерпения, жажды.
Как будто у него, как и у меня давно не было вот так. По-настоящему. Живо. Очень плотски. Очень откровенно.
При этом без пошлости.
Когда желание естественно.
Руки на бедрах наглые, вжимают, очерчивают, находя полоску трусиков, скрытых под тканью платья проходятся по ним игриво. Стояк у него ошеломительный. И мысли у меня тоже ошеломительные. Дать?
Вот просто взять и трахнуть этого мужика. Не задумываясь о последствиях.
Можно?
– А ты хороша, ведьма, так что, реально ко мне? Хата свободна, сын к матери поехал.
Так, значит есть еще мать? И… жена?
– Ты женат?
Тупой вопрос, понимаю, но…
– А ты как думаешь?
Глава 14
Как я люблю людей, которые отвечают вопросом на вопрос!
Вот и что тут скажешь?
– Ты сам мне сказал – не думай!
Ухмыляется, гад! Мы так и стоим на парковке недалеко от моего подъезда. На улице темно и сыро. И нас могли увидеть.
Весь дом мог видеть, как мы целуемся.
Я понимаю, что ему плевать.
А вот мне – нет.
Потому что мужчина в этой ситуации всегда будет молодцом и на коне, а женщина – шлюха, конечно, да?
Если еще он окажется женат!
Жесть.
– Я сказал по другому поводу.
– Я поняла.
Почему мне так нравится его наглая ухмылка?
Вообще, я терпеть не могу наглых мужиков! Вот с детства, ну, то есть с юности. Все вот эти наглые парни, мажоры, бабники, приставучие, считающие, что девушка должна им дать просто потому, что они – это они! Ха-ха, три раза! И как же красиво было их обламывать, включая «Динамо». Это я тоже любила когда-то. Обламывать.
Интересно, а если сейчас этого обломить? Нет, ну в принципе так и получится. Птица обломинго.
Я же не собираюсь всерьёз идти с ним к нему домой теребонькаться?
Или…
Так, стоп, он сказал, что сын уехал к маме, значит, мама живёт отдельно, получается…
– Опять ты громко думаешь, рыжуля, и всё не о том. Ты ведь замужем?
Хм, а вот это мне не нравится. Совсем не нравится.
– Всё изучил уже?
– Скажем так, справки навёл.
– И что тебе еще нашептали твои справки.
– Ничего особенного. Не волнуйся. Никаких страшных тайн я о тебе не узнал.
– То есть убийство бывшего любовника всё-таки на госуслугах не зарегистрировано?
– А было?
– А то! Я дамочка такая, страстная.
– Это я уже заметил. Очень. Мне зашло.
Ему зашло! Ишь ты, поди ж ты! Я что, должна прыгать от радости? Меня, кстати, эта беседа уже начала бесить.
– Ладно, мне домой пора, меня муж ждёт.
– Неужели? А как же наш секс?
– Наш секс? А что это? В первый раз слышу.
– Ладно, лиса, расслабься.
– Я не напрягалась, так-то… медведь.
Есть в нём что-то медвежье, точно.
– Хорошо не олень.
Чёрт, забыла я про оленя-то.
– Пустишь?
– Спешишь?
– Сказала же, дома ждут.
– Если ты про мужа, то еще не ждёт.
Что? Вот же блин… Он откуда знает?
– Не ждёт и плевать, я устала, хочу принять ванну и лечь.
– У меня джакузи на тридцатом этаже. С видом на город.
– Красиво, наверное.
– Хочешь посмотреть?
– Не сейчас.
– Почему?
Плечами пожимаю. Потому, наверное.
– Ясно. Заднюю включила.
– Да я, собственно, и не выключала.
– Ты сама предложила мне стать твоим любовником. Я согласен. Только… надо скрепить сделку.
– Я сейчас не готова.
– А когда будешь готова?
После дождичка в четверг, блин.
– Так что насчёт жены, я не очень поняла…
Перевожу стрелки, ну, пусть скажет! Пусть.
– Это так важно, наличие жены?
– Для меня важно. Не хочу быть такой же тварью как любовница моего мужа.
– Ясно.
Усмехается, но как-то горько.
– Значит, этот кобель тебе изменил, ты его поймала и решила отомстить? А тут я попался под руку, да?
– Нет, – как-то из его уст это звучит… Мерзко.
– Да. Назло мужу отдамся чужому мужику. Что у вас в головах-то?
– Мозги у нас, которых у вас нет! Только членом думаете. Пусти, ладно, я пойду. – Пытаюсь вырваться, толкаюсь, руки его хочу от себя оторвать. – Шутка затянулась. И сыну своему скажи, если попытается в постель к моей дочери залезть…
– Погоди. Тормози ты. Спокойно. Что ж ты такая…
Сжимает меня крепче, руки за запястья хватает, заводит за спину и держит. Чёрт, как так-то?
– Пусти говорю.
– Тише. Весь дом перебудишь.
– Десять вечера только, еще никто не спит.
– Не спят, но заставлять из выглядывать в окна тоже не стоит, верно? Тише, тише…
Я замираю. Замолкаю. Его голос, он такой… завораживающий… И хочется подчиняться. На самом деле лучше подчиниться. Ведь не будет же он меня силой куда-то тащить? И насиловать? Или…
– Красивая ты женщина, Надежда Гусарова, только глупая.
– Неужели?
– Да. Потому что, если муж твой подлец и ничтожество, это не значит, что все мужчины такие.
– Ты не такой?
– Нет. Я не такой.
– И ты не женат.
– Почему же? Женат, только…
Что, только?
Козёл, блин…
***
Дорогие мои, не торопимся делать выводы! Женат – это еще не окончательно!
Глава 15
Ну, спасибо! От одного кобеля не успела избавиться, как мне судьбина другого преподносит на блюдечке, с голубой каёмочкой.
Вот, спрашивается, «пуркуа»? То есть, почему?
Почему одним достаются приличные одинокие холостые мужики, а я…
Нет, я очень люблю Аделаиду и она, реально, заслуживает нормального мужчину рядом. Этот её Макар мне никогда не нравился. Скользкий тип. Еще и подкатывал ко мне, придурок!
Но у неё сейчас, на сколько мне известно, три кандидата! Три! Уже…И все холостяки. И все богатые. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить Адкино счастье! Пусть у неё всё будет! Да пусть хоть со всеми тремя! Только порадуюсь.
Но три холостых миллионера – это, конечно, результат!
А у меня?
Опять женатик?
Ну, то есть не опять, а снова.
То есть вообще единственный. Первый.
Один.
И сразу не в ту дверь.
То есть женат.
И вот эти его голимые объяснения.
– Мы пять лет не живём вместе.
– А развестись вам Заратустра не велит?*
– По классике пошла? Ильфа и Петрова я тоже уважаю, ну, если хочешь, да, Заратустра. Не позволяет.
Интересно, значит лексикон Остапа Бендера знает?
– Прекрасно.
– Я готов обсудить с тобой моё семейное положение, но только не тут.
– А где?
– Я уже сказал. Тридцатый этаж. Подъезд соседний с твоим. Джакузи.
– Знаете, что, Алексей…
– Знаю, пошлёшь меня, да? Но ты сама предложила, я не напрашивался.
– Поторопилась, – цежу сквозь зубы. На самом деле мне жаль.
Неплохой же кандидат был! Неплохой!
Но не могу я с женатым. Мне вот точно Заратустра не велит.
Просто… тошно. И противно.
Знаю, потом будет казаться, что я как будто в чём-то липком и вонючем измазалась. Да, да, в дерьме.
А я не хочу в дерьме.
Поэтому…
– Всего хорошего Алексей Батькович, – чуть не добавляю – Харди, но вовремя затыкаюсь.
– Я Иннокентьевич, если для тебя это так важно.
– Уже не важно. Не выговорю. Насчёт сына я предупредила.
– Я услышал.
Быстро иду к подъезду. Главное, чтобы не остановил, главное, чтобы…
– Надежда.
Чёрт.
– Что?
– Ты очень красивая женщина. И отчаянная. Может, хотя бы просто кофе выпьем? Не сейчас. Завтра?
Выпить кофе с женатым мужчиной? В этом вроде бы ничего такого нет, да?
– Оставь свой телефончик, а, Надь? Ну, просто так. Мало ли, нужно будет что-то про сына спросить?
